Сегодня исполняется 76 лет со дня рождения поэта, прозаика, мыслителя, лауреата Премии Андрея Белого (2019), важнейшего для «Флагов» автора Андрея Таврова.

В его день рождения мы выпускаем особенный материал нашей традиционной рубрики «Вслед за»: это отклики пятерых молодых поэтов и поэток, возникших в ответ не только «на особое художественное видение, но и ощущение утраты, пустоты, внезапно возникшей на месте узла, связывающего несколько поколений».

Прямо сейчас вы можете оформить предзаказ последнего романа Андрея Таврова.


*

ДМИТРИЙ САБИРОВ

Нет, ещё не пора скатывать шарики
из теста, из снега, потому что пора
для этого не наступает. Обычно хор
вторит на этом месте, поднимая фонарики,

но сейчас и без них столько света,
что хватит и на плач, и на слепоту
и на то, чтобы просто не верить в это
и выискивать комариную в воздухе норку.

Как яблоко назовёшь, так и будешь жить,
так и поплывёшь на ялике его хруста.
Из надреза ногтём на дуновении выпала буква т
и осталась с неразличимой границей ВЕРА.

У караульных налегке сегодня душа,
от чего, что ни спрошу вслух, улыбаются:
«Человек держал крепко. Это сам шар
улетел белой тарелкой с румяной каймой»

После перерыва возвращаемся с «Мастерской» в обновлённом формате: сегодня мы читаем Владислава Лебедева и Марину Богданову с комментариями Софьи Дубровской и Максимилиана Неаполитанского.

Главной задачей двойной публикации становится выстраивание ещё одного поэтического диалога: не только между текстом и комментарием к нему, но и между самими поэт:ками. Мы надеемся, что это создаст новое измерение общения художественных языков между собой.

МАРИНА БОГДАНОВА

***

23:45
оверлок

своя остановка проигрывается в нарды
чужая рисуется дымчатой тушью
в невозможности выйти из 0LjRgdC60YDRiw

с кем ты смотрел радиоконцерт цикад?

во время остервенелого создания новой жизни я думаю о небе

на автобусных потерях 0YHQvtC30L3QsNC90LjRjw
каждое «конечно»
становится анаграммой к «нужно»
когда заглядываешь в каждый круг зрачка

0LfQstC10LfQtNC90L7QtQ это новое черное
в эпоху новых таксидермистов
на улице отсутствия
закрывается попытка устрашения
звук появляется в победе остаточности

чернила блестят потому что они сделаны из ртути
прикосновения к белкам
хватит всем
чтобы напоить каждую 0LfQstC10LfQtNGD
после глянцевого поражения поезда

разумное потребление зеркал
любить 0LvRg9C90YM проще чем ее создателя
письма проходят прямо через ребра
как в
голодные игольные ящики для почты

неба мне не хватает
в небе происходит 0LvRg9C90LA
лабродорит ломается по линиям иризации

с кем ты смотрел радиоконцерт цикад?

я оставляю поцелуи на куртках пассажиров
возможно я сбегу со следующей станции

В сегодняшнем «Дайджесте» читаем художницу и поэтессу Анастасию Елизарьеву. В сюрреалистическом расследовании-хронике «Кто поджёг море» её героиня не только попадает в изнаночный мир «Путаницы» Корнея Чуковского, но и открывает для себя законы хода времени и каналы связи с отцовскими фигурами, сказочными богатырями и лицами-зеркалами.

<...>
000

Какой светлый пожар. Я отворачиваюсь.

111

Моя соседка ушла на бал, и всё стало зимой.

Я бездумно слушаю лекцию про Марию Мнишек и представляю, как Оля несёт своё огромное платье через пургу, беспомощно охватив руками, как её единственного друга. Это огромное платье — другой человек, не Оля, но туда можно посадить и её, и меня, и всех тех, кого нужно спасти, как в летучий корабль, как в Ноев ковчег. Я перекладываю с одного колена на другое Олины шпильки.

000

Шёл снег. Время года может меняться, но я знал, что это не означает, что здесь идёт время и не значит, что богатырь найдёт своих богатырей и жену. Событие тут уже происходит, сюжет ему не нужен, изменения тоже. Я отвернулся. Спиной услышал, что всё не остановилось, и вздохнул. С неба ещё храпели. Я шёл к дому движениями фигуриста на льду, медленно разводя ногами песок.

Дополняем спецномер, посвящённый Алексею Парщикову и его наследию, переводом статьи писателя и переводчика Хендрика Джексона, которая анализирует стихотворение «Коты» с точки зрения немецкой традиции вещного стихотворения (Dinggedicht). Перевод выполнила Элина Ханова.

<...>

Стихотворение начинается с классической для Парщикова легко распознаваемой сцены: коты, к несчастью съевшие таблетки на заводской свалке (предположительно советской), представляют собой ничтожно-комичный и в то же время возвышенно-героический образ. Этот сценарий разворачивается в метафорах, но довольно быстро обостряется, и достаточно трех сравнений, чтобы вся картина стала монументальной и всеохватной: «исполинский, кaк штиль в Пeрсидском зaливe». Но лирическое Я, типичное для стихотворений Парщикова, возвращается к образу и воспроизводит его снова и снова. То, что на первый взгляд кажется набором метафор, при ближайшем рассмотрении оказывается последовательным развертыванием скрытых отсылок ко «всем формам в мире», при этом они не отказываются от своих истоков и не уходят от темы в «бессмысленный произвол».

Но именно в последнем случае, в фиксации на опыте, который так или иначе описывается с помощью множества сравнений, конечно же, таится опасность регресса, опасность возврата к доавангардной концепции изображения. Страх перед полным разделением означаемого и означающего, мира опыта и поэтической конструкции понятен: два этих элемента постоянно стремятся находиться рядом, однако такой страх не может быть убедительнее тенденции языка стать независимым: в конечном счете, именно ситуативная привязка к жизненному миру является произвольной и случайной, а не языковая система с ее сложившимися значениями, которые должны систематически развиваться.

<...>

Продолжаем обновлять «Мастерскую» и читаем поэтические подборки Дарьи Василенко и Артёма Соложенкова. Из комментария к подборке: «“Вокзалы” Соложенкова не взрывным, но иным путём выявляют эту дурную бесконечность транспортной логики претекстов и цитат, чтобы разрушить автоматизм узнаваемой цитаты. Начиная с более вольного обращения со строфическими периодами, он, осознавая литературность собственных путешествий типа вокзального тревелога (жанра, который мог создать только чудовищный город-спрут вроде Москвы), вживляет язык литературного и металитературного (исследовательского) разговора, чтобы выпотрошить его, помещая строчки “Памятника” с объявлением остановок на английском языке».

*

ДАРЬЯ ВАСИЛЕНКО

***

целуя мраморных плит осколки —
ступай смелее!
в напасти прелесть — и алчная
зима рассвирепеет, пустивши солнце
на съеденье.
мой друг с Невы, потуги вечные в аду,
а ты ползи лозой по зрячему котлу.


АРТЁМ СОЛОЖЕНКОВ

ВОСТОЧНОМУ ВОКЗАЛУ

Уходя за преломленный сломанный мир
и гремучую доблесть грядущих веков,
нерифмованный ритм заляпанных о́кон
и за ржавые рельсы пространств и времён,

устремлённый туда, где, привратно согбен
меж заляпанных окон и правильных стен,
в полумёртвый разгар пограничного сна
наконец открываешь отсутствие глаз,
но не видимая ни тогда, ни сейчас,
рассекает пространство немая сама,
но дающая голос пространству струна —
волос эллинской арфы, единственный луч
между правильных стен арматуры и круч
из железобетона, тугая тесьма,
злобно вывихнутый состав
спит себя в обрамленьи холста.

Новая публикация в «Дайджесте» — поэма Насти Верховенцевой «комета огонь». Из автокомментария Насти: «Эта поэма выросла из посвящения моей бабушке, которая умерла в феврале 2022-го. Затем всё окружающее начало влиять на сам текст, поэма в каком-то смысле вышла из-под контроля, и я бы даже охарактеризовала всё то, что в ней происходит (особенно в основной части), как попытку записать сны с того света».

<...>

После того, как сердце
хоть чуть-чуть приоткрылось нараспашку,
совсем подёрнуто небо

опрокинутое молоко на нём сейчас киснет
веки распахнешь как только проснувшись
Закроешь как будто яви совсем не бывало:

кажется что совсем не спала
проснулась тут ядерная зима

страна зарастает соединительной тканью
улицы-это-запломбированные-каналы
реки из людей хватающихся руками
деревья рождают вороньи крики
и умирают

как в воду опущенная, ты глядишь на всё,
что происходит, через призмы
поломанного калейдоскопа

Ведь голову напекло, потому и потоп
потоп повсюду потоп да будет потоп всё гори пропадом
гори-гори ясно, чтобы не погасло
гори

<...>

Дорогие друзья!

Кто беспокоится за сайт нашего журнала — не переживайте: проблема техническая, специалисты со стороны хостинга её устраняют.

В течение нескольких дней «Флаги» начнут функционировать в штатном режиме.

Спасибо!

«Флаги» — о «Тёмной материи» Осе Берг

Коллеги из редакции поэтического журнала «Флаги» специально для нашего сайта написали о «Тёмной материи» — одной из самых долгожданных поэтических книг последнего времени.

О «сумрачной картографии», «потусторонних стенограммах» и новых путях, открытых для русскоязычной поэзии шведской сюрреалисткой читаем в отзывах Владимира Кошелева, Матвея Соловьёва и Лизы Хереш.

«Тёмная материя»:
— на нашем сайте
— на OZON
— на Wildberries

(В беспокойстве взгляда я укрою нервные вещи)

13 апреля в мастерской «Горка» (Санкт-Петербург, Дегтярная улица 5-7) пройдут поэтические чтения, где примут участие автор:ки журнала.

Просим читателей и читательниц из Санкт-Петербурга поддержать это мероприятие!

14 апреля поэтические прочтения пройдут в магазине винтажной одежды Fleur.

Всем привет!
Приглашаем вас
на Поэтический вечер в Горке.
Уже в эту субботу!

Мы хотим делать современную поэзию видимой и это мероприятие – возможность для диалога.
Приходите послушать и познакомиться с теми,кто пробует отразить новое время в слове.

В программе выступление шести
современных поэтов и поэток:

•Лиза Хереш
•Дима Сабиров
•Матвей Соловьёв
•Милена Степанян
•Софья Суркова
•Елиза Фива

Далее антракт и открытый микрофон (все желающие могут поучаствовать)

13 апреля 19:00
ул.Дегтярная 5-7 (БЦ Рассвет)

Билеты!
Приходите!

Сегодня мы обновляем «Мастерскую» и публикуем поэтические подборки Майи Мамедовой и Марии Четвериковой с комментариями Юлии Тихомировой и Лизы Хереш. Как пишет Юлия Тихомирова, «обращение молодых поэтов и художников к "новой искренности" формации левого МОСХа всякий раз воспринимается тяжело критиками, выросшими на идеалах концептуализма, но это обращение требует осмысления и внимания к себе. Как минимум потому что возмущает, смущает, раздражает и ставит в тупик. Как, впрочем, и сама современность».



МАРИЯ ЧЕТВЕРИКОВА


* * *

Они говорят
чтобы ты жил в интересные времена
и никогда не нашёл то, что ищешь

Я всё ещё до конца не понял
пожелание это или проклятье

Я лишь
широко распахнув глаза
наблюдаю

как сам становлюсь трагическим героем чужого романа
обрастая той самой darkness
в которую влюбляются девушки

Ещё совсем недавно
я сам был такой девушкой
с замиранием сердца глотал романы
о людях, дышащих через раз

Постепенно я начал понимать
что это не пожелание или проклятье
а просто жизнь
как она есть

мы все живем в интересные времена
и никогда не найдём то, что ищем

И наверное единственное
что мы можем сделать
это пробовать писать свой текст

и переопределять значения
героя
трагедии
романа

мне осталось лишь преодолеть
страх пустого листа

С 5 по 15 июля в рамках «Летней школы» в Тверской области будет работать мастерская перевода «Пиши расширяй». Её организуют редакторка «Флагов» Лиза Хереш, поэтка и переводчица Виктя Вдовина и переводчик Миша Коноваленко.

Мастерская приглашает гуманитариев, интересующихся проблематикой перевода (языки: французский, немецкий, итальянский, английский).

Рассчитана мастерская не столько на переводчиков, сколько на тех, для кого перевод — только один из способов работы с текстом. Мы ждём всех, кто а) занимается гуманитарными дисциплинами б) интересуется проблемами перевода в теоретическом или прикладном аспекте.

Программа включает лекции и доклады от организатор:ок и приглашённых преводаватель:ниц, семинары в языковых подгруппах и самостоятельную практическую работу с текстами. За время школы участни:цы смогут перевести небольшой прозаический, теоретический или поэтический текст.

Свою задачу мастерская видит в том, чтобы помочь гуманитариям, которые (как и организатор:ки) работают (или хотят работать) со сложными и важными текстами, найти друг друга и обменяться опытом — что позволит расширить сообщество вокруг дружественных творческих, образовательных и издательских проектов.

→ Подать заявку

Сегодня читаем в «Дайджесте» подборку австрийского поэта Серафима Вайля в переводе Елены Ароновой.
Лирический субъект Вайля, постоянно обнаруживающий как в личной, так и в общей истории поводы для обновления способов ориентироваться в пространстве, в конце концов пребывает вне настоящего и прошлого. Стихи, существующие в самособирающемся контексте, напоминают записки, оставленные без адресата.


.


НИКОГО ИЗ СВОИХ

никого из своих я не осуждаю
кто я такой осуждать
кого-либо из своих

только скажу своим посмотрите
что это там вдали за чудовища
что это там вдали за земля такая

если на ней до сих пор
такие чудовища

В сегодняшнем в «Дайджесте» читаем поэтическую подборку Виталия Зимакова. Мир существует в ней на фоне катастрофического распада связей, органического опустошения, и связующей нитью для вымирающих растений, животных и людей становится письмо.


*

существует поверье
что были деревья
паслись в лагере беженцев
письменными принадлежностями
росли словно на могиле сильвии
во дворе церкви с четырёх-
листниками пятнадцатого века
и башней четырнадцатого
им разрешили не возвращаться
после периода инсталляции
оставшиеся перемещались
с одного экрана на другой
о потерянной радиосвязи
и найденной рыбаками пустой
лодке в ста морских милях
от побережья

Прямо сейчас в «Издательстве Ивана Лимбаха» идёт сбор на третье издание собрания произведений Леонида Аронзона в двух томах. В поддержку сбора «Флаги» продолжают традиционную рубрику «Вслед за...». На этот раз на текст «Сонет душе и трупу Н. Заболоцкого» откликнулось шесть поэт:ок: Ника Третьяк, Дмитрий Сабиров, Андрей Лазаренко, Женя Липовецкая, Маргарита Анахасьян и Наталья Игнатьева.


НИКА ТРЕТЬЯК

***

Во сне приходит зверь,
В его зубах зажатая поёт полынь,
То жидкая, то хлыст, то острый стержень
На язвенный пророщена язык,
Корнями изгибаясь из-под глаз

И уходя за лёгкий гибкий холм;
Должно быть, верный зверь принёс —
Пружиной крученную трубчатую кость
Играя, переложит на ладонь,

Но песни первый звук будь сколь угодно тих —
Железный стебель выпрямлен в висок,
Продавливая череп новым слухом;

И корешок волшебный проглотив,
С тех пор язык мотает проволоку дара,
Сплетая клетку зверю моему;

В новой «Мастерской» читаем поэтические подборки Артёма Белова и Маши Упоровой с комментариями Сергея Хана и Ланы Ленковой. Как пишет о текстах Упоровой критикесса Лана Ленкова, «насилие сопровождает эти тексты, идёт будто бы от семьи, и это включает безусловный рефлекс, когда лирическая субъектка повторяет действия матери ("я рассказала ему сказку / которой мама сводила меня с ума"). Здесь мы вспоминаем: патриархат это хонтология. Цикл насилия непрерывен (образ круга как ада возникает в стихотворении, завершающем подборку), и мы раз за разом пропечатываем его внутри себя».



АРТЁМ БЕЛОВ


3. Сент-Огастин

Стала незамкнутой бижутерией
вроде кольца, полукольца,
{тогда показывала
чистый дым восприятия,
поскальзывающийся мягким
местом на швах кокосового цвета,
но все равно проходящий по этой
трубе (там кто-то бился судорогой
в ванне, как я сейчас), по открытому
в первый раз каналу, где корабли
равно образы и
на торжественной церемонии просто
играли в покер, вяло, надо сказать}.
{Проиграть сценку заново
вряд ли выйдет, объективировавшись,
из чудесного единорога полезла статья}.
Листики ложной пинии (глупо думать —
что пальмы) фражешно отлили только
одно направление
дления молодого лица,
севшего живо-трио
в типичной полуротонде побережного типа,
уравнивающей побережья,
с колоннами, вернувшимися в деревья.

Обновляем «Дайджест» и публикуем переводы стихотворений американского поэта Фрэнка О'Хары, выполненных Владимиром Кошелевым и Майей Мамедовой под редакцией переводчицы Анастасии Бабичевой. Как пишет Бабичева в предуведомлении, «яркие лоскуты переводов из О’Хары доступны русскоязычному читателю буквально поштучно: даже при очень тщательном поиске можно отыскать опубликованными за последние 15 лет переводы не более 10-15 уникальных текстов. <...> При этом яркость поэзии О’Хары безошибочно ощущается даже в таком избирательном переводе: он пишет свою жизнь (а поэзия О’Хары, действительно, во многом автобиографична) как микс из повседневного / узнаваемого / достоверного и экзотического / возвышенного / порой галлюцинаторного».


.


<…>

сложно поверить что когда я с тобой существует нечто такое неподвижное
такое монументальное такое неприятно-конкретное как скульптуры если прямо перед ними
в четырехчасовом свете Нью-Йорка мы колеблемся туда-сюда
меж друг другом как дерево дышащее через свои окуляры
и это шоу портретов кажется лишилось лиц, одни краски
тут вдруг и задумаешься, зачем вообще их кто-то делал Я гляжу
на тебя и лучше на тебя чем на все портреты мира
исключая возможно «Польского всадника» иногда и в любом случае он во «Фрик»
куда, слава небесам, ты еще не ходишь поэтому мы можем сходить впервые вместе
факт что ты движешься столь прекрасно хоть немного заботится о Футуризме
только дома я никогда не думаю об «Обнаженной, спускающейся по лестнице» или
на репетиции что когда-то один единственный рисунок Леонардо или Микеланджело вставлял меня
и что хорошего все эти исследования импрессионистов принесли им
если они так и не нашли подходящего человека постоять у дерева когда тонет солнце
или то же с Марино Марини когда он не подбирал ездока так заботливо
как лошадь
похоже их всех обманули неким чудесным впечатлением
которое не собираются тратить на меня, и потому-то я и рассказываю тебе об этом

В новой публикации рубрики «Мастерская» знакомимся с аффективными поэтическими подборками даши сотниковой и Георгия Дронова с комментариями Матвея Соловьёва и Егора Зернова. Как пишет поэт и исследователь литературы Матвей Соловьёв, «в условиях речевой изоляции ("лишён лишён звука") субъект даши прибегает к опыту сексуального взаимодействия как к способу говорения. "… дыра твоя моя мантра" — это говорение циклично и ритмизовано. Оно гипнотизирует, вводит в полубытие. Ритмическое повторение утверждает тело в пространстве, воспроизводит его вновь и вновь ("рождаться в себя биллионом комет"), позволяя ему выживать в условиях дробящей тотальности».


.



ГЕОРГИЙ ДРОНОВ


ИППОЛИТ, ЗАКРЫВАЮЩИЙСЯ ПЛАЩОМ


1.

Как бы странная музыка Мать-и-Мачеха Средство
от кашля Какой-то шум Какие-то слова вылетают
со рвотой Совершенно невнятный ландшафт ИППОЛИТ
Я был благоразумным Я был струя родник Я был
химоза Я был заноза на лице разврата был Я птица
Я был весь чистая страница : Я был плоть и кровь ГОРОДА
либо Предатель автоматически — среди чужого сына
что Может Претендует на престол А я на царского коня
и на Заботу разве что на Нежность θεραπεία но никогда не
Власть ведь Власть-Любовь какая к чёрту разница одно и
то же Какой-то Шум какие-то слова а мы застряли в монологе
Царя Афинскаго Тесея Не помним правда номер строк и что за
слово может Город снова — но может быть Могила : Роман о некрасивом
человеке вместившийся во взмах руки между секундой раз между
секундой два.

<...>

В «Дайджесте» читаем новую поэтическую подборку Галы Пушкаренко, в которой мы наблюдаем за дробящейся речью, как за небесными телами, делая скидку на несовершенство фиксирующих устройств.

.

ОБЪЕКТ #01052024

.
поэт в тексте берёт действие на себя, поль
зуясь полупробелами в восприятии Друго
.
го:и когда мы шли по дороге из неё выпры
гивали рыбы, запятнанные нашей яростью
,
теряя границы
.
Например
Сам по себе образ не несёт ни смысла, ни
истины (, детерриторизируясь)
И этислова уже несоответствуют времени
.
Ужасное деепричастие, зачем
ты двигаешь мной как прифронтовое? —
двойныечасти языка, ложась спать, кладут
меж мной и речью мечи — Антитеза не на
зывает имён, но каждый шаг её занозит т
рагикомизмом и, превращаясь в парафраз,
она евангелически горит
,
не спасая, но веря против речи и русязыка

Обновляем «Дайджест» графической одиссеей поэт:ки Нико Железниково «цикл👁п: парафилический чертёж».

Из автокомментария Нико: «одиссея взглядом циклопа, cyclopian queeird gaze: перверсивное приключение от себя к себе — странствие грандиозной души по территориям грандиознойго тела в стремлении постичь сущность величия и низости — история глаза как откровение уязвимости: одиссей и галатея (не) сделали одно и то же».