Пока ехал домой, читал две книги, а именно "Пути философии Востока и Запада" Е. Торчинова и "Историю исламской философии" А. Корбена. Обе книги представляют собой, своего рода, "пиршество духа" и чтобы вполне освоить, их придётся перечитывать, притом неоднократно. Больше всего поражает масштаб - и, вместе с тем, глубина "проникновения" - авторов. Мало того, что перед глазами предстают мировоззрения, которых - на протяжении сотен лет - придерживались миллионы людей: целые культуры и цивилизации. Но и каждое "мировоззрение" (дальневосточно-китайское, индо-буддийское и мусульманское) изображены в мельчайших подробностях (не говоря уже о том, что в "динамике").
Что касается моей задачи, она достаточно скромна и состоит в том, чтобы зафиксировать следующие моменты:
1. Язык накладывает реальный отпечаток на мышление людей. Так, с одной стороны, Торчинов утверждает, что индийские философские школы (индуизм, буддизм) "всё-таки обнаруживают известное родство как по проблематике, так и по подходам к средиземноморским дискурсам (хотя бы в силу индоевропейского характера языков философского знания и там, и здесь)" [2, С. 26, 28]. С другой стороны, отсутствие в китайской философии понятий "бытие" и "небытие" обусловлено отсутствием в древнекитайском языке глагола "быть": вместо него были глаголы "иметься, наличествовать" - ю и "отсутствовать" - у (последний - также омоним слова "вещь"). Как следствие, в классической китайской культуре акцент делался на становлении - "потоке непрестанных изменений и трансформаций-перемен и" (в противоположность западной - заложенной ещё Платоном традиции - согласно которой изменчивость вещей есть признак их неподлинности) [2, С. 70, 85, 99-100];
2. Наши представления о том, чем является (что представляет собой) религия в какой-то степени "конструируемы" (если не сказать, "-центричны": относительно той традиции, из которой мы сами исходим и которую - вольно или невольно, сами сознавая это или нет - разделяем). Так, "буддологи XIX в. были потрясены помещением в буддизм подобного рода теорий, бывших на Западе частью скептической и, в конечном итоге, вольнодумной и даже антирелигиозной мысли, в сугубо религиозный контекст" [2, С. 38, 240]. В том, что касается неприемлемости западоцентричного (т.н. ориенталистского) взгляда на ислам А. Корбен отмечает, что "Даже сами термины фалсафа [فلسفة] и файласуф [فیلسف], являющиеся арабской транскрипцией греческих слов... не являются точным эквивалентом наших понятий "философия" и "философ". Чёткое различие философии и теологии на Западе восходит к средневековой схоластике. Оно предполагает некую "секуляризацию", идея которой не могла зародиться в исламе, поскольку ислам не знал феномена церкви со всеми его импликациями и вытекающими из него последствиями" [1, С. 15];
3. В том, что касается классического китайского мировоззрения, то самым удивительным - если не сказать, принципиально отличным от нашей, "авраамической" "системы координат" - является то, что "для китайского же натурализма мир един и неделим, в нём всё имманентно и ничто, включая самые тонкие божественные сущности, не трансцендентно"; "китайская культура не знала идеи духа как начала, иноприродного чувственному бытию. Но не знала она и идеи материи, ибо последняя бессмысленна вне оппозиции "дух - материя" [2, С. 14, 54].
1. Корбен А. История исламской философии. Пер. с фр. А. Кузнецова; под ред. Я. Эшотса. 5-е изд. М.: ООО "Садра", 2023. - 368. 2. Торчинов Е. Пути философии Востока и Запада: познание запредельного. – СПб.: “Азбука-классика”, “Петербургское Востоковедение”, 2007. – 480 с.
Пока ехал домой, читал две книги, а именно "Пути философии Востока и Запада" Е. Торчинова и "Историю исламской философии" А. Корбена. Обе книги представляют собой, своего рода, "пиршество духа" и чтобы вполне освоить, их придётся перечитывать, притом неоднократно. Больше всего поражает масштаб - и, вместе с тем, глубина "проникновения" - авторов. Мало того, что перед глазами предстают мировоззрения, которых - на протяжении сотен лет - придерживались миллионы людей: целые культуры и цивилизации. Но и каждое "мировоззрение" (дальневосточно-китайское, индо-буддийское и мусульманское) изображены в мельчайших подробностях (не говоря уже о том, что в "динамике").
Что касается моей задачи, она достаточно скромна и состоит в том, чтобы зафиксировать следующие моменты:
1. Язык накладывает реальный отпечаток на мышление людей. Так, с одной стороны, Торчинов утверждает, что индийские философские школы (индуизм, буддизм) "всё-таки обнаруживают известное родство как по проблематике, так и по подходам к средиземноморским дискурсам (хотя бы в силу индоевропейского характера языков философского знания и там, и здесь)" [2, С. 26, 28]. С другой стороны, отсутствие в китайской философии понятий "бытие" и "небытие" обусловлено отсутствием в древнекитайском языке глагола "быть": вместо него были глаголы "иметься, наличествовать" - ю и "отсутствовать" - у (последний - также омоним слова "вещь"). Как следствие, в классической китайской культуре акцент делался на становлении - "потоке непрестанных изменений и трансформаций-перемен и" (в противоположность западной - заложенной ещё Платоном традиции - согласно которой изменчивость вещей есть признак их неподлинности) [2, С. 70, 85, 99-100];
2. Наши представления о том, чем является (что представляет собой) религия в какой-то степени "конструируемы" (если не сказать, "-центричны": относительно той традиции, из которой мы сами исходим и которую - вольно или невольно, сами сознавая это или нет - разделяем). Так, "буддологи XIX в. были потрясены помещением в буддизм подобного рода теорий, бывших на Западе частью скептической и, в конечном итоге, вольнодумной и даже антирелигиозной мысли, в сугубо религиозный контекст" [2, С. 38, 240]. В том, что касается неприемлемости западоцентричного (т.н. ориенталистского) взгляда на ислам А. Корбен отмечает, что "Даже сами термины фалсафа [فلسفة] и файласуф [فیلسف], являющиеся арабской транскрипцией греческих слов... не являются точным эквивалентом наших понятий "философия" и "философ". Чёткое различие философии и теологии на Западе восходит к средневековой схоластике. Оно предполагает некую "секуляризацию", идея которой не могла зародиться в исламе, поскольку ислам не знал феномена церкви со всеми его импликациями и вытекающими из него последствиями" [1, С. 15];
3. В том, что касается классического китайского мировоззрения, то самым удивительным - если не сказать, принципиально отличным от нашей, "авраамической" "системы координат" - является то, что "для китайского же натурализма мир един и неделим, в нём всё имманентно и ничто, включая самые тонкие божественные сущности, не трансцендентно"; "китайская культура не знала идеи духа как начала, иноприродного чувственному бытию. Но не знала она и идеи материи, ибо последняя бессмысленна вне оппозиции "дух - материя" [2, С. 14, 54].
1. Корбен А. История исламской философии. Пер. с фр. А. Кузнецова; под ред. Я. Эшотса. 5-е изд. М.: ООО "Садра", 2023. - 368. 2. Торчинов Е. Пути философии Востока и Запада: познание запредельного. – СПб.: “Азбука-классика”, “Петербургское Востоковедение”, 2007. – 480 с.
Each account can create up to 10 public channels The optimal dimension of the avatar on Telegram is 512px by 512px, and it’s recommended to use PNG format to deliver an unpixelated avatar. Avoid compound hashtags that consist of several words. If you have a hashtag like #marketingnewsinusa, split it into smaller hashtags: “#marketing, #news, #usa. The creator of the channel becomes its administrator by default. If you need help managing your channel, you can add more administrators from your subscriber base. You can provide each admin with limited or full rights to manage the channel. For example, you can allow an administrator to publish and edit content while withholding the right to add new subscribers. Polls
from us
