На связи Постанович

Впервые в жизни заболел конъюнктивитом.

Неделю было плохое зрение: с утра получше, а к вечеру совсем всё расплывалось. Мир как через запотевшее стекло. По этому поводу жутко переживал: не хотелось после половины жизни со стопроцентным зрением представить, что теперь жизнь может быть вот такой. К хорошему зрению привыкаешь.

Хотя врач сказал, что всё восстановится, в эти дни я часто подходил к зеркалу и рассматривал свои глаза. То ли с намерением немедленно что-то там обнаружить и исцелить, то ли с желанием попрощаться с ними и запомнить, что они у меня были. Воображение рисовало картины, в которых совсем скоро мир погрузится в вечный непроницаемый мрак.

Доктор не обманул, и зрение вернулось. Но конъюнктивит не прошел бесследно, совершилось удивительное открытие: разглядывая по причине болезни глаза, я вдруг осознал, что в целом делаю это впервые в жизни. То есть мне за 31 год не пришло в голову сделать это раньше. Я даже понял, что не знал точно цвета своих глаз. Знал, что они темно-карие, и всё. Как это выглядит на деле — нет, ни разу не смотрел.

При этом мне достаточно часто говорили, что у меня красивые глаза. Но сам-то я знал, что красивые глаза — это голубые. Голубые глаза — это ааааааааа! Вот их я рассматривал, во мне что-то с ума сходит от них, как у Рокфора из «Чипа и Дейла» при виде сыра. А свои карие — нет, мысли такой не было. Ну карие и карие, подумаешь.

Не было бы счастья, да конъюнктивит помог! Уведенное меня впечатлило. Оказывается, карие глаза тоже можно рассматривать. Они — удовольствие совсем другого рода. Голубые — это направление вовне, снежная вершина, звезда. Карие — это земля, ущелье, темная комната. Мои по цвету — среднее между брауни, шоколадным мороженым и кофейной гущей, скрещенное с дымчатым кварцем.

Конъюнктивит прошел, но я все еще иногда подхожу к зеркалу и с удивлением вглядываюсь. По ощущением, как будто что-то невероятно важное себе присвоил, несправедливо утраченное.

www.tgoop.com/postanovich_world/148

2.4K viewsAlexander, May 30 at 10:41

Впервые в жизни заболел конъюнктивитом.

Неделю было плохое зрение: с утра получше, а к вечеру совсем всё расплывалось. Мир как через запотевшее стекло. По этому поводу жутко переживал: не хотелось после половины жизни со стопроцентным зрением представить, что теперь жизнь может быть вот такой. К хорошему зрению привыкаешь.

Хотя врач сказал, что всё восстановится, в эти дни я часто подходил к зеркалу и рассматривал свои глаза. То ли с намерением немедленно что-то там обнаружить и исцелить, то ли с желанием попрощаться с ними и запомнить, что они у меня были. Воображение рисовало картины, в которых совсем скоро мир погрузится в вечный непроницаемый мрак.

Доктор не обманул, и зрение вернулось. Но конъюнктивит не прошел бесследно, совершилось удивительное открытие: разглядывая по причине болезни глаза, я вдруг осознал, что в целом делаю это впервые в жизни. То есть мне за 31 год не пришло в голову сделать это раньше. Я даже понял, что не знал точно цвета своих глаз. Знал, что они темно-карие, и всё. Как это выглядит на деле — нет, ни разу не смотрел.

При этом мне достаточно часто говорили, что у меня красивые глаза. Но сам-то я знал, что красивые глаза — это голубые. Голубые глаза — это ааааааааа! Вот их я рассматривал, во мне что-то с ума сходит от них, как у Рокфора из «Чипа и Дейла» при виде сыра. А свои карие — нет, мысли такой не было. Ну карие и карие, подумаешь.

Не было бы счастья, да конъюнктивит помог! Уведенное меня впечатлило. Оказывается, карие глаза тоже можно рассматривать. Они — удовольствие совсем другого рода. Голубые — это направление вовне, снежная вершина, звезда. Карие — это земля, ущелье, темная комната. Мои по цвету — среднее между брауни, шоколадным мороженым и кофейной гущей, скрещенное с дымчатым кварцем.

Конъюнктивит прошел, но я все еще иногда подхожу к зеркалу и с удивлением вглядываюсь. По ощущением, как будто что-то невероятно важное себе присвоил, несправедливо утраченное.

BY На связи Постанович