Между тем на ютуб-канале нашего СПИНа появилась запись последнего заседеания, которое прошло совместно с Городским семинаром ЕУСпб. С докладом выступила доцент факультета истории ЕУСПб Екатерина Мельникова. Выступление было посвящено современным формам волонтерских, общественных, низовых инициатив, точкой сборки которых становится беспокойство о судьбе исторического материального наследия. Докладчица предложила взглянуть на очень разнородные по видам деятельности, организационному устройству, экономике и инфраструктуре инициативы, которые в большинстве своем имеют урбанистическую природу и управляются в логике коннективного действия, как на общее поле социальной активности, формирующее новые ценности заботы о прошлом.

Особенно интересной для меня показалась тема многообразия причин возникновения индивидуальных инициатив (или хотя бы попыток облечь в слова побуждающие к действию эмоции). Порой эти побуждающие штуки могут быть основаны на достаточно нетипичных (ну, на мой субъективный взгляд) мотивациях.

Семинар начинается на третьей минуте :)

Открылся предзаказ на новую книгу В.А. Шнирельмана "В погоне за предками: этногенез и политика".

Виктор Александрович написал в соцсетях, что работал над ней хоть и с перерывами, но целых (!) 30 лет, а идея ее написать пришла на рубеже 80-90х гг. Вопросы, которые В.А. поставил в том же посте, уверена, волнуют всех нас: "кому и зачем нужна наша наука? зачем мы этим занимаемся? как выстраиваются отношения ученых и власти?..." Размышления о контексте создания тоже не оставляют равнодушным: там про рухнувшие запреты и препоны, доступ к литературе, обмен идеями и т.д.

Мне повезло: Виктор Александрович стал моим первым в жизни официальным оппонентом (на защите магистерской на кафедре в МГУ), а его развернутый отзыв и правки – настоящей инструкцией к публикации в хорошем журнале статьи про Калевалу и рунопение как наследие по мотивам дипломной работы. Кстати, судя по содержанию, и национальным эпосам, и Карелии в целом будет в книге будет уделено внимание. А еще этнополитическому мифотворчеству, краеведению, музейному буму и многому-многому другому. Очень жду книгу.

Очередное заседание нашего СПИНа с докладом про жизнь старых вещей азиатских эскимосов.

27 августа в 19:00 онлайн (на платформе Zoom) состоится совместное заседание Семинара по памяти и наследию (СПИН) и Северного семинара Института этнологии и антропологии РАН.

С докладом “Наследие, которое уничтожается, намеренно забывается и вместе с тем бережно хранится. Жизнь старых вещей азиатских эскимосов” выступит Дмитрий Опарин (Лаборатория Passages, Университет Бордо Монтень)

Доклад посвящен различным формам взаимоотношений азиатских эскимосов Чукотки с “пагитак” – предметами, унаследованными от предков и используемыми в настоящее время в различных ритуалах. Эти вещи весьма разнообразны по своей природе: рукотворные объекты, случайно найденные предметы из мира природы (камешки, палки или кости животных), старые документы и фотографии, одежда предков или любые другие предметы быта, ранее принадлежавшие умершим. Их возраст, связь с конкретными усопшими, дорогими для живых, а иногда и особенности (например, необычный внешний вид) являются критериями для их ритуализации. Докладчика интересуют динамические биографии этих предметов, а также их роль в коммуникации с духами. Дмитрий расскажет о том, как эти предметы появляются в семье, как они сохраняются и уничтожаются, передаются по наследству или, наоборот, исчезают из повседневной жизни семьи, скрываются от посторонних и выставляются напоказ. Докладчик постарается показать, как, почему и когда эти предметы включаются в отношения с духами и наполняются новыми социальными и ритуальными смыслами. В центре внимания доклада – “нематериальность” этих предметов, амбивалентность и многослойность биографии.

Дискутантами выступят Сергей Соколовский (ИЭА РАН) и Елена Лярская (ЕУ СПб)

Чтобы получить ссылку для подключения к семинару заполните, пожалуйста, Яндекс.Форму

На днях вышла наша с Наташей Любимовой статья "Наследие и культурное производство как факторы депериферизации малого города на примере Тарусы (Калужская область)" (стр 192–217), которая стала итогом работы в Тарусе в уже таких таких далеких 2020 и 2021.

Мы делали поле (которое стало основой исследования), записывали звуки города (про это в статье нет, но была выставка в "Граунд-Солянке"), писали главу в гайд про город для одного мецената (это, кажется, так и не было издано), думали про то, какой городу нужен новый герой музей, концептуализировали "дачность", смотрели на Оку... и еще много всего хорошего с нами произошло в Тарусе. Теперь это кажется таким далеким, что мы написали в статье постскриптум. Тем не менеее, это здорово, что вышел текст. Мы обсуждали его на нашем первом СПИНе еще в марте и, надеюсь, он после это стал лучше. Спасибо всем причастным!

Аннотация
Статья представляет итоги исследования процессов культурного (вос)производства в Тарусе как в одном из малых городов России. Эти процессы, которые часто связаны с памятью и наследием, и акторы которых аккумулируют собственный социальный капитал, по мнению авторов, влияют на качественные изменения городской среды и трансформируют вроде бы устоявшуюся «провин- циальность». Ключевой теоретической рамкой исследования является концепция «депериферизации» урбаниста М. Кюна, в которой «периферийность» города рассматривается не как устоявшийся пространственный факт, а как общественная конфигурация, сложившаяся в неравных отношениях власти и подчинения, как длящийся процесс, в котором можно выделять разные аспекты, и который может быть повернут вспять. Таким образом, в жизни периферийных сообществ могут возникать депериферизационные процессы, направленные на развитие этих сообществ. В статье описаны два исследовательских кейса: а) история традиционной культурной практики вышивки «калужской цветной перевити», которая прошла путь от локального народного промысла, основанного на ручном труде, к широкому индустриальному производству, известному на всю страну, и далее в связи с экономическим кризисом и резким сокращением работы фабрики в 1990-е гг. «перешла» в пространство наследия с его патерналистским дискурсом; б) современная практика художественной мозаики, привнесенная в городское сообщество одним предпринимателем, интегрированная в другие городские культурные практики и пространства и аккумулирующая также развитие новых мест памяти и инициатив, связанных с наследием и коммеморацией. Эти случаи культурного производства можно рассматривать как самостоятельные депериферизационные факторы, способствующие росту социального капитала малого города.

Как будто уже целое лето я пишу один текст про взаимодействия советских этнографов с нганасанскими идолами-койка. Верю, что скоро закончу, а чтобы совсем сильно не стыдиться из-за сорванных дедлайнов, буду делиться маленькми сюжетами из этого текста. Первый будет про Миддендорфа (который, конечно, не советский этнограф, но его мне не миновать) и его компас.

Во вторник на СПИНе, где с докладом выступал Дима Опарин, мы говорили про эскимосские сильные вещи, связанные с памятью — пагитак’. У нганасан есть свои сильные вещи в чем-то, вероятно, близкие эскимосским — койка.

Для понимания феномена койка можно использовать термин «идол», хотя он не полностью отражает его сущность, связанную с Матерями Природы и шаманскими верованиями. Галина Грачева считала, что койка — это любой предмет (изготовленный ли человеком или просто обнаруженный им) наделенный самостоятельными действиями. «Большой койка» была и Мать-Землю, позволяющая человеку собирать своих «представителей» — камни, травы и цветы. Юрий Симченко трактует их как «части тела» Матери. Койка также понимались как «дети» Матери-Земли, требующие заботы, иначе Мать разгневается. К койка относятся «особые» большие камни или скалы, возведенные ритуальные каменные ворота, а еще олени, посвященные («повернутые») небожителям-нгуо. Металлические подвески с изображениями животных и «божеств» на костюмах шамана также называются «койка». Что касается антропоморфных деревянных идолов («фа-койка»), Юрий Симченко считает их более поздним явлением, связанным с образом первой женщины и шаманки Нейминг.

Итак, Миддендорф пишет, используя слово «идол»: «Живо припоминаю выражение ужаса на лице моего приятеля Тойчума, которое я не умел объяснить себе. В пылу наблюдений я положил свой Шмалькальденский компас на сани, чтобы удобнее занести в дневник градусы, которые он показывал. «Женские сани!»,— воскликнул Тойчум. Ты ужасно грешишь в отношении к твоему идолу». Чтобы успокоить приятеля, мне пришлось соврешить над моим компасом систематические очистительные церемонии, точно, как будто я находился в Риме…»
[тут еще и про женское, которое считалось поганым]

Этот эпизод хорошо встраивается в контекст работы с проблемой наименования «сильных вещей» исследователями и исследуемыми, который вызвал бурную дискуссию на СПИНе во вторник. А еще тут и про обращение с такими вещами, только как бы наоборот.

Еще я думаю о дискуссии по поводу оптик в создании описаний исследуемого, которую Гирц называл «неизбежным фактом антропологии», а Мэрилин Стратерн поместила в центр своего внимания, особенно в книжке Property, Substance and Effect (спасибо коллеге за рекомендацию). Со Стратерн пока непросто, но я пытаюсь следовать за ней.

Картинка – от Кандинского, который никак не может уловить, что компас должен лежать на санях.

#наследиенаследило_Таймыр
#наследиенаследило_койка

Всем ожидающим запись последнего СПИНа – ⭐️вот она!⭐️

С докладом “Наследие, которое уничтожается, намеренно забывается и вместе с тем бережно хранится. Жизнь старых вещей азиатских эскимосов” выступил Дмитрий Опарин (Лаборатория Passages, Университет Бордо Монтень)

Про детей, птиц и сталинские репрессии.

Как рассказывать детям о самых темных моментах истории? Как говорить с ними о травматичной памяти? Трудном наследии? Вот прочла детскую (но как будто и очень даже взрослую) книжку, которая предлагает свой вариант. Называется «Дети ворона», автор Юлия Яковлева. Это первая книга из ее цикла «Ленинградские сказки».

Книгу предложил к обсуждению книжный клуб Переделкино, который и поделился ссылкой на открытый доступ к книге. Обсуждение, кстати, пройдет уже в эту субботу в 16:00 в библиотеке Дома писателей. Планирую там быть.

Во-первых, меня сразу поразила обложка книги. Мне показалась, что она мимикрирует под обложки советских детских книжек, но от нее веет какой-то большой тревогой. Почему? Потому что дети-птицы с плакатами об уничтожении вредителей не выглядят протагонистами. Чем больше их рассматриваешь, тем сильнее они пугают, согласитесь. Этого не скажешь о трех других обычных детях, затерявшихся в толпе.

Книжку я «проглотила» за два вечера, спойлерить вообще не хочется, но поделюсь двумя особенными авторскими находками, о которых уже говорила друзьям. Я не назову их лучшими, просто то, что заставило как-то особенно задуматься.

📖Где-то с середины книги появляется линия «невидимости» детей или других близких людей репрессированных, которые буквально становятся невидимыми, неслышимыми, неосязаемыми – для всех остальных они как бы прозрачны, через них автобусы проезжают, никто не слышит, если они кричат, и они даже камни могут кидать в прохожих, но камни пролетят сквозь людей. Их могут видеть и слышать только такие же, как они: столкнувшиеся с репрессиями, потерявшие близких, свою собственную жизнь.

📖Еще есть эпизод с осознанием героем правды, из-за чего «темные мысли», которые «прокрадывались в тебя тайком», «прикрывались красивыми словами», «внутри вырастали в полный свой вид и рост», «присасывались своими ротиками к самой душе», начинают серыми слепыми слизнями покидать тебя через рот, ведь ты понимаешь что, ошибался или что кто-то навязал тебе какие-то установки.

📖А еще есть лестница, которая ведет не совсем к свету, но к хотя бы некоторой безопасности и возможности сопротивляться.

Хорошая книга, в общем. Только конец меня расстроил: я все же верю в обратимость сердечного очерствления.

Если пойдете на встречу книжного клуба, помашите мне там.

Про сатюэ-койка, молодое поколение нганасан и Ю.Б.Симченко

Продолжаю работать над текстом про советских исследователей и нганасанских идолов-койка и делиться историями из источников. Тут можно почитать, что писала раньше.

В рассказе известного этнографа Ю.Б.Симченко* «Олени уходят на север», который вышел в сборнике «Тундра не любит слабых» («Рожденные в снегах») в 1968, можно найти много зарисовок быта исследователя, живущего и кочующего с нганасанами, диалоги и рассказы о сильных и славных людях: об оленеводе и охотнике, который в детстве лишился ноги и прекрасно справляется со всем, нося протез; или о молодом нганасанине Хосю Турдагине, с котором особенно много работал Симченко и, кажется, был дружен. Мы нашли много фотографий Хосю в институтским архиве Юрия Борисовича.

Хосю в этом рассказе едет к старику Дямаку просить руки его дочери. Вообще, как пишет Симченко, влюбленные уже расписались в сельсовете, но им все же было важно соблюсти традиции и совершить все необходимые действия, главное из которых обмен оленями. Уже во время проводов молодых у этнографа состоялся следующий разговор:

Я подошел к невесте, чтобы поздравить ее и препод­нести в подарок теплый шарф.
— Вот, Юрий Борисович,— заговорила она,— как глупо получается. И так мать расстроена из-за того, что я уезжаю, а тут эта старуха ее еще больше расстроила [речь о бабушке, которая говорила во время проводов о том, что за невесту дали мало оленей, а это может не лучшим образом характеризовать девушку]. Я тоже не знаю, что делать. Мать говорит, чтобы я шай­тана с собой взяла, сатюо-койка*, который, по стариковской вере, огонь хранит, а зачем он мне? Даже смешно брать этого шайтана. И Хосю смеется. А я не знаю, как отказаться. В другое время посмеялась бы просто, и все. А сейчас мать не хочу лишний раз огорчать. Ну, что де­лать?
— Бери,— сказал я ей.— Обязательно бери. А потом я его у тебя тихонько возьму. Мне он очень пригодится. Я его в музей сдам.
Моя собеседница повеселела и побе­жала к матери. Мы с Хосю обменялись на память но­жами.

Конечно, стоит учитывать, что пространство художественного рассказа позволяет достаточно вольно излагать события, но все же известно, что Симченко действительно получал от своих собеседников несколько идолов-койка. В этом коротком диалоге, как мне кажется, хорошо передан момент сомнений представителей молодого поколения о том, как быть со всем своим «наследством-наследием». Петербургская исследовательница нганасанских верований Галина Грачева полагала, что «отказ от почитания койка происходил быстрее, чем окончательный отход от связанных с ними представлений». Нахождение сильных вещей поблизости, равно как и оставление в тундре, которое могло привести к разграблению, вероятно, вызывали у людей беспокойство. Возможно, музей, как новый институт со своими категориями ценности мог выступать как некоторое нейтральное пространство хранения. Эту мысль попробую развить дальше.

*Юрий Борисович Симченко (1935-1995) – советский и российский этнограф «московской школы», антрополог, доктор исторических наук, член Союза писателей России, почётный полярник. С начала 1960-х гг. проводил полевые исследования на Таймыре у нганасан. Материалы его исследований нашли свое отражение, помимо научных публикаций, в сериях рассказов.

*Сатюэ-койка – сатÿö-«головешка» (Грачева), идол огня чума, деревянные изображения, обычно с несколькими (2-3) головами, изначально ими обкладывалось место очага, считались женщинами и были связаны с ними.

На фото – зарисовка идола из книги Ю.Б.Симченко "Нганасаны. Система жизнеобеспечения" / Материалы к серии "Народы и культуры", выпуск XXII, 1992. Рисунок выполнила Г.М.Афанасьева.

#наследиенаследило_Таймыр
#наследиенаследило_койка

Все делятся петицией про Троицкий XVII раскоп в Великом Новгороде и я поделюсь. Прочитайте, пожалуйста, подробнее, в чем дело, и подпишите. Я уверена, экспертам, работающим на земле, можно доверять в их оценках.

У меня как-то совсем не укладывается всё это в голове. Новогородская археологическая экспедиция для меня, студентки истфака МГУ, участвующей 10 лет назад в работе Смоленской экспедиции и собирающейся на кафедру археологии, была таким пространством, в котором, как мне казалось, ну совсем нет места какому-то строительному или иному безумию, с которым в Гнездово порой можно было столкнуться на его огромной территории с железными дорогами и работами на них, бесконечными дачами, лесными мотоциклистами и т.д. Это же Великий Новгород, оттуда пошла сама Береста, которую археологи и сопричастные празднуют каждый год, там – "последний шанс узнать достоверную историю Руси" и всё такое.

Удивительнее всего, что запланированное строительство, угрожающее раскопкам, напрямую касается работы с новгородским археологическим наследием и самого академика В.Л.Янина, автора цитаты про "последний шанс": строить собираются Национальный историко-археологический центр имени исследователя.

Я посерчила и нашла вот такой, сегодняшний, материал на ТАССе, в котором сказано, что беспокоится не о чем, "ни одна пядь археологических слоев Троицкого раскопа не подвергнется разбору ковшами. И ни одна его находка не пострадает". В сущности, материал подтверждает ситуацию с незавершенностью работ и тем, что "строительство переносить нежелательно".

"Поэтому и идут музейные и университетские призывы к рабочим и волонтерам, дабы ручным способом, под руководством профессиональных археологов, раскрывать оставшиеся участки Троицкого XVII раскопа. И да, уже сейчас понятно, что если северную часть раскопа удастся довести в намеченные сроки до материка, то в южной части раскопки - под навесами, с освещением и полным техническим обеспечением - продолжатся до глубокой осени, пока будут позволять погодные условия. Подобный опыт уже есть, в том числе в Великом Новгороде, и с академической точки зрения он вполне приемлем".

Что ж, уповаем на теплый сентябрь, видимо. Ни на что более. Эх.

На днях получила рабочую рассылку со списком из 35 статей от Всемирного совета антропологических ассоциаций как «наиболее значимых и представляющих интерес для более широкого круга специалистов». Просмотрела список, согласна с мнением канала AnthropoLOGS, что «акцент сделан на антропологию за пределами крупных западных научных центров». Но я все же отмечу публикацию, которая вышла не за их пределами, однако касается коренных сообществ Сибири и очень важных для меня сейчас вопросов анализа и представления в научных работах знаний и действий наших индигенных собеседников.

Статья “Buying a God in Paris: Cultural Hybridity in the Thinking of Yuri Vella, Forest Nenets Intellectual”. Journal of Ethnology and Folkloristics 16(2): 22-42. 
Авторы Toulouze Eva, Liivo Niglas, Laur Vallikivi

В статье на материалах работы с поэтом и писателем из лесных ненцев Юрием Вэлла* рассматриваются различные практики, связывающие сибирский индигенный, европейский христианский и советский миры неожиданными способами. В центре работы обсуждение эпизода превращения картины "Мадонны с младенцем" (а точнее открытки, купленной в Нотр-Дам-де-Пари) в "ненецкого бога" (или некоторого идола?), который произошел в Париже за полгода до смерти Юрия. Перед этим авторы представляют краткую биографию Юрия Вэлла и описывают несколько других эпизодов, связанных с "сильными вещами" – старинными или новыми, создающимися прямо перед исследователями или даже с их помощью.

Эпизод с ритуалом и "Мадонной с младенцем" в Париже описан, как говорят авторы, в технике "насыщенного" (или "толстого") описания (thick description). Затем его комментируют с разных сторон, обсуждая, что это говорит "о понимании Юрием личности (personhood) и агентности, о его отношениях с божествами и другими людьми" и как это объясняет переплетение анимистских понятий и христианских элементов в его религиозном мышлении.

Мне понравилась скурпулезность, с которой описан главный, вынесенный в название эпизод, а также некоторые другие. Понравились "подвешенные" вопросы в попытке проанализировать как будто случайно брошенные фразы типа "вот так мы равзлекаемся" в ситуации с изготовлением по сути руками исследователей "нового бога" из дерева.

В силу воспаленного интереса к статье, над которой сейчас работаю, все время подбивает искать общее у таких современных научных текстов с художественными рассказами советских этнографов, которые в силу научного канона того времени вмещали в себя своеобразное "насыщенное описание", которому не было место в академических публикациях. Вот в рассказах Юрия Симченко очень многие эпизоды описаны подобным образом, per se. Надеюсь, такие источники совсем скоро будут встроены в исследования по истории и социологии науки.

*Юрий Вэлла (1948–2013) – лесной ненец, поэт, публицист, общественный деятель. Окончил Литературный институт им. М.А.Горького. Был охотником, рыбаком, приемщиком рыбы, печником, звероводом, заведующим Красным чумом, воспитателем в интернате, председателем сельсовета. Член ассоциации «Спасение Югры», основатель и директор этнографического музея под открытым небом в Варьегане. Редактор и издатель газеты «Наша жизнь». Автор книг книги «Белые крики», «Вести из стойбища», «Охота на лебедей» и «Триптихи», «Поговори со мной: книга ненецкого студента и для того, кто хотел бы послушать ненецкую душу» «Земля Любви: диалоги». Писал на трех языках – русском, ненецком и хантыйском.