ЕСПЧ увеличил компенсации родственникам похищенных на Северном Кавказе

На этой неделе произошло важное событие: в постановлении по делу Махмудова и другие против России ЕСПЧ впервые присудил семьям жителей Чеченской Республики, похищенным в 2002-2006 годах, компенсации морального вреда, причиненного исчезновением их родственников и нерасследованием этого преступления, в размере 80 000 евро.

До сих пор стандартная компенсация по таким делам составляла 60 000 евро (а до 2010 года – 35 000 евро).

Учитывая тот факт, что ни одно из множества аналогичных дел, по которым ЕСПЧ вот уже почти 15 лет регулярно выносит решения, не было расследовано, этот факт можно с сожалением назвать индексацией налога на беззаконие.

Вчера Комитет министров Совета Европы опубликовал отчет о своей работе в 2018 году. Основные статистические данные из 98-страничного документа вычленила Анна Пушкарская из «Коммерсанта», а мы лишь немного дополним то, что уже сказано в комментариях к ее заметке.

Доклад описывает ситуацию с исполнением решений ЕСПЧ в достаточно мажорном тоне, лишь мельком упоминая о том, что исполнение некоторых решений по делам против России "наталкивается на проблемы" из-за того, что "национальные судебные решения противоречат выводам Суда" (речь идет о делах ЮКОСа, Навального и Офицерова, а также о деле Пичугина.

Однако в нем нет ни слова о том, что российские власти уже много лет фактически саботируют исполнение решений по огромной группе дел «Хашиев и Акаева», касающейся убийств и похищений людей представителями федеральных сил на Северном Кавказе. Нет упоминания неисполнения группы решений о бомбардировке в феврале 2000 года российскими военными чеченского села Катыр-Юрт и применении при этом оружия неизбирательного действия, повлекшего многочисленные жертвы среди гражданского населения. Уже в этом году «Мемориал» направил в Суд очередные обзервации, касающиеся нерасследования этого преступления.

Нет ничего о деле «Роман Захаров против России», хотя после вынесения Судом этого постановления российские власти не только не предприняли шагов для усиления гарантий защиты граждан от произвольных прослушек спецслужбами, но приняли «пакет Яровой», который усилил возможности для этих прослушек. Нет ничего про многочисленные решения о нарушении права на свободу мирных собраний в России (ключевое решение - «Лашманкин и другие против России»), которые ЕСПЧ уже некоторое время рассматривает по упрощенной процедуре.

Бездействие, саботирующее исполнение постановлений Суда, ничем не лучше (а может, и хуже) вынесения судебных решений, которые противоречат его выводам, однако КоМ предпочитает не фокусироваться на этой проблеме. «Ситуация требует действий на самом высоком уровне», - пишет КоМ про неисполнение постановлений по делам ЮКОСа, Навального и Офицерова и Пичугина. Эту фразу следовало бы применить не только к этим трем - и не только к упомянутым в этом посте - делам, а к ситуации с исполнением решений ЕСПЧ российскими властями в целом.

Задача юриста, который готовит жалобу в ЕСПЧ, — максимально снизить вероятность признания жалобы неприемлемой. Как минимум это означает правильно заполнить формуляр.

О том, как правильно заполнить формуляр, рассказываем по ссылке: https://bit.ly/2PCjFFw

Начиная с 5 декабря 2011 года мы вместе с ОВД-Инфо помогаем задержанным на массовых акциях - от момента задержания до получения присужденной Европейским Судом компенсации.

Сегодня мы публикуем инструкцию для тех, кому вменяют "арестную" статью: как защитить себя и дойти до ЕСПЧ, одновременно минимизировав риск ареста.

Шаблоны документов с описанием правовой позиции прилагаются.

Что делать, если за вчерашнюю акцию вам вменяют часть 6.1 статьи 20.2 КоАП?

Из инструкции от юриста ПЦ «Мемориал» Татьяны Глушковой вы узнаете:
- что вам грозит;
- как не попасть под арест;
- как защититься в суде;
- какие нужны бумаги и как их заполнить.

Читайте, сохраняйте и делитесь с друзьями по автозаку!

​​432 500 евро за исчезновения пятерых жителей Северного Кавказа

Такова общая сумма, присужденная Европейским Судом в постановлении «Накани и другие против России» родственникам Георгия Накани, Магомеда Рашидова, Хамзата Дзейтова, Ибрагима Газдиева и Саида Сигаури, похищенных в 2007-2011 годах. О судьбе молодых людей до настоящего времени ничего не известно.

ЕСПЧ установил, что российские власти несут ответственность за их исчезновение и неэффективность расследования, проведенного по этому поводу, а также за моральные страдания родственников, которых фактически не информировали о ходе дел.

Мемориал представлял интересы семей Накани, Сигаури, Дзейтовых и Газдиевых. Подробнее о каждом из дел можно прочитать в нашем пресс-релизе.

Главная проблема дел о похищениях на Северном Кавказе — не получение постановления ЕСПЧ, а его исполнение. Точнее, НЕисполнение, которое носит системный характер: расследования не возобновляются или возобновляются на бумаге, без проведения необходимых следственных действий.

Трое из пяти заявителей просили ЕСПЧ прямо указать в постановлении, что оно может считаться исполненным только при условии:
— возобновления расследования похищений их сыновей;
— проведения определенных следственных действий;
— принятия всех возможных мер для установления, где похоронены похищенные, и передачи их тел родственникам.

В этой просьбе было отказано со ссылкой на то, что «наиболее целесообразно предоставить государству-ответчику возможность выбирать средства, которые будут использоваться на национальном уровне для выполнения его обязательства, обусловленного статьей 46 Конвенции».

Конечно, это не лишает заявителей возможности добиваться возобновления расследования. Однако этот отказ — очередной символ того, что постановление ЕСПЧ есть лишь средство взимания налога на беззакония, а поиск ответов о судьбе похищенных теперь относится к компетенции биоархеологов, а не юристов.

(На фото – поселок Нейтрино, где проживает Аминат Накани, чьей фамилией названа объединенное дело. До 15 декабря 2009 года – проживала вместе с сыном).

В последнее время наблюдаем желание правительства России закончить дело мировым соглашением в Европейском суде. Для нас это непривычно. Раньше правительство до конца стояло на своей правоте.

Проанализировали практику мировых соглашений и выяснили, что российские заявители в ЕСПЧ нечасто соглашаются на мировое. Тогда правительство делает односторонние заявления. Одностороннее заявление – это вариант бесспорного урегулирования спора в Европейском суде. Особенно популярны односторонние заявления стали в делах о нечеловеческих условиях содержания в местах лишения свободы. Подробнее: https://medium.com/@magaltsova/%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5-%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE-%D0%BC%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%BE-%D0%B8%D0%B7%D0%B2%D0%B8%D0%BD%D1%8F%D0%B5%D1%82%D1%81%D1%8F-%D0%B7%D0%B0-%D0%BD%D0%B5%D0%BD%D0%B0%D0%B4%D0%BB%D0%B5%D0%B6%D0%B0%D1%89%D0%B8%D0%B5-%D1%83%D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%8F-%D1%81%D0%BE%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%B6%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F-d6a323f570a9

​​Сумма штрафов, наложенных на ПЦ «Мемориал» по закону об «иностранных агентах», достигла полутора миллионов рублей

Мемориал вместе с 10 другими НКО пожаловался на этот закон в Европейский Суд в феврале 2013 года — еще до того, как закон начал реально применяться. Тогда 11 НКО утверждали, что они являются потенциальными жертвами этого закона.

К настоящему моменту 10 из 11 заявителей по той, первой, жалобе внесены в реестр «инагентов». Единственная избежавшая «инагентского клейма» организация — МХГ — не оказалась в реестре только потому, что отказалась от иностранного финансирования.

В реестр попали и множество других НКО. Часть из них прекратили свою деятельность: одни не смогли справиться с бременем штрафов, другие не пожелали носить «желтую звезду».

С момента начала применения закона об инагентах нас проверяла прокуратура, пять раз (пятый — сегодня) штрафовали за отсутствие маркировки на наших материалах (и каждый раз понятие «материал ПЦ Мемориал» толкуется Роскомнадзором по-новому: например, сегодня это фейсбук нашего представительства в Ингушетии, на которой вообще не публикуется самостоятельных материалов — только ссылки на внешние по отношению к фейсбуку ресурсы) и обвиняли в «подрыве конституционного строя».

Каждый год жизни при законе об инагентах оборачивается новым витком преследований не только для нас, но и для многих наших коллег.

Жалоба в ЕСПЧ не рассмотрена до сих пор.

12 ноября 2019 года Европейский суд вынес решение по делу А. против России. ЕСПЧ со ссылкой на Söderman v. Sweden заключил, что госорганы, которые планировали и проводили задержание отца девочки, не учли ее интересы. Они сделали девочку свидетелем сцены насилия в отношении отца. Это пошатнуло детскую психику. Суд признал Россией нарушение ст. 3 (запрет на бесчеловечное обращение и пытки) за плохое планирование задержания. Подробнее: http://bit.ly/351udEO

Добавим к лиду Ъ, что делу дан приоритет, а значит, велик шанс, что его рассмотрят сравнительно быстро.

​​ЕСПЧ замораживает дедлайны в связи с коронавирусом

С 16 марта ЕСПЧ замораживает все дедлайны на 1 месяц. Правило действует как для тех дел, которые уже находятся на рассмотрении Суда, так и для подачи новых жалоб.
Запросы о срочных мерах по Правилу 39 будут рассматриваться в обычном режиме.
(Кажется, такого в истории Суда ещё не было).

В прошлую пятницу ЕСПЧ в честь 70-летия подписания Конвенции (сама годовщина будет в ноябре, но Суд начал праздновать немного заранее) опубликовал сразу четыре новых информационных бюллетеня (factsheet). Такие бюллетени представляют собой обзор наиболее актуальных дел, касающихся конкретной темы, и регулярно обновляются.

Рассказываем, какой вклад в каждый из них внесло российское правоприменение.

⭐️ В 25-страничном бюллетене о независимости судебной системы упоминаются лишь два дела против нашей страны.

Первое: судья пожаловалась на адвоката в палату в связи с его поведением во время процесса. Адвокат в ответ подал против судьи иск о защите деловой репутации. В рассмотрении иска отказали со ссылкой на судейский иммунитет. Адвокат пожаловался на ограничение доступа к суду. ЕСПЧ решил, что применение иммунитета было оправданным, так как иск адвоката был связан с действиями судьи в ходе выполнения должностных обязанностей.

Второе: судья была лишена статуса за злоупотребление должностными полномочиями в целях проповедничества. В частности, она способствовала трудоустройству лиц своего вероисповедания, открыто молилась во время слушаний и обещала сторонам разбирательства благоприятный исход их дел, если они примут её религию. ЕСПЧ признал жалобу неприемлемой, указав, что лишением статуса послужила её профессиональная деятельность, а не выражение религиозных взглядов в частном порядке.

⭐️ Бюллетень с длинным названием «Ограничения права на свободу и личную неприкосновенность для целей, отличных от предусмотренных Конвенцией» в действительности рассказывает о делах, в которых заявители жаловались на лишение свободы по политическим мотивам. Практики по этой теме так мало, что в бюллетене собраны почти все постановления и решения Суда, в которых этот вопрос в принципе рассматривался. У России тут, надо отметить, урожай побогаче.

Гусинский против России — впервые в истории Суда установлено нарушение ст. 18 Конвенции: заявителя вынудили подписать соглашение о продаже ЗАО «Медиа-Мост» «Газпрому» в обмен на его освобождение и прекращение уголовного дела, что, по мнению ЕСПЧ, с очевидностью доказывало политический мотив преследования.

Ходорковский против России — вряд ли кто-то не слышал об этом деле, но всё-таки перескажу. Суд решил, что «хотя дело заявителя может вызвать некоторые подозрения относительно истинных мотивов его преследования, утверждения о политической мотивации обвинения требовали неоспоримых доказательств, которые не были представлены». Нарушения ст. 18 установлено не было.

Навальный против России (два дела) — см. выше насчет известности дела, но всё-таки.
Первое дело касалось семи задержаний Навального во время протестных акций в течение короткого времени. Большая палата ЕСПЧ установила, что мотивация этих задержаний с каждым разом становилась всё более слабой, а следовательно, утверждения Навального о политическом мотиве являются логичными в контексте общего стремления установить контроль над оппозицией.
Второе дело связано с домашним арестом 2014 года по делу Ив Роше. ЕСПЧ (во второй раз — куда более кратко) пришел к выводу, что никакого риска, что Навальный попытается скрыться, не было, а домашний арест преследовал цель прекращения его публичной деятельности.

⬆️⬆️⬆️

⭐️ Бюллетень о праве на уважение семейной жизни заключенных, находящихся в удалённых колониях: 3 из 11 процитированных актов — российские. Кажется, что немного? Переформулируем: из этих одиннадцати дел нарушение было найдено в четырёх. Три — наши, четвёртое — украинское.

Началось всё с Ходорковского и Лебедева: первый сидел в Краснокаменске (6,5 часов лету до Читы, 7 часов пересадки, 15 часов на поезде), второй — в Харпе (48 часов на поезде либо 3 часа до Салехарда, а потом на пароме/по зимнику через Обь). ЕСПЧ признал, что это далековато.

В Поляковой и других Суд указал на системность проблемы: российское законодательство фактически позволяет отправлять заключённых куда угодно без учёта того, смогут ли родственники их навещать. (Мемориал представлял одну из семей в этом деле.) А в деле Войнова указано, что никаких эффективных средств защиты против таких действий в России нет, а потому заключённые, отправленные далеко от дома, и их семьи могут сразу обращаться в ЕСПЧ (и у нас даже есть шаблон такой жалобы и инструкция по его заполнению).

После вынесения постановления «Полякова и другие против России» российский Уголовно-исполнительный кодекс был изменен, и у некоторых заключённых появилось право просить о переводе в регион, где живёт его семья. Впрочем, даже с этими изменениями УИК по-прежнему позволяет в случае необходимости отправлять осуждённых куда заблагорассудится.

⭐️ Последний бюллетень касается применения силы к митингующим. Вы, наверное, уже приготовились увидеть внушительный список постановлений против России? А вот и нет: ни одного отечественного дела в нём нет. Этому есть несколько причин. Во-первых, по-настоящему жёсткие штуки — слезоточивый газ, резиновые пули и т.п. — в России всё-таки не применяют (во всяком случае, пока). Во-вторых, до прошлого года применение насилия против демонстрантов в основном ограничивалось разгонами акций — а по этой теме у Суда и до массовых жалоб из России была устоявшаяся практика (которая отражена в бюллетене). Исключением было, конечно, 6 мая 2012 года — но в постановлениях по этим событиям Суд анализировал правомерность привлечения заявителей к ответственности, а не применения к ним силы.

Вчера на сайте Суда было опубликовано несколько интересных коммуникаций (интересность, как вы понимаете, понятие субъективное и определяется вкусами обзорщика).

Наши:

🦄 Чириков и Некрасов (последний в медиа-пространстве известен как Кнедляковский) против России — дело краснодарских активистов, устроивших в 2016 году акцию «Новый чекист» (к бюсту Дзержинского скотчем был приклеен деревянный крест) и полувших за неё по 15 суток ареста.

🦄 Private Networks LP против России — дело о блокировке бесплатного VPN-сервиса (команда которого много сделала для обеспечения работоспособности Телеграма после его блокировки) в обход специального порядка ограничения доступа к VPN-сервисам. Подробнее об этом деле — на сайте Роскомсвободы, юристы которой представляют заявителя.

Зарубежные:

✨ Свидетели Иеговы против Швеции — пока в России последователей этой религии сажают на 6 лет, их шведские единоверцы жалуются на то, что им не дают государственных грантов.

✨ Хохолач против Словакии — осуждённый к пожизненному сроку считает, что изъятие у него «порнографического материала» и наложение взыскания за обладание им нарушает право на уважение частной жизни и на свободу получения информации.

Со времен введения «обязательной бесспорной стадии рассмотрения дела» ЕСПЧ при коммуникации жалоб, в которых не затрагиваются новые для него темы (а среди жалоб против России таких — большинство), стал предлагать сторонам решить дело миром. В понимании российских властей «решить дело миром» означает «заплатить заявителю за отказ от претензий». Впрочем, многим заявителям такой вариант кажется приемлемым, в том числе — потому, что постановления Суда ещё неизвестно сколько ждать, а мировое соглашение — это возможность получить деньги «здесь и сейчас».

На этом месте главное — избегать чрезмерного оптимизма при определении границ слова «сейчас». Дело в том, что подписей заявителя и государства на мировом соглашении недостаточно — нужно, чтоб оно было утверждено Судом. Это процесс тоже небыстрый — он может занять, согласно наиболее свежей практике, больше восьми или даже тринадцати месяцев.

Так что совет всем заявителям: даже если Россия согласилась пойти с вами на мировую — не торопитесь включать обещанные ею деньги в доход семейного бюджета на текущий год!

В связи с обострением конфликта в Нагорном Карабахе Армения обратилась в ЕСПЧ с просьбой принять обеспечительные меры в соответствии с правилом 39 Регламента Суда.

Армения просит, чтобы Суд обязал Азербайджан:

- прекратить военные нападения на населенные пункты по всей линии соприкосновения с вооруженными силами Армении и Арцаха [второе название непризнанной Нагорно-Карабахской Республики];
- прекратить неизбирательные атаки;
- прекратить нападения на мирное население, гражданские объекты и населенные пункты.

Пресс-релиз Европейского Суда по поводу жалобы «Армения против Азербайджана» можно найти тут.

К слову, ранее Суд уже применял обеспечительные меры при рассмотрении межгосударственных жалоб. Например, когда в марте 2014 года Украина подала в ЕСПЧ жалобу против России в связи с событиями в Крыму и на востоке Украины, Суд призвал оба государства «воздерживаться от принятия каких-либо мер, в частности военных действий, которые могут повлечь за собой нарушения прав гражданского населения, гарантированных Конвенцией, в том числе подвергнуть риску их жизнь и здоровье». А в «деле украинских моряков» (восьмая жалоба Украины против России) ЕСПЧ обязал Россию предоставить заключенным морякам необходимую медицинскую помощь.

Можно ли писать в прессе о сексуальных домогательствах начальника к сотрудникам, если начальник как следует заплатил за неразглашение? А говорить об этом с парламентской трибуны? Об этом и многом другом — в свежеопубликованной коммуникации Philip Nigel Ross Green against the United Kingdom. (Если вы, как и обзорщик, не следите за британской прессой — почитайте, история прекрасна как три рассвета сразу. Рил ток.)

Жил да был британец Филип Грин, крупный бизнесмен и председатель ритейл-группы Arcadia Group, в которую входят несколько крупных брендов одежды, включая Topshop.

С некоторыми сотрудниками подконтрольных Грину компаний при увольнении заключались соглашения о неразглашении. Предположительно, целью заключения этих соглашений было сокрытие случаев сексуальных домогательств, расистских злоупотреблений и буллинга со стороны Грина. (Достаточно типовая практика для Великобритании.)

16 июля 2018 года с Arcadia Group связалась журналистка The Telegraph, из общения с которой стало понятно, что она хочет написать об этих самых — предположительно имевших место — случаях. Уже 18 июля Грин обратился в Высокий суд, требуя запретить упоминать в этих публикациях его имя, названия компаний и детали инцидентов. Естественно, просил он и об обеспечительных мерах, которые запрещали бы Телеграфу публиковать эту информацию до окончания разбирательства. Высокий суд в ходатайстве об обеспечительных мерах отказал, а вот Апелляционный суд Англии и Уэльса его удовлетворил, решив, что вероятность решения дела в пользу Грина довольно велика, а журналистское слово — не воробей, и сделать так, чтоб после публикации статьи всё стало, как было до неё, уже не получится. Решение это было вынесено 23 октября.

24 октября Телеграф опубликовал текст, в котором рассказывалась история Грина — в той мере, в какой её можно было рассказать, не нарушая судебного запрета. Разумеется, написанная в столь стесненных обстоятельствах статья получилась больше о том, как суды поступают со свободой прессы, чем о Грине и его предполагаемых жертвах.

А 25 октября лорд Хейн (один из, как несложно догадаться, членов Палаты лордов) взял слово во время парламентского заседания, чтобы сделать «краткое личное сообщение». И в одном предложении описал всю эту историю: и про харассмент, и про соглашения о неразглашении, и про суд с Телеграфом. И имя сэра Филипа Грина озвучил.

Естественно, на следующий же день новость попала на обложки примерно всех британских газет. (Стоит, впрочем, отметить, что разглашение имени Грина не означало, что Телеграф может свободно писать о выдвинутых в его адрес обвинениях, поэтому разговор «по фактам» по-прежнему откладывался.)

Грин, в свою очередь, пожаловался на лорда Хейна парламентскому Комиссару по этике. Он полагал, что лорд злоупотребил парламентской неприкосновенностью и нарушил правило sub judice, согласно которому дела, по которым ведется производство в судах Соединенного Королевства, не должны обсуждаться в парламенте, если только они не касаются вопросов государственной важности. Лорд-спикер должен быть уведомлен о любом намерении затронуть подобный вопрос как минимум за 24 часа до выступления, и его решение о том, можно ли это делать, не может быть оспорено в Палате. Комиссар по этике пришла к выводу, что жалобы на целесообразность использования парламентской неприкосновенности не входят в ее компетенцию.

⬇️⬇️⬇️

⬆️⬆️⬆️

После этого Грин попытался возложить ответственность за выступление лорда Хейна на Телеграф и потребовать возмещения убытков с газеты. Телеграф в ответ предложил провести расследование по поводу того, откуда Хейн получил соответствующую информацию. Грин дал понять, что заинтересован в этом: попутно выяснилось, что Хейн сотрудничает (и получает за это деньги) с юридической фирмой, которая представляла интересы Телеграфа.

Высокий суд обратился в парламент, чтобы тот представил разъяснения относительно применения парламентского иммунитета в этой ситуации. Из Палаты лордов пришел ответ, что расследование относительно источника лорда Хейна нарушит парламентский иммунитет.

28 января 2019 года Грин заявил о желании отозвать иск против Телеграфа, поскольку больше не видел смысла тратить на него время и деньги. 8 февраля его ходатайство было удовлетворено (причём Грина обязали выплатить Телеграфу судебные расходы, которые, по оценкам, составляют около 3 млн фунтов стерлингов). В тот же день Телеграф начал публиковать статьи с описанием предположительно имевших место случаев злоупотреблений со стороны Грина (и впоследствии издал немало текстов об этом).

Грин обратился в ЕСПЧ.

Суд поставил перед сторонами, в числе прочих, вопросы о том, исчерпал ли он внутренние средства правовой защиты (и, в частности, можно ли было в этой ситуации поспорить с применимостью парламентской неприкосновенности), применима ли в данном деле статья 6 Конвенции (право на справедливый суд) и как право Грина на уважение частной жизни в данном деле должно быть соотнесено со свободой слова парламентариев.

К слову, это был третий раз за почти 30 лет пребывания лорда Хейна в парламенте, когда он воспользовался своей неприкосновенностью, чтобы озвучить то, что запрещено.

Чего только не узнаешь, читая Худок!