Не Скорсезе

Я вернулась из захолустья, где были снег, индюшки и трактора, а интернета и электричества периодически не было. Спала до 12, ела что придётся и запивала всё это то игристым и настойками, несколько тревожилась за фигуру, но не слишком. Последнее, на что хватило псковского электричества, был мой утюжок для волос, так что, навертев кудрей, я осталась в холоде и темноте – только тикали напольные часы.

Читала «Курьера» Шахназарова и искала разницу с фильмом. Нашла: в повести ни слова про то, что в конце, после влюблённости в богатую тинейджерку Катю, дочку профессора, герой отправится в армию. Всё заканчивается на том, что перед ним, бедокуром и скоморохом, ночная снежная Москва (мне представилось, что Триумфальная площадь), набитая людьми, готовыми выпить с другом (а человек человеку – друг) и слететь с катушек в поэтической манере. И этим литература, конечно, замечательна: ей совершенно не нужен никакой Внятный Финал, а достаточно заснеженной площади. И можно думать, что впереди в героя не срочка, не Афган, а просто новая любовь и бестолковость.

Работа ломит стол. Писать про 19 век мне куда комфортнее, чем про мажоров: я люблю шикарные вещи, но не люблю безвкусицу и ночные клубы.

Просили шубу – вот вам шуба.

Хэллоу хэллоу, мои прекрасные, как себя чувствуете?

www.tgoop.com/noscorsese/1198

1.6K viewsJan 8 at 11:26

Я вернулась из захолустья, где были снег, индюшки и трактора, а интернета и электричества периодически не было. Спала до 12, ела что придётся и запивала всё это то игристым и настойками, несколько тревожилась за фигуру, но не слишком. Последнее, на что хватило псковского электричества, был мой утюжок для волос, так что, навертев кудрей, я осталась в холоде и темноте – только тикали напольные часы.

Читала «Курьера» Шахназарова и искала разницу с фильмом. Нашла: в повести ни слова про то, что в конце, после влюблённости в богатую тинейджерку Катю, дочку профессора, герой отправится в армию. Всё заканчивается на том, что перед ним, бедокуром и скоморохом, ночная снежная Москва (мне представилось, что Триумфальная площадь), набитая людьми, готовыми выпить с другом (а человек человеку – друг) и слететь с катушек в поэтической манере. И этим литература, конечно, замечательна: ей совершенно не нужен никакой Внятный Финал, а достаточно заснеженной площади. И можно думать, что впереди в героя не срочка, не Афган, а просто новая любовь и бестолковость.

Работа ломит стол. Писать про 19 век мне куда комфортнее, чем про мажоров: я люблю шикарные вещи, но не люблю безвкусицу и ночные клубы.

Просили шубу – вот вам шуба.

Хэллоу хэллоу, мои прекрасные, как себя чувствуете?

BY Не Скорсезе