tgoop.com/maslomvnis/1249
Last Update:
На выставке Бориса Рыжего инсталляций 10, я пересчитывала. Как оказалось, неправильно — с сайтом мы разошлись в том, что считать инсталляцией, хотя цифра загадочным образом осталась такой же. Так что, раз выставка дорабатывает последние часы и это уже не спойлер — расскажу про несколько из инсталляций.
1. Детство. Масштабированное пространство подстолья - детский домик со стенами из свисающей скатерти с личным маленьким миром. Лампа обклеена стихами, в углу - детские фото, вокруг - травушка, игрушки, мечты и воспоминания. Бахрома на скатерти и паркет прилагается.
2. Юношество. Шкаф-бюро, заполненный журналом “Новый мир“ и другими 1980-2000-х годов. Причем они не только в бюро, но и в коробках, в нишах — как в этих старых захламленных советских квартирах. Также тут листы с отпечатанными на пишущей машинке стихами и слайды для диапроектора с искусством и архитектурными видами, которые можно смотреть на свет. (у нас такие же были у самых старинных профессоров в Академии художеств). Вернее, можно ли их было смотреть, мы не знаем - ни запрещающей, ни разрешающей таблички не было.
3. Нидерланды. На тему его участия в международном фестивале в Голландии и стихотворения «Я тебе привезу из Голландии Legо, // Мы возьмем и построим из Legо дворец…». Лего (цветное, легкое, пластиковое) превратилось в формы советского конструктивизма.
4. Геофизика. Об экспедициях в Свердловскую область. Кажется, единственное, что я не сфотографировала, так что верьте на слово: там песочек и на нем артефакты советского и не только периода. Никого из моей компании не впечатлил, если честно.
5. Петербург. Брандмаэуры с цитатами и маленькими рисунками. Не слушала, не знаю — может быть Рыжий питал особую поэтическую симпатию к брандмауэрам, если нет — расстраивает выбор одного из самого используемых в последнее время образов «непарадного» Петербурга.
6. Реквием. Борис Рыжий повесился в квартире родителей, и последний его разговор состоялся с отцом — абсолютно бытовой. В глубине выставки — стилизованная потрепанная телефонная будка, куда проецируется фотография могилы поэта. Если зайти в будку и снять трубку — можно послушать, как отец читает стихи сына. Вот такой последний разговор.
Я не учла минимум две инсталляции. В одной просто висят две свердловские панельки, и ни связи, ни дополнительной работы с ними не проведено, что сводит их для меня до сувениров каких-то. Вторая — с вагоном поезда/самолета. Ее беда в том, что она слишком буквальная, просто следует тексту стихотворения, а сам прием был один в один использован на выставке о Балабанове в том же Севкабеле.
Кстати, популярная последние пару лет песня «жить тяжело и неуютно // зато уютно умирать», которой в тикитоках подсвечивают мрачную эстетику ебеней белорусской группы molchat doma — это тоже стихи Рыжего. Он не только вечно талантливый; он ещё и все еще нас слишком понятный
