Forwarded from Воздушные избы
Манифест критической архитектурной визуализации. О том, что не так с нашими рендерами, и как это (легко) изменить
В результате воркшопа "Во власти рендера: критическая практика архитектурной визуализации", который мы провели на полях Векторов в Шанинке с Артемом Никитиным, родился манифест! Собрали его в карточках — читайте и распространяйте! В нём мы рассуждаем о социальной роли рендеров, подробности — в лонгриде ниже.
ЧТО НЕ ТАК С РЕНДЕРАМИ?
На наш взгляд, это — не невинные картинки, а мощный инструмент конструирования образа будущего, который работает на деполитизацию, исключение и маргинализацию всего "сложного" и "некрасивого". Визуализация — не нейтральная проектная практика, она отражает и воспроизводит идеологию, в которой эстетическое ставится выше социального.
Отношение к людям на архитектурной графике как к "стаффажу" (второстепенным элементам композиции, создающим фон, окружение для архитектуры), которые не должны отвлекать от дизайна — бессознательно транслируется планировщиками в жизнь. Так горожане-индивиды становятся объективированными "пользователями", которые должны вести себя в городском пространстве строго согласно заложенным в проекте функциям, в противном случае — в "Яму" придет ОМОН.
Если взглянуть на визуализации в альбомах конкурса ФКГС и мастерпланов, то мы увидим, как из проекта в проект кочуют одни и те же люди. Набор персонажей и видов их деятельности строго ограничен — практически любой сюжет можно пересказать фразой
ПОЧЕМУ ТАК ПРОИСХОДИТ?
Мы живем в реальности, в которой архитектура и среда стали товаром, заказчиком которого является не общество, а федеральный чиновник или девелопер. Архитекторы проектируют для себеподобных, и изображают их же — в чеченском ауле и костромской глубинке на модном благоустройстве будут сидеть идентичные представители высшего и среднего класса из западного мегаполиса, скаченные из онлайн библиотек "люди png".
В этих условиях главной функцией визуализации стала реклама. Через рендер архитектор не вступает в диалог, и продает одним — и навязывает другим. Желание менять общество через архитектуру под стандарты своего класса и культуры, вера в знаменитое "бытие определяет сознание" — проявляется в стирании социальных различий на рендерах. Любая сложность, непонятная высоким заказчикам, может показаться им неэстетичной — а значит, не должна быть показана.
ЧТО МЫ МОЖЕМ СДЕЛАТЬ?
Мы предлагаем 10 шагов — простых и посложнее, как можно изменить подход к визуализации, приняв её общественную значимость. Из деполитизирующей рекламы рендер может стать инструментом социальной критики!
Благо тут нейросети могут помочь, исправив ограниченность png-наборов.
Несложное действие позволит изменить взгляд архитектора на территорию проектирования — не "сверху", а "изнутри". Это к тому же "сошьет" проектную деятельность: порой над разными частями проекта трудятся разные компании, почти не общаясь друг с другом. Рендеры вообще часто делают в последний момент, и отдают на аутсорс. В итоге над визуализациями работают люди, не принимавшие участие в предпроектном анализе и проектировании, и не имеющие представления о месте и его сообществе, хотя в команде проекта был антрополог.
Вообще, почти вся урбанистическая секция Векторов "спор за город" крутилась вокруг вопроса о том, как нам вкатить троянского коня политизации в ворота авторитарного урбанизма. Люди уже не просто констатируют проблему, а задумываются, как смягчить её последствия, ослабить её, или создать внутри неё лакуны общественного участия. Изменение собственных профессиональных практик — немногое, что нам доступно, но это может иметь серьёзный эффект.
В результате воркшопа "Во власти рендера: критическая практика архитектурной визуализации", который мы провели на полях Векторов в Шанинке с Артемом Никитиным, родился манифест! Собрали его в карточках — читайте и распространяйте! В нём мы рассуждаем о социальной роли рендеров, подробности — в лонгриде ниже.
ЧТО НЕ ТАК С РЕНДЕРАМИ?
На наш взгляд, это — не невинные картинки, а мощный инструмент конструирования образа будущего, который работает на деполитизацию, исключение и маргинализацию всего "сложного" и "некрасивого". Визуализация — не нейтральная проектная практика, она отражает и воспроизводит идеологию, в которой эстетическое ставится выше социального.
Отношение к людям на архитектурной графике как к "стаффажу" (второстепенным элементам композиции, создающим фон, окружение для архитектуры), которые не должны отвлекать от дизайна — бессознательно транслируется планировщиками в жизнь. Так горожане-индивиды становятся объективированными "пользователями", которые должны вести себя в городском пространстве строго согласно заложенным в проекте функциям, в противном случае — в "Яму" придет ОМОН.
Если взглянуть на визуализации в альбомах конкурса ФКГС и мастерпланов, то мы увидим, как из проекта в проект кочуют одни и те же люди. Набор персонажей и видов их деятельности строго ограничен — практически любой сюжет можно пересказать фразой
"На переднем плане женщина прогуливается с ребенком, на заднем плане сидя общается молодая гетеросексуальная пара, вокруг них играют дети".Вообще, визуализации сегодня больше всего напоминают тоталитарный соцреализм: такой китч, приторная картинка, из которой стерты любые конфликты и заретушированы любые социальные проблемы.
ПОЧЕМУ ТАК ПРОИСХОДИТ?
Мы живем в реальности, в которой архитектура и среда стали товаром, заказчиком которого является не общество, а федеральный чиновник или девелопер. Архитекторы проектируют для себеподобных, и изображают их же — в чеченском ауле и костромской глубинке на модном благоустройстве будут сидеть идентичные представители высшего и среднего класса из западного мегаполиса, скаченные из онлайн библиотек "люди png".
В этих условиях главной функцией визуализации стала реклама. Через рендер архитектор не вступает в диалог, и продает одним — и навязывает другим. Желание менять общество через архитектуру под стандарты своего класса и культуры, вера в знаменитое "бытие определяет сознание" — проявляется в стирании социальных различий на рендерах. Любая сложность, непонятная высоким заказчикам, может показаться им неэстетичной — а значит, не должна быть показана.
ЧТО МЫ МОЖЕМ СДЕЛАТЬ?
Мы предлагаем 10 шагов — простых и посложнее, как можно изменить подход к визуализации, приняв её общественную значимость. Из деполитизирующей рекламы рендер может стать инструментом социальной критики!
Архитектору придется стать этнографом, фиксирующим социальную реальность места и вписывающим свой проект в неё, а не наоборот.
Благо тут нейросети могут помочь, исправив ограниченность png-наборов.
Несложное действие позволит изменить взгляд архитектора на территорию проектирования — не "сверху", а "изнутри". Это к тому же "сошьет" проектную деятельность: порой над разными частями проекта трудятся разные компании, почти не общаясь друг с другом. Рендеры вообще часто делают в последний момент, и отдают на аутсорс. В итоге над визуализациями работают люди, не принимавшие участие в предпроектном анализе и проектировании, и не имеющие представления о месте и его сообществе, хотя в команде проекта был антрополог.
Вообще, почти вся урбанистическая секция Векторов "спор за город" крутилась вокруг вопроса о том, как нам вкатить троянского коня политизации в ворота авторитарного урбанизма. Люди уже не просто констатируют проблему, а задумываются, как смягчить её последствия, ослабить её, или создать внутри неё лакуны общественного участия. Изменение собственных профессиональных практик — немногое, что нам доступно, но это может иметь серьёзный эффект.
👍3🔥3💯1
Майское чтение
Немного всего вперемешку, разного и интересного, что сейчас в поле внимания. Выходит, что почти все про Москву!
Москва монументальная. Высотки и городская жизнь в эпоху сталинизма (Кэтрин Зубович)
Увидел книгу случайно в Переделкино, попалась как будто вовремя, вот в русле моего субъективного интереса. Но решил не брать, цена кусалась. Теперь читаю в электронном виде.
Грибы, мутанты и другие: архитектура эры Лужкова (Даша Парамонова)
Спасибо Александру Острогорскому за нее, так бы пропустил! А тем временем книжка кажется свидетельством уже исчезнувшей стрелки (ну, такое ощущение), и таким погружением в архитектуру лужковской Москвы из будущего. Не капром, а грибы и мутанты.
Crisis and the Everyday in Postsocialist Moscow (Ольга Шевченко)
Легендарная работа, встретилась давно, но вот недавно на Векторах снова упоминалась, а у меня все не доходили руки прочитать как следует, только фрагментами. Пробуем исправить.
Architecture of Life Soviet Modernism and the Human Sciences (Алла Вронская)
Узнал об этой книге благодаря размышлениям и разговорам о том, как архитектура может быть способна создавать человека. Как будто сложная книга, с осени в списках, но надо наконец достать и разобраться.
***
Ещё в поле зрения уже не раз попадается книга Андреевского «Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху», там даже, как я понимаю, несколько томов, но пока присматриваюсь.
Хочется, конечно, найти и прочитать что-то про повседневность Москвы 20-х и 30-х, но вот кроме Андреевского не видел как будто ничего, если не считать художественной литературы. Если вы знаете что-то, что про Москву того периода почитать, буду признателен за совет! А если эти четыре книги хотите почитать, пишите, скину!
Немного всего вперемешку, разного и интересного, что сейчас в поле внимания. Выходит, что почти все про Москву!
Москва монументальная. Высотки и городская жизнь в эпоху сталинизма (Кэтрин Зубович)
Увидел книгу случайно в Переделкино, попалась как будто вовремя, вот в русле моего субъективного интереса. Но решил не брать, цена кусалась. Теперь читаю в электронном виде.
Грибы, мутанты и другие: архитектура эры Лужкова (Даша Парамонова)
Спасибо Александру Острогорскому за нее, так бы пропустил! А тем временем книжка кажется свидетельством уже исчезнувшей стрелки (ну, такое ощущение), и таким погружением в архитектуру лужковской Москвы из будущего. Не капром, а грибы и мутанты.
Crisis and the Everyday in Postsocialist Moscow (Ольга Шевченко)
Легендарная работа, встретилась давно, но вот недавно на Векторах снова упоминалась, а у меня все не доходили руки прочитать как следует, только фрагментами. Пробуем исправить.
Architecture of Life Soviet Modernism and the Human Sciences (Алла Вронская)
Узнал об этой книге благодаря размышлениям и разговорам о том, как архитектура может быть способна создавать человека. Как будто сложная книга, с осени в списках, но надо наконец достать и разобраться.
***
Ещё в поле зрения уже не раз попадается книга Андреевского «Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху», там даже, как я понимаю, несколько томов, но пока присматриваюсь.
Хочется, конечно, найти и прочитать что-то про повседневность Москвы 20-х и 30-х, но вот кроме Андреевского не видел как будто ничего, если не считать художественной литературы. Если вы знаете что-то, что про Москву того периода почитать, буду признателен за совет! А если эти четыре книги хотите почитать, пишите, скину!
❤4👍2
Moskau. Das Gesicht der Stadte (Sidorow А. А, 1928)
Читаю книгу «Москва монументальная. Высотки и городская жизнь в эпоху сталинизма», там в первой главе Кэтрин Зубович старается показать, в какой именно Москве, дореволюционной, старой, исторической, рождались проекты новой архитектуры и где именно прокладывало себе дорогу социалистическое преобразование пространства.
Для этого она обращается — так начинается первая глава — к московскому искусствоведу Алексею Сидорову, который в 1928 году выпускает в Берлине альбом фотографий, снятых им в период НЭПовской Москвы.
Несмотря на то, что в книге есть вроде как всего 8 фотографий из альбома, сразу захотелось посмотреть их все. Полез искать. Сначала всплывали ссылки на всяческие аукционы, самого файла альбома целиком не находилось, но вот — счастье! — есть оцифрованный!
Библиотека им. Н.А. Некрасова собрала в своих оцифрованных фондах несколько фотоальбомов Москвы разных лет, в том числе и альбом Сидорова.
Как пишет Сидоров в предисловии к альбому:
И вот такие контрасты и противоречия и пытаются схватить фотографии города в альбоме Сидорова. Как указывает Зубович,
Но вместе с такой фиксацией прошлого, фотографии альбома показывают нечто новое, уже рождающееся в городе. Здесь есть снимки новых архитектурных сооружений в стиле конструктивизма, в том числе высокое административное здание Моссельпрома.
— везде контраст и противоречия.
Авангардные здания, рекламные щиты и уличная торговля соседствуют с усадьбами, церквями, прачками на реке, с топкой льда, с кладбищами, с бездомными детьми. Есть фотографии и наводнения на Красном октябре.
Всем рекомендую эти фотографии — весь альбом тут. Вот для меня вышло интересное отдельное погружение.
Читаю книгу «Москва монументальная. Высотки и городская жизнь в эпоху сталинизма», там в первой главе Кэтрин Зубович старается показать, в какой именно Москве, дореволюционной, старой, исторической, рождались проекты новой архитектуры и где именно прокладывало себе дорогу социалистическое преобразование пространства.
Для этого она обращается — так начинается первая глава — к московскому искусствоведу Алексею Сидорову, который в 1928 году выпускает в Берлине альбом фотографий, снятых им в период НЭПовской Москвы.
Несмотря на то, что в книге есть вроде как всего 8 фотографий из альбома, сразу захотелось посмотреть их все. Полез искать. Сначала всплывали ссылки на всяческие аукционы, самого файла альбома целиком не находилось, но вот — счастье! — есть оцифрованный!
Библиотека им. Н.А. Некрасова собрала в своих оцифрованных фондах несколько фотоальбомов Москвы разных лет, в том числе и альбом Сидорова.
Как пишет Сидоров в предисловии к альбому:
«Москва стоит на границе между Европой и Азией: некогда царский город, наследница Византии, носительница фантастического титула Третьего Рима. При императорах XVIII–XIX веков она была красивым губернским городом – барочным, задумчивым и немного ленивым. До революции она была городом крупных промышленников, центром либеральной интеллигенции, купеческой оппозиции и художественных коллекций, где Пикассо и Матисс соседствовали с древнерусскими иконами. Потом, в первые ужасные годы потрясений, революционная Москва голодала и прозябала, ей угрожала смерть. А сегодня Красная Москва – советская столица… Из всех городов мира Москва, пожалуй, вызывает самые противоречивые чувства»
И вот такие контрасты и противоречия и пытаются схватить фотографии города в альбоме Сидорова. Как указывает Зубович,
«фотографы, чьи работы выбрал Сидоров, были пикториалистами, или фотохудожниками – приверженцами особого стиля в фотографии, подражавшего эмоциональности и красоте живописи импрессионистов. Увиденная сквозь смягчающие светофильтры и под живописными углами Москва приобретала грустный, меланхоличный флер. Показывая зыбкие картины раннего советского периода, страницы этого альбома источали ностальгию по прошлому».
Но вместе с такой фиксацией прошлого, фотографии альбома показывают нечто новое, уже рождающееся в городе. Здесь есть снимки новых архитектурных сооружений в стиле конструктивизма, в том числе высокое административное здание Моссельпрома.
«На оживленном рынке под открытым небом у подножья Сухаревой башни XVII века, где в торговых рядах сталкивались деревня и город, Сидоров обнаружил московскую старину, уживавшуюся в годы НЭПа с иностранными концессиями»
— везде контраст и противоречия.
Авангардные здания, рекламные щиты и уличная торговля соседствуют с усадьбами, церквями, прачками на реке, с топкой льда, с кладбищами, с бездомными детьми. Есть фотографии и наводнения на Красном октябре.
Всем рекомендую эти фотографии — весь альбом тут. Вот для меня вышло интересное отдельное погружение.
❤9