Просыпаюсь. Болит голова, хотя вчера не пил. Это раздражает и сразу наводит на мысль, что смысла не пить нет, особенно осенью. Отпускаю эту мысль, пусть уходит.
Пространство за окном покрыто слоем первого снега. В квартире холодно. Обдаюсь из-под крана холодной водой, чтобы доказать себе, что могу. Чищу зубы и смотрю на зеркало. Вижу грязный след. Решаю, что надо убраться в квартире.
Небольшая уборка затягивается на весь день. Я ничего не ем. Хочу поесть после, чтобы доказать себе, что могу не думать о еде, что не пищей живет человек, что дух силен.
Жарю яичницу из четырех яиц с расчетом на то, что два сейчас, а два потом. Съедаю все четыре вместе с хлебом. Нужно сесть за работу. Лень. Выпиваю две кружки кофе. Решаю продолжить убираться.
Закидывая всякое ненужное барахло в мешок для мусора, с каждой, даже самой маленькой вещью, нещадно рву эмоциональную связь. Помню, как впервые надел эти тапочки. Тогда только въехал в квартиру и принял в первый раз душ на новом месте. Ногам в них было очень тепло… Пошли в жопу, твари! Помню этот кулон. Его подарила Настя… Или Ира… Или я его украл у Димона. В любом случае это не кулон, а кусок старого дерьма, который, как гиря, привязанная к ногам утопающего, тянет на дно. Единственный способ всплыть — перерезать веревку. А вот чашечка с далматинцами, которую подарила мне подруга бабушки на день рожденья, когда мне было шесть, кажется. Отколот кусочек. Царствие небесное. Летишь в помойку, дрянь!
Часы показывают одиннадцать. Что за бред, весь день убирался. Кофе мне пить нельзя. Зато в квартире приятная пустота. У двери лежит пять мешков мусора. Плюю на примету, что мусор нельзя выносить на ночь.
За три ходки справляюсь. Сажусь на диван, расправляю руки, как крылья. Четыре секунды ни о чем не думаю, а затем: «Где запасные ключи?»
Ищу ключи. Нигде нет. Думаю, что случайно выкинул в один из пакетов. Спускаюсь к мусорке, роюсь. Ко мне подходит местный бездомный, начинает рассказывать, что в мусоре можно отыскать много чего полезного и что один его приятель так целый катер собрал. Ключи не нахожу. Возвращаюсь домой. Хожу туда-сюда в неврозе. Случайно цепляюсь взглядом за крышку кофеварки. На ней лежат ключи.
«Пошло всё на хер!» — Сажусь за компьютер. Пишу. Смотрю на часы. Показывают половину третьего. Выпиваю рюмку залежавшейся настойки. Не помню, откуда она. Умываюсь. Ложусь спать.
Мне снится, что я на перроне жду пригородную электричку. Она подходит. Сажусь. Двери закрываются. Вспоминаю, что на перроне оставил чемодан. Просыпаюсь.
По дороге в магазин встречаю того самого бездомного. Он изрядно пьян. — Насобирали на катер уже? — Спрашиваю я. — Да, вот смотри. На этих словах он обхватывает двумя руками невидимый штурвал и по дуге, словно он на катере, разворачивается и уходит прочь. Оборачивается, снимает с себя шапку и, держа одну руку на невидимом штурвале, машет мне шапкой, словно это капитанский картуз.
Просыпаюсь. Болит голова, хотя вчера не пил. Это раздражает и сразу наводит на мысль, что смысла не пить нет, особенно осенью. Отпускаю эту мысль, пусть уходит.
Пространство за окном покрыто слоем первого снега. В квартире холодно. Обдаюсь из-под крана холодной водой, чтобы доказать себе, что могу. Чищу зубы и смотрю на зеркало. Вижу грязный след. Решаю, что надо убраться в квартире.
Небольшая уборка затягивается на весь день. Я ничего не ем. Хочу поесть после, чтобы доказать себе, что могу не думать о еде, что не пищей живет человек, что дух силен.
Жарю яичницу из четырех яиц с расчетом на то, что два сейчас, а два потом. Съедаю все четыре вместе с хлебом. Нужно сесть за работу. Лень. Выпиваю две кружки кофе. Решаю продолжить убираться.
Закидывая всякое ненужное барахло в мешок для мусора, с каждой, даже самой маленькой вещью, нещадно рву эмоциональную связь. Помню, как впервые надел эти тапочки. Тогда только въехал в квартиру и принял в первый раз душ на новом месте. Ногам в них было очень тепло… Пошли в жопу, твари! Помню этот кулон. Его подарила Настя… Или Ира… Или я его украл у Димона. В любом случае это не кулон, а кусок старого дерьма, который, как гиря, привязанная к ногам утопающего, тянет на дно. Единственный способ всплыть — перерезать веревку. А вот чашечка с далматинцами, которую подарила мне подруга бабушки на день рожденья, когда мне было шесть, кажется. Отколот кусочек. Царствие небесное. Летишь в помойку, дрянь!
Часы показывают одиннадцать. Что за бред, весь день убирался. Кофе мне пить нельзя. Зато в квартире приятная пустота. У двери лежит пять мешков мусора. Плюю на примету, что мусор нельзя выносить на ночь.
За три ходки справляюсь. Сажусь на диван, расправляю руки, как крылья. Четыре секунды ни о чем не думаю, а затем: «Где запасные ключи?»
Ищу ключи. Нигде нет. Думаю, что случайно выкинул в один из пакетов. Спускаюсь к мусорке, роюсь. Ко мне подходит местный бездомный, начинает рассказывать, что в мусоре можно отыскать много чего полезного и что один его приятель так целый катер собрал. Ключи не нахожу. Возвращаюсь домой. Хожу туда-сюда в неврозе. Случайно цепляюсь взглядом за крышку кофеварки. На ней лежат ключи.
«Пошло всё на хер!» — Сажусь за компьютер. Пишу. Смотрю на часы. Показывают половину третьего. Выпиваю рюмку залежавшейся настойки. Не помню, откуда она. Умываюсь. Ложусь спать.
Мне снится, что я на перроне жду пригородную электричку. Она подходит. Сажусь. Двери закрываются. Вспоминаю, что на перроне оставил чемодан. Просыпаюсь.
По дороге в магазин встречаю того самого бездомного. Он изрядно пьян. — Насобирали на катер уже? — Спрашиваю я. — Да, вот смотри. На этих словах он обхватывает двумя руками невидимый штурвал и по дуге, словно он на катере, разворачивается и уходит прочь. Оборачивается, снимает с себя шапку и, держа одну руку на невидимом штурвале, машет мне шапкой, словно это капитанский картуз.
1What is Telegram Channels? Ng Man-ho, a 27-year-old computer technician, was convicted last month of seven counts of incitement charges after he made use of the 100,000-member Chinese-language channel that he runs and manages to post "seditious messages," which had been shut down since August 2020. Activate up to 20 bots But a Telegram statement also said: "Any requests related to political censorship or limiting human rights such as the rights to free speech or assembly are not and will not be considered." The channel also called on people to turn out for illegal assemblies and listed the things that participants should bring along with them, showing prior planning was in the works for riots. The messages also incited people to hurl toxic gas bombs at police and MTR stations, he added.
from us
