Встаю я обычно поздно, потому что ложусь поздно, иду в душ, потом гуляю с собакой, потом часок, а может быть и часок-другой, вышиваю крестиком разные картины... Попробую объяснить, почему вышивать крестиком очень важно. Вышивание аналогично работе и переводчика, и издателя: у тебя есть некий паттерн, клубок разных ниток и некая канва, и ты должен из этого хаоса, из этой энтропии, сделать некую ремесленную гармонию. Такая работа настраивает мозги на очень правильный лад борьбы с энтропией, бесконечно нас окружающей, и помогает в деле гармонизации мира. Я, когда редактирую книжки, делаю, на самом деле, то же самое: получаю перевод, и у меня появляется паттерн, это оригинал, и я должен делать, опять же, очень монотонно, долго некую гармонию из хаоса.

🪡 Александр Филиппов-Чехов рассказывает не только о переводе, но и об орнитологии, ноосферном абсолюте и вышивании крестиком! 🪡

Кажется, невозможно описать трехтысячелетнюю литературу Китая на ста пятидесяти страницах, но профессору китайской и мировой литературы Сабине Найт это вполне удалось. Не претендуя на то, чтобы упомянуть все значимые имена или книги, она строит рассказ тематически, показывая, как конфуцианцы шли путем добродетели, а даосы — природы, как великие поэты эпохи Тан оплакивали безжалостную судьбу или предавались «героической самоотверженности» и как у современных писателей преобладает стремление то гордиться нацией, то быть человеком, то помнить прошлое, то искать счастье.

🇨🇳 Вот что написал любимый "Желтый двор" про "Китайскую литературу. Наикратчайшее введение". 🇨🇳

🐼Поработали, можно и отдохнуть

#панданедели

🐵 С Запада на Восток, с Востока на Запад.
🐷 №10. Главы 20-21

🐵 Глава 20 = 1/5 книги и Выпуск №10! = открывается отрывком из той самой сутры, которую выучил разом наизусть Сюань-цзан:

Коровы и люди
Неравны на свете,
Но солнце для них
Одинаково светит,
Луна проплывает
Над всеми мирами,
Не делая выбора
Меж существами.

Этот фрагмент монаха почему-то поражает:

И чем больше он повторял этот гимн, тем более просветленным и возвышенным чувствовал себя.

Хороший вопрос к себе: а вообще считается ли просвещенным богами сам Сюань-цзан (и считает ли он сам себя просвещенным)? Вроде бы да (вспомним помпу, с которой танский монах выступал в Чанъане). Однако все указывает на то, что эта просвещенность = теоретическая и потенциальная. В какой-то мере "учителя" проверяют на вшивость в ходе "Путешествием" ничуть не меньше (а скорее даже больше) "учеников".

🐷 Путь нашей четверки оказывается непростым (впрочем, был ли он простым ранее?):

Огромные трудности и испытания выпали на их долю. Им приходилось голодать, ночевать под открытым небом, делать ночные переходы.

Наступает вечер, и решают остановиться путники в хижине у дороги.

🐵 Между героями завязываются почти братские отношения (читай: смесь искренней дружбы и некоторого раздражения), которые только подкрепляются тем, что Ба-цзе зовет У-куна старшим братом. Следует прелестный диалог:

= А то я что-то проголодался, хоть подкреплюсь немного – легче будет нести ношу, = сказал Ба-цзе.
= Ишь ты, черт какой, домовой! = рассердился Сунь У-кун. = Не успел покинуть дом, как уже начинает роптать!
= Ну, брат! Ты можешь питаться ветром и дымом, разве я могу равняться с тобой? А я, да будет тебе известно, с того момента, как пошел за учителем, все время ощущаю голод.
= У-нэн, – сказал ему Сюань-цзан. – Если твоя душа тяготеет к дому и у тебя нет желания отрешиться от мира, возвращайся лучше обратно.
Дурень был так напуган этими словами, что грохнулся на колени и сказал:
= Учитель, не слушайте моего старшего брата! Он любит порочить других. Я даже не думал жаловаться, просто он хочет обвинить меня в этом. Как человек простой и невежественный я прямо сказал, что голоден и неплохо было бы зайти куда-нибудь поесть. А он обозвал меня за это домовым.

🐷 В хижине оказывается читающий буддийские молитвы старец, который настойчиво рекомендует:

= Путь на Запад необычайно труден, вам его не пройти! Если хотите достать священные книги, отправляйтесь на Восток.
Сюань-цзан промолчал и, растерявшись, подумал про себя: «...где на Востоке можно достать священные книги?»

У-кун, разумеется, отзывается по поводу этого грубовато, а старик, естественно, комментирует внешность Царя обезьян:

= Ваш ученик, с лицом разбойника, впалыми щеками, острым подбородком и огненными глазами, напоминающий Бога грома, осмелился оскорбить меня, старого человека!

И У-кун, конечно же, присовокупляет все своей предысторией.

Завидев Ба-цзе старик еще замечает:

Вот так история, один монах безобразнее другого!

🐵 Не кстати вернувшаяся семья старика пугается обоих монахов, после чего следует милая сцена отчитывания Сюань-цзаном учеников:

= Вы поставили меня в очень неудобное положение, мало того, что вид у вас безобразный, вы и в разговоре грубы. Ведь вы чуть не насмерть перепугали всех!
= Не стану скрывать от вас, учитель, = сказал тут Чжу Ба-цзе, = что сейчас я стал гораздо красивее. А вот, когда я жил в деревне Гаолаочжуан, было совсем другое; стоило мне вытянуть шею и задвигать ушами, как сразу же человек двадцать–тридцать со страху богу душу отдавали.
= Вот дурень! = рассмеялся Сунь У-кун. = Брось болтать глупости! Ты бы лучше как-нибудь прикрыл свое безобразие... Пусть хотя бы свое свиное рыло прячет. А ушами, огромными как веера, пусть не шевелит.

Вот это реально весь центр романа для меня на данном этапе = живые портреты путешественников и тонкие связи между путниками. Я все больше фокусируюсь именно на этих мотивах. Герои У Чэн-эня прописаны с поразительной свежестью.

#ПутешествиеНаЗапад

🐷 Чжу делает, как ему предлагают, и следует ужин.

Чжу Ба-цзе ухитрился сразу же проглотить целую чашку пищи. А пока Сюань-цзан прочел несколько строк псалма, Дурень успел съесть уже три чашки... Он как сел за стол, так, не поднимая головы, проглотил одним духом более десяти чашек еды, в то время как Сюань-цзан и Сунь У-кун не успели съесть и двух.

Весь эпизод, кстати, к этому и сводится: к препирательствам по поводу внешности учеников и обжорству Ба-цзе. На этом наши герои отбывают дальше.

🐵 После еще больших сложностей компания достигает очередной горы:

Утесы там скалисты и круты,
Ущелья там тенисты и бездонны,
Душистыми цветами до вершин
Покрыты гор пленительные склоны.
Касались неба острия вершин,
В аду глубины пропастей терялись,
И ветер вольный тучи ворошил,
Которые над пиком простирались.

Поднимается неестественно сильный ветер, который, несмотря на мольбы спутников укрыться, У-кун ловит за хвост.

🐷 Ветер оказывается смрадным духом незамедлительно появляющегося чудовищного тигра: охранника Князя Желтого ветра. Завязывается бой, который Сюань-цзан, разумеется, простаивает в сторонке:

Тут только Сюань-цзан поднялся с земли и, весь дрожа, начал читать сутру Великого Просветления. Однако распространяться об этом мы не будем.

И снова противник бежит (это уже общий исход большинства боев: тупик). Ба-цзе и У-кун бегут за ним. А оборотень заодно ухватывает за собой Сюань-цзана, которого доставляет своему властителю на лакомство.

🐵 Но Владыка горы, зная, естественно, все про путешествующего за сутрами монаха (прекрасная система распространения информации в дикой местности!), не спешит накликать на себя кару небесную.

= Привяжи его пока к столбу усмирения ветров в саду позади дома. Обождем деньков пять, и если ученики его не станут беспокоить нас, тогда мы и съедим его. Во-первых, тело его будет чище, а во-вторых, мы избежим скандала и никто не будет нам мешать. Мы не спеша его поджарим, а может быть сварим или испечем, и сможем насладиться им в свое удовольствие.

Сюань-цзан = это и естественно, и немного раздражающе = сразу отдается печальной судьбе:

= Дорогие ученики мои! = восклицал он. = В каких горах вы сейчас ловите чудовище, где усмиряете оборотней, мне неведомо. А я вот попался в лапы к дьяволу, который готовит мне гибель. Увидимся ли мы еще когда-нибудь? Какое горе! Если вы успеете вовремя вернуться, я спасен, если же запоздаете, все будет кончено. = Говоря это, Сюань-цзан всхлипывал, и слезы градом катились из его глаз.

Мысль вслух: Сюань-цзан почти самоубийственно не готов препятствовать судьбе. А У-кун почти самоубийственно готов ей препятствовать.

🐷 Прося Ба-цзе обождать в сторонке, У-кун подступается к пещере и вызывает "волшебника" на поединок (и снова сильное дежа вю: мы уже третий раз переживаем схожие конфронтации с нечистой силой). Тигр, обещая и Царя обезьян поймать на кушанье, выходит с небольшим отрядом.

И снова: пат! Бегущий в горы тигр натыкается на пасущего Байлунма Ба-цзе:

Одного удара Чжу Ба-цзе было достаточно, чтобы продырявить ему голову сразу в девяти местах. Хлынула кровь, и мозги разлетелись в разные стороны.

#ПутешествиеНаЗапад

🐵 Глава 21 начинается с метаний обитателей пещеры, которые не знают, что делать. Владыка горы возмущается:

= Ну что за негодяй! Ведь я даже пальцем не тронул его учителя, а он взял и убил моего тигра! Безобразие! Дайте-ка мне мои доспехи! Я кое-что слышал об этом Сунь У-куне! Вот сейчас выйду и посмотрю, что он о девяти головах и девяти хвостах, что ли?

При выходе Владыки Сунь У-кун молодецки объявляет:

= Твой почтенный дедушка Сунь У-кун здесь! Сейчас же возврати моего учителя!
Когда волшебник увидел Сунь У-куна, рост которого не достигал и четырех чи, а лицо было сморщенным, он со смехом воскликнул: = Вот досада! Я думаю, что за непобедимый храбрец здесь появился, а это, оказывается, какой-то сморчок!
= Ничего ты не смыслишь, мерзавец! Ростом я, конечно, мал, но стоит тебе ударить меня своими вилами разок по голове, и я сразу вырасту до шести чи.

После удара все так и происходит. У-кун замечает:

= «Когда хотят пощадить, руки не поднимают. А уж если поднял руку, пощады быть не может». У дедушки твоего рука чересчур тяжела, боюсь, ты не вынесешь и одного моего удара!

Вообще, эти словесные перебранки меня неизменно радуют. Для меня они гораздо занимательнее, чем сами сражения.

Завязывается еще один бой, который, естественно, после небольшой стихотворный вставки заходит в никуда:

Раз тридцать схватывались противники, но все еще нельзя было сказать, кто победит.

🐷 У-кун тогда применяет свой классический прием:

Выдернув у себя пучок шерсти и пожевав его во рту, он выплюнул его и крикнул: «Изменяйся!» В тот же миг появилось более ста Сунь У-кунов. Все они были одеты, как и он сам, и у каждого был железный посох в руках. Они плотным кольцом окружили волшебника.

Владыка гор надувает ураган, который раздувает копии Царя обезьян и (!) побеждает У-куна! Если не считать Глав 6-7, это фактически первое настоящее поражение У-куна в бою.

Как пишет автор (уходя немного от вопроса о том, насколько все-таки могущественен У-кун, у которого сила варьируется практически от эпизода к эпизоду):

Мы не будем сейчас распространяться о том, как волшебник прекратил действие ветра и возвратился к себе в пещеру.

🐵 У-кун возвращается к Ба-цзе:

= Беда! Беда! За всю свою жизнь я еще ни разу не видел такого чудовищного ветра... Я едва удержался на ногах и мне пришлось покинуть поле боя. Это было настоящее наваждение, а не ветер! Я ведь тоже могу вызывать и ветер и дождь, но поднять такой ураган не в моих силах... Он неплохо орудует своими вилами. В общем, силы у нас равны. Но против урагана, который он поднял, я устоять не мог.

Заключив (верно, но с необъяснимой самоуверенностью), что Владыка горы не будет поедать Сюань-цзана, У-кун и Ба-цзе отправляются на поиск ночлега, чтобы предпринять новую попытку атаки уже утром. Плюс, у У-куна глаза слезятся после ветра.

🐷 Находят усадьбу, где путников без лишних вопросов принимает очередной старик.

С Желтым ветром, который накликал Владыка горы, все оказывается непросто:

= Ветер, вызываемый Князем Желтого ветра, = страшная вещь. Его не сравнить ни с весенним, ни с осенним, ни с каким другим ветром…
= Это, вероятно, ветер, сжимающий мозг, = перебил его Чжу Ба-цзе, = а может быть, ветер бараньего уха, конопли или всесокрушающий ветер?
= Нет, нет... Этот ветер может окутать мраком всю вселенную; он может нагнать печаль даже на чертей; он так свиреп, что раскалывает камни и обрушивает вниз утесы; человек, встретивший такой ветер, = погибает. Да если бы вы встретились с этим ветром, = никакой надежды на спасение у вас быть не могло. Только бессмертные могут устоять против этого ветра.
= Вы не ошиблись! = воскликнул Сунь У-кун. = Мы сами хоть и не бессмертные, но зато наши младшие потомки бессмертны. Поэтому нас невозможно лишить жизни. А вот глаза от этого ветра у меня все же заболели.

Естественно, у этого же старика, оказывается совершенно случайно искомое снадобье:

= От ветра и холода у меня тоже текут из глаз слезы и вот какой-то шутник оставил мне рецепт: "Мазь трех цветков и девяти плодов". Эта мазь может излечить любую болезнь глаз, пострадавших от ветра.

#ПутешествиеНаЗапад