Что такое humanities?

Чадушки, привет. Очень давно хотел написать этот пост, наконец, решился. Подтолкнуло меня к этому жаркое обсуждение христианского символа ихтис в твиттере: все ли обязаны его знать, и какой прок в том, чтобы его знать? И этот вопрос очень тесно связан с самой сутью гуманитарных наук или, как гораздо точнее говорится по-английски, humanities.

Дело в том, что гуманитарные науки - это не науки в смысле исследования природы, построения закономерностей и прогнозирования будущих явлений. В западной академии есть гораздо более адекватное, чем в отечественной, разделение.
Есть sciences - это настоящая классическая наука о познании природы: физика, химия, биология.
Есть social sciences - это науки об обществе, которые очень стараются быть похожими по своему методу на науки о природе: экономика, социология, политическая наука.
И есть humanities - дисциплины, которые принципиально отличаются от первых двух групп: история, искусствоведение, литературоведение.

Humanities буквально можно было бы перевести как "человечества" или "человечности" (как в выражении "преступления против человечности", crimes against humanity). У humanities есть свои методы познания, вполне строгие и определенные и в этом смысле научные, но цель humanities отличается от sciences.

Знание science позволяет на основании знания законов природы построить космическую ракету, знание social science позволяет грамотно управлять экономикой, но знание humanities не позволяет написать новую "Джоконду" или нового "Евгения Онегина". Humanities заняты собиранием и осмыслением различного человеческого опыта и переводом этого опыта на понятный сегодня язык. Humanities учат нас, что "смотрите, человеческая природа может проявлять в таких-то явлениях, а может и в иных, "смотрите, этот народ выработал такие понятия в языке, а этот такие", "смотрите, эти писатели создали язык для описания великих страданий, а эти - для великой радости".

Science рассказывает нам, что человек - биологическое существо, движимое базовыми физиологическими потребностями. Humanities рассказывают нам, что бывают такие проявления человеческой природы, когда человек сознательно переступает через свои потребности, чтобы спасти другого.
Science рассказывает нам, что время от времени в разных климатических зонах по-разному меняется погода. Humanities рассказывают нам, что разные народы находят разные слова, чтобы описать дождь, снег, жару, холод и испытывают разные чувства, для которых тоже находят свои слова (в этом смысле всегда забавно читать про очередных генетиков, которые заявляют что вот-вот найдут, благодаря каким генам появляется любовь - сама концепция любви и вообще эмоций культурно обусловлена, неоднократно менялась и, возможно, изменится еще раз, пока генетики занимаются своим исследованием).

Довольно давно люди придумали упаковывать культуру в символы, как вещи в вакуумный мешок, чтобы в меньшем объеме поместилось больше смысла. Разные культуры разработали разные символы: крест, полумесяц, упомянутый выше ихтис, иероглифы, алфавиты, азбуку Морзе, шрифт Брайля и кучу других.

Так вот, знание хотя бы еще одного символа какой-либо культуры делает вас чуть ближе к чужой "человечности" (humanity). Нет проблемы в том, чтобы не знать любого из знаков, символов и языков, но чем больше вы их знаете, тем больше у вас возможностей рассматривать любое явление с разных точек зрения, в конечном счете, тем больше вы человек.

Символ и контекст

Привет, чадушки. Великая рыбная война в твиттере дала много материала для размышлений, и вот одно из них.
У людей, ориентированных на визуальную культуру, возникает вопрос: как можно определить, что конкретный образ (например, рыбы) является символическим выражением чего-либо или кого-либо (например, Христа), если этот образ не стандартизован? Как определить, что здесь у нас церковь, здесь - остерия, здесь - дельфинарий?

Ответ простой - значение символа определяется в первую очередь контекстом, а не графическими очертаниями. Графических очертаний и запоминающихся форм вообще конечное число, а потому (шок!) одни и те же знаки часто являются разными символами.

Если мы возьмем свастику, то рисунок свастики в России считывается как символ нацизма, причем не имеют значения его конкретные очертания. В российском законодательстве используется понятие символики "сходной до степени смешения" с нацистской, то есть законодатель, суд и правоохранительные органы вполне однозначно считывают разнообразные "солнцевороты", "сварги" и "ярги", которыми пользуются националисты, хотя внешне эти знаки могут различаться довольно сильно.

При этом в Непале или некоторых районах Индии свастику можно встретить повсюду, потому что знак считывается как символ света и благополучия. Очевидно, что этот знак, внешне тот же самый и в России, и в Непале, в действительности является двумя разными символами.

Приведу еще два примера, хорошо знакомых всем.
В "Гарри Поттере" болгарин Виктор Крам едва не вызвал на дуэль англичанина Ксенофилиуса Лавгуда, носившего на шее знак "Даров Смерти". Для Лавгуда это был символ из старой сказки, для Крама - символ тирании темного мага Грин-де-Вальда (аллюзия на свастику вполне прозрачная).
В фильме "Брат 2" причиной конфликта между русскими братьями и местными чернокожими становится слово "негр", которое местные принимают за "nigger". Относительно нейтральное в русском языке слово в английском становится оскорбительным. Одинаковые знаки - разные символы.

Напротив, разные знаки могут воплощать одни и те же символы. Мальтийский, лотарингский и восьмиконечный православный кресты в церковном пространстве явно символизируют одно и то же, несмотря на различия в форме. Совершенно различные образы: виноградная лоза, рыба, агнец, пастырь, спасающий овцу, в церковном пространстве воплощают Христа. Красный крест и красный полумесяц означают одно и то же - скорую помощь, хотя внешне знаки различны.

Для правильного восприятия символа в первую очередь важен контекст, а не точность воспроизведения знака. Старайтесь помнить об этом, особенно если ваша работа связана с созданием символов (или вы просто решили привезти безделушку-сувенир с местной символикой из Непала).

Магазин готового платья

Чадушки, привет. Сегодня в разговоре пришлось комментировать одну из самых известных берестяных грамот, № 43: "От Бориса к Настасье. Как придет эта грамота, пришли мне человека на жеребце, потому что у меня здесь дел много. Да пришли рубашку — рубашку забыл" (перевод на современный русский язык, оригинал здесь).

Казалось бы, ничего необычного, но собеседнику показалось странным, что богатый человек просит прислать ему рубашку издалека, а не покупает на месте. Это хороший поводом поговорить о важном отличии нашего мира от средневекового. Потому что — внимание — в древнерусском городе вы бы не смогли купить рубашку, а если бы и смогли, но были бы достаточно богаты, как Борис из грамоты № 43, то не стали бы.

Массовое производство одежды — изобретение Нового времени. Очень долго "готовое платье", называемое также красивым французским словом prêt-à-porter, было синонимом бедности. Совсем бедные люди, крестьяне и ремесленники шили одежду дома (точнее, это делали их жены), среднего достатка и богатые заказывали одежду у портных. Готовое платье таким образом было уделом людей, которым необходима была одежда, как в хорошем обществе, но которые не могли ее заказать.

В Национальном корпусе русского языка "готовое платье" появляется первый раз в 1823 году в фельетоне Фаддея Булгарина "Модная лавка", в котором автор иронизирует над готовностью покупательниц купить готовое платье, если портной скажет им, что оно было заказано графиней или княгиней. Двадцатью годами позже о том же язвительно пишет Егор Расторгуев: "Самое выгодное и удобо-скоро обогащающее ремесло в Петербурге ― иметь магазин готовых платьев на Невском проспекте, иметь вывеску: "Портной из Парижа" ("Прогулки по Невскому проспекту", 1846).

Так "готовое платье" рассматривалось еще в первой половине XX века, по воспоминаниям Лили Брик: "Маяковский в то время был франтом ― визитка, цилиндр. Правда, все это со Сретенки, из магазинов дешевого готового платья".
Дольше всего шитье на заказ оставалось широко распространенным в СССР из-за недостаточного производства готовой одежды государственной промышленностью. Еще в послевоенной "Оттепели" Эренбурга: "Потом он занялся фабрикой готового платья: пиджаки у них некрасивые, надо бы плечи пошире", но в 1960-е и позже выражение "готовое платье" встречается уже только у авторов исторической прозы, поскольку массовое производство одежды делает слова "готовое платье" и "одежда" синонимами.

Одно из ключевых отличий нашего мира от средневекового состоит как раз в этом ― массовое производство стало его основой. Это вовсе не плохо — в конце концов, заходя в закусочные всемирно известных брендов фастфуда в любой стране, можно быть практически уверенным, что ты не отравишься.

Но это важное отличие, о котором нужно помнить, читая исторические источники или даже художественную литературу, и без которого нельзя понять чем были вещи для человека другого времени. Помните "Шинель" Гоголя? Мог бы возникнуть этот сюжет, если бы Акакий Акакиевич просто купил шинель в магазине, а не выбирал сукно и коленкор на рынке, а затем наблюдал, как "Петрович провозился за шинелью всего две недели, потому что много было стеганья, а иначе она была бы готова раньше. За работу Петрович взял двенадцать рублей — меньше никак нельзя было: все было решительно шито на шелку, двойным мелким швом, и по всякому шву Петрович потом проходил собственными зубами, вытесняя ими разные фигуры"?

Чадушки, привет. Сегодняшний пост не про историю, но точно про важность и пользу гуманитарного знания.

Сегодня в соцсеточках (я сижу преимущественно в твиттере, но и в другие мельком заглянул) изо всех сил осуждают блогерку, на дне рождения которой совершенно по-дурацки погибли ее муж и два друга. Она рассказала об этом в сторис инстаграма прямо из реанимации (куда тоже попала в качестве пациента), и на нее обрушилась волна ненависти. Обличали ее примерно в следующем: "боль всегда внутри, а тут дешевый спектакль", "но видосы снимать не забывает, ага", "пилить сторис в данной ситуации уже признак бо-бо".

Так вот, дорогие чадушки, наше общество сейчас переживает серьезную трансформацию, связанную с использованием цифровых технологий, и если человек рассказывает о чем-либо в инстаграме или на ютубе, это не значит, что он плохой, лицемерный, ловит хайп. Просто инста и ютуб становятся своеобразными внешними расширениями человека. Это не хорошо и не плохо, это просто новая реальность.

Как медиа становятся внешними расширениями человеческого тела еще в 1964 году написал культуролог Маршалл Маклюэн в книге, которая так и называлась, "Понимание медиа: внешние расширения человека". Во времена Маклюэна не было социальных сетей и блогов, но он удивительно точно описал современную трансформацию, происходящую с человечеством прямо сейчас, опираясь данные о том, как изменили повседневность человеческого общения проводной телефон, радио и звукозапись.

Если вы часто пользуетесь смартфоном, вы наверняка замечали, как дискомфортно внезапно остаться без него на несколько часов, если ваша работа связана с компьютером, наверняка его поломка доставляла вам кучу неприятностей. Появилось целое движение за "цифровую детоксикацию". Между тем, никакой "токсичности" у цифровых технологий нет, привыкание к смартфонам и социальным сетям происходит из-за того, что они дают нам новые чувства, которых не было у людей других поколений.
"Все средства коммуникации как расширения нас самих служат обеспечению новых преобразований зрения и осознания" (напомню, это написано про проводные телефоны и ламповые радиоприемники!)

Должно быть, поколение 1812 года, для которого французский язык был языком чувств, а русский - только языком службы, осуждало своих детей за выражение чувств на русском языке, им это казалось искусственным. Мы не можем знать точно, но последнее дописьменное поколение, скорее всего, осуждало своих детей за запись чувств и мыслей, ведь это обесценивало чувства. Точно такой же конфликт происходит между теми, для кого вести соцсети - отдельная задача, и теми, для кого соцсети - естественная и
неотъемлемая часть жизни.

В этом споре можно занимать любую позицию, можно быть участником очередной медиатрансформации общества, а можно сознательно ее избегать. Только не надо быть мудаком и думать, что только твой способ существования в этом мире - истина. И почитайте Маклюэна (ссылка выше), это полезно.

Привет, чадушки. Здесь было довольно много постов с широкими гуманитарными рассуждениями, но наконец-то появился один именно про русские летописи. Новгородские летописцы XII-XIII веков писали, что "князь из Новгорода поехал в Русь". Летописцы XV века записывали в "русские города" болгарский Тырнов и литовский Каунас. Как это все понимать? Рассказ про три разных "Руси" исторических источников на Патреоне, но пост открытый, всё можно читать просто так
https://www.patreon.com/posts/34759874

Чадушки, привет. Сегодня хочется поговорить про инфантилизм. Вот по какому поводу: одиозный мудак по фамилии Поздняков решил затравить девушку, которая, по его мнению, много лет назад снялась в порно. Сама по себе ситуация яйца бы выеденного не стоила, если бы мудака не читали в одном только в телеграме 47 тысяч человек, многие из которых радостно ринулись его поддерживать.

Не хочу давать никаких ссылок, поэтому просто кратко опишу ситуацию: некая девушка якобы снялась в порно, когда была студенткой (неизвестно, так ли это, потому что доверять похотливым глазам Позднякова не стоит). Закончила университет. Защитила диссертацию по специальности "Физика конденсированного состояния", работает в профильном институте РАН, одновременно преподает в одном из лучших вузов страны. Растит сына. Она вообще идеальный гражданин страны, с какой стороны ни посмотреть.

И тут врываются неудачники из "Мужского государства", которые размахивают порнофильмом десятилетней давности и кричат, что девушку надо опозорить и уволить. Феминистки скажут, что причина в мизогинии, и будут совершенно правы — невозможно представить, чтобы доцента-мужчину травили за съемки в порно. Господи, да даже у доцента Соколова, отрезателя головы, нашлись защитники! Если бы он просто в порно снялся, никто бы даже не пискнул.

Но я хочу поговорить про другую сторону проблемы: не про мизогинию, а про инфантилизм. Инфантилизм — это невозможность принять мир таким, какой он есть, и обижаться на мир за это. Такой феномен хорошо известен специалистам по возрастной психологии: примерно до 3 лет ребенок, спотыкаясь о стул и падая, обижается на него: "Какой противный стул!" Позже, в возрасте 3-6 лет, ребенок начинает понимать, что внешний мир существует независимо от него, и стул не пытается ему навредить. Но этот этап взросления происходит не у всех, и тот, кто его не пережил, впоследствии вступает в "Мужское государство", обижаясь на женщин за то, что они не такие, как ему нужно.

Эта проблема связана не только с гендерными вопросами — вспомните политических лидеров, жалующихся на то, что им достался "не тот народ". Может, он, конечно, и не тот, но другого нет. И изволь как-то работать с тем, что есть, а если не можешь или не хочешь, уходи на пенсию.
Порыв затравить успешную во всех отношениях женщину за "прегрешения" десятилетней давности оттуда же — у человека в голове происходит коллапс, когда он узнает, что эта женщина повела себя как-то так, как ему не хотелось бы (ну, или хотелось бы, ведь порно-то он не так просто смотрит, выбрал зачем-то именно это видео). И вот он орет: "Противная женщина!", как двухлетний ребенок орет: "Противный стул!" Но если ребенку это позволительно — он еще на пути к взрослению, то взрослый мужик в такой ситуации ничего, кроме брезгливости не вызывает.

Этот текст не призыв топить за порноиндустрию как "нормальную работу" — это вопрос личного отношения, которое человек определяет самостоятельно. Это призыв быть взрослыми людьми: не требовать от других людей, чтобы они были такими, как нужно тебе, а договариваться и общаться с теми, которые есть. Если они не нравятся тебе — не общаться, а не пытаться портить им жизнь.

Да, еще этот текст можно рассматривать как призыв к участникам группы "Мужское государство" — переименуйтесь уже в "Государство инфантилов", вы же само слово "мужчина" позорите.

Чадушки, привет. Чтобы уравновесить общегуманитарные рассуждения, нужно немного летописей, которых давно не было в этом канале.

В Московском своде 1479 года есть любопытный фрагмент, на который я раньше не обращал внимания, а сегодня вот искал сведения о Дмитрии Шемяке и случайно наткнулся на этот рассказ.

Контекст такой: 1432 год, на престол Московского княжества претендуют князь Василий II (сын Василия I Дмитриевича, внук Дмитрия Донского) и князь Юрий Дмитриевич, сын Дмитрия Донского. Поскольку между собой они договориться не смогли, им пришлось ехать к татарам, чтобы хан решил спор. Вот что рассказывает летописец (перевожу на современный русский язык):

"Царь [т.е. хан] же повелел своим князьям судить русских князей, и много споров было между ними, князь великий [Василий] по отцу и деду искал своего престола, князь же Юрий по летописцам [т.е. летописям], по старым спискам [т.е. описям имущества] и по завещанию отца своего, великого князя Дмитрия [Донского].

И тогда сказал боярин великого князя Иван Дмитриевич царю и его князьям так: "Государь, вольный царь! Дозволь молвить слово мне, холопу великого князя. Наш государь, великий князь Василий, ищет своего престола в великом княжении, а твоем улусе, по твоему царскому пожалованию и по твоим ярлыкам и девтерям [т.е. описям имущества], а вот пожалование твое перед тобой. А господин наш князь Юрий Дмитриевич хочет взять великое княжение по завещанию отца своего, а не по твоему пожалованию, царя вольного, а ты волен в своем улусе, кого захочешь пожаловать по своей воле. А и государь наш князь великий Василий Дмитриевич великое княжение дал сыну своему, великому князю Василию, а по твоему пожалованию, вольного царя, а уже, господин, который год он сидит на своем престоле, а на твоем пожаловании, подчиняясь тебе, своему государю, вольному царю, а тебе самому это известно".

И тогда царь дал великое княжение князю Василию Васильевичу".

Напомню, это официальная летопись Московского княжества, составленная после присоединения Новгорода как памятник могуществу и политическим успехам московских князей (Московский летописный свод конца XV века. ПСРЛ. Т. 25. М., Л., 2004. С. 249).
Интересно, как развивалась бы история, если бы дальше Москвой правили Юрий и его сыновья, строившие свою идеологию на завещании Дмитрия Донского и на "летописцах и старых списках", а не на лизоблюдстве, изложенном от лица некоего боярина Ивана Дмитриевича.

Границы прошлого

Чадушки, привет. Сегодня мне пришло письмо от "Госуслуг": "Диктант Победы пройдет в день окончания Второй мировой войны". Разумеется, сразу вслед за этим вспомнилась весенняя новость: "Госдума изменила дату окончания Второй мировой войны". Нет, это не ИА "Панорама", это настоящая новость на сайте государственного информационного агентства.

Сразу появляются вопросы о границах полномочий Государственной Думы в этом вопросе. Может ли Государственная Дума изменить дату расстрела царской семьи? Отменить смерть Сталина (не фильм, а физиологическое явление)? Хотя бы объявить Россию постоянным чемпионом мира по футболу?

Мемориальные законы, то есть законы устанавливающие существование некоторого события в прошлом — явление не новое и вовсе не уникальное. В ряде стран существуют законы, которые предусматривают уголовную ответственность за отрицание Холокоста. В некоторых странах установлена ответственность за отрицание геноцида армян в Турции в 1915 году.
Есть законы, которые не предусматривают никакой ответственности, а лишь декларируют существование некоторого события и современную оценку этого события. Таков, например, "закон Тобира" во Франции, который провозглашает преступлениями против человечества работорговлю и перевозку рабов из Африки в Новый Свет.

Свой мемориальный закон, касающийся событий Второй Мировой войны, появился несколько лет назад в России — это статья 345.1 УК РФ, наказывающая за "реабилитацию нацизма", то есть отрицание фактов, установленных Нюрнбергским трибуналом.
При всей дискуссионности мемориальных законов (критики справедливо указывают на сложность совмещения их с принципом свободы слова), все они:
а) имеют прикладную направленность: осудить преступления, совершившиеся в прошлом, не допустить их повторения, дать моральную оценку неким явлениям от имени всего общества;
б) не пытаются изменить прошлое, а констатируют события, действительно происходившие в прошлом, подтвержденные документальными свидетельствами и/или многочисленными очевидцами.

Изменение даты окончания Второй мировой войны в этом контексте выглядит несколько нелепо. Этот закон не несет новых моральных оценок, ничего не осуждает и не пытается предотвратить, даже не имеет фактических оснований: акт капитуляции Японии, под которым поставил подпись и советский представитель, был подписан 2 сентября в 9 утра по местному времени, то есть в 15 часов по московскому, и, соответственно, никакой временной разницы, вызвавшей празднование победы над Германий в Европе и США 8 мая, а в СССР и его наследниках — 9 мая, нет.

Авторы законопроекта, разумеется, знали об этом, поэтому ссылались на то, что " президиум Верховного Совета СССР в 1945 году принял указ "Об объявлении 3 сентября праздником победы над Японией". Не нужно быть доктором наук, чтобы понимать, что "праздник победы" и "день окончания войны" разные вещи: война оканчивается в день, когда противник уничтожен или сложил оружие, победу можно праздновать в любой день, когда это удобно победителю. Также не нужно быть доктором наук, чтобы понимать, какие возможности открываются после этого закона: можно изменить любую историческую дату и заставить школьников учить ее к ЕГЭ.

Кстати, 3 сентября 2004 года в Беслане произошел штурм, который стоил жизни более чем тремстам заложникам, в этом году исполняется 16 лет с того дня. 16 лет это очень много, особенно для тех, кому сегодня 20, и кто еще толком не понимал, что показывают по телевизору. Если вы не помните или никогда не знали об этих событиях, посмотрите документалку Дудя, она хорошая.

Чадушки, привет. Этот пост задуман как начало серии публикаций про школьный курс истории и связанные с ним проблемы. Как и многое в этом канале, он начался с твиттера, в данном случае с этого треда про один из учебников.

Не секрет, что большая часть школьных предметов имеет косвенное отношение к одноименным наукам. Истории, пожалуй, повезло меньше остальных, потому что в рамках школьного курса вовсе не учат тому, что составляет суть исторической науки: источниковедению и историографии. Школьный курс представляет собой некоторый набор фактов (вопрос точности и трактовок этих фактов оставим за скобками) и специальной терминологии, которые предлагается заучить наизусть, чтобы потом успешно сдать экзамен на их знание.

Поскольку в таком виде история выглядит слишком примитивной даже в сравнении с другими школьными предметами, к фактам добавляются логические (или паралогические) связки, претендующие на то, чтобы представить историю в качестве цельного, непрерывного и обусловленного некими объективными законами процесса. Историческая наука давно не претендует на знание этих законов (если они существуют), оставляя их социальным наукам вроде экономики, социологии и политологии, но школьная история от таких амбиций всё еще не избавилась.

Как следствие, в учебниках мы получаем упор на искусственно сконструированные показатели вроде выплавки стали и чугуна на душу населения, ВВП на душу населения, выработку электроэнергии на душу населения. Эти показатели родились у экономистов из прикладных задач по оценке экономического развития. Это очень важно: в науке экономике эти оценки имеют инструментальный характер, это некоторые ориентиры, которые, наряду с множеством других, используются экономистами.

Когда историки отрывают эти оценки от их естественного окружения и перетаскивают в школьный учебник, выплавка стали и размер ВВП на душу населения перестают быть инструментами и вместо этого превращаются в цель, к которой ведет исторический процесс, в идолов, служению которым подчинено историческое развитие.
Эта постановка вопроса исключает человека из истории или, по крайней мере, делает его чем-то вторичным по сравнению с великой целью истории (которая на самом деле не цель, а "голый король" Андерсена, оторванная от своей науки оценка).

Итак, это первая проблема школьного курса: неизбежная дегуманизация истории из-за неправильного применения инструментов социальных наук. О других проблемах и о том, как можно решать их, поговорим в следующих публикациях.

Чадушки, привет. Это пост № 2 из серии публикаций о проблемах истории в школе.

Сегодня мы поговорим о школьных учебниках и их структуре. Если положить рядом учебник истории и научную работу по истории (или хотя бы распечатку статьи на историческую тему из Википедии), в глаза бросится одно отличие: в учебнике нет ссылок на источники. Учебник претендует на истину просто по своему статусу и, в отличие от научной работы или энциклопедической статьи, никак эту претензию не обосновывает.

В пользу такого устройства учебника есть прагматические аргументы: во времена господства печатных изданий оснащение учебников научно-справочным аппаратом удлиняло бы их на 1-2 авторских листа (десятки страниц). Как следствие: дополнительный расход бумаги (весьма приличный в масштабах страны), удорожание стоимости учебника.

И все же минусы перевешивают экономию бумаги.

Первый — директивный тон учебника как бы сообщает, что в исторической науке в основном все уже открыто, все уже ясно, осталось уточнить разве что какие-то детали. Разумеется, это не может способствовать к уважению истории как науки. Человек, который знает историю только по школьным учебникам, искренне верит, что и в университете обучение истории сводится к такому же заучиванию фактов и терминов.
Когда этот человек сталкивается с тем, что учебник ошибается (даже хороший учебник неизбежно что-то упрощает, сокращает, искажает, а плохой еще и сдабривает содержание идеологией), для него дискредитация учебника означает дискредитацию исторической науки. И дальше альтернативная история, разврат и наркотики.
Это, кстати, не шутка — мне приходилось читать "альтернативных историков", которые самостоятельно открывают основы позитивистской критики источников, сформулированные в XIX веке, и осуждают "официальных историков" за то, что те слепо доверяют источнику (под позицией "официальных историков" имеется в виду содержание школьного учебника). Вполне себе талантливые люди, которые изобретают велосипед, потому что никто в школе не рассказал, что велосипед придумали полтора века назад, и вообще, сейчас в науке принято ездить на велосипедах не XIX века выпуска, а последних десятилетий.

Второй минус — отсутствие ссылок ослабляет самодисциплину авторов. Автор, который не должен обосновывать свою позицию, сам начинает верить в собственную непогрешимость. Отсюда неизбежный авторский bias (искажение оценки) начинает усиливаться и становиться одним из определяющих факторов в повествовании. Скажем, в учебнике из поста № 1 (Левандовский-Щетинин-Мироненко) постоянно встречаются фразы "корыстные интересы", "прибрать к рукам", "сцепились между собой", "обкорнали ее [страну] со всех сторон". Даже в Википедии такие фразы невозможны, а в учебнике — пожалуйста.
Кажется, что авторы используют эти фразы вместо ссылок, чтобы хотя бы с помощью эмоций обосновать собственную концепцию исторического развития.

В следующем посте из этой серии — возможно ли убрать из учебника идеологию и оставить факты? Разберемся на примере учебника Донского и Агибаловой по истории Средних веков (написан в 1961 году и до сих пор, с косметическими изменениями, остается в школах).

Чадушки, привет. На днях меня попросили посоветовать качественный научпоп, который может дать представление о том, что представляет собой историческая наука, и как работают историки.

С большим удовольствием публикую этот список. Книги в нем не одного уровня: некоторые адресованы школьникам (и даже будут содержать соответствующие обращения к читателю), некоторые написаны как пособия для студентов-первокурсников, а некоторые даже могут пригодиться и аспирантам. Объединяет их стремление понятно изложить суть исторической науки.
Пост получился слишком большим, поэтому публиковать его придется в 2 частях.

Первая часть: основы

Курилла И. И. История, или Прошлое в настоящем. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2017 [2-е изд. 2020].
Небольшая книга из серии "Азбука понятий" Европейского университета. Большая ее часть посвящена тому, что в университетских курсах называется "историей исторического знания", то есть эволюции исторического знания на протяжении веков. Но здесь есть и разделы об исторических источниках, о конструировании "исторических фактов" и других важных составляющих истории.

Для контраста я бы рекомендовал одновременно с этой книгой прочесть две других, которые описывают историческую науку и ее задачи так, как она понимались в СССР.
Сказкин С. Д. История — увлекательная наука. М.: Знание, 1961.
Ерофеев Н. А. Что такое история. М.: Наука, 1976.
Читая их, можно увидеть, как чеканные марксистские формулировки Сказкина (вообще-то, серьезного медиевиста, но вынужденного писать для "Знания" идеологически безукоризненно) превращаются в ритуальные заклинания у Ерофеева, уже не очень влияя на текст. При этом в обеих книгах есть немало ценного: рассказы об источниковедении и историографии довольно приличные (особенно у Ерофеева).

Изучение истории, особенно периода до начала Нового времени, немыслимо без вспомогательных или специальных исторических дисциплин. Лучшее введение в тему:
Преображенский А. А. История раскрывает тайны. М.: Просвещение, 1991.
Книга предназначена для школьников, но раздел "Науки-помощницы" написан с достаточной точностью, чтобы читатель мог представить себе специфику исторической хронологии, исторической метрологии, генеалогии, геральдики и некоторых других ВИД.

Советские научно-популярные книги по ВИД можно рекомендовать без всяких оговорок — на эту специализацию идеология влияла меньше всего. Среди таких книг:
Драчук В. С. Рассказывает геральдика. М.: Наука, 1977.
Шепелев Н. Е. Отмененные историей: чины, звания и титулы в Российской империи. М.: Наука, 1977.
Федоров-Давыдов Г. А. Монеты рассказывают. М.: Педагогика, 1981.
Соболева Н. А. Старинные гербы российских городов. М.: Наука, 1985.
Воронов Ю. П. Страницы истории денег. Новосибирск: Наука, 1986.
Шепелев Н. Е. Титулы, мундиры, ордена. М.: Наука, 1991.

Отдельно рекомендую 3 книги об архивах и архивной работе, написанных знатоками этой темы.
Чудакова М. О. Беседы об архивах. М.: Молодая Гвардия, 1975 [2-е изд. 1980].
Козлов В. П. Тайны фальсификации. Анализ подделок исторических источников XVIII-XIX веков. М.: Аспект Пресс, 1996.
Козлов В. П. Обманутая, но торжествующая Клио. Подлоги письменных источников по российской истории в XX веке. М.: РОССПЭН, 2001.

Вторая часть: книги, которые могут служить учебными пособиями для студентов и аспирантов истфака.

Словарь историка. М.: РОССПЭН, 2010.
Французский оригинал вышел в 2006, русский перевод в 2010. Это небольшая книга, в которой есть понятный перекос в пользу французской традиции историографии. Также надо учесть, что там подробнее описаны подходы, изобретенные в XX веке, а более ранним уделяется всего по несколько строк.

Тош Дж. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка. М.: Весь мир, 2000.
Эта книга представляет британскую традицию историографии и предназначена для первокурсников истфака, которые только знакомятся с будущей профессией. Подробно рассказывается и о работе с источниками, и о работе с теорией. Русский перевод сделан с издания 1999 года.

Вен П. Как пишут историю. Опыт эпистемологии. М., 2003.
Книга посвящена процессу историописания. Антиковед Вен, вдохновленный работами Фуко и Арона, скрупулезно разбирает процесс создания "исторического факта", взаимоотношения языка и процесса письма, а также работу историков с теорией исторического знания. Французский оригинал вышел в 1970 году, но многие идеи до сих пор могут быть в новинку в некоторых российских университетах. Не рекомендуется в качестве первой книги об исторической науке: высока вероятность того, что вы больше не вернетесь к книгам по истории никогда. Но после прочтения всего списка выше, книга Вена вам понравится.

К сожалению, не переведена на русский язык книга, представляющая американскую традицию:
Gaddis J. L. The Landscape of History. How Historians Map the Past. Oxford University Press, 2002.
Это, как и у Вена, рефлексия о работе историков, но выполненная в другой традиции, с большим вниманием к пересечениям истории и социальных наук, а не истории и наук о языке.

Этот пост подготовлен по просьбе одного из патронов этого канала. Вы тоже можете поддержать канал, подписавшись на Patreon.

Про водоросли: можно ли не соглашаться с учеными?

Этот пост родился из обсуждения (если его можно так назвать) в твиттере статьи о событиях на Камчатке в августе 2020 года.
Важно: это пост не о красном приливе и не об отравлении морских животных. Автор этого канала не компетентен в области биологии и не может выносить суждения по этому вопросу. Это пост о том, чем является наука, и в какой роли ее хотели бы видеть многие из осуждающих публикацию статьи.

Фабула: 16 октября издание N+1 публикует статью под заголовком "Что случилось на Камчатке: почему следует поверить в красный прилив и как с этим жить". Автор статьи — Сергей Чалов, доцент геофака МГУ, который 11 и 12 октября в составе большой научной экспедиции обследовал Авачинский залив.
В статье Чалов рассматривает разные версии произошедшего на Камчатке со ссылками на обследование территории, анализы качества воды в реках и выводы своих коллег-биологов (перечислены в статье по именам), и приходит к выводу, сформулированному в заголовке.
18 октября умеренно популярный оппозиционный блогер Владислав Здольников опубликовал у себя ссылку на статью с комментарием "Модный научный ресурс N+1 повесил на сайте заказуху".

Обоснован ли вывод Чалова, каждый из читателей статьи решит сам; автор этого канала, как уже говорилось, не является экспертом в биологии и гидрологии.
Но вот само обсуждение интересно: читатели (подавляющее большинство которых тоже не относится к ученым-естествоиспытателям) встали перед выбором — поверить гидрологу Чалову или айтишнику Здольникову. Чалов — эксперт в области, смежной с областью статьи, и лично осматривал место происшествия, но его позиция совпадает с позицией, транслируемой в государственных СМИ. Здольников не имеет отношения к биологии или гидрологии, лично место происшествия не посещал, но его позиция совпадает с позицией людей, которые обоснованно не доверяют государству.

Выбор позиции, очевидно, делался многими читателями из политических симпатий, а не из содержания статьи. Признаваться в этом стыдно, поэтому они придумывали рациональные, на их взгляд, претензии к статье (в статье мало данных, в статье нет схемы грунтовых вод, статья носит не научный характер и так далее).

Это свидетельствует об очевидной проблеме с восприятием науки в обществе. Многие хотели бы видеть в науке замену идеологии (немало усилий к этому приложили и товарищи, которые занимаются просветительской работой и заодно продвигают идею, что естественные науки содержат некую универсальную истину).

Статья Чалова вызвала такую реакцию в том числе и потому, что она воспринимается читателями не как мнение ученого, а как окончательная истина и, естественно, не все могут смириться с тем, что истина, противоречащая к тому же политическим симпатиям читателей, недостаточно обоснована.
Между тем, наука представляет собой область сомнения. Наука развивается через кризисы и опровержение казавшихся незыблемыми истин. Наука — это не идеология, а система предположений о том, как устроен мир. Некоторые из этих предположений доказаны весьма твердо, некоторые не очень. Всегда могут появиться новые, которые будут более точными, а какие-то старые могут быть отброшены.
Еще в большей степени это относится к научно-популярному жанру, в котором работает N+1: помимо ограничений, типичных для науки, в научно-популярных текстах на актуальные темы точность и подробность изложения приносятся в жертву доступности текста и скорости выпуска (важно опубликовать текст, пока читатели не забыли о новостном поводе).

Применительно к статье N+1 это означает, что мнение Сергея Чалова — это просто его мнение. Мнение человека со специальным образование и научной экспертизой, обоснованное наблюдениями, но всего лишь мнение, которое может измениться, если будут получены новые данные или будет придумана более убедительная интерпретация имеющихся. И у вас есть моральное право не соглашаться с ним прямо сейчас. Для этого не нужно выстраивать дополнительные паралогические цепочки, обвиняя издание в заказухе, сомневаясь в научной репутации автора и порождая у себя в голове ростки конспирологии.
Можно просто не согласиться, и это не будет означать, что вы отпали от какой-то универсальной истины, вы просто не согласились с конкретным ученым. Это не страшно, правда!

Обратите, пожалуйста, внимание на эту статью: Роскомнадзор составил протокол в отношении Амурского государственного университета за выпуск журнала "Теоретическая и прикладная лингвистика" (входит в список ВАК) с публикацией в научных статьях примеров на языках, не указанных в лицензии журнала.
Мне сегодня днем скинули обсуждение этих событий в рассылке лингвистов, сообщество которых взбудоражено этим идиотизмом.

Скорее всего, это обычный эксцесс исполнителя: была плановая проверка, проверяющий эксперт зацепился за формальность и составил протокол, чтобы срубить палку. И тем не менее поражает, как сотрудник РКН даже не попытался понять, что речь идет о научном журнале, который публикует статьи по лингвистике. Коллеги, с которыми я успел пообщаться, боятся, что это может стать прецедентом и в отношении других научных журналов.

Если университет не отобьется в суде, то протокол по части 1 ст. 13.21 КоАП РФ ("Нарушение порядка изготовления или распространения продукции средства массовой информации") будет означать, что университет должен быть оштрафован "с конфискацией предмета административного правонарушения", то есть тиража журнала.

Поскольку Роскомнадзор рассматривает это нарушение как вторичное в течение года (весной был составлен протокол в отношении другого журнала АмГУ, почему-то в протоколе в отношении "Теоретической и прикладной лингвистики" это указано как отягчающее обстоятельство), это даже может повлечь отзыв лицензии СМИ у журнала и прекращение его выпуска. Будем надеяться, что до этого дело не дойдет, но сейчас нужна огласка.

Мировой суд будет рассматривать возражения университета 17 ноября.

https://zona.media/news/2020/11/07/rknspeak

Что такое культурная апроприация?

Вы наверняка не раз уже слышали выражение "культурная апроприация": в некоторых российских медиа оно преподносится иронически, с интонацией "совсем уже с ума посходили на своем Западе", а в некоторых чрезмерно серьезно, с интонацией "посмотрите, какую новую мудрость открыли западные мудрецы". Культурная апроприация происходит, когда культура-реципиент (обладающая большим количеством ресурсов) заимствует элементы культуры-донора (с меньшим количеством ресурсов), вырывает их из контекста, переиначивает их и встраивает в свою так, что эти элементы остаются узнаваемыми, но их новое использование оскорбляет культуру-донора. Самый простой пример — взять узор, традиционно использовавшийся шаманами какого-то этноса в ритуальных целях, и начать вышивать его на брендовых сумочках.

Меня существование этой концепции раньше никак не затрагивало: ну, есть некоторая интеллектуальная позиция, надо помнить о её существовании, если занимаешься проектами, связанными с историей и литературой, ладно. Но сегодня я внезапно прочувствовал её и теперь хочу поделиться впечатлением с вами.

На этой неделе кандидат на муниципальных выборах в Нью-Йорке Летиция Ремауро протестовала против карантина из-за которого местный бизнес терпит убытки. Пока помощники шерифа стояли у входа в закрытый бар, она сказала, показывая на них: "Они просто делают свою работу. Но иногда вы просто должны сказать "Хайль, Гитлер! Посылать меня сюда — не очень хорошая идея!"
Позже она объяснила, что оговорилась: на самом деле она хотела сказать не "хайль, Гитлер", а "мой фюрер", чтобы подчеркнуть, насколько действия властей штата похожи на действия фашистов.

Вот при прочтении этой новости меня и накрыло осознанием того, что есть культурная апроприация. Вряд ли в России есть человек, который может перепутать эти две фразы — просто потому что память о войне с нацистской Германией все еще жива. Память о войне — это большой пласт российской культуры. При этом где-то за океаном есть люди, которые очень смутно представляют себе, что такое нацизм, едва помнят какие-то мемные фразы и с разным успехом вставляют их в свои речи без контекста.
То, что здесь все еще может отозваться живой болью, там потихонечку становится набором мемов: "Какая-то немецкая фразочка, не имеет значения, какая именно". Летиции Ремауро пришлось извиниться, потому что немецкий язык все же знаком большому количеству людей, и ее фраза показалась раздражающей сразу многим. Но если бы она вышила на сумочке священные символы какого-нибудь этноса из Центральной Африки или Юго-Восточной Азии или привела пример из сказок этого народа, совершенно исказив смысл — скандала бы не было, потому что некому было бы указать на ошибку, кроме немногих экспертов (а их все равно никто не слушает), и это было бы весьма обидно для народа, чью культуру эксплуатируют.

Не знаю, может ли быть здесь какой-то вывод. Лично я постараюсь в дальнейшем быть более чувствительным к таким вещам, чтобы не оказаться в настолько же дурацком положении.

Новый мемориальный закон о Второй Мировой: чего ждать?

Возможно, вы пропустили вчерашнюю новость: президент попросил Государственную Думу подготовить законопроект о «запрете публичного отождествления роли СССР и фашистской Германии во Второй мировой войне» (что бы это ни означало). Как известно, с 2014 года в российском УК уже есть статья 354.1 «Реабилитация нацизма», которая запрещает «отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси» и «распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны».

По этой статье еще в 2015 году осудили пермского автомаляра Владимира Лузгина, который, согласно приговору суда, совершил то самое «отождествление» на своей страничке «В контакте» (по ссылке можно прочитать цитаты из материалов дела). То есть существует уже нормативная база, существует правоприменительная практика (возможно, президент просто забыл об этом).

Но новое поручение уже дано и, как кажется, депутаты могут исполнить его двумя способами: или усилить санкцию по существующей статье (сейчас максимальное наказание по 354.1 составляет 3 года лишения свободы) или сделать её формулировки еще более обтекаемыми. Все же формулировка «отрицание фактов, установленных приговором» задает некоторые границы: в приговоре Нюрнбергского трибунала почти 200 страниц, но это конкретный текст, который можно изучать, цитировать, спорить с тем, установлен какой-либо факт в этом тексте или нет. «Отождествление роли» формулировка абсолютно резиновая, под которую может попасть любое упоминание СССР и Германии в одном предложении или даже одном тексте.

За приключениями президентской инициативы стоит следить дальше: интересно, какие трансформации с ней произойдут в Думе. А пользоваться «В контакте» по-прежнему не стоит, особенно для дискуссий на исторические темы.

Шеф, всё пропало, или Что происходит с гуманитарной академией на Западе

Привет, чадушки. Я читаю в социальных сетях многих, не побоюсь этого слова, интеллектуалов. И в последнее время хорошим тоном в этой среде считается ужас перед изменениями в программах ведущих западных университетов. Обычно это подаётся как знаки неминуемого конца западной цивилизации или её упадка, в чём виноваты или "леваки" или "либералы". В качестве примеров приведу две новости последних месяцев: пересмотр учебного плана по музыке в Оксфорде и изменение курсов для бакалаврской концентрации "Классика" в Принстоне.

Что случилось в Оксфорде: газета The Telegraph опубликовала документы о предстоящих изменениях в учебном плане (для Telegraph нужна подписка, поэтому дам ссылку на Classics FM, там наиболее внятный пересказ). Будет меньше классической музыки XVIII-XIX веков, больше популярной и этнической, в том числе африканской.

Что случилось в Принстоне: преподавание в бакалавриате "Классики", то есть наследия античных Греции и Рима (в отечественной традиции это поле называется классической филологией) больше не включает в себя обязательные курсы по греческому и латыни (их можно взять по выбору).

Оба этих события подаются в консервативных западных медиа (типа Fox News и правее) как упадок культуры под напором мультикультурности и BLM, эту же риторику заимствуют отечественные комментаторы.

На самом деле происходит вот что: гуманитарные направления неуклонно теряют популярность у абитуриентов, поэтому гуманитарные факультеты понижают входные барьеры (потому что если не будет студентов - не будет денег у университета - начнутся сокращения профессоров по соответствующим направлениям).

Входным барьером для получения музыкального образования в Оксфорде был британский экзамен A-level по музыке (что-то вроде ЕГЭ). За последние 10 лет число выпускников, которые сдают этот экзамен, упало вдвое: с 10 тысяч человек до 5200. Это хороший маркер интереса к профессии. Чтобы восполнить этот недостаток абитуриентов, Оксфорд и будет привлекать студентов, которым хочется изучать музыку, но которые не имеют классического среднего музыкального образования.

Входным барьером для major по "Классике" было знание древнегреческого языка на уровне intermediate (понимание грамматики и владение довольно большим словарным запасом). Иными словами, нужно было выучить язык еще в старших классах. И этот барьер тоже понадобилось убрать из-за снижающегося интереса: если в 2006 году в США древнегреческий язык учили почти 23 тысячи студентов, то в 2016 - менее 11 тысяч.

Иными словами, не нужно объяснять заговором леваков то, что объясняется объективными экономическими причинами. В России, где большая часть мест в университетах финансируется государством, таких изменений нет только потому, что чиновники министерства высшего образования предпочитают уменьшать количество бюджетных мест по направлениям, а не менять программы. И не факт, что этот путь лучше.

Из житийной литературы

Есть замечательная книга социального антрополога Ольги Христофоровой "Колдуны и жертвы". В предисловии Ольга Борисовна пишет "Когда разделяешь с другими людьми общее семиотическое пространство, в тебе самом включаются символические ресурсы, о которых ты, возможно, даже не подозревал. В моей жизни (уже в конце 1990-х гг.) тоже стали случаться странные происшествия, которые можно было бы интерпретировать в терминах веры в колдовство". Проще говоря, когда много разговариваешь с людьми, которые верят в колдовство, тоже волей-неволей начинаешь примерять их оптику на себя и видеть в обычных событиях нечто сверхъестественное.

Это наблюдение показалось мне настолько точным, что я до сих пор помню его почти слово в слово, хотя читал книгу 10 лет назад, когда она только появилась. И вот со мной сегодня произошло почти то же самое: я несколько дней подряд осматриваю новгородские храмы, разговариваю со священниками и монахинями об этих храмах, пишу об этом большой тред в твиттере.

И вот сегодня, уже порядком устав, я пишу в этом треде: "Ещё десяток достопримечательностей, и просто смойте меня в унитаз". Через полчаса мы приезжаем к следующей церкви. Точнее, когда-то это была церковь XIV века, потом ее сильно перестроили в XIX веке, а потом в XX перестроили еще раз под административное здание, так что угадать в этом здании церковь невозможно. Сейчас в ней находится государственное учреждение.

Разумеется, на уровне стен смотреть бесполезно - все под советским ремонтом, а сверху еще заполировано недавним евроремонтом. Какие-то следы храма XIV века можно надеяться увидеть только в подвале. На редкость любезная директриса учреждения позволяет мне спуститься вниз. Входов в подвал всего два, и один во время евроремонта зацементировали. А второй вход - трам-пам-пам - находится в туалете рядом с унитазом.

И вот я безуспешно пытаюсь поднять люк рядом с унитазом, и вспоминаю твит: "Смойте меня в унитаз". Классическая житийная история о вразумлении унывающего, внутренний фольклорист во мне ликует. На всякий случай решил поменьше ныть в твиттере.

Квинтэссенция русской классики XIX века (Зотов В. Р. Коломенская роза // Отечественные записки. 1850. Т. 68. С. 3)