По пути в Ярославль


         По дороге в Загорск
понимаешь невольно...             

                                    Евг. Блажеевский


По пути в Ярославль понимаешь невольно, что август,
И от Вологды к Волге трепещет знамён синева,
И войска дяди Васи поют свой крылатый акафист,
И безмолвствует Днепр, и белеет от боли Нева,

И резные дома, и тибулловой Делии слёзы,
Всё останется в прошлом, и будут смотреть пацаны
С негативов Буллы, принимая неловкие позы
В царскосельских бинтах позабытой потомком войны.

По пути в Ярославль понимаешь, что женские руки,
И белеющий праздник, и рыжие кудри твои,
И живые глаза, и ровесников мёртвых подруги,

Обратившие в вечность прозрачные лица свои, -
Всё останется жить, преломляясь сквозь русское горе,
На лице Богородицы в белом Успенском соборе.


3 августа 2024 г.
Ярославль

Максим ЛАВРЕНТЬЕВ

ТРЕТИЙ ГОД ВОЙНЫ

Шел третий год войны.
И доблесть, и смекалку бесстрашно в соцсетях выказывали все.
Как на Омаха-Бич, лежал народ вповалку
на пляжах Судака, Анапы, Туапсе.
Сплоченное Кремлем, держало оборону
Бульварное кольцо, лишившись бизнес-виз.
Везде жрецы искусств служили Аполлону,
вонзал свой тирс в мозги безумный Дионис.

А где-то далеко за МКАДом – на Донбассе
неслись ракеты ввысь и дроны брали курс,
чтоб врезать по шоссе, влупить по нефтебазе,
обрушиться стремглав на Белгород, на Курск.
Чернели тут и там сожженные халупы,
что не были огнем вчистую сметены,
а в лесополосах, в полях коснели трупы
убитых – и по ним шел третий год войны.
2024

Боже мой… Когда на наших (на моих - в частности) глазах разваливался могучий профсоюз писателей под названием СП СССР, мы не могли представить, что всего через четверть века вырастет плеяда новых литераторов, не понимающих ни как должен быть устроен литературный процесс, ни зачем он нужен. И при этом не понимающих, почему они брошены государством, зачем представители государства в начале 90-х в этом разоре активно участвовали и что надо делать, чтобы хоть как-то организовать социальную и профессиональную защиту бедного (во всех смыслах этого слова) нигде не оформленного и никак не обозначенного в социуме индивидуального предпринимателя под названием «писатель». Вот накинулись на Сергея Шаргунова, мол, это его инициатива разработать некие профстандарты профессии, хотя на самом деле он только выполнял «поручение». Перекинулись на Алексея Варламова, хотя он с группой коллег тоже всего лишь выполнял «поручение». Среди всех многих и бессмысленных комментариев на эту тему сколько-нибудь внятное - одно, и принадлежит оно опытному человеку - Евгению Сидорову, писателю со стажем не менее 60 лет и одновременно - бывшему чиновнику столь высокого ранга, как Министр культуры России. (Кстати сказать, это единственный министр культуры, принявший писателей под свое крыло в тот самый момент, когда развалился (или развалили его?) - Союз писателей СССР. И об этом я тоже могу многое рассказать интересного и познавательного, ибо в те времена как раз входила в созданный Е.Ю.Сидоровым при Минкульте «Совет творческих союзов», включающий Союз композиторов, Союз художников, Союз театральных деятелей, Союз дизайнеров, ну и осколки того, что раньше было Союзом писателей. А также знаю, как и почему в дальнейшем писатели оказались в прикрепленными к другим ведомствам, включая Минцифры.
Так чьи же поручения выполняют все упомянутые мною литераторы Шаргунов и Варламов? Удивитесь? Но если по большому счету, то это поручения нашего Президента. Да-да, ни больше и ни меньше! Осенью 2013 года в Москве состоялось знаменитое Литературное собрание, на котором присутствовали известные писатели, издатели, книготорговцы. И это была та самая встреча писателей с Президентом страны В.В.Путиным, на которой впервые и встал вопрос о том, что профессии писатель, как таковой, нет. Такая профессии отсутствует в реестре профессий РФ. Так вот одним из поручений после той встречи стало то, над чем сейчас бьется АСПИР, (сам созданный, кстати сказать, тоже как результат той памятной встречи с Президентом).
Это как минимум. Были еще и другие поручения. Им тоже скоро, думаю, придет черед.

Текст, написанный выше - комментарий к этому материалу И.Караулова и «Союза 24 февраля». Кстати сказать, Андрей Рудалев, один из руководителей «Союза 24 февраля», не даст соврать - он был на том приснопамятном собрании, и должен помнить, как это было. Другое дело, что объединяющая все осколки бывшего СП СССР организация должна была появиться и решать поднятые писателями вопросы вскоре после собрания, в 2014 году. Но в 2014 году, мы знаем, начались известные события на Украине, на Донбассе, и создание единой организации в силу этих причин оказалось отодвинутой на 5 лет. АСПИР был создан только в 2018 году, и вот теперь потихоньку начинают решаться остальные вопросы. Улита наша, увы, едет медленно. Но уже едет!

* * *

Аист белый над чёрной землёй
Пролетает с младенцем в котомке.
Пахнут сумерки, пахнут протёмки
Погорельцами, дымом, золой.

Погорельцы находят в земле
Погорелые клубни картошки,
Из ладошки я съем эти крошки,
Запечённые в чёрной золе.

Кожура у картошки черна,
В каждой крошке из трещины чёрной –
Вкус картошки, в земле запечённой,
Где родная земля не сдана!..

Не одна я – родная земле,
Где не сдали ни полсантиметра!
Всё сгорит, кроме неба, и ветра,
И родимой земли, где во мгле

Белый аист летит надо мной,
Он – родная, священная птица!..
Чистой радостью светятся лица,
Когда белый, крылатый, родной

Аист – в небе, а мы – на земле,
Где не сдали ни полсантиметра,
И небесная лирика ветра –
Земляная картошка в золе.

Всё – родное, и горе – родное,
Где родная земля не сдана!..
А кому не родная она, –
Не родное и всё остальное.

Главное, что произошло вчера в ЦДЛ - было даже не на сцене, а в зале. Кто-то написал, что поэты в этот раз - при всей очевидной разности - были едины, да, но единым был и зал! Если точнее - темная сцена и темный зал - были вместе, на одном дыхании. А пятном света был только микрофон и выходящий к нему из тьмы поэт. Шесть минут света от яркого прожектора и стихов, потом вновь темнота. И снова 6 минут ослепительного света на сцене. И изящнейше в этот свет вплетена музыка в прекрасном исполнении. Сергея Летова. А потом, в конце, и освещенный зал, и все поэты вместе, на сцене - это уже сам Свет! И как подтверждение - нескончаемые аплодисменты.
Стихи и Музыка, Свет и Тьма - как действующие персонажи нашей жизни. Поэтому это был не просто поэтический вечер и даже не концерт, а настоящий спектакль, концепт, где режиссуры, кажется, и нет, а на самом деле все срежиссировано так тонко, так поэтично, что ни шва, ни сучка, ни задоринки не видно. Спасибо Сергею Потапову, актеру и режиссеру Малого театра, - он впервые работал с живыми поэтами и - все у него получилось.
И спасибо нашему дорогому литературному дому - Клубу писателей ЦДЛ! Сцена эта, что и говорить, историческая, она хранит отпечатки следов всех самых известных и значительных писателей ХХ века.
И более всех зрителю благодарить надо «Бункер на Лубянке» и его пламенную валькирию Елену Винокурову. Без её воли, энтузиазма и организаторского таланта ничего этого не было бы. Точно знаю.
P.S. И теперь уже ясно, что и Третий Поэтический концерт - нас ждет впереди. Он нужен людям, а это - самое главное.

БАЛЛАДА О СЕРДЦЕ И БЛУЖДАЮЩЕЙ ПУЛЕ

Александру Николаевичу
ЛИЩУКУ,
великому кардиохирургу
и великому человеку
посвящается

Привезли бойца с кровавой битвы
с пулею, блуждающей внутри.
И деревья встали на молитвы,
И замолкли птицы до зари.

А когда заря, в кроваво-алом,
госпиталю окна подожгла,
пуля-дура возле сердца встала,
тихо постояла - и вошла.

И, как бы по знаку демиурга,
сердце стало тяжелей земли,
и его уже на стол хирурга
только сами ангелы внесли.

…Ах, война-война, война-войнушка,
к твоему приблизясь куражу,
я тебе скажу, война, на ушко
то, что никому не расскажу:

Это и не драма и не проза,
а поэма Господа и рук
русича, точнее - малоросса,
гения по имени Лищук.

Вот стоит он военврач, ученый,
победитель смерти в СВО, -
двести пуль, из сердца извлеченных,
все хранятся в сердце у него.

В сердце, где с молитвою о сыне
старенькая матушка в окно
день и ночь глядит на Украине,
или в Украине - все равно.

Сердце у нее висит на льдинке.
Тает льдинка… Но сквозь боль и плач
вновь сойдутся в страшном поединке
снайпер и боец. И военврач.

Вот он снова в операционной,
и к нему, а не на Страшный суд -
с пулею, в блуждания влюбленной,
раненого - ангелы несут…

Наш зал.
ЦДЛ.
Вчера.

ИЗ ПРЕЖНИХ КНИГ

***
Мой друг, наш хлеб суров и груб,
а красное вино - кроваво.
Но верь: коснется наших губ,
как шлюха ветреная, слава.

Мы будем речкой и ручьем
течь по земле, родной когда-то…
А родина? - Она ни в чем
и никогда не виновата.
2007

***
Не ревнуй меня к прошлому,
к неуживчивой «славе»,
позабытой и брошенной
в прошлогодней канаве.

Было в жизни цыганское,
да, пивала в охотку
и с Высоцким - шампанское,
и с Вампиловым - водку.

В неустроенном зальчике,
в переполненном зале
мне действительно пальчики
за стихи целовали.

Только в этакой малости
или в этой же многости -
и немеряно жалости,
и полно одинокости.
1999

«Вот так ☝️, в таких читательских аудиториях!) в конце XX века выступали ПОЭТЫ. И, как видите - лирические, далеко не только "эстрадные" и "громкие". И все это я еще "видела своими глазами", и даже участвовала в подобных вечерах в начале 80-х - на малой арене Лужников, в зале Чайковского и Колонном зале...
Советую посмотреть всем, кто сегодня приходит "выступать" перед 10-12 своими сотоварищами по несчастью. Впечатляет.
А читатели наши, ей-Богу, никуда не делись. Возможно, и скорее всего - дело в нас самих» -

Приведенные выше слова это самоцитата из моего ФБ 2018 года.
… Всего 6 лет лет прошло, а время изменилось до неузнаааемости. И поэзия сегодня вновь востребована. Конечно, до поэтических вечеров в телестудии Останкино или в зале Чайковского дело еще не дошло, но Поэзия воскресает в наших драгоценных читателях. И Слава Богу!

Евгений ЧЕПУРНЫХ

Детекторы
детекторы лжи в наше время смешны,
их два лишь осталось у правды на страже:
война – для любви
и любовь – для войны,
а все остальное подделка и лажа.
а все остальные – как вздох на стекле,
как печки без жара, как тени без тела.
а все остальное старушке Земле,
как вечной плакунье, уже надоело.
и снег леденит ее сердце во сне,
но тает, когда она плачет, вздыхая.
ей плачется горше на лютой войне,
ей плачется слаще, в любви пребывая.
в любви, где сверх меры и правды и лжи,
в любви, не продавленной черной подковой.
где кровь человечья, излитая в жизнь,
почти нераздельна от крови Христовой.
не стыньте, заросшие дымом сердца,
не стоит всю ночку курить на балконе.
и что вам детектор,
когда есть Глаза
на старенькой, пылью покрытой иконе

В Уманском больше нет жилых домов,
Как нет в России кладбища без флага.
Я награждён медалью «За отвагу» -
В ней поселились души пацанов,

Однажды не вернувшихся с задачи.
Вы знали, что медали тоже плачут?
Я слышу по ночам их тонкий плач.
Ещё они не терпят пошлых песен
И постепенно прибавляют в весе
По мере выполнения задач.

Ещё не виден у войны конец,
Граница не обведена пунктиром.
Вчера на Мавик наскребли всем миром,
А значит, завтра путь лежит в Донецк.
На «Маяке» часов примерно в восемь
Мы купим «птицу» (тушку) и не спросим,
Откуда продавец её достал.
«Купил в Москве», - поверим этой сказке.
И только его масляные глазки
Нам скажут то, чего он не сказал.

Стучится осень. В лесополосе
Рыжеют вязы, головой поникли…
Опять сегодня выживут не все,
Но к этому мы, в общем-то, привыкли.

И будет враг унижен и разбит,
Но отчего же так душа болит,
Вся в шрамах и порезах, и в заплатах?
Нагретые стволы фонят теплом -
Вот так душа орёт с закрытым ртом,
Она ни в чём, ни в чём не виновата.

Мы третий год штурмуем небеса,
И где растёт та лесополоса,
Которая окажется последней, -
Никто не знает. И не в этом суть.
Стихами смерть, увы, не обмануть,
Не убаюкать, песню не пропеть ей.

Но снова надо двигаться вперёд,
Месить ногами ледяную глину,
Надеяться, что РЭБ не подведёт,
В патроннике патрон не встанет клином.

Пусть будет так, как повелит Господь…
Опять разрыв. Осколок ищет плоть
И почему-то пролетает мимо.
Враг человеческий опять стреляет в нас,
Но он ещё не знает в этот час,
Что с нами Бог. Что мы непобедимы.