МИР РУССКОЙ МЫСЛИ

Сегодня поделимся с вами вторым постом, посвящённым памяти выдающегося русского мыслителя С.Н. Булгакова. Эксперт Философского клуба «Цивилизационное будущее России», научный руководитель Центра исследования русской мысли БФУ А.А. Тесля специально для нашего канала рассказал о том, как в самом начале XX века Булгаков пытался реализовать проект христианского социализма:

Христианский социализм Булгакова времен 1905 года – это не только попытка доместицировать широкое социальное течение второй половины XIX века, но одновременно отражение собственной идейной эволюции Сергея Николаевича.

Нередко забываемое – для Булгакова в ситуации революционного волнения 1904 – 1905 годов речь идет именно о «христианстве», но отнюдь не о православии: его видение христианского социализма выступает едва ли не в первую очередь и как устремление к изменению христианства, возвращению/раскрытию того содержания христианской вести, которая в истории не только забывалась, но и временами целенаправленно отрицалась.

Если «социализм» сам по себе для Булгакова лишен идеального содержания – и тем самым и подлинной правды, и жизни, то христианство, уклоняющееся или забывающее о своем социальном – если не вообще перестает быть христианством, то радикально отрицается от мира, признает свое бессилие перед реальностью этого мира, уповая только на иное.

Уже очень скоро воззрения Булгакова претерпят радикальную перемену – его движение «от марксизма к идеализму», которое продолжится широко понятым христианством, поверх конфессий («духу христианства», говоря языком того времени), приведет его назад, к вере и церкви.

Важно, что в движении «от марксизма к идеализму», ставшему заглавием одной из самых известных его книг (1903), речь никоим образом не идет об отвержении социализма – напротив, для «идеалистов», соединившихся вокруг сборника «Проблемы идеализма» (1902) речь идет ровно о том, как дать социализму, социальному устремлению надлежащее интеллектуальное и духовное основание (другая часть затем обратится к поиску таковых в марксизме – что в итоге приведет к взлету философии марксизма 1920-30-х годов).

Правда – с годами уже не столько «социализма», сколько самого «социального вопроса», из которого, в ответ на который вырастает социализм – остается для Булгакова несомненным на протяжении всей жизни. Но если в годы первой революции он ищет ответа в широком «христианском социализме», затем пытается разглядеть возможности особой хозяйственной этики в православии, отдается мечте о священном царстве, то революция и гражданская война в итоге приведут его к отчетливому признанию конца «Константиновой эры».

Мир – даже в пределах «царства» - не может быть устроен церковным образом, христианство вновь оказывается не властью в этом мире, а общиной среди других – в лучшем случае признаваемой и терпимой, а возможно – и ждущей новых гонений. Вызов социальной правды теперь оказывается прежде всего для христианина вызовом устройства своей жизни и жизни своей общины – и отражения христианского понимания во внешнем мире, который уже разошелся – видимо, до конца времен – со всякой иллюзией совпадения с миром воцерковленным.

www.tgoop.com/mir_russkoi_mysli/686

2.3K viewsJul 14, 2024 at 15:58

Сегодня поделимся с вами вторым постом, посвящённым памяти выдающегося русского мыслителя С.Н. Булгакова. Эксперт Философского клуба «Цивилизационное будущее России», научный руководитель Центра исследования русской мысли БФУ А.А. Тесля специально для нашего канала рассказал о том, как в самом начале XX века Булгаков пытался реализовать проект христианского социализма:

Христианский социализм Булгакова времен 1905 года – это не только попытка доместицировать широкое социальное течение второй половины XIX века, но одновременно отражение собственной идейной эволюции Сергея Николаевича.

Нередко забываемое – для Булгакова в ситуации революционного волнения 1904 – 1905 годов речь идет именно о «христианстве», но отнюдь не о православии: его видение христианского социализма выступает едва ли не в первую очередь и как устремление к изменению христианства, возвращению/раскрытию того содержания христианской вести, которая в истории не только забывалась, но и временами целенаправленно отрицалась.

Если «социализм» сам по себе для Булгакова лишен идеального содержания – и тем самым и подлинной правды, и жизни, то христианство, уклоняющееся или забывающее о своем социальном – если не вообще перестает быть христианством, то радикально отрицается от мира, признает свое бессилие перед реальностью этого мира, уповая только на иное.

Уже очень скоро воззрения Булгакова претерпят радикальную перемену – его движение «от марксизма к идеализму», которое продолжится широко понятым христианством, поверх конфессий («духу христианства», говоря языком того времени), приведет его назад, к вере и церкви.

Важно, что в движении «от марксизма к идеализму», ставшему заглавием одной из самых известных его книг (1903), речь никоим образом не идет об отвержении социализма – напротив, для «идеалистов», соединившихся вокруг сборника «Проблемы идеализма» (1902) речь идет ровно о том, как дать социализму, социальному устремлению надлежащее интеллектуальное и духовное основание (другая часть затем обратится к поиску таковых в марксизме – что в итоге приведет к взлету философии марксизма 1920-30-х годов).

Правда – с годами уже не столько «социализма», сколько самого «социального вопроса», из которого, в ответ на который вырастает социализм – остается для Булгакова несомненным на протяжении всей жизни. Но если в годы первой революции он ищет ответа в широком «христианском социализме», затем пытается разглядеть возможности особой хозяйственной этики в православии, отдается мечте о священном царстве, то революция и гражданская война в итоге приведут его к отчетливому признанию конца «Константиновой эры».

Мир – даже в пределах «царства» - не может быть устроен церковным образом, христианство вновь оказывается не властью в этом мире, а общиной среди других – в лучшем случае признаваемой и терпимой, а возможно – и ждущей новых гонений. Вызов социальной правды теперь оказывается прежде всего для христианина вызовом устройства своей жизни и жизни своей общины – и отражения христианского понимания во внешнем мире, который уже разошелся – видимо, до конца времен – со всякой иллюзией совпадения с миром воцерковленным.

BY МИР РУССКОЙ МЫСЛИ