Небольшой рассказ о церквях Трубчевска по следам трубчевской экпедиции.

Из необычного. Намедни решил выйти в люди как человек – достал из шкафов плащ, брюки и рубашку. Стою, курю, смотрю в телефон. Проходит мимо женщина, разговаривает по телефону. Разворачивается, подходит ко мне, хлопает по плечу и говорит: «Вы как всегда хорошо выглядите». Я благодарю, она уходит. Стою и думаю – а кто это был?

Но было приятно!

Мысли о христианской любви

Когда-то меня потрясли слова о. Саввы Мажуко о том, что заповеди – не набор строгих правил, но рекомендации как не множить боль в мире. Простая и глубокая мысль, которая, как мне кажется, предлагает более эффективную систему, нежели «не греши, иначе накажут». Когда я пропустил через эти слова свои поступки, мне открылось, сколько боли я причинил ближним. Мне кажется, что только в тот момент начался мой осознанный путь к вере.

Недавно дискутировали по этому поводу с другом. Он отстаивал, что страх – более эффективная система предупреждения греха. Что человек должен не только любить Бога, но и бояться его. Привел пример: «Представь, что случилось второе пришествие и Бог отменил все заповеди. Сказал – делайте что хотите. И люди начнут убивать, насиловать, грабить».

Сложно с ним не согласиться. Но разве тогда страх – эффективная система? Можем ли мы считать себя христианами, если не делаем зла только потому, что боимся наказания? Если человек начнет грешить, если наказания не будет. Более того, если человек боится и грешит, сознательно или неосознанно рассчитывая на отпущение грехов.

В страхе нет искренности. Нет настоящей любви к Христу и ближним. Обрести любовь можно через осознание того, что грех – это боль. В жизни в страхе и без любви нет Христа. По крайней мере, я чувствую так.

Мой дедушка – Евгений Егорович Елинский – выходец из казачей семьи. Родился в деревне Бульшево. Жизнь прожил в Клетне. Пережил немецкую оккупацию. Интеллигентный начитанный человек, который любил играть в шахматы, занимался резьбой по дереву и фотографией. Путешествовал. Искренний коммунист, партийный работник, патриот своей земли. Всю жизнь, до развала Союза, уговаривал бабушку вступить в партию, но не уговорил.

В 1981 году в Клетне сгорела деревянная Владимирская церковь. И дедушка – будучи партийный работником, еще в совсем не перестроечном Союзе – поддержал и курировал строительство новой каменной Владимирской церкви. Строительство закончили уже в 1982 году. Позже в этой церкви крестили мою старшую двоюродную сестру, затем и меня. За участие в строительстве дедушку даже наградил Священный Синод (партийного работника!). История, мягко говоря, необычная.

В 1999 году дедушка умер – мы друг друга не застали. Награда от Синода уехала в Клин, затем (предположительно) в Высоковск. И как-то все затерялось и забылось. Сейчас в семье даже не помнит никто, как называется эта награда. Семейная память быстро стирается, если ее не беречь.

Почему-то долго искал в себе силы, чтобы разобраться в этой истории и оживить ее. Удивительное ведь дело – в СССР построили церковь! И прямое участие в этом уникальном деле принял родной человек.

Поэтому, надеюсь, весной выберусь в Москву, доеду до Высоковска и найду его награду. Затем – в Клетню, собрать информацию там. И если все получится, напишу об этой истории большой и подробный текст.

Моя брянская линия Елинских-Коробцовых в Петербурге. Возле дедушки стоит мама. В центре – бабушка, а скраю – тётя, она же моя крестная.

Открыл для себя Familio – сайт, где неравнодушные составляют древо своей семьи. По одной из брянских линий – линии Демченковых – мои родственники собрали древо до моего прапрапрапрапрапрапрадеда (пра повторяется семь раз) – Якова Дементьевича Демченкова, который родился в 1720 году в д. Алень Клетнянского района. Нахожусь в священном восторге.

Представьте себе – как минимум двести лет (!) одна семья жила в одной деревне, из поколения в поколение. Но затем пришли большевики, раскулачили семью и сослали в Сибирь (кроме прапрабабушки).

И еще несколько слов о поисках. Отец Сергий, первый настоятель новой Владимирской церкви. Священник, который крестил меня и мою сестру.

Ночью – русские былины, днем – еврейские общины.

Сегодня познакомился с еврейской общиной Брянска, которая занимается светской деятельностью – волонтеры, благотворительность, просвещение и т. д.

При центре есть небольшой музей общины на Брянщине, мне провели мини-экскурсию. Безумно интересно!

Все подробности расскажу уже в рамках Путеводителя!

Сегодня был сложный, глубокий и бесконечно грустный разговор о брянской архитектуре и градостроительстве с Егором Стародубовым и Машей Гулевич (вот тут наша прошлая встреча).

Последние дни (недели) проходят вот в таком режиме:

Когда я садился за текст про Соловья-разбойника, мне казалось, что это будет легкая история. Рассказать о байке, что Соловей жил под Карачевом и вспомнить мультик, где византийская бабушка выбивает ему зуб клюкой.

Но получилось небольшое расследование с анализом источников, которому я отдал две ночи и частичку души. Почитайте – получилось интересно (мне так кажется). Либо пролистайте ради замечательных иллюстраций от Жени Иванова.

Случился релиз альбома «С прочностью нитки» Мегаполиса. Послушать альбом можно здесь. Версия альбома с комментариями от Олега Нестерова доступна только на Яндекс.Музыке.

Презентация альбома в Москве 17 апреля. Послушайте, может решитесь сходить. Я же мечтаю попасть на сентябрьский концерт в Санкт-Петербурге. Все же, Петербургу такая музыка более к лицу.

Нет, мне не платят за рекламу (увы). Просто это музыка, которую я действительно очень люблю и с которой проживаю каждый день.

Правда, пока что, для меня куда больше нежности и экзистенции в этом сборнике Мегаполиса.

Я распеваюсь (для важного дела, о котором попозже расскажу) – Федот безобразничает

Третий день вечерами осваиваю балалайку. Кто-то снимает стресс посиделками в баре – а я наигрышами «По Дону гуляет», «Камаринская», «Барыня» «Я любила сокола» (ну и Цоя немного). После балалайки гитара звучит очень бледно

P.s.: еще я тот редкий тип человека с заиканием, который стопорится на «пр», «гр», «кр» и прочих таких неприятных звуках даже когда поет

О явлениях мира сего

Я живу близ Петропавловского монастыря – одна из древнейших православных обителей Брянска, основанная святым благоверным князем Олегом Брянским. В советские годы монастырь закрыли, в 1976 году взорвали один из его храмов – Илии Пророка. Под боком монастыря построили гостиницу «Брянск».

Большевики прошли, наивная русская вера в социализм – тоже. Но и православная вера, по-настоящему, не возродилась. Гостиницу «Брянск» приватизировали, первые ее этажи стали сдавать под все, что может зарабатывать деньги. Монастырь же вернули Русской церкви и возродили. Ныне в двух пристройках гостиницы – два ночных клуба, где выходными вечерами собирается соль земли русской. За стеной живут монахини.

Этот контраст меня уже не поражает, не пугает. Под стенами древнего монастыря, ныне женского, ночами происходят совершенно богопротивные вещи. И это нормально. В том смысле, что в контексте современного общества в этом нет ничего предосудительного. Правее грешим, левее каемся (в лучшем случае).

Не хочу быть унылым моралистом, пыльным академистом и кем-то еще оторванно от земли одухотворенным. Понимаю, что во все времена, от былинной Святой Руси до последних дней СССР, было так. И будет так. Потому что из эпохи в эпоху человек один и тот же. Это сосуд, содержание которого зависит от того, чем его наполняют (и чем он себя наполнит сам).

Но когда идешь ночью домой через шум и крики пьяных малолеток (иногда блюющих по кустам у школы тут же) становится печально. Уже даже не противно. Черная печаль. Сродни той, когда наблюдаешь пьяные свадьбы с орущей из машин музыкой под стенами Свенского монастыря. Потому что нужно же сфотографироваться у достопримечательности. И праздник у людей – почему бы не напиться и не шуметь? Не в стенах же монастыря скотиной себя ведем, да и ладно. И ничего в этом не переправишь.

Мужчины: у нас нет депрессии
Так же мужчины: