Весной на конференции про темпоральность в ЕУ коллега задала мне вопрос про то, какие клубные агит-учреждения были на Таймыре в 1920-е—1930-е, и провела аналогию с Узбекистаном: вот там были, к примеру, красные чайханы.
И вот они встретились в одном бланке, чайхана и чум.
Расскажу немного про них.
Красный чум это такое передвижное учреждение, которое по задумке должно было следовать за кочевой семьей или бригадой (оленеводов, охотников, рыбаков) и просвещать их: обучать читать и писать по-русски, снабжать газетами и журналами, устраивать «читки» (зачитывания новостей или важных правительственных документов), проводить беседы и мини-лекции. На деле с передвижением «красночумцев» были проблемы (по крайней мере, об этом свидетельствуют таймырские документы), а самый известный красный чум культработницы Амалии Хазанович, который много ездил по хатангской тундре, был на самом деле балок (домик на полозьях).
Красная чайхана (о ней я мало знаю) была рекреационным пространством. До революции чайхана была местом исключительно мужским, красная чайхана была открыта и для женщин. Она должна была стать своеобразным культурным центром, площадкой для для обучения и ликбеза.
Тот, кто его заполнял бланк, чайхану даже не вычеркнул, просто в скобочки взял. Кажется, рабочая схема, у учреждений вроде есть что-то общее клубно-просветительски-культурное, но выходит, что бланков с чумом не печатали? Потому что мало таких учреждений как красный чум? Меньшее количество в сравнении с чайханами? Я вот не знаю, но интересно.
При этом, есть ощущение, что красный чум как будто известнее (поправьте, если я не права и просто подсвечиваю сильнее то, что мне интересно): сразу гуглится статья в вики, материал perito, есть современные проекты, повторяющие опыт красных чумов в плане культурной, просветительской и медицинской работы. А вот про красную чайхану я услышала впервые на конференции. Сходу нашла только фото, посмотрите. Если знаете, что почитать, буду рада рекомендациям.
Фото бланка из Таймырского архива, фото красного чума отсюда, а чайханы — отсюда.
#наследиенаследило_Таймыр
И вот они встретились в одном бланке, чайхана и чум.
Расскажу немного про них.
Красный чум это такое передвижное учреждение, которое по задумке должно было следовать за кочевой семьей или бригадой (оленеводов, охотников, рыбаков) и просвещать их: обучать читать и писать по-русски, снабжать газетами и журналами, устраивать «читки» (зачитывания новостей или важных правительственных документов), проводить беседы и мини-лекции. На деле с передвижением «красночумцев» были проблемы (по крайней мере, об этом свидетельствуют таймырские документы), а самый известный красный чум культработницы Амалии Хазанович, который много ездил по хатангской тундре, был на самом деле балок (домик на полозьях).
Красная чайхана (о ней я мало знаю) была рекреационным пространством. До революции чайхана была местом исключительно мужским, красная чайхана была открыта и для женщин. Она должна была стать своеобразным культурным центром, площадкой для для обучения и ликбеза.
Тот, кто его заполнял бланк, чайхану даже не вычеркнул, просто в скобочки взял. Кажется, рабочая схема, у учреждений вроде есть что-то общее клубно-просветительски-культурное, но выходит, что бланков с чумом не печатали? Потому что мало таких учреждений как красный чум? Меньшее количество в сравнении с чайханами? Я вот не знаю, но интересно.
При этом, есть ощущение, что красный чум как будто известнее (поправьте, если я не права и просто подсвечиваю сильнее то, что мне интересно): сразу гуглится статья в вики, материал perito, есть современные проекты, повторяющие опыт красных чумов в плане культурной, просветительской и медицинской работы. А вот про красную чайхану я услышала впервые на конференции. Сходу нашла только фото, посмотрите. Если знаете, что почитать, буду рада рекомендациям.
Фото бланка из Таймырского архива, фото красного чума отсюда, а чайханы — отсюда.
#наследиенаследило_Таймыр
Сегодня суббота и я наконец-то не в архиве, а на улице. Точнее в «Таймырской Ойкумене» — это такой небольшой «этнопарк или «этностойбище» позади Таймырского дома народного творчества. Там в небольшое пространство вписаны и балки, и чумы, и место для очага и всяческих мероприятий. Мне нравится это место, здесь я впервые пообщалась с местными чудесными людьми, когда приехала на Таймыр первый раз.
Тогда я побывала и в балке в зимней тундре у одной ненецкой семьи оленеводов, температура воздуха была что-то вроде «-55℃, ощущается как -67℃», поэтому внутри было особенно хорошо 🙃 Но и сегодня в долганском балке с Анной Алексеевной Барболиной мне было очень душевно и уютно, мы разговаривали и расставляли ее детские игрушки. На санках сидит косточка-человечек, олени просто красавцы в этом аргише, есть даже санки-коробок от спичек, а еще видно погремушку из пуговок с военной формы и челнок выглядывает.
#наследиенаследило_Таймыр
Тогда я побывала и в балке в зимней тундре у одной ненецкой семьи оленеводов, температура воздуха была что-то вроде «-55℃, ощущается как -67℃», поэтому внутри было особенно хорошо 🙃 Но и сегодня в долганском балке с Анной Алексеевной Барболиной мне было очень душевно и уютно, мы разговаривали и расставляли ее детские игрушки. На санках сидит косточка-человечек, олени просто красавцы в этом аргише, есть даже санки-коробок от спичек, а еще видно погремушку из пуговок с военной формы и челнок выглядывает.
#наследиенаследило_Таймыр
Поняла, что в этом канале даже и не было ничего толком про нашу первую зимнюю экспедицию на Таймыр. Исправляюсь и делюсь максимально холодным контентом, греющим мое сердечко. Немного отморозила тогда палец, потому что хотела погладить оленя без перчатки
❤️ 🦌
Февраль, 2021.
#наследиенаследило_Таймыр
Февраль, 2021.
#наследиенаследило_Таймыр
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Институт этнологии и антропологии РАН
📚 Результатом исследования станет серия публикаций, научных докладов и семинаров.
Экспедиция закончится 5 июля.
#ученыевполях #научныеэкспедиции
#иэаран
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Культпросвет работа на Таймыре.
✨ ✨ 🤓 📚
А еще делюсь книжкой
Это одна из центральных тем моего исследования здесь и вообще моей диссертации. Почему это кажется мне важным и интересным, а еще и недостаточно изученным, раз этим стоит заниматься? Прежде всего потому, что общий посыл, сформулированный авторами сборника “Reconstructing the House of Culture. Community, Self, and the Makings of Culture in Russia and Beyond” еще в 2011 до сих пор остается актуальным: учреждения культуры (особенно в районах проживания коренных народов) остаются в нашем «постсоциалистическом настоящем» теми институциями, в которых через различные практики буквально создается публичная сфера, в которой взимаодействуют с различными стейкхолдерами члены сообщества, (пере)изобретаются и трансформируются их высказывания о себе самих, своей культуре, истории, травме, происходит само культурное производство и перформативная "работа" идентичности. Мне кажется совершенно бессмысленным отказываться от исследования практик домов культуры и других близких им учреждений в национальных районах, используя слово «показуха» для их пренебрежительного описания.
Кстати, о том, как можно реально исследовать как «показуху», и что это значит, можно почитать в том же сборнике в тексте Иштвана Шанта и Татьяны Сафоновой.
Мне интересно выстроить некую генеалогию домов культуры и описать весь их "путь" от красных чумов и культбаз до того, что стало основой культработы в позднесоветские годы – агитационно-культурных бригад, фестивалей и смотров "народной самодеятельности" и т.д. Для этого я работаю в архивах и говорю с людьми об их опыте работы в таких учреждениях и/или опыте столкновения и вовлечения в такую работу. Эта история кажется мне достаточно важной и полезной хотя бы потому, что современные представители индигенных сообществ обращаются к этому опыту "культработы", размышляют о (не)сделанном, услышанном, прожитом.
«Я так жалею… Если бы мы занимались не только просветительством…столько было интересных людей, и мы никого не записали», — сказала нам с коллегами в одном интервью женщина, которая успела поработать и в красном чуме, и в агитбригаде.
А еще я думаю, что именно отсюда, из позднесоветской ситуации культработы, растут корни большинства современных практик наследия – хотя бы потому, что многие люди, работавшие в культуре до 1991, продолжают свою работу и сегодня.
Дальше я попробую сделать небольшую серию постов (#наследиенаследило_культработа) про некоторые "реперные точки" – учреждения, которые вошли в "официальную историю" и память людей, с которыми мне удалось пообщаться.
Стэй тюн!✨
Фото из Таймырского архива: «Выступление фольклорной группы нганасан из Усть-Авама на площади Ленина в Дудинке», 1990
#наследиенаследило_чтение
Это одна из центральных тем моего исследования здесь и вообще моей диссертации. Почему это кажется мне важным и интересным, а еще и недостаточно изученным, раз этим стоит заниматься? Прежде всего потому, что общий посыл, сформулированный авторами сборника “Reconstructing the House of Culture. Community, Self, and the Makings of Culture in Russia and Beyond” еще в 2011 до сих пор остается актуальным: учреждения культуры (особенно в районах проживания коренных народов) остаются в нашем «постсоциалистическом настоящем» теми институциями, в которых через различные практики буквально создается публичная сфера, в которой взимаодействуют с различными стейкхолдерами члены сообщества, (пере)изобретаются и трансформируются их высказывания о себе самих, своей культуре, истории, травме, происходит само культурное производство и перформативная "работа" идентичности. Мне кажется совершенно бессмысленным отказываться от исследования практик домов культуры и других близких им учреждений в национальных районах, используя слово «показуха» для их пренебрежительного описания.
Кстати, о том, как можно реально исследовать как «показуху», и что это значит, можно почитать в том же сборнике в тексте Иштвана Шанта и Татьяны Сафоновой.
Мне интересно выстроить некую генеалогию домов культуры и описать весь их "путь" от красных чумов и культбаз до того, что стало основой культработы в позднесоветские годы – агитационно-культурных бригад, фестивалей и смотров "народной самодеятельности" и т.д. Для этого я работаю в архивах и говорю с людьми об их опыте работы в таких учреждениях и/или опыте столкновения и вовлечения в такую работу. Эта история кажется мне достаточно важной и полезной хотя бы потому, что современные представители индигенных сообществ обращаются к этому опыту "культработы", размышляют о (не)сделанном, услышанном, прожитом.
«Я так жалею… Если бы мы занимались не только просветительством…столько было интересных людей, и мы никого не записали», — сказала нам с коллегами в одном интервью женщина, которая успела поработать и в красном чуме, и в агитбригаде.
А еще я думаю, что именно отсюда, из позднесоветской ситуации культработы, растут корни большинства современных практик наследия – хотя бы потому, что многие люди, работавшие в культуре до 1991, продолжают свою работу и сегодня.
Дальше я попробую сделать небольшую серию постов (#наследиенаследило_культработа) про некоторые "реперные точки" – учреждения, которые вошли в "официальную историю" и память людей, с которыми мне удалось пообщаться.
Стэй тюн!
Фото из Таймырского архива: «Выступление фольклорной группы нганасан из Усть-Авама на площади Ленина в Дудинке», 1990
#наследиенаследило_чтение
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Между тем на ютуб-канале нашего СПИНа появилась запись последнего заседеания, которое прошло совместно с Городским семинаром ЕУСпб. С докладом выступила доцент факультета истории ЕУСПб Екатерина Мельникова. Выступление было посвящено современным формам волонтерских, общественных, низовых инициатив, точкой сборки которых становится беспокойство о судьбе исторического материального наследия. Докладчица предложила взглянуть на очень разнородные по видам деятельности, организационному устройству, экономике и инфраструктуре инициативы, которые в большинстве своем имеют урбанистическую природу и управляются в логике коннективного действия, как на общее поле социальной активности, формирующее новые ценности заботы о прошлом.
Особенно интересной для меня показалась тема многообразия причин возникновения индивидуальных инициатив (или хотя бы попыток облечь в слова побуждающие к действию эмоции). Порой эти побуждающие штуки могут быть основаны на достаточно нетипичных (ну, на мой субъективный взгляд) мотивациях.
Семинар начинается на третьей минуте :)
Особенно интересной для меня показалась тема многообразия причин возникновения индивидуальных инициатив (или хотя бы попыток облечь в слова побуждающие к действию эмоции). Порой эти побуждающие штуки могут быть основаны на достаточно нетипичных (ну, на мой субъективный взгляд) мотивациях.
Семинар начинается на третьей минуте :)
С Днем этнографа! В честь праздника и следуя пятой заповеди этнографа («Почитай великих предшественников…) напишу про одно мероприятие, которое осенью пройдет в Институте. Оно посвящено памяти очень важного для всех североведов этнографа (и наследиеведов, думаю, тоже).
11–13 ноября в ИЭА РАН пройдет конференция «Этнографическое североведение в диалогах со временем», посвященная 70-летию отдела Севера и Сибири и 120-летию со дня рождения его первого руководителя Бориса Осиповича Долгих.
Начался прием заявок на участие в конференции, он продлится до 1 октября. Тематика секционных заседаний будет определена позднее на основе анализа поступивших заявок на участие в конференции. Пока представлены предварительные темы для обсуждения. С ними и другими подробностями можно ознакомиться здесь.
Отмечу, что мне кажется важным во время работы конференции не забыть уделить достаточно внимания «доинститутскому» периоду карьеры Бориса Осиповича и поговорить о его участии в приполярной переписи и работе в Красноярском краеведческом музее. Широкое хронологическое описание этих двух важных вех представлено в статьях С.С. Савоскула, опубликованных в ЭО в нулевые: про перепись здесь, а про музей здесь. Музейный период, на мой взгляд, особенно важен для всех интересующихся «производством наследия» народов Севера в советское время. Я тоже немного написала об это в разрезе исследования производства знания и преодоления неопределенности в своей недавней статье.
Кажется, редкое фото Б.О. с (?) раскройкой нганасанской парки найдено внезапно вчера в отдельских закромах :)
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM