Наблюдая за некоторыми спорами относительно отношения к долгосрочной психотерапии со стороны «обычных» людей («психотерапия - это шарлатанство», «если вы долго ходите к психологу - это развод» и т.п.), я обнаружил, что многие претензии обусловлены специфическими представлениями людей о том, как устроена человеческая психика. Как-то винить в этом неспециалистов сложно - где в школьном и неспециализированном университетском образовании мы можем встретиться с нормальным разговором о том, что такое психика, зачем она нужна, как работает и как нам с нею обращаться? Не на уровне рассказов о типах темпераментов, примитивных опросников и советов «как поступать», а на именно на уровне «что это и как это работает». Отчасти понятно, почему - единой концепции психики и сознания у нас до сих пор нет. Однако в основной своей массе люди, не имеющие прямого отношения к психологии и психотерапии, руководствуются представлениями, которые были актуальны для первой половины XX века или же вовсе набором разрозненных мифов. И речь идет о том, с чем мы имеем дело ежесекундно! Но именно исходя из этих представлений и заблуждений, люди формулируют свои претензии к психотерапии. В частности, выделю два фундаментальных заблуждения.

1.Отождествление рационального мышления и волевых усилий со всей психикой. "Я - это то, что я думаю, и то, что я делаю». Весь пласт неосознаваемых психических процессов попросту не существует в представлении о «душе». Людям также бывает страшно представлять, что бОльшая часть психики находится вне их внимания и сознательного контроля, и уж тем более допускать мысль о том, что рациональное мышление подчинено гораздо более мощным аффективным силам и процессам, включая прошлый опыт. «Я» сводится к тому, чем можно хоть как-то управлять при помощи волевых усилий. Отсюда и концепция «лени» как дефекта «Я», и идея, что нужно просто вот собраться с силами и перестать ныть, или что нужно «научиться думать по-другому, и тогда...». Рефлексия здесь - это думание о причинах «поломки» способности к волевому усилию. Запрос к психологу - как научиться лучше контролировать мысли и заставлять себя «правильно поступать». Если он за это не берется - понятно, шарлатанство или «развод на деньги».

2. Психическая норма - это рациональное мышление, позитивные эмоции (как идеал - счастье) как следствие «рациональных, правильных действий» и отсутствие негативных переживаний. Негативные переживания - следствие «поломки» - или окружения, или чего-то во мне. Основа для обретения психологического благополучия - правильные действия. Если тебе плохо - ты должен что-то сделать (с собой или с другими), чтобы стало хорошо. Так, кстати, нередко и бывает, но «выключается» как самостоятельность внутреннего переживания как отдельного процесса (ведь «Я» - это то, что я думаю и то, что я делаю»), так и необходимость исследования своих «тяжелых» чувств. То есть мы имеем отношение к собственной психике как к объекту, которым можно манипулировать для того, чтобы получать желаемые состояния. Отсюда отсутствие любопытства к тому, как устроена моя психика, каким образом я воспринимаю себя-в-мире и мир-вокруг-меня. Отсюда и классический запрос к психологу: «что делать»? Так как изменение состояния связывается исключительно с действиями, то длительная психотерапия, направленная на исследование и расширение осознавания своих психических процессов, воспринимается как что-то крайне странное и даже вредное.

Поэтому часто к психотерапевтам приходят как к ремесленникам или врачам, которые должны что-то подправить в голове («мозгоправы»). И нередко первые сессии с клиентами, которые ранее никогда не обращались к психотерапевтам, должны включать в себя и элементы просвещения: что такое психотерапия, как ею пользоваться, и - и это очень важно - как работает наша психика и почему «поломки» - зачастую и не поломки вовсе. Нередко неудачи на первых сессиях, когда клиент уходит, обусловлены тем, что так и не удалось обсудить эти моменты.

11-го декабря в 16.00 по мск. я на онлайн-ресурсах издательства Альпина проведу бесплатный вебинар "Как мы проживали этот год: разговор о жизни". Учить я на нем ничему не собираюсь, скорее приглашаю поговорить о том, как мы этот год проживали, как можно сделать жизнь себе чуть-чуть попроще. О выгорании, о насилии и усилии, о самосострадании и самоподдержке, ну и, конечно же, немного о смыслах.

Традиционные ценности

В пятом круге Ада небольшая компания собралась у экрана Адовидения (а может быть, это был седьмой или второй круг… Трудно сказать – Ад такой хаотичный и непредсказуемый, что постоянно меняет свои уровни, так что путеводитель Данте уже давно устарел – тем более, что итальянец не оставил координат GPS). Адовидение было настроено на российское телевидение – в последние годы именно оно поставляло качественные передачи, проходившие самую строгую и взыскательную цензуру Вельзевула. Показывали обращение одного из резидентов Ада в России. С высокой трибуны он говорил о том, что сейчас в некоторых странах мира идет процесс разрушения традиционных ценностей, что может привести к негативным последствиям для всего общества. Резидент выразил сожаление, что во многих государствах пересматриваются нормы морали и нравственности, и демонстрировал внушительный список традиционных ценностей, в соответствии с которыми следует жить.

Группа людей слушала, затаив дыхание. На словах про разрушение традиционных ценностей оживился полуголый татуированный синей краской варвар.

- Да! Правильно говорит! Я, Каттувелаун из племени белгов, подтверждаю его слова! Нельзя разрушать традиционные ценности! Когда к нам пришли римляне (Каттувелаун покосился в сторону скучающего Юлия Цезаря), они втоптали в грязь наши духовные скрепы! Не может морально сохраниться общество, в котором запрещены утопления жертв в болотах и отрубание голов! Они надругались над нашей культурой!

Цезарь флегматично пожал плечами – мол, ну, бывает, да. Потом посмотрел на сидящего напротив грязного, заросшего волосами христианского проповедника-пустынника Антония, и негромко пробормотал: «А какой великой и духоподъемной традицией были гладиаторские бои и травля христиан… Эх, предали заветы предков…».

Антоний вскочил:
- Я?! А что я? Я нес свет Божественной Истины, а богомерзкие отступники отвернулись от духовных ценностей! Кто бы мог подумать, что они, эти исчадия Ад.. Рая, предадут заветы первохристиан, и разрешат людям плодиться и размножаться! А надо было – не так!!! – Антоний закричал так, что даже Адское Око на мгновение моргнуло. – Какие дети?! Какие мерзкие женщины?? Конец света был близок, а они предали заветы ради плотских утех!! – костлявый палец с отросшим грязным ногтем уткнулся в какого-то Папу Римского – видимо того, кто решил, что людям лучше плодиться и размножаться. Или же сам приложил к этому свои усилия.

Поднялся шум и гам. Неандерталец У недоумевал, с каких это пор нельзя бить жену соседа дубиной по голове и тащить ее в пещеру, а ацтек Кецалькоатль доказывал Мигелю де Сервантесу, что вырывание сердца из груди жертвы - неотъемлемый аспект ацтекской духовной культуры.

- Эй, успокойтесь. У нас передача из России, поэтому резидент говорит про традиционные российские ценности, - вмешался в перебранку черт, отвечающий за трансляции. – Дайте слова русским.

- Истинно, братья. Не лепо бы ны начати старыми словесами, не растекашеся мыслею по дре…

-Короче! – буркнул обидевшийся пустынник Антоний. – Кто таков? Уж не поганый ли?

- Я родновер, издревле богам нашим, от отцов и дедов пришедшим в достояние наше, поклоняшеся. Веру нашу славянскую берег, имена Даждьбога и Перуна славил, Макоши и Велесу кланялся… Пока не понабежали дикари с южных стран, да не порубали идолы наши, и не скинули Перуна. Позор! Забыли эти имена, кланяются южному находнику, Христом назвавшемуся. А ведь мы были это… толерантны, вот!

Протопоп Аввакум лишь скривился в своем углу. Если кто и пострадал за традиционные ценности, так это он. Где это видано, чтобы приличные люди тремя перстами крестились? А кто ныне жен бьет для профилактики, как завещано предками мудрыми? Какой нормальный мужик потерпит бабу, одетую в срамные брюки, да перси свои напоказ выставившую?! Почто не вразумляет ее ремнем, как издревле завещано было в Домострое? Кругом попрание морали и нравственности. А уж мужчинки-то пошли, все бороды бреют по римско-еллинскому обычаю, отсекая свое мужеское естество на лице. Срам, срам ныне на Руси Святой… А картошка, адский неправославный фрукт? Где ты, репа…

Впрочем, и Аввакум, и язычник-родновер оба свирепо смотрели на Петра Первого, который делал вид, что он вообще тут не при чем, и его тут нет.

- Так, мутанты, помолчали бы! – на площадку перед Адским Оком, транслировавшим передачи, вылез трилобит. – Мы, трилобиты, существовали сотни миллионов лет, и именно мы – олицетворение Традиции! Мы – норма, а вы – какая-то неконсервативная флуктуация эволюции. Отрастили себе, понимаешь, руки-ноги, тьфу, извращение.
Из багровой расщелины выползло совсем уже несуразное чудовище, в котором ученый палеонтолог смог бы распознать Галлюциногению, жившую более поллумилиарда лет назад.

- Партеногенез!!! – завопила Галлюциногения. – Почкование! Размножение делением! Вот исконные традиции Земли! А то понапридумывали тут нетрадиционное сексуальное размножение!!! К исконным традициям!!!

«Развели либерализм, - молча думала Первая Живая Клетка, плавая в плошке с первичным бульоном, - раньше было не так. Миллиарды лет все было по Первому Завету, и каждая клетка была похожа на предыдущую, и великие заповеди были неизменны. Попраны все нормы…».
2013

На днях увидел небольшой ролик, в котором Александр Марков, известный биолог-популяризатор, сказал «кощунственные» слова: с точки зрения естественных наук, ни у чего в мире нет цели. Эволюция, физические и химические процессы идут не к какой-то цели, а просто потому, что есть некоторые причинно-следственные связи, которые и толкают эти процессы в бесцельном движении. У Земли нет цели, когда она вращается вокруг Солнца - она просто вращается из-за свойств материи, и всё, не для кого-то и не для чего-то. Равно как и Солнце с бешеной скоростью несется через мрак Вселенной просто потому, что таково свойство материи, а не в соответствии с неким целенаправленным замыслом.

Эти слова многих возмутили. Ведь они говорят о бессмысленной Вселенной, без высшего замысла и без какого-то заданного для всех нас смысла жизни. Мы - огоньки сознания в бесконечной тьме, загораемся - и гаснем, когда приходит время или вследствие трагического стечения обстоятельств. Зачем тогда жить? Зачем это всё?

И вот я сижу сейчас дома. Дети - все трое - собираются наряжать ёлку, ждем только старшую, которая пробирается сквозь снегопад. Здесь ее ждут теплые огоньки свечей, запеченная в духовке курица, елочные игрушки, озорный братик и саркастичная сестра (ну и любящие папа и мама). Я слушаю Фрэнка Синатру, и думаю о том, что, в общем-то, цель - не важна, хотя многих эта мысль пугает. Раз уж мы оказались на этой круглой скале с небольшой воздушной оболочкой, неподалеку от раскаленного шара, висящего в бездне, то что в наших силах? Создать себе хоть какой-то уют, пока наше сознание не угасло. Тепло человеческих связей, слов о привязанности и любви, о том, что мы не чужие друг другу в этой невообразимой пустоте... Поддерживать друг друга в этом крайне странном путешествии без цели и высшей миссии, находить удовольствие от отношений, от знакомства с чем-то удивительным и прекрасным, созданным природой или человеком. Все эти идеи про величие, про власть, про славу, про «остаться в памяти потомков» не имеют смысла, потому что мигнет Солнце - и сдует вообще всё (хотя память исчезнет навсегда задолго до...). Есть этот момент, когдя я жду старшую дочку, которая едет сквозь снег к нам, чтобы наряжать ёлку. И всё.

Неожиданно много было реакций на пост об отсутствии цели и смысла во Вселенной. И я заметил, что нередко мое утверждение, что в мире нет высшего смысла нашего существования или какой-либо заранее заданной его цели, понимается как «вообще нет никакого смысла». А вот этого я не утверждал. Поэтому хочу позанудствовать немного по этому поводу.

Цель - это предвосхищаемый результат действия, то, к чему это самое действие нас ведет. Наличие цели подразумевает, что есть некто, кто смотрит в будущее и корректирует/налаживает деятельность исходя из желаемого результата. Люди иногда отождествляют смысл и цель (при помощи вопроса «зачем?), но это не одно и то же, так как вполне себе существуют бессмысленные для нас цели и задачи. Цель - это «к чему я хочу прийти», а смысл... Смысл - это ощущение связи того, что я делаю, с моим жизненным миром: потребностями, ценностями, представлениями о том, как этот мир устроен. «Как то, к чему я хочу прийти, связано со мной?»

«Бессмысленная цель» - это такой результат деятельности, который никак не связан ни с нашими желаниями, ни с нашими ценностями, ни с нашими представлениями о том, зачем вообще достигать этой цели. Смыслоутрата - это отчуждение, распад связности моего существования. Для кого-то другого та или иная цель может иметь смысл, в рамках его жизненного мира, но - не для меня.

Когда я говорю, что Вселенная не имеет цели и смысла существования, это означает, что нет никакого высшего Создателя, который специально настроил материю так, чтобы она развивалась в соответствии с его замыслом и желаниями. Материя меняет свои состояния, усложняется и распадается под влиянием физических законов, никакая воля их не корректирует под какие-то задачи или потребности. Но это не означает, что в жизни человека не может быть никакого смысла - ведь у меня-то, в отличие от раскаленного газа Солнца или морской воды Земли, есть переживания, есть желания, есть ценности и свой жизненный мир. И если то, чем я занимаюсь, хоть как-то с ними связано - это и порождает ощущение наличия смысла (через удовольствие или удовлетворение, например). То есть он не придумывается, не создается, не постигается разумом (разве что задним числом) - он обнаруживается в ощущении причастности того, что я делаю (или делают люди вокруг меня) ко мне самому. Осмысленный мир - мир, связанный множеством отношений - и эти нити отношений ведут ко мне (как к маленькой частичке этого мира, в котором я пытаюсь хоть как-то устроиться и ответить себе на вопрос «стоит ли мне продолжать быть в нём»?)

Если я говорю «я потерял смысл существования» - это значит, что ничего из того, что сейчас происходит в моей жизни, не соответствует мне. Всё идет наперекосяк, против меня, не удовлетворяет мои потребности, противоречит моим ценностям. Это ощущение чуждости мира, в котором я оказался, и в самом печальном варианте возникает самоотчуждение -я становлюсь чужим самому себе. Спасаясь от ощущения чужеродности мира, мы можем хвататься за идею «высшего смысла» (ко мне происходящее не имеет отношения, но я попытаюсь убедить себя, что это не просто так, что есть некий особый, непостижимый для меня порядок, и когда-нибудь мне станет понятна моя роль в этом спектакле). Высший смысл может утешать, но не сделает мир уютнее и ближе (отчего собой жертвовать во имя идеалов становится проще). Уютным - насколько это вообще возможно - мир делает его связность, где я - в центре этого маленького хитросплетения отношений. Я - не центр мира, но центр своего маленького уголка, в котором горят свечи, я знаю, зачем мне то или это, и получаю от всего этого большое или маленькое удовлетворение.

1-го февраля 2025-го года стартует очередной организованный Игорем Любачевским онлайн-курс "Клиническая психиатрия для психологов". Я в нем один из приглашенных преподавателей (мы - на фото), но буду говорить не о психиатрии, а об организации практики, чтобы самому не стать клиентом психиатра )). Подробности - по ссылке
https://gestalt.ru/lecture/klinicheskaya-psihiatriya-dlya-psihologov-onlajn-kurs-4/

Один из важных вопросов, который имеет смысл психотерапевту задавать себе самому на супервизии или же во время сессии – где и как я теряю свободу в работе с клиентом? О чем мне «вдруг» нельзя говорить с ним, каких тем я начинаю избегать, какие чувства вдруг становятся очень трудными для выражения в этом диалоге? Свобода – не в том смысле, что говорить и выражать всё, что хочу и что прямо сейчас на уме, а в том, что я в принципе имею возможность с этим человеком, сидящим напротив, говорить на любую тему, если возникнет такая необходимость, и выражать любые свои чувства. Если же обнаруживаю скованность, страх, желание сменить тему – то вот оно, ограничение, которое часто заводит психотерапию «не туда», когда мы ходим там, где светло, а не там, где потеряли.

Понятно, что имеет смысл посмотреть еще и на то, когда эта несвобода возникла. В разговоре с конкретным человеком (и тогда это указывает в первую очередь на тот кусочек жизненного опыта, который избегаем клиентом), или же мне в принципе очень сложно замечать или называть какие-то определенные состояния (стыд, вину, гнев, горе…) – тогда это уже моя личная несвобода, которую общение с клиентом только подсвечивает. И еще важно – как она возникла: как реакция на какие-то слова клиента, на собственные переживания, еще на что-то?

Впрочем, это вообще касается не только клиент-терапевтических отношений. Свобода в отношениях – это не отсутствие каких-либо сложностей в том, чтобы говорить на сложные для общающихся людей темы. Нет, всегда возможен стыд, страх отвержения, чувство вины и другие переживания, которые стремятся остановить наше самовыражение. Нет, свобода – это возможность говорить и подбирать слова, которые точнее выражают то, что я хочу сказать, даже когда мне стыдно, страшно, «виновато». Говорить обо всех аспектах моего опыта отношений с этим человеком. Кстати, удовольствие, радость или приятное смущение могут точно так же оказаться в «запретных» для выражение чувствах, и невозможность говорить о них точно также делают нас несвободными людьми, с "отсеченными" кусочками жизненного опыта.

Всё думаю про трагедию и про преступление в отношении Жизель Пелико (женщина, которой муж на протяжении много лет тайком давал транквилизаторы, а потом приглашал других мужчин насиловать ее, пока она без сознания). Как я понял, этот «опыт» оказался соблазнительным и для как минимум еще одного человека, который брал «уроки» у этого самого мужа, чтобы провернуть подобное уже со своей женой (и, кажется, сделал это). И я размышлял об этом с мужской точки зрения. Что могло сподвигнуть мужчин разного возраста и социального положения, «добропорядочных граждан» (а не каких-то хрестоматийных и карикатурных маньяков) пойти на это?

Я бы назвал здесь три условия, сочетающихся друг с другом.

1.Сексуальное развитие, застрявшее на подростковом уровне. Женщина - лишь объект для удовлетворения, для разрядки, очень близкой по своей сути к подростковой мастурбации (где главное - быстрее сбросить это давящую тягу). При более развитой сексуальности, чувственности и эмоциональности есть желание наслаждения для женщины, а еще - желание ощущение собственной желанности для женщины. Секс как диалог, как обмен сообщениями «ты мне нравишься, вот так хорошо, я чувствую тебя, я вижу и слышу, как тебе приятно, а вот так нравится мне». При такой сексуальности в обсуждаемой ситуации возбуждение попросту не возникнет, а будет отвращение к такому «сексу».

2.Низкий уровень эмпатии - он тоже способствует объективизации. Состояние жертвы вообще во внимание не принимается не только на когнитивном, но и на эмоциональном уровне. Она - предмет. Добавим еще и идею, что женщина - существо более низшее, чем мужчина. И получаем такое «оправдание» со стороны одного из подсудимых: «Поскольку муж дал мне разрешение, в моей голове это значило, что она согласилась». Муж распоряжается телом.

3.Низкий уровень самоуважения и этической саморегуляции (связанные между собой феномены). Поведение мужчины тогда регулируется страхом наказания или публичного осуждения, и если эти факторы убрать - то «почему бы и нет?» Если у меня есть хоть какой-то вменяемый уровень самоуважения, то тогда мне хочется быть мужчиной, который достоин секса по обоюдному желанию, а не тем, кто украдкой насилует. Ну или хотя бы который «завоевывает» женщину сам, а не пользуется «одолженным» (написал и думаю - отвратительно же звучит, до тошноты). Один из обвиняемых прямо признавался (сам того не осознавая, наверное) в том, что он регулируется только внешними барьерами, а внутри - пустота. «Я возвращался не потому, что мне нравилось насиловать, а потому, что не мог контролировать свою сексуальность» - ну да. Ты же так не можешь контролировать свою сексуальность, что насилуешь любую женщину, которую видишь. Или... дело в безнаказанности и беззащитности? «Я насильник, потому что так говорит закон. Но тогда я не знал, что такое согласие» - фантастическое «оправдание» со стороны еще одного обвиняемого, и тоже - лживое.

С самоуважением здесь один важный момент: имеет значение, что именно ты считаешь достойным и на что ориентируешься в своем поведении. Если мужчина видит свое достоинство во власти и доминировании, и именно на этом основано его самоуважение, то здесь возможны две стратегии «оберегания» своего довольно хрупкого «Я». Первое - быть «альфой», если позволяет уровень агрессии и общей отбитости, подавлять, брать, захватывать - но в прямом, открытом столкновении. Симпатичного мало, но хотя бы об этом сигналят сразу и издалека. Но «альф» мало, а доминировать и реализовывать власть охота многим. И тогда на вооружение принимается другая стратегия - урвать себе хоть что-то, но при этом избегая борьбы, которая чревата поражением и унижением (достойно проигрывать или принимать отвержение не могут ни «альфы», ни приверженцы второй стратегии). Для этого выбирается беззащитный объект. То есть изнасиловать бесчувственное тело - вроде и не доблесть, но и отвержения-унижения избежал, хоть какая-то власть. О какой чувственности, о каком удовольствии, нежности, страсти и вообще эмпатии в этом до предела токсичном, мутном и тошнотворном болоте может вообще идти речь, когда идет бесконечная борьба с собственными демонами унижения, страха, ничтожности? Где одна из главных доминант в поведении - свой статус в стае (начиная со своей внутренней стаи, полной внутренних унижающих голосов)?

Поэтому, кстати, о принятии на себя ответственности речи не идет. Даже выставить себя жертвой обмана или манипуляций со стороны мужа проще, чем сказать - да, я сделал это по своей воле и осознанно, рассчитывая на то, что об этом никто не узнает. Ведь такое признание означает окончательно и бесповоротно расписаться в своей ничтожности - а это то ощущение, от которого такие люди бегут изо всех сил.

И ведь это всё - явление очень распространенное.

У меня нет каких-то внятных ответов и решений. Меня, как мужчину, этот и многие другие подобные процессы ужасно расстраивают и задевают, так как я вижу здесь всё-таки проблему системную, связанную в целом с воспитанием и становлением мужчин в нашем мире, а не только проблему личного, индивидуального выбора отдельных людей. Но что-то хорошее и универсальное придумать или найти у кого-то не могу. Разве что учиться разбиратья со своими внутренними демонами, со своим «наследием», которого достаточно, и разговаривать с младшими поколениями мужчин. Капля в море.

А вот Жизель - она восхищает своей храбростью и чувством собственного достоинства.

Канун Рождества. Второй день как разболелась ступня, так что я всё это время мало двигаюсь и сижу дома - при всей любви к тому, чтобы ходить много. С другой стороны - как раз, чтобы доработать последний рабочий день, уютно устроиться в кресле, ноги в тепле, рядом чай или глинтвейн, напротив искрится елка, а в руках книга по истории, в очередной раз напоминающая о том, что нет ничего нового под солнцем. Год был бурным и сложным, с огромными переменами снаружи и внутри, путь душа допроживает то, что еще не успела.

Некоторое время назад, во время одной из презентаций моей книги, ко мне подошел молодой человек и спросил: «Скажите, а каким вы видите психологически здоровое общество?» Я так понял, что он пишет что-то вроде утопического романа. Я подумал, и быстро пришел ответ, который мне нравится: «Это общество, в котором люди умеют договариваться друг с другом». Не обязательно всех любить, невозможно устранить различия, трудности и беды. И если брать это «идеальное здоровое общество», которое хоть чуть-чуть приближено к реальному - то пусть будет это. Способное договариваться о чем угодно - и придерживаться того, на чем сошлись и что смогли разделить друг с другом.

А ответил я именно так потому, что читал книгу о лесе, деревьях и грибах. О том, что лес - это огромный организм, в котором деревья связаны друг с другом посредством невероятной сети грибниц. Грибные нити симбиотически переплетаются с корнями деревьев и обмениваются с ними питательными веществами, но не только. Они передают сигналы от одних деревьев другим, способствуют передаче недостающих веществ от старых деревьев-патриархов к молодняку или даже обмениваются ими между разными видами (например, пихта и береза), обеспечивают защиту от паразитических растений и насекомых-вредителей. Читал о том, что основа жизни леса - не беспощадная борьба за выживание и конкуренция за свет и питательные вещества, а сотрудничество. И чем больше разнообразие растений на всех ярусах, от подлеска до самых высоких гигантов, чем богаче грибницы под землей - тем более здоровым и устойчивым будет лес. А не тот, в котором, например, лесорубы вырубили всё подчистую и засадили его одной-единственной породой. Симбиоз, сотрудничество, обмен - основа жизни леса.

Мысль продолжает бежать дальше, по цепочке ассоциаций. Рождество приходится на 25 декабря, но еще до Христа это была памятная дата. Истории богов запутаны, культы их переплетаются друг с другом, но по одной версий, которая мне нравится, на этот день приходится день рождения Митры, он же Sol Invictus, Непобедимое Солнце, возрождающееся к жизни после времени тьмы. Но древний иранский Митра не просто бог солнца. Он еще и тот, кто смотрит за договоренностями, за дружескими связями, за клятвами и обетами и за согласием. Его именем клялись, приходя к соглашению. Рождение нового солнца, сияние Митры - это еще и обновление прежних договоров, наполнение их новой силой. Мне кажется, что это очень красиво, когда на один день приходится рождение того, кто провозгласил, что Бог есть Любовь, и того, кто устанавливает связи между людьми, основанные на расположении друг к другу. Мир людей, переплетенный связями, как лес, озаренный солнцем...

Эх, размечтался. С наступающим Рождеством всех.

Вышло большое интервью у Романа Тарасенко, но... на ютубе. У кого он хорошо работает и если вы посмотрите - будет интересно узнать ваше мнение о нем. Этот жанр мною по-прежнему осваивается с трудом

Любовь, интимность, близость часто так же трудны для того, чтобы их переживать, как и ненависть, стыд, зависть и другие «плохие» чувства. Ведь любовь и интимность требуют такого чувства включенности, что вдоха не хватает, и поднимается стыд, превращающийся в смущение, которое и дает возможность всё-таки дальше открываться, шаг за шагом, пусть и очень аккуратно. Рискуя, соприкасаясь со старой болью отвержения или насмешек. Они рождаются от обнаженной искренности, готовности открываться не меньше, чем тот или та, кто напротив, открывается тебе. Потому что если меньше, чем она - то тогда и интимности тоже меньше, она признает только равность... Можно тогда от напряжения «сорваться» в секс, и всё упростить - и уничтожить... Это проще, чем чувствовать, как перехватывает дыхание от сочетания страха и возбуждения, когда говоришь о чем-то очень-очень важном, хотя оно может со стороны показаться мелким. Как от возникающей нежности руки тянутся прикоснуться, и выступают слезы от того, как трогают душу слова, чувства и реакции той, что напротив. Это делает нас невыносимо, невыразимо уязвимыми, и хочется вырваться, прекратить этот переполненный искрами энергии контакт, чтобы перевести дух, чтобы снова спрятаться, потому что чем больше преданного доверия или ужаса перед утратой свободы - тем больнее, но и тем больше спрятанной где-то в глубине души надежды, что вот на этот раз... Это невообразимо прекрасно, но одновременно пугает так, что нередко хочется вообще отрицать, что ты затронут, что ты взволнованна. Или хочется поскорее вносить какую-то определенность... Любовь переплетена с болью, и, кажется, именно это делает её такой невыносимой - особенно тогда, когда она только-только раскрывается.

И хочется отшатнуться, закрыться, и надеть маску безразличия.

Как-то спонтанно пришла идея создать новую семейную традицию. В конце каждого года делать из пластики елочную игрушку, которая каким-то образом отражает одно-два очень значимых для семьи события. И так за много лет получится целая энциклопедия жизни семьи на елке )). В этом году, не особо фантазируя, сделал тролля (кого же еще!), который нежно обнимает указатель "Питер" и сидит при этом на книге. Вот только из-за торчащей проволочной петли получается как-то двусмысленно: то ли тролль в блаженстве, то ли повесился под занавес этого года. Впрочем, очень жизненно )) .

Неудержимое веселье, смех и шутки на традиционной новогодней оргии-корпоративе фрилансера. Угар и чад кутежа прилагается.

Я иногда сталкиваюсь с ворчанием о том, что какие-то люди очень много ноют и ворчат. «Вот если бы он/она не тратили энергию на это нытьё, то добились бы гораздо большего» или что-то в этом роде. Когда-то я думал так же. Сейчас мне всё чаще кажется, что именно это «нытьё», бурчание, ворчание, жалобы зачастую помогают в итоге собраться и сделать то, что важно или должно. Без этого внутреннее давление становится таким, что никаие живые ростки не выберутся из-под этой плиты. Не всегда это так, но гораздо чаще, чем я допускал ранее. И что-то сам себе стал разрешать (о ужас!)

В этом мире есть место всему: и нашим радостям, успехам, достижениям, хорошим итогам года, большим и малым планам на будущее, надеждам, приятным мелочам и весёлым глупостям, шумному и яркому празднику. И нашему нытью, унынию, горестям, мрачному ворчанию, отчаянию, скептицизму, гореванию, тоске, одиночеству, нелюбви к этому всему искристому и шумному. Они все вместе создают очень сложный узор нашей собственной жизни, возбуждая как нашу энергию, так и энергию тех, кто соприкасается с нами. Разнообразие, огромный спектр человеческих реакций порождает живой и многомерный мир, в противовес предельно бесцветной «простоте», которая боится любого отклонения, любой чуть более яркой, чем серость, цветовой палитре, и норовит закатать в асфальт всё «инаковое».

Год этот прошел для меня под знаком кризиса, распада - и постепенного восстановления связности - внутренней и внешней. Внутренней - когда разные части моего «Я», казалось бы, рассыпавшиеся под давлением извне и изнутри, заново, но в другом соотношении, стали снова тянуться друг к другу, прорастать, восстанавливать целостность. Добавляется новое, то, что долго было запрятано, а потом открылось и очень-очень болело. Болели связи и внешние, что-то умерло окончательно, что-то еще болит, но живо. И совершенно не случайно, хотя и несколько неожиданно, книгой года для меня стала уже упоминавшаяся мною «Мудрость леса» С.Симард. Она о взаимосвязанности всего живого, о тонких нитях, протянувшихся огромной сетью среди лесов. Книга, полная запахов - прелой земли после дождя, сухостоя, перегноя, грибов, хвои и листьев, когда их растираешь пальцами, свежего весеннего и сухого ноябрьского ветра. И еще она о том, как терпеливо природа ждет, когда люди усвоят - нельзя бесконечно что-то брать, не отдавая. Отношения с миром и с людьми - всегда обмен, беда, когда этот гибкий баланс нарушается в пользу бесконечного «брать» или наоборот, до самоотречения отдавать - ведь мы тоже ценны для этой жизни и для людей.

Так что - хороших нам всем связей-отношений в новом году. Таких, в которых есть место всему, от нытья и уныния до моментов счастья и триумфа, без попыток их противопоставить друг другу. На фоне войны и торжества безумия эти теплые эмоциональные соприкосновения, обмен чувствами, настроениями и мыслями, с возможностью иногда отстраняться и слушать уже внутренние голоса или тишину - то, что питает нас и дает надежду дождаться-таки рассвета. Или без надежды - но хотя бы делая как-то выносимее то, в чем приходится жить.

С наступающим. Спасибо, что были этот год со мной.

Унижение

В последнее время как-то много приходилось думать про унижение - как сквозь призму чужого, так и личного опыта (не зря мой голос травмы говорит со мной в первую очередь унижающими интонациями). «Благо», что пространства для для этого переживания сейчас очень много.

Унижение - сложное переживание, возникающие при возникшем ощущении своей второсортности, уменьшении своего личного достоинства и места в человеческой иерархии. Оно включает в себя стыд (основное, «ядерное» для унижения чувство), злость, страх, зависть, вину - в разной пропорции, в зависимости от ситуации. Чаще всего оно возникает довольно быстро: вот мы ощущали себя хорошим, достойным, значимым человеком - и вот что-то происходит, и не то, что бы падаем - мы сжимаемся, уменьшаемся в своем психологическом размере по сравнению с другими людьми. Унижение не равно стыду, так как можно переживать стыд без унижения (если мы способны принимать стыд как естественное переживание нормального, достойного человека, а не как свидетельство этой самой нашей дефектности или второсортности), а вот унижение без наличия в нем стыда невозможно.

Чувствительность к унижению мы часто называем обидчивостью или ранимостью. Если мы очень обидчивы, то это говорит об очень хрупком самоуважении, которое защищается при помощи постоянных атак на реальных или мнимых обидчиков (например, через демонстрацию обиды). «Культуры чести» были построены на тщательной слежке как за своим образом (чтобы он соответствовал уважаемому в обществе стандарту), так и за реакциями окружающих, и горе тому, кто позволил усомниться в нашем достоинстве. Ведь лишиться «своего» места в человеческой иерархии достойных уважения существ можно не по факту наличия, например, чьих-то насмешек - а из-за отсутствия реакции на них. Поэтому реакция - вплоть до смертоносной дуэли.

Здесь кроется очень важный аспект, связанный с переживанием унижения - оно возникает не вследствие того, что по отношению к нам кто-то как-то плохо обошелся, а из-за переживаемой невозможности дать достойный, соответствующий выпаду ответ, который восстанавливает статус-кво. Мы по какой-либо причине вынуждены стерпеть или не нашлись, что сказать или сделать. Поэтому одна из важнейших составляющих унижения - это и переживание бессилия дать сдачи здесь-и-сейчас (и часто приходящие пост-фактум отличные ответы или жесты уже не спасут).

Унижение как процесс включает в себя три аспекта: потенциально унизительная ситуация, унижающие действия и внутреннее унижение (и именно этот аспект является важнейшим).

- Потенциально унизительная ситуация - ситуация, в которой мы ощущаем себя утратившими прежний, более высокий статус. Ситуация эмиграции, где эмигрант может быть буквально человеком второго сорта, лишенным каких-то привилегий или благ, плохо знающим язык, права, вынужденным соглашаться на низкооплачиваемую, не соответствующими его прежнему статусу, работу, и в целом уровень его жизни сильно снижается. Но не только эмиграция. Это может быть в целом смена вида деятельности, когда уж взрослый, состоявшийся в одной профессии специалист идет учиться с нуля чему-то новому, и ощущает себя буквально психологически уменьшившимся.

Потенциально унизительной для нас-взрослых является ситуация полной или очень сильной зависимости нашей судьбы от каких-то посторонних людей (врач, чиновник, полицейский...). Мы в этот момент в иерархии падаем на место ребенка, становимся сильно уязвимыми. Поэтому, кстати, уменьшительно-ласкательные формы имен могут быть в ситуации интимности и нежности между двумя быть вполне приемлемы (мы все немного дети в таких ситуациях), а в разговоре двух взрослых людей - оскорбительными. Потенциально унизительными ситуациями могут быть поражение (в игре, войне, конкуренции), неудача в работе и т.п. - то есть любые ситуации, где обнаруживается превосходство других людей над нами в чём-то. Но я не зря использую слово «потенциально» - унизительной ситуации мало для унижения.

(2) Второй аспект - это унижающие действия. То есть когда другой человек прямо пытается показать или внушить нам нашу «второсортность» - через оскорбления, физическое насилие или злоупотребление властью. Врач, отчитывающий пациента как маленького за то, что тот допустил у себя появление болезни; чиновник, который с усмешкой отклоняет наши документы просто потому, что может; полицейский - тут и без примеров понятно. Мы здесь не просто оказываемся в чужой власти - эта власть используется для демонстрации превосходства одних и второсортности других. Унижающим может быть намеренный акцент внимания на наших слабостях (подчеркивание нашего бессилия в стиле «и что ты мне сделаешь», насмешка над нашей растерянностью, внешностью и т.п.); игнорирование (уподобление нас и наших потребностей/ценностей пустому месту, то есть вообще полный отказ в достоинстве). Но и этого мало для того, чтобы пережить унижение.

Третий и важнейший аспект - унижение как внутренний процесс. Мы можем находиться в унизительной ситуации и нас могут унижать снаружи - но при этом мы можем не унизиться. Потому что унизиться можем только мы сами, это то, что мы проделываем (или не проделываем) сами с собой. Эту мысль последовательно высказывала Дарья Король, и я с ней согласен.

А что именно мы проделываем с собой? Совершается одно очень простое, выученное, и разрушительное действие - мы в момент попыток нас унизить отказываемся от себя. Весь наш опыт бытия собой становится ничтожным из-за того, что кто-то обладающий авторитетом (постоянным или ситуативным) имеет мнение, что мы люди второго сорта. И да, таких людей очень даже порадует внешнее проявление нашего унижения и подтверждение их власти, так как их собственное самоуважение находится в точно таком же шатком положении, на подпорках.

Иными словами, ощущение «второсортности» уже должно сидеть в нас самих, и только ждать момента, чтобы быть активизированным - или кем-то значимым, или же нашими собственными установками. Например, для человека с выраженными нарциссическими чертами унизительным может показаться любое превосходство над ним в чём угодно, даже если никто и не думал как-то принижать и унижать его самого. Или если мы глубоко в душе убеждены, что отказывают только убогим, недостойным людям, а уважаемым всегда говорят «да» - то понятно, что будет, если нам в чем-то откажут или же даже отвергнут целиком. Или, например, если у нас к себе есть требование никогда не теряться ни в какой ситуации, а вы взяли, и растерялись - и кто вы после этого? Здесь парадоксальным образом можно унижать себя за то, что вы пережили унижение. Нет предела человеческим возможностям делать себе плохо.

Совладать с переживанием униженности обычно стараются четырьмя путями:

- Угождение (попытка восстановиться в глазах того, кто унижает, через попытки угодить ему или соответствовать его ожиданиям)
- Высокомерие (попытка восстановиться через чувство превосходства над тем, кто унижает)
- Месть/ресентимент (попытка восстановиться через унижение того, кто унижал)
- Внутренняя опора - восстановление ощущения себя. Я как был таким-то ДО унизительного момента, я таким и остался - я не приобрел и не потерял ничего внутри себя. Со мной остается мой опыт жизни, мои потери и достижения, любовь, вложенная в меня другими людьми и любовь, которую я вкладывал в других. Мои ценности, обретенные через - даже если их кто-то не разделяет. Мое знание о себе, о своих достоинствах и недостатках, о свете и тени. Я могу потерять в статусе - но я не теряю уникальный опыт бытия собой. А если в какой-то момент и пережил унижение - то попытаюсь снова нащупать и вспомнить - кто я. И эта внутренняя опора - не знание «от головы», а телесно проживаемое ощущение-переживание. Путь к нему - сложный и долгий процесс, который описан, например, в большой статье о самоуважении (ссылку приведу в комментариях) - к сожалению, объем этого текста уже и так большой.

(3) И, кстати, наличие внутренней опоры вовсе не отменяет того, что мы можем испытывать по отношению к тем, кто нас пытается унизить, возмущение, злость или обиду. Ведь это нормальная реакция на ситуацию нападения, когда кто-то хочет сделать нам больно. Другое дело, что ответная реакция (внешняя - в виде какого-то действия, или внутренняя) уже не будет управляться унижением и отчаянной попыткой восстановить самоуважение. Это большая разница.