Ключевое из сказанного Путиным по ходу СВО – потеря способности украинских формирований оборонять позиции, на которые они отступают. «Что мы видим реально на поле боя сегодня? Наша армия идет вперед. А противник не может закрепиться на тех позициях, на которые он отошел, в данный день, в данную минуту времени. Он отошел организованно, но закрепиться там не может, наши ребята завтра опять идут и так дальше, и дальше, и дальше», – отметил президент.
Тут можно подчеркнуть несколько моментов. Во-первых, начинает работать тот факт, что наиболее серьезные укрепленные районы Донбасса наша армия или уже миновала, или их проходит, и отступать противнику приходится на неподготовленные позиции, зачастую в чистом поле. Обороняться в таких условиях, конечно, сложно. Из серьезных районов, пока не затронутых, остается агломерация Славянска-Краматорска, но она закрывает отнюдь не весь фронт, и препятствовать разворачивающемуся южнее наступлению с нее нельзя.
Во-вторых, на фоне нашего наступления идет спор Зеленского и НАТО на тему «мобилизуйте людей – дайте оружие». Здесь надо повторить, что действия НАТО это уже чистое людоедство: тех, кого можно мобилизовать, просто засунут под каток наступления, поскольку оружия в нужном количестве для них не найти. Речь, понятно, о тяжелых системах – бронетехника, артиллерия, инженерные машины, средства ПВО. Все это нужно, чтобы держать устойчивую оборону, но в нужном количестве и быстро НАТО ничего из этого не даст. Ну а Зеленский пытается оттягивать мобилизацию не из человеколюбия, а скорее из опасения внутренних потрясений: сталкиваться с бунтом матерей 18-летних мобилизованных ему не хочется.
Ну и в-третьих. Нам на этом фоне в целом ниоткуда не дует, и наступление будем продолжать в своем темпе, в том числе для того, чтобы сократить собственные потери. В частности, об этом говорил президент в контексте Курской области, отказываясь называть даты и ставить сроки. Это справедливо не только для курского направления, а для всего фронта, не говоря уж о том, что противнику сроки знать совсем не обязательно.
Ключевое из сказанного Путиным по ходу СВО – потеря способности украинских формирований оборонять позиции, на которые они отступают. «Что мы видим реально на поле боя сегодня? Наша армия идет вперед. А противник не может закрепиться на тех позициях, на которые он отошел, в данный день, в данную минуту времени. Он отошел организованно, но закрепиться там не может, наши ребята завтра опять идут и так дальше, и дальше, и дальше», – отметил президент.
Тут можно подчеркнуть несколько моментов. Во-первых, начинает работать тот факт, что наиболее серьезные укрепленные районы Донбасса наша армия или уже миновала, или их проходит, и отступать противнику приходится на неподготовленные позиции, зачастую в чистом поле. Обороняться в таких условиях, конечно, сложно. Из серьезных районов, пока не затронутых, остается агломерация Славянска-Краматорска, но она закрывает отнюдь не весь фронт, и препятствовать разворачивающемуся южнее наступлению с нее нельзя.
Во-вторых, на фоне нашего наступления идет спор Зеленского и НАТО на тему «мобилизуйте людей – дайте оружие». Здесь надо повторить, что действия НАТО это уже чистое людоедство: тех, кого можно мобилизовать, просто засунут под каток наступления, поскольку оружия в нужном количестве для них не найти. Речь, понятно, о тяжелых системах – бронетехника, артиллерия, инженерные машины, средства ПВО. Все это нужно, чтобы держать устойчивую оборону, но в нужном количестве и быстро НАТО ничего из этого не даст. Ну а Зеленский пытается оттягивать мобилизацию не из человеколюбия, а скорее из опасения внутренних потрясений: сталкиваться с бунтом матерей 18-летних мобилизованных ему не хочется.
Ну и в-третьих. Нам на этом фоне в целом ниоткуда не дует, и наступление будем продолжать в своем темпе, в том числе для того, чтобы сократить собственные потери. В частности, об этом говорил президент в контексте Курской области, отказываясь называть даты и ставить сроки. Это справедливо не только для курского направления, а для всего фронта, не говоря уж о том, что противнику сроки знать совсем не обязательно.
It’s easy to create a Telegram channel via desktop app or mobile app (for Android and iOS): How to build a private or public channel on Telegram? As of Thursday, the SUCK Channel had 34,146 subscribers, with only one message dated August 28, 2020. It was an announcement stating that police had removed all posts on the channel because its content “contravenes the laws of Hong Kong.” How to Create a Private or Public Channel on Telegram? Developing social channels based on exchanging a single message isn’t exactly new, of course. Back in 2014, the “Yo” app was launched with the sole purpose of enabling users to send each other the greeting “Yo.”
from us
