Русский мир к нам пришёл 2 марта, ночью, когда все спали.
Они зашли в моё село (недалеко от Мариуполя) с двух сторон и начали стрелять с танков и миномётов. Все люди выскакивали из домов и прятались в подвалах.
После ночи в подвалах мы все от переохлаждения заболели.
Солдат наших в селе было немного. В больнице только тяжело раненые. Они их всех застрелили - там было кровью залито абсолютно всё.
К нам зашли якуты, буряты, кадыровцы и немного русских - показали нам, что жить нужно без света и воды.
Минипекарня на генераторах пекла хлеб, но люди его не видели так как комендатура сразу же забирала весь хлеб себе. Комендант мог кинуть несколько буханок хлеба в толпу людей и наблюдать, как за хлеб дерутся люди.
Потом, спустя время, мы случайно нашли этот хлеб на мусорной свалке, конечно он был испорченным.
Мы видели машины растрелянные вместе со своими владельцами, которые пытались выехать. Больше 2 недель запрещено было подходить к машинам и только, когда появился сильный запах тогда разрешили похоронить их всех (дети, женщины, мужчины).
Под миномётными обстрелами я бежала на работу, услышав свист падала на землю потом вставала и бежала снова.
На ферме были животные, которых нужно было кормить. Были обходы домов. Детей я прятала в диванах. Забирали, что приглянулось (телевизор, ковёр, мульварка и т. д). Мой муж защищал Украину с 2014 года. Были местные жители, которые сразу же написали на меня донос. Спасло только то, что доносов было много и их не особо перечитывали.
Шесть комендатов за месяц поменялось (то передоз, то рабился пьяный и тд). Было в селе и насилие, и убийства, и грабёж. Отбирали дома, а хозяев выбрасывали жить в сарай.
Полтора месяца мы прожили в сильнейшем страхе, дети и родители выходили подышать свежим воздухом только поздно вечером, когда я приходила с работы. Связи не было, но иногда получалось с мобилки поймать радио волну Украины - глоток свежего воздуха.
Сосед пошёл за дровами и увидел глушилки связи. Однажды возвращаясь вечером с работы меня остановил знакомый и шепотом сказал: "срочно выезжайте, приехала росгвардия, принесли в комендатуру списки семей АТОшников, завтра утром поедут собирать". В 5 часов утра я, дети и родители уже стояли на трассе.
Нам повезло, ехала колона легковых авто и чужие люди забрали нас. Да, они оказались самыми родными.
Проехали мы почти 30 блокпостов, и даже то, что каждый положил в свой пакет из вещей - половину забрали русские.
Когда, наконец, мы добрались на территорию подконтрольную Украине, я могла только рыдать, дети радовались, обнимались с солдатами.
Примерно в три часа дня мы добралисьв областной центр, а в час дня у меня уже дома были "гости", выломали двери и впоследствии разворовали, что могли погрузили в грузовую машину и увезли.
Моя мама, когда-то родилась в Иркутской обл, всю жизнь разговаривала на руском языке, но даже в преклонном возрасте она поменяла паспорт и национальность, не желает даже вспоминать о своей бывшей родине.
Может я написала что-то не так, просто накрыли эмоции, вспоминая всё что было, вы простите меня.
Русский мир к нам пришёл 2 марта, ночью, когда все спали.
Они зашли в моё село (недалеко от Мариуполя) с двух сторон и начали стрелять с танков и миномётов. Все люди выскакивали из домов и прятались в подвалах.
После ночи в подвалах мы все от переохлаждения заболели.
Солдат наших в селе было немного. В больнице только тяжело раненые. Они их всех застрелили - там было кровью залито абсолютно всё.
К нам зашли якуты, буряты, кадыровцы и немного русских - показали нам, что жить нужно без света и воды.
Минипекарня на генераторах пекла хлеб, но люди его не видели так как комендатура сразу же забирала весь хлеб себе. Комендант мог кинуть несколько буханок хлеба в толпу людей и наблюдать, как за хлеб дерутся люди.
Потом, спустя время, мы случайно нашли этот хлеб на мусорной свалке, конечно он был испорченным.
Мы видели машины растрелянные вместе со своими владельцами, которые пытались выехать. Больше 2 недель запрещено было подходить к машинам и только, когда появился сильный запах тогда разрешили похоронить их всех (дети, женщины, мужчины).
Под миномётными обстрелами я бежала на работу, услышав свист падала на землю потом вставала и бежала снова.
На ферме были животные, которых нужно было кормить. Были обходы домов. Детей я прятала в диванах. Забирали, что приглянулось (телевизор, ковёр, мульварка и т. д). Мой муж защищал Украину с 2014 года. Были местные жители, которые сразу же написали на меня донос. Спасло только то, что доносов было много и их не особо перечитывали.
Шесть комендатов за месяц поменялось (то передоз, то рабился пьяный и тд). Было в селе и насилие, и убийства, и грабёж. Отбирали дома, а хозяев выбрасывали жить в сарай.
Полтора месяца мы прожили в сильнейшем страхе, дети и родители выходили подышать свежим воздухом только поздно вечером, когда я приходила с работы. Связи не было, но иногда получалось с мобилки поймать радио волну Украины - глоток свежего воздуха.
Сосед пошёл за дровами и увидел глушилки связи. Однажды возвращаясь вечером с работы меня остановил знакомый и шепотом сказал: "срочно выезжайте, приехала росгвардия, принесли в комендатуру списки семей АТОшников, завтра утром поедут собирать". В 5 часов утра я, дети и родители уже стояли на трассе.
Нам повезло, ехала колона легковых авто и чужие люди забрали нас. Да, они оказались самыми родными.
Проехали мы почти 30 блокпостов, и даже то, что каждый положил в свой пакет из вещей - половину забрали русские.
Когда, наконец, мы добрались на территорию подконтрольную Украине, я могла только рыдать, дети радовались, обнимались с солдатами.
Примерно в три часа дня мы добралисьв областной центр, а в час дня у меня уже дома были "гости", выломали двери и впоследствии разворовали, что могли погрузили в грузовую машину и увезли.
Моя мама, когда-то родилась в Иркутской обл, всю жизнь разговаривала на руском языке, но даже в преклонном возрасте она поменяла паспорт и национальность, не желает даже вспоминать о своей бывшей родине.
Может я написала что-то не так, просто накрыли эмоции, вспоминая всё что было, вы простите меня.
The visual aspect of channels is very critical. In fact, design is the first thing that a potential subscriber pays attention to, even though unconsciously. How to Create a Private or Public Channel on Telegram? In handing down the sentence yesterday, deputy judge Peter Hui Shiu-keung of the district court said that even if Ng did not post the messages, he cannot shirk responsibility as the owner and administrator of such a big group for allowing these messages that incite illegal behaviors to exist. Public channels are public to the internet, regardless of whether or not they are subscribed. A public channel is displayed in search results and has a short address (link). On Tuesday, some local media outlets included Sing Tao Daily cited sources as saying the Hong Kong government was considering restricting access to Telegram. Privacy Commissioner for Personal Data Ada Chung told to the Legislative Council on Monday that government officials, police and lawmakers remain the targets of “doxxing” despite a privacy law amendment last year that criminalised the malicious disclosure of personal information.
from us
