«Путевой очерк» в Словакии!

Пригласили сыграть мою перфолекцию, придуманную для «Хрупкого», на фестивале политического театра в городе Нитра.

Это будет часть программы под названием “Dialogue (not) possible”, состоящей из театра России и Беларуси. Кроме шоукейса проектов «Хрупкого» (отвечаем за оставшихся) будет «Мемория» команды Насти Патлай (отвечают за уехавших)! Спектакль, который я видел в ЦИМе в феврале 2022 года!

Фестивалю в Нитре больше 30 лет, и за это время на нем побывало много российских художников. Я даже изучил архив феста за всю его историю и выписал НаШиХ. По этому списку можно изучать историю театра.

Вот некоторые из них:

1995 — «Люди, львы, орлы и куропатки» Андрея Могучего, Формальный театр

2001 — «Школа для дураков» Андрея Могучего, «Балтийский дом»

2002 — «Пластилин» Кирилла Серебренникова

2004 и 2008 — «Кислород» и «Июль» Вырыпаева и Рыжакова

2015 — «Вятлаг» Бориса Павловича, Кировская драма и Театр.doc

2019 — «Человек из Подольска» Михаила Угарова;

И еще много кто!

Помимо российских имен, вытащил из архива фестиваля в Нитре, где сыграю «Путевой очерк», список знакомых европейских режиссеров, чьи спектакли успел посмотреть вживую в России: и просто из интереса, и для наблюдения за тем, как развиваются и куда двигаются фесты с 30-летней историей

Кого и с чем возили в Нитру:

1994 — Magic Flight Филиппа Жанти

1994 — Clair de Luz Питера Брука

1995 — Three Sisters Эймунтаса Някрошюса

1998 — Carmen Андрия Жолдака

1998 — The Cry of the Chameleon Жозефа Наджа

2001 и 2011 — A Midsummer Night’s Dream и The Lower Depths Оскараса Коршуноваса

2000 и 2002 — Hamlet и Cleansed Кшиштофа Варликовского

2006 — Sonja Алвиса Херманиса

2009 — Origine Сиди Ларби Шеркауи

2009 — How to Explain Pictures to a Dead Hare театра NO99

2010 — Out of Cotext — for Pina Алена Плателя

2015 — Hate Radio Мило Рау

2016 — Why Does Herr R. Run Amok? Сюзанны Кеннеди

И многих других!

Мой новый любимый телеграм-канал о театре

Поступали вопросы, поэтому уточню — оплата по ссылке возможна в рублях, долларах и евро с российской или зарубежной карты, а если неудобно через Boosty, но вы хотите получить доступ к видео — напишите @vnchkaa!

И, к слову, это последние показы Геббельса и Никитина, которые я делаю — и так уже показал их в Бишкеке, Алматы, Тбилиси, Перми, Москве и Питере… Так что ловите последнюю возможность получить записи, которых нет в открытом доступе

«Когда гора сменила свой наряд» (2012) Хайнера Геббельса — первый спектакль «Политики культуры», который я покажу уже в эту субботу!

Три десятка девушек-подростков из вокального коллектива Carmina Slovenica с помощью текстов разных времен и пространств, — от Жан-Жака Руссо до Марины Абрамович, — поднимают вопросы о семье и одиночестве, войне и устройстве общества, профессиональной реализации и любви. Музыкальный спектакль-прощание с детством.

В 2015 году этот спектакль привозили в Москву на «Золотую маску», вот отрывок из статьи Антона Хитрова на Кольте о нем:

В традиционных жанрах музыкального театра режиссура (или, положим, хореография) и композиция — раздельные дисциплины: кто-то пишет музыку, кто-то ставит на нее спектакль. У Хайнера Геббельса все совсем по-другому: он — композитор, пользующийся в своих партитурах выразительными средствами театра (актер, мизансцена, свет, цвет). Для него композиция включает в себя режиссуру — или наоборот: это зависит от того, рассматриваем ли мы работы Гёббельса в контексте современного театра или современной академической музыки.

Принимая предложение вокального театра Carmina Slovenica, Гёббельс посвятил спектакль «Когда гора сменила свой наряд» (в оригинале — «When the mountain changed its clothing»), самим хористкам — девушкам и девочкам, в которых он увидел не только молодых профессионалов, но и — прежде всего — подростков. Впрочем, это обычная для современного искусства практика — когда героем представления становится перформер, выходящий на сцену в роли самого себя.

Гёббельс работает с хором из 36 человек, что дает ему возможность мгновенно менять характер сценического пространства: достаточно только выстроить новую мизансцену. Хористки то рассредотачиваются по периметру сцены, то выстраиваются в шеренгу; то беспорядочно рассыпаются по площадке, то собираются в одно многоголовое тело.

Трейлер спектакля — выше, а как получить доступ к записи с субтитрами на русском языке читайте здесь.

Кроме доступа к прямой трансляции 17 мая в 15:00, вы получите ссылку на запись, которую можно посмотреть в любое время!

«Магда Тоффлер или эссе о молчании» (2022) Бориса Никитина — второй спектакль «Политики культуры», что я покажу в эту субботу!

Я очень люблю этот спектакль, потому что это одна из немногих работ последнего времени, которая дала мне какую-то опору с точки зрения языка описания для сегодняшней реальности.

Оттолкнувшись от речи Генриха Гиммлера перед верхушкой СС об «окончательном решении еврейского вопроса», родившийся в Швейцарии в семье еврейских иммигрантов с украинскими, словацкими и французскими корнями художник исследует историю семьи, собственную идентичность и природу документального искусства.

А вот отрывок из статьи Анны Толстовой на «Коммерсанте» об этом спектакле:

На пустой сцене в круге света — стул. Человек в черных джинсах и белой рубашке сядет на стул и станет читать текст, бросая листы с прочитанным на пол. Вот и вся мизансцена. Человек в черных джинсах и белой рубашке — швейцарский режиссер и драматург Борис Никитин, мировая премьера его моноспектакля «Магда Тоффлер. Опыт о молчании» состоялась на фестивале «Штирийская осень — 2022» в Граце. Спектакль начинается c рассказа о первой Познанской речи Генриха Гиммлера, произнесенной перед верхушкой СС 4 октября 1943 года и посвященной «окончательному решению еврейского вопроса». Речь была секретной — историки нашли ее текст почти тридцать лет спустя, а еще позднее обнаружились записи гиммлеровского выступления на восковых пластинках. «Для чего делать записи секретной речи?» — спросит рассказчик и перейдет к автобиографическому повествованию.

Пять лет назад Никитин, родившийся в Базеле, ни слова не знающий по-русски и унаследовавший свою русскую фамилию по мужской, французско-русско-украинской линии, выпустил спектакль об отце — «Опыт о смерти». «Опыт о молчании» представляет собой вторую, женскую часть диптиха — о Магде Тоффлер, его бабушке с материнской, словацкой стороны. Никитин уподобляет эти исповедальные спектакли каминг-ауту: они становятся для режиссера — теоретика театра, выпускника Института прикладного театроведения Гиссенского университета, откуда вышли и Rimini Protokoll,— способом говорить не только о личной жизни, но и о личных сомнениях относительно того, насколько можно доверять «свидетелю» документального театра, человеку, выступающему на сцене в качестве живого эгодокумента.

В подлинности признаний Никитина, впрочем, можно не сомневаться: его история попала в поле зрения исследователей Холокоста, подтверждающих каждое слово пьесы. Лишь после смерти любимой бабушки — в последний раз Никитин навестит ее в доме престарелых в Братиславе незадолго до ее ухода — откроется тайна, о которой Магда Тоффлер молчала всю жизнь. Тайну откроет другая Магда Тоффлер, чудом выжившая в Аушвице и сейчас живущая в Тель-Авиве кузина и тезка Магды Тоффлер из Братиславы: они не словаки, а словацкие евреи, во время оккупации отец бабушки Никитина не стал помогать своему брату и его семье спрятаться, но и сам погиб. Братиславская Магда Тоффлер неохотно говорила о войне и о смерти своего отца — его, аптекаря, якобы казнили за то, что он снабжал лекарствами партизан. Насколько правдивы сведения о смерти прадеда — не главный вопрос, который занимает автора пьесы; его, внезапно оказавшегося евреем и еще не привыкшего к этой новой идентичности, мучает вопрос, почему бабушка всю жизнь молчала о своем еврействе.

«Для чего делать записи секретной речи?» — повторит рассказчик свой вопрос в конце спектакля. Для того, чтобы вслушаться в паузы между фразами — вдруг кто-то попытается протестовать, вдруг в этих паузах можно будет различить хоть малейшие признаки неодобрения. В паузах между гиммлеровскими словами мы слышим только одобрительное молчание. Молчание, которое и легитимирует преступление.

Спектакль на немецком языке с субтитрами на русском. Если вам неудобно донатить на Бусти, но посмотреть Никитина хотите, напишите @vnchkaa — найдем альтернативу.

О других спектаклях читайте тут!

До 4-го онлайн-фестиваля «Политика культуры» осталось два дня, а пока знакомлю со следующим спектаклем программы — «Дядя Фантомас и другие истории Чынгыза Айдарова»!

Очерки набегов на Москву кыргызского художника, потерявшего способность говорить после инсульта, разыгрывают его коллеги и друзья в доме-мастерской, где живет и работает сам Айдаров. Трудовая миграция и жизнь в «резиновых квартирах», отмены выставок и опыт преследования — в легкой, ироничной и дружелюбной манере, вселяющей надежду.

А вот что об этом спектакле писал Антон Хитров в телеграм-канале Plot:

Кыргызский художник поехал в Москву на Марину Абрамович — а попал в спецприемник. Это было в 2011 году, а в 2024-м о нем поставили спектакль, который теперь можно посмотреть онлайн

Я помню эту выставку, она называлась «В присутствии художника» и шла в «Гараже», который в то время еще работал в настоящем гараже. Я тогда учился на втором курсе института, практически ничего не знал о современном искусстве, и имя Марины Абрамович не говорило мне примерно ни о чем. Но тут вдруг оно стало звучать отовсюду, и не запомнить его было уже нереально.

А вот кыргызский художник Чынгыз Айдаров очень хорошо знал, кто такая Абрамович. Он так мечтал увидеть ретроспективу знаменитой перформерки, что поехал трудовым мигрантом в Москву и жил там в «резиновой» квартире (это когда пара десятков человек ютится на площади для одной семьи), лишь бы скопить денег и попасть в музей. Так вышло, что попал он в итоге в московский спецприемник, где и познакомился с заключенным по прозвищу Дядя Фантомас — будущим героем его картин и рисунков.

Со временем Айдаров все-таки оказался в «Гараже», и не как посетитель, а как художник, участник выставки. В 2021 году на выставке «Служба времени» музей показал видеодокументацию его перформанса «Улитка». Это был проект как раз о трудовой миграции. Айдаров купил товарищам-строителям новые матрасы, забрал у них старые, — 27 штук, — сшил их в длинную-длинную полоску, отвез в поле и скатал в гигантский, выше собственного роста, рулон.

В прошлом году Айдаров и его единомышленники из коллектива «Заманбап искусство» оформили весь этот противоречивый опыт в спектакль-биографию «Дядя Фантомас и другие истории Чынгыза Айдарова». Этот проект показали на фестивале сайт-специфического театра «Место — действие»; запустил его бишкекский театр «Место д...», а курировали Ольча Щетинина, Роман Хузин и Ваня Демидкин.

Сайт-специфический театр — значит созданный для конкретного места и в какой-то степени об этом месте. В случае «Дяди Фантомаса» это дом главного героя, он же — мастерская, он же — штаб-квартира коллектива «Заманбап искусство». Айдарову этот дом арендовали друзья после того, как художник перенес инсульт в 2022 году. Сам он как перформер в спектакле не участвовал — после инсульта Айдаров не может говорить.

«Дядя Фантомас» — это экскурсия с элементами театра художника: эпизоды из жизни Айдарова разыграны с помощью картонных масок и тому подобных DIY-объектов. Гид и рассказчик — Марат Райымкулов, тоже художник и участник «Заманбап искусства». Проект легкий, ироничный и дружелюбный, но речь идет о серьезных и болезненных вещах. Я бы сказал, это разговор о культурных и социальных иерархиях — и, что даже важнее, о способах их преодоления, которые, собственно, Айдаров и предлагает в своем искусстве.

Традиционно напоминаю, что задонатить на доступ к записи можно на Бусти в рублях, долларах или евро, а если такой способ вам недоступен, пишите в личку @vnchkaa — придумаем что-нибудь!

Фестиваль — уже завтра! Поэтому анонсирую последний спектакль программы, а именно «Ярлик» Надиры Масюмовой:

Уйгурка, гражданка Кыргызстана и правозащитница Надира Масюмова ведет зрителей по маршруту своего детства, рассказывая историю собственного взросления, осознания этнической, национальной и профессиональной идентичностей.

Искусствовед и куратор Георгий Мамедов — об этом спектакле в статье на syg.ma:

«Ярлик» Надиры Масюмовой — прогулка по уйгурскому Бишкеку, по пыльным задворкам памяти и боли молодой женщины. Все ожидания от сеттинга — монолог жертвы и репрезентация маргинальной группы — разрушаются практически с самого начала перформанса. Нет ни героев, ни жертв. Все в итоге оказываются одинаково мерзкими, тупыми и ограниченными своими фетишами. Как архаичными, кровью и почвой, так и ультрасовременными — правами человека и деколонизацией. Радикальная деконструкция идентичностей со стороны Надиры, однако, оказывается не обреченной, а наоборот — указывающей на надежду.

А если вы не успеваете присоединиться к онлайн-фестивалю «Политика культуры» завтра и послезавтра, можете задонатить за видео и посмотреть их позже!

Провел онлайн-фестиваль «Политика культуры» 4 — и собрал 52 350₽!

Все деньги переведу на поддержку семьи Светланы Петрийчук, на реабилитацию художника Чынгыза Айдарова после инсульта и на бишкекский кризисный центр для женщин.

Больше всего фидбэка пока получил за показ «Эссе о молчании» Бориса Никитина, а сегодня — мой перевод этого спектакля вышел на Perito 💞

«Тринадцать лет я не переставал удивляться, почему моя бабушка никогда не рассказывала о своей еврейской семье. Почему она обрекла их, и тем самым часть себя, на невидимость? Именно этот вопрос я задаю себе в этом тексте, в этом эссе. И, по сути, ответ на него только один: я не знаю. Я уже не могу задать ей этот вопрос. Она уже не может на него ответить. Я могу лишь попытаться поставить себя на ее место и представить, каково это — после стольких лет насилия и страха во время войны вдруг вернуться к рутинной жизни в стране, которая показала тебе свое кошмарное лицо и которая вдруг хочет снова стать нормальной, — хотя ясно, что ничего уже никогда не будет нормальным».

Вместе с автором телеграм-канала «пиши перформенс» @pshperform Ваней Демидкиным публикуем перевод пьесы «Магда Тоффлер, или Эссе о молчании» швейцарского режиссера Бориса Никитина. В ней драматург исследует семью и собственную идентичность через истории бабушки Магды, словацкой еврейки, которая всю жизнь скрывала свои корни.

«Документальность — высшая форма иллюзии»

Поддержать нашу работу в 2025 году вы можете на Patreon или Boosty. Спасибо, что делаете это.

Отрывок из новой книги Клэр Бишоп о перформансе в эпоху проблем с концентрацией!

Если кто помнит, ее же книга «Искусственный ад» о партиципаторном искусстве и политике зрительства, переведенная на русский в 2018, на годы стала настольной для многих художников (вокруг меня — точно).

И в целом сформировала язык для разговора о соучастии, вовлечении и тому подобном!

Так вот теперь в издательстве Ad Marginem выходит ее книга «Рассеянное внимание. Как мы смотрим на искусство и перформанс сегодня» о том, как новые технологии и в целом современная жизнь влияют на восприятие искусства — как внимание становится дискретным и, собственно, рассеянным. И почему в этом нет ничего плохого.

С разрешения Ad Marginem публикую отрывок о том, как трансформируется время и внимание — когда искусство переходит из театрального «черного ящика» в выставочный «белый куб» и обратно.

Читайте у меня на сигме: https://syg.ma/@vnchkaa/sobytiynoe-vremya-vystavochnoe-vremya

Несмотря на то, что онлайн-фестиваль «Политика культуры» 4 прошел, я продолжаю получать донаты за записи. Поэтому поделюсь парой отзывов на спектакли, вдруг кого-то из вас это смотивирует тоже закинуть деньги. Все уходит на благотворительность!

Про «Дядю Фантомаса»:

больше всего удивила интонация — у меня тема трудовых мигрантов в москве ассоциируется в первую очередь с «айкой» и «продуктами 24», и было довольно неожиданно, что об этом можно говорить в формате лоу-фай стендап-капустника. и, что важно, не сглаживая углы и не увиливая от неудобного.

шероховатость записи с одной стороны очень созвучна форме спектакля, но с другой, почти физически ощущался выстроенный камерой барьер. я иногда испытывала мучение оттого, что не могу разглядеть все вблизи своим, не пиксельным взглядом: и сад, и мастерскую, и картины. зрительская ограниченность еще очень чувствовалась из-за того, что запись не пускает за пределы спектакля, которые тут, мне кажется, тоже составляют важную часть опыта. до тебя долетают отголоски — вскользь сказали про знакомую пару чынгыза, которая встречала всех у входа, мельком показали кадры с завершающим костром — но ими как будто дразнят. поэтому иногда казалось, что я не смотрю спектакль, а поглядываю за чем-то не предназначенным для моих глаз.

Про «Эссе о молчании»:

"Эссе о молчании" — совершенно потрясающий. Решил начать с него. Спасибо — думаю, миссия о его распространении сейчас — буквально гуманитарная! )

Ты писал, что этот спектакль вдохновил тебя на создание твоего спектакля, очень понимаю, есть там будто какая-то материя, как основа — запускающая и вообще разрешающая воспринимать сегодня театральную форму снова. Помимо резонанса темы еще и сама структура. Возвращающая и обнаруживающая эти паузы и их значение.

Очень тонкое соприкосновение. В принципе это могло бы быть чем угодно — фильмом, рассказом, радиопостановкой — но в форме спектакля оно несет, на мой взгляд, самый глубокий отпечаток.

Еще один отрывок из новой книжки Клэр Бишоп — опять-таки опубликован с моей подачи!

Внимание и рассеянность — это ложная оппозиция. Эти понятия не относятся к индивидуальным способностям: сила воли против принуждения, деятельность против беспомощности, напряженная сосредоточенность против расфокусированного взгляда и так далее. Скорее, внимание и рассеянность — это культурные конструкты, возникающие из набора подразумеваемых норм и ценностей. Рассеянность не противопоставляется вниманию, а является его разновидностью — она не индивидуальна и сущностна, но социальна и относительна. Мемы, мода, толпа, тренды — всё это говорит о том, что мы инстинктивно обращаем внимание на то же, что и другие.

Против рассеянности

Мир меняется, а вместе с ним меняется искусство. Неутихающий информационный поток и многозадачность современной жизни влияют на то, как мы смотрим на творчество сегодня.

В издательстве Ad Marginem выходит книга британской искусствоведки и кураторки Клэр Бишоп о восприятии в эпоху проблем с концентрацией.

С разрешения издательства публикуем отрывок о том, почему внимание и рассеянность на самом деле не противоречат друг другу.

→ Читайте в журнале школы!

«Человек, который скрывает себя от других, даже от самых близких, воспринимает реальность не как союзника, а как угрозу. Этой реальности, в каком бы обличье она ни была, нельзя доверять, ведь она может прийти и забрать вас в любой момент. Я хотел бы возразить, что это разумное отношение — что имеет смысл держать вещи на расстоянии, чтобы судить о них с безопасной позиции. Это отношение мне хорошо знакомо.

Но в случае с моей бабушкой этот режим выживания связан не с абстрактными чувствами человека, брошенного во враждебную ему среду, а с тем, что в юности она была свидетелем того, как целое общество, включая друзей, соседей и других близких ей людей, внезапно полностью изменилось, открыв двери насилию, которое могло разрушить жизнь каждого. И её глубокое недоверие к другим стало частью защитной системы, которую она выстроила вокруг себя, чтобы отгородиться от мира, даже если это означало, что она останется одна. В результате она компенсировала это гордостью и часто презрительным взглядом на окружающих. Иное потребовало бы не только нечеловеческой способности прощать, но и нечеловеческой способности забывать. Способности, которой моя бабушка не обладала. Однажды она сказала мне: “У меня не так много недостатков, всего один… Я никогда не забываю”».

Кто пропустил, читайте мой перевод «Эссе о молчании»: https://perito.media/posts/dokumentalnost-vysshaya-forma-illyuzii