Была в пункте, куда вывезли жителей Суджи, семь месяцев проживших под оккупацией. Сначала меня удивило, когда они говорили, что ВСУ их не трогали, я ожидала услышать совсем другие истории. Но, логически рассуждая, были бы эти люди живы, если бы все поголовно ВСУ в Судже были зверьём? Впрочем, чем больше я слушала, тем лучше понимала - эти люди провели в оккупации больше полугода, их восприятие сильно изменилось, и то, что они называют нормальным, нормальным не является совсем.
Например, одна семья с двумя детьми-подростками не успела выехать потому, что старший сын был на работе, ждали его. А когда он вернулся и вышли уезжать, мимо ехала машина с семьёй и ребенком, эта семья была убита с дрона прямо в нескольких метрах от них. Испугавшись, они забежали домой. Мать семьи - Светлана Белоброва - сказала, что их не выпускали из Суджи, и постоянно приходили вооруженные солдаты домой, пугали - "Сейчас отправим тебя с мужем окопы рыть, а детей отдадим на органы". Для нее это было страшно, но нормально, ведь не убили же. Следом приходили украинские волонтеры и предлагали вывезти детей в Сумы. Светлана была уверена, что, если она отправит детей от обстрелов туда, она их больше не увидит - их разберут на органы. Они с мужем хорошо понимали, что они - в оккупации. Но не хотели уезжать на Украину, потому что их дом - Россия, и она - совсем в другой стороне. ВСУ очень быстро разграбили все квартиры, выносили все - телефоны, золото, потом дошло до трусов и белья. Светлана видела, как они все это тащили, и ей было противно. Когда наступил Новый год и похолодало, Светлана спрашивала себя - как там отмечает Новый год Москва, Россия? Помнят ли о них, жителях Суджи. Она положила на стол простую еду из гуманитарного пайка, подарков для детей не было. Дети никогда не выходили на улицу - один не злой солдат ВСУ предупредил ее мужа - "На нас не смотрите, мы нормальные. Но есть тут люди, которые ваших детей разорвут". Светлана загадала новогоднее желание - чтобы пришли поскорей наши. Вот так. Кто-то из нас желал себе айфоны, прочие гаджеты, а в Судже люди загадывали самое ценное - чтобы русские за ними пришли, чтоб не забыли.
Вообще, о солдатах из трубы никто из Суджи не может говорить спокойно. Сразу начинают дрожать подбородки, они понимают, что в трубу зашли ради них, и не все из нее вышли. Муж Светланы увидел наших "трубочистов" 10-го марта. Они были черные, но он ихц узнал. Они попросили его не шуметь. Но он все равно шумел. "Наши! Наши!" - кричал он. Ещё через два дня наши вывели семью - Светлану и детей. Муж остался - у него там кот и машина Лада, на которую он копил всю жизнь и не отдал ВСУ. А Светлана с детьми в ПВР. Ее новогоднее желание сбылось.
Ещё говорила с бабушкой, которая честно призналась, что были там двое молодых бойцов ВСУ - 21 и 23 года - которых она называла "сыночками", и не жалеет, они были детьми и такими же, как наши. Она тоже видела, как ВСУ мародерят квартиры. Продукты брала там же, где и все - в разбитых магазинах, их надолго хватило. Но на улицу выходить сильно боялись. Один раз к ней приехала украинская журналистка в сопровождении ВСУ и настойчиво спрашивала, как бабуля относится к Путину. "А вы как относитесь к Зеленскому? - спросила в ответ она. "Хорошо отношусь", - ответила журналистка. "А я - за мир" - ответила бабуля. Это, конечно, очень героически со стороны украинской журналистки спрашивать у человека в оккупации, как он относится к президенту своей страны. 94-летняя мать этой пожилой женщины была парализована, и мечтала дожить до 95 лет потому что лет 10 назад получила поздравления от Путина, в котором он просил дожить до 95, она мечтала, что он приедет к ней в гости. Она не дожила ни до 95-летия, ни до освобождения.
Ещё там была пожилая женщина 73 лет, которую по словам местных, ВСУ изнасиловали, пустив по кругу. Я ее видела, но подходить с вопросами не стала
Была в пункте, куда вывезли жителей Суджи, семь месяцев проживших под оккупацией. Сначала меня удивило, когда они говорили, что ВСУ их не трогали, я ожидала услышать совсем другие истории. Но, логически рассуждая, были бы эти люди живы, если бы все поголовно ВСУ в Судже были зверьём? Впрочем, чем больше я слушала, тем лучше понимала - эти люди провели в оккупации больше полугода, их восприятие сильно изменилось, и то, что они называют нормальным, нормальным не является совсем.
Например, одна семья с двумя детьми-подростками не успела выехать потому, что старший сын был на работе, ждали его. А когда он вернулся и вышли уезжать, мимо ехала машина с семьёй и ребенком, эта семья была убита с дрона прямо в нескольких метрах от них. Испугавшись, они забежали домой. Мать семьи - Светлана Белоброва - сказала, что их не выпускали из Суджи, и постоянно приходили вооруженные солдаты домой, пугали - "Сейчас отправим тебя с мужем окопы рыть, а детей отдадим на органы". Для нее это было страшно, но нормально, ведь не убили же. Следом приходили украинские волонтеры и предлагали вывезти детей в Сумы. Светлана была уверена, что, если она отправит детей от обстрелов туда, она их больше не увидит - их разберут на органы. Они с мужем хорошо понимали, что они - в оккупации. Но не хотели уезжать на Украину, потому что их дом - Россия, и она - совсем в другой стороне. ВСУ очень быстро разграбили все квартиры, выносили все - телефоны, золото, потом дошло до трусов и белья. Светлана видела, как они все это тащили, и ей было противно. Когда наступил Новый год и похолодало, Светлана спрашивала себя - как там отмечает Новый год Москва, Россия? Помнят ли о них, жителях Суджи. Она положила на стол простую еду из гуманитарного пайка, подарков для детей не было. Дети никогда не выходили на улицу - один не злой солдат ВСУ предупредил ее мужа - "На нас не смотрите, мы нормальные. Но есть тут люди, которые ваших детей разорвут". Светлана загадала новогоднее желание - чтобы пришли поскорей наши. Вот так. Кто-то из нас желал себе айфоны, прочие гаджеты, а в Судже люди загадывали самое ценное - чтобы русские за ними пришли, чтоб не забыли.
Вообще, о солдатах из трубы никто из Суджи не может говорить спокойно. Сразу начинают дрожать подбородки, они понимают, что в трубу зашли ради них, и не все из нее вышли. Муж Светланы увидел наших "трубочистов" 10-го марта. Они были черные, но он ихц узнал. Они попросили его не шуметь. Но он все равно шумел. "Наши! Наши!" - кричал он. Ещё через два дня наши вывели семью - Светлану и детей. Муж остался - у него там кот и машина Лада, на которую он копил всю жизнь и не отдал ВСУ. А Светлана с детьми в ПВР. Ее новогоднее желание сбылось.
Ещё говорила с бабушкой, которая честно призналась, что были там двое молодых бойцов ВСУ - 21 и 23 года - которых она называла "сыночками", и не жалеет, они были детьми и такими же, как наши. Она тоже видела, как ВСУ мародерят квартиры. Продукты брала там же, где и все - в разбитых магазинах, их надолго хватило. Но на улицу выходить сильно боялись. Один раз к ней приехала украинская журналистка в сопровождении ВСУ и настойчиво спрашивала, как бабуля относится к Путину. "А вы как относитесь к Зеленскому? - спросила в ответ она. "Хорошо отношусь", - ответила журналистка. "А я - за мир" - ответила бабуля. Это, конечно, очень героически со стороны украинской журналистки спрашивать у человека в оккупации, как он относится к президенту своей страны. 94-летняя мать этой пожилой женщины была парализована, и мечтала дожить до 95 лет потому что лет 10 назад получила поздравления от Путина, в котором он просил дожить до 95, она мечтала, что он приедет к ней в гости. Она не дожила ни до 95-летия, ни до освобождения.
Ещё там была пожилая женщина 73 лет, которую по словам местных, ВСУ изнасиловали, пустив по кругу. Я ее видела, но подходить с вопросами не стала
A Telegram channel is used for various purposes, from sharing helpful content to implementing a business strategy. In addition, you can use your channel to build and improve your company image, boost your sales, make profits, enhance customer loyalty, and more. The Channel name and bio must be no more than 255 characters long Image: Telegram. The SUCK Channel on Telegram, with a message saying some content has been removed by the police. Photo: Telegram screenshot. The group also hosted discussions on committing arson, Judge Hui said, including setting roadblocks on fire, hurling petrol bombs at police stations and teaching people to make such weapons. The conversation linked to arson went on for two to three months, Hui said.
from us
