Начетчик

Солженицын неправ, но ценность имеет.

В Беларуси убрали из школьной программы Солженицына. Мотив тамошних политиков, точнее политика, неясен. Но вслед за этим раздались голоса и у нас о вреде Александра Исаевича для подрастающего поколения. Поспешу успокоить: на подростков Солженицын не имеет никакого влияния. Согласен я и с тем, что в его книгах много вымысла. Но читать его все-таки надо.

Солженицын многолик. Он и свидетель. И писатель. И публицист. И политик. А сам он хотел быть пророком, как Лев Николаевич Толстой. Но если Толстой был близок к анархизму, то Солженицына тянуло куда-то к славянофилам.

Архипелаг ГУЛАГ – это не научная работа. Сам автор определял ее как «Опыт художественного исследования». В действительности это публицистика с воспоминаниями. Некоторые эпизоды – вроде рассказа о том, как автора пытались завербовать – близки к исповеди.

Смотреть на Архипелаг как на научный труд нельзя. Приведу пример самой грубой ошибки. Солженицын пишет касательно кулацкой ссылки, что в тайгу и тундру было отправлено «пятнадцать миллионов мужиков». Цифра увеличена раз в семь, если не больше. Дело в том, что «ни Солженицын, ни американские советологи, на которых ссылался Мильчаков, не имели доступа в советские секретные архивы, и, следовательно, вся их «статистика» является не более чем плодом их собственного фантазирования».

Это слова Земкова. Земсков не относился к когорте публицистов-сталинистов, а его книги не апология. Нет, он историк-статистик, всю жизнь посвятивший исследованиям демографических аспектов политических репрессий. Его вывод можно описать просто: цифры Александр Исаевич брал с потолка.

Позже Виктор Земсков написал несколько отдельных статей. Они вошли в сборник «Книга, обманувшая мир». Помимо критики Солженицына с точки зрения историков, там была критика со стороны других писателей, в том числе и прошедшего лагеря Шаламова.

И здесь хочется защитить Солженицына, а также сказать зачем надо его читать. Книги Солженицына ценны личным опытом самого автора. Да и написаны они неплохим языком. Они интересны. Наконец, они могут стать источником для работ по исторической антропологии.

Вот только влияние на умы он не имеет. Может, в перестройку, может в начале девяностых и считало его кем-то. Но нынешний Солженицын забронзовевший памятник. Он стоит дальше от нас, чем Шолохов или Булгаков. Потому что Шолохову или Булгакову есть что сказать зумеру с крашеными волосами из тик-тока, который слушает Алену Швец или SHHHHT. И Маяковскому. И Блоку. А Солженицыну сказать нечего.

Я не люблю делить литературу по возрастам. И Данте можно читать в восемнадцать лет, и Шекспира, и Достоевского. Но все же есть несколько книг в мировом литературном каноне, которые лет до тридцати читать не тяжело, но скучно. Сложно такое написать, но Солженицын смог.

Да и в школьной программе ГУЛАГа нет. Есть «Матренин двор» в основной программе, но этот рассказ относится к «деревенской прозе». «Один день Ивана Денисовича» входит в список произведений на лето. Но «Один день Ивана Денисовича» публиковался в СССР, его одобряла партийная верхушка.

Я думаю, что Солженицына постигнет участь поэтов восемнадцатого века. Несмотря на определенные литературные достоинства, его будут знать и читать специалисты или студенты-филологи.

P.S.
Ох, боюсь, что многим пост не понравится . . .

www.tgoop.com/pepel_v/599

1.7K viewsAug 16, 2021 at 16:23

Солженицын неправ, но ценность имеет.

В Беларуси убрали из школьной программы Солженицына. Мотив тамошних политиков, точнее политика, неясен. Но вслед за этим раздались голоса и у нас о вреде Александра Исаевича для подрастающего поколения. Поспешу успокоить: на подростков Солженицын не имеет никакого влияния. Согласен я и с тем, что в его книгах много вымысла. Но читать его все-таки надо.

Солженицын многолик. Он и свидетель. И писатель. И публицист. И политик. А сам он хотел быть пророком, как Лев Николаевич Толстой. Но если Толстой был близок к анархизму, то Солженицына тянуло куда-то к славянофилам.

Архипелаг ГУЛАГ – это не научная работа. Сам автор определял ее как «Опыт художественного исследования». В действительности это публицистика с воспоминаниями. Некоторые эпизоды – вроде рассказа о том, как автора пытались завербовать – близки к исповеди.

Смотреть на Архипелаг как на научный труд нельзя. Приведу пример самой грубой ошибки. Солженицын пишет касательно кулацкой ссылки, что в тайгу и тундру было отправлено «пятнадцать миллионов мужиков». Цифра увеличена раз в семь, если не больше. Дело в том, что «ни Солженицын, ни американские советологи, на которых ссылался Мильчаков, не имели доступа в советские секретные архивы, и, следовательно, вся их «статистика» является не более чем плодом их собственного фантазирования».

Это слова Земкова. Земсков не относился к когорте публицистов-сталинистов, а его книги не апология. Нет, он историк-статистик, всю жизнь посвятивший исследованиям демографических аспектов политических репрессий. Его вывод можно описать просто: цифры Александр Исаевич брал с потолка.

Позже Виктор Земсков написал несколько отдельных статей. Они вошли в сборник «Книга, обманувшая мир». Помимо критики Солженицына с точки зрения историков, там была критика со стороны других писателей, в том числе и прошедшего лагеря Шаламова.

И здесь хочется защитить Солженицына, а также сказать зачем надо его читать. Книги Солженицына ценны личным опытом самого автора. Да и написаны они неплохим языком. Они интересны. Наконец, они могут стать источником для работ по исторической антропологии.

Вот только влияние на умы он не имеет. Может, в перестройку, может в начале девяностых и считало его кем-то. Но нынешний Солженицын забронзовевший памятник. Он стоит дальше от нас, чем Шолохов или Булгаков. Потому что Шолохову или Булгакову есть что сказать зумеру с крашеными волосами из тик-тока, который слушает Алену Швец или SHHHHT. И Маяковскому. И Блоку. А Солженицыну сказать нечего.

Я не люблю делить литературу по возрастам. И Данте можно читать в восемнадцать лет, и Шекспира, и Достоевского. Но все же есть несколько книг в мировом литературном каноне, которые лет до тридцати читать не тяжело, но скучно. Сложно такое написать, но Солженицын смог.

Да и в школьной программе ГУЛАГа нет. Есть «Матренин двор» в основной программе, но этот рассказ относится к «деревенской прозе». «Один день Ивана Денисовича» входит в список произведений на лето. Но «Один день Ивана Денисовича» публиковался в СССР, его одобряла партийная верхушка.

Я думаю, что Солженицына постигнет участь поэтов восемнадцатого века. Несмотря на определенные литературные достоинства, его будут знать и читать специалисты или студенты-филологи.

P.S.
Ох, боюсь, что многим пост не понравится . . .

BY Начетчик