А в нашем поколении было принято серьезно относиться не только к Евтушенко, но ко всем предшествующим поколениям поэтов, выбирая, из них главных для себя по стихам и судьбе, а не по сплетням и домыслам. И вообще «семидесятники» - это, пожалуй, самое глубокое, самое чистое и, пожалуй, самое «несоветское» из всех советских поколений поэтов. И сегодня, в день святой чудотворной иконы Казанской Божией Матери нам повезло в знаковом месте встретить единомышленников, людей тонко понимающих и чувствующих поэзию. Хороший был день!
Forwarded from Вожак
И вот уже не слышно канонады.
В Авдеевке маршрутное такси
Трясется на ухабах, объезжая
Воронки, гильзы, души пацанов,
Что бродят здесь и ищут свою роту, -
Им некого, им некого спросить:
Живые их не видят и не слышат.
Таков удел. Быть воином. Жить вечно.
Под Карловкой мы взяли П..дор-лес
И закрепились. И стремимся дальше
Дойти и обмануть старуху-смерть.
Вчера двоих бойцов на мотоцикле
Догнал случайный/не случайный дрон.
Один на руль упал и свесил руки.
Второй боец запутался в коляске.
Так и сидит. И будет так сидеть
Сто тысяч лет. Уже войдём мы в Киев,
Уже Одесса снова станет мамой,
А тот боец останется сидеть,
Прикованный навек к своей коляске.
Устанет лето, пожелтеют краски,
Я сделаю последний/крайний выстрел,
Но пуля как всегда летит не прямо, -
Ей прямо не положено лететь.
Сто тысяч лет пройдёт на белом свете,
И то, что было Карловкой, Авдосом
Под толщей вод окажется на дне.
И только два бойца на мотоцикле
Останутся, как прежде, на посту.
И снова будет дрон жужжать на небе,
Закольцевав собою ход времён.
И ничего уже не изменить.
В Авдеевке маршрутное такси
Трясется на ухабах, объезжая
Воронки, гильзы, души пацанов,
Что бродят здесь и ищут свою роту, -
Им некого, им некого спросить:
Живые их не видят и не слышат.
Таков удел. Быть воином. Жить вечно.
Под Карловкой мы взяли П..дор-лес
И закрепились. И стремимся дальше
Дойти и обмануть старуху-смерть.
Вчера двоих бойцов на мотоцикле
Догнал случайный/не случайный дрон.
Один на руль упал и свесил руки.
Второй боец запутался в коляске.
Так и сидит. И будет так сидеть
Сто тысяч лет. Уже войдём мы в Киев,
Уже Одесса снова станет мамой,
А тот боец останется сидеть,
Прикованный навек к своей коляске.
Устанет лето, пожелтеют краски,
Я сделаю последний/крайний выстрел,
Но пуля как всегда летит не прямо, -
Ей прямо не положено лететь.
Сто тысяч лет пройдёт на белом свете,
И то, что было Карловкой, Авдосом
Под толщей вод окажется на дне.
И только два бойца на мотоцикле
Останутся, как прежде, на посту.
И снова будет дрон жужжать на небе,
Закольцевав собою ход времён.
И ничего уже не изменить.
Светлана КЕКОВА
***
Не нищенка, не побирушка,
Светла, как святая вода,
бредёт по дороге старушка.
Куда? Неизвестно, куда.
Одета и бедно, и просто,
а всё же приглядна на вид
старушка в свои девяносто
не держит на сердце обид.
И рой неуместных вопросов
у редких прохожих возник:
кто дал на дорогу её посох,
в китайский одел пуховик?
Вокруг – отчуждения зона,
и шум, и бензиновый чад,
и всюду, как зубы дракона,
бетонные зданья торчат.
У бедной старушки давненько
потеряна с родиной связь,
а где-то стоит деревенька
и дом, где она родилась.
Там всё ей до боли знакомо…
Но близких она не корит,
и свет деревенского дома
у самого сердца горит.
***
Не нищенка, не побирушка,
Светла, как святая вода,
бредёт по дороге старушка.
Куда? Неизвестно, куда.
Одета и бедно, и просто,
а всё же приглядна на вид
старушка в свои девяносто
не держит на сердце обид.
И рой неуместных вопросов
у редких прохожих возник:
кто дал на дорогу её посох,
в китайский одел пуховик?
Вокруг – отчуждения зона,
и шум, и бензиновый чад,
и всюду, как зубы дракона,
бетонные зданья торчат.
У бедной старушки давненько
потеряна с родиной связь,
а где-то стоит деревенька
и дом, где она родилась.
Там всё ей до боли знакомо…
Но близких она не корит,
и свет деревенского дома
у самого сердца горит.
«… Истинный защитник России - ее история; ею в течение трёх столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает она свою таинственную судьбу»
Фёдор ТЮТЧЕВ.
Фёдор ТЮТЧЕВ.
Forwarded from Дмитрий Мельников (Dmitry Melnikoff)
Оставшимся на поле боя,
впечатанным в огонь и дым,
скажи чего-нибудь такое,
как будто в утешенье им,
про предстоящий Новый год
и про апостола с ключами,
что сын растет и дочь растет,
и что жене, ну то есть маме,
отдали смертные сполна.
Жена садится у окна
и молча смотрит на дорогу,
и варит детям суп. Она
их очень любит, слава Богу.
И свысока, издалека
снег сыпет, превращаясь в кашу.
И движутся вперед войска,
освобождая землю нашу.
впечатанным в огонь и дым,
скажи чего-нибудь такое,
как будто в утешенье им,
про предстоящий Новый год
и про апостола с ключами,
что сын растет и дочь растет,
и что жене, ну то есть маме,
отдали смертные сполна.
Жена садится у окна
и молча смотрит на дорогу,
и варит детям суп. Она
их очень любит, слава Богу.
И свысока, издалека
снег сыпет, превращаясь в кашу.
И движутся вперед войска,
освобождая землю нашу.
Вернулась из Алматы (Алма-Аты) - по командировке АСПИР была участником казахстанской международной книжной и полиграфической выставки «По великому шелковому пути». Три рабочих дня, пять выступлений. Два из них - в русских школах, в одной государственной и одной частной. Впечатлений много. Чудные дети, русские и казахские, живые, яркие, раскрепощенные. Говорили о Пушкине. Вопросы задавали самые неожиданные, например, как прожить жизнь и избежать её ошибок🙏😊…
Forwarded from Марина Кудимова (Марина Кудимова)
С НЕЖНОЙ ИСКРОЙ ВЕРЫ
День рождения Даниила Андреева. Крестника Горького, между прочим. Мученика и толком не прочтенного поэта.
Сегодня, когда каждый Ять может победить в ста поэтических конкурсах и по сходной цене издать полное собрание пустот, побыть в шкуре человека, который увидел изданной лишь написанную в соавторстве книгу «Замечательные исследователи горной Средней Азии», - это уже и вообразить нельзя. У Андреева не напечатали при жизни ни запятой!
Свежесть улиц брызнула в лицо мне.
Век Двадцатый, битвы класс на класс...
Прохожу, не видя и не помня,
Вдоль пустынных, серых автотрасс.
Прохожу со свечкою зажжённой,
Но не так, как мальчик, - не в руке -
С нежной искрой веры, сбережённой
В самом тихом, тайном тайнике.
Умеряя смертную кручину,
Не для кар, не к власти, не к суду,
Вот теперь нисходит Он в пучину -
К мириадам, стонущим в аду.
А в саду таинственном, у гроба,
Стража спит, глуха и тяжела,
Только дрожь предутреннего зноба
Холодит огромные тела.
Даниил Андреев
1939
День рождения Даниила Андреева. Крестника Горького, между прочим. Мученика и толком не прочтенного поэта.
Сегодня, когда каждый Ять может победить в ста поэтических конкурсах и по сходной цене издать полное собрание пустот, побыть в шкуре человека, который увидел изданной лишь написанную в соавторстве книгу «Замечательные исследователи горной Средней Азии», - это уже и вообразить нельзя. У Андреева не напечатали при жизни ни запятой!
Свежесть улиц брызнула в лицо мне.
Век Двадцатый, битвы класс на класс...
Прохожу, не видя и не помня,
Вдоль пустынных, серых автотрасс.
Прохожу со свечкою зажжённой,
Но не так, как мальчик, - не в руке -
С нежной искрой веры, сбережённой
В самом тихом, тайном тайнике.
Умеряя смертную кручину,
Не для кар, не к власти, не к суду,
Вот теперь нисходит Он в пучину -
К мириадам, стонущим в аду.
А в саду таинственном, у гроба,
Стража спит, глуха и тяжела,
Только дрожь предутреннего зноба
Холодит огромные тела.
Даниил Андреев
1939
День рождения Даниила Андреева, по правде говоря, прошел месяц назад, ибо родился Даниил Леонидович по старому стилю 20 октября 1906 года (т.е. 02 ноября по н.с.) Но это неважно. Важно, что Марина напомнила нам о существовании такой великой главы в истории русской поэзии, как творчество Даниила Андреева. Читать и перечитывать, и особенно - молодым, учиться у него всему, чему можно научиться у мастера не только гениальных прозрений, но и уникального поведенческого образца в жизни поэта, где главное - творчество, а все остальное - мимоходяще и преходяще.
Даниил АНДРЕЕВ (1906-1959)
ВСТУПЛЕНИЕ
В ком возмужал народный гений,
Тому ясней, чем предкам, чин
Сверх-исторических явлений,
Под-исторических пучин.
Вникая духом в дни былые,
Осознаем двойную весть:
Да, - в бездне есть двойник России,
Её прообраз - в небе есть.
Небесный Кремль - мечта народа,
Итог и цель сквозит вверху:
Лучом сквозь толщу небосвода
Он прикасается к стиху.
Он прикасался к душам зодчих,
Осуществлявших Кремль земной, -
Ко всем, искавшим правды Отчей
И мудрости земли родной.
Под ним миры кипят бореньем
Противозначных бурь и гроз.
И тот - глашатай, кто прозреньем
В их ткань вонзился, вторгся, врос.
Оттуда льется грохот бранный
Бунтующих иерарх’ий,
Одних - прекрасных и туманных,
Других - чудовищных, как Вий.
Мечты высокой вольный пленник,
Я только ей мой стих отдам:
Да будет строг он, как священник,
Ребенком вечным, как Адам!
Дли твердый шаг и плеч не горби,
Ты, мой слуга, мой вождь, мой друг, -
Российской радости и скорби
Непокоренный, страстный звук!
Но сквозь страну есть срыв без лестниц
Туда, где места нет мольбе.
И каждый слышит шорох вестниц
Служанок тьмы - в самом себе.
Про Вышний Кремль и про Inferno,
Еще невнятные вчера,
Вести рассказ упорно, мерно
Настала чуткая пора.
1949
ВСТУПЛЕНИЕ
В ком возмужал народный гений,
Тому ясней, чем предкам, чин
Сверх-исторических явлений,
Под-исторических пучин.
Вникая духом в дни былые,
Осознаем двойную весть:
Да, - в бездне есть двойник России,
Её прообраз - в небе есть.
Небесный Кремль - мечта народа,
Итог и цель сквозит вверху:
Лучом сквозь толщу небосвода
Он прикасается к стиху.
Он прикасался к душам зодчих,
Осуществлявших Кремль земной, -
Ко всем, искавшим правды Отчей
И мудрости земли родной.
Под ним миры кипят бореньем
Противозначных бурь и гроз.
И тот - глашатай, кто прозреньем
В их ткань вонзился, вторгся, врос.
Оттуда льется грохот бранный
Бунтующих иерарх’ий,
Одних - прекрасных и туманных,
Других - чудовищных, как Вий.
Мечты высокой вольный пленник,
Я только ей мой стих отдам:
Да будет строг он, как священник,
Ребенком вечным, как Адам!
Дли твердый шаг и плеч не горби,
Ты, мой слуга, мой вождь, мой друг, -
Российской радости и скорби
Непокоренный, страстный звук!
Но сквозь страну есть срыв без лестниц
Туда, где места нет мольбе.
И каждый слышит шорох вестниц
Служанок тьмы - в самом себе.
Про Вышний Кремль и про Inferno,
Еще невнятные вчера,
Вести рассказ упорно, мерно
Настала чуткая пора.
1949
КАК ПРИШОЛЬЦ, ТАК И УШОЛЬЦ
(народная мудрость, родилась сегодня)
(народная мудрость, родилась сегодня)
На днях говорили с М. Кудимовой о премии СЛОВО и Марина рассказала, как на подведении итогов голосования Экспертной комиссии, она публично отметила, что среди четырех параметров, по которым оценивали рукописи претендентов, не было главного критерия - «тайна поэзии», а я тотчас бурно с нею согласилась, ибо это словосочетание
всю жизнь было определяющим в нашем с Борисом Примеровым лексиконе при оценке любого стихотворного сочинения. Он это впервые объяснил мне, девятнадцатилетней первокурснице Литинститута, на примере знаменитого четверостишия Фета:
Не жизни жаль с томительным дыханием,
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идет, и плачет уходя.
Ничего не объяснено, а все ясно до дрожи.
А позже - показал на еще более понятном примере - стихотворении нашего друга Коли Рубцова «В горнице моей светло». Вот, смотри, - говорил Борис, ни одна строфа не вытекает из другой, ни одна не несет в себе какой-то ошеломляющей новизны и яркости, а при этом стихи, неизвестно почему, каким-то странным образом воздействуют на тебя. Это и есть тайна поэзии. Тайна должна быть и в любви, и в стихах о любви, - тем более! - обычно говорил он, приводя в пример некрасовское «Распрямись ты, рожь высокая, тайну свято сохрани».
Откликнувшись на настойчивую просьбу « ЛитРоссии» и лично Вячеслава Огрызко, порассуждала и я о премии СЛОВО и ее «коротких списках» финалистов в ожидании самого финала.
https://litrossia.ru/item/s-hudozhestvennostju-est-problemy/
всю жизнь было определяющим в нашем с Борисом Примеровым лексиконе при оценке любого стихотворного сочинения. Он это впервые объяснил мне, девятнадцатилетней первокурснице Литинститута, на примере знаменитого четверостишия Фета:
Не жизни жаль с томительным дыханием,
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идет, и плачет уходя.
Ничего не объяснено, а все ясно до дрожи.
А позже - показал на еще более понятном примере - стихотворении нашего друга Коли Рубцова «В горнице моей светло». Вот, смотри, - говорил Борис, ни одна строфа не вытекает из другой, ни одна не несет в себе какой-то ошеломляющей новизны и яркости, а при этом стихи, неизвестно почему, каким-то странным образом воздействуют на тебя. Это и есть тайна поэзии. Тайна должна быть и в любви, и в стихах о любви, - тем более! - обычно говорил он, приводя в пример некрасовское «Распрямись ты, рожь высокая, тайну свято сохрани».
Откликнувшись на настойчивую просьбу « ЛитРоссии» и лично Вячеслава Огрызко, порассуждала и я о премии СЛОВО и ее «коротких списках» финалистов в ожидании самого финала.
https://litrossia.ru/item/s-hudozhestvennostju-est-problemy/
Литературная Россия
С художественностью есть проблемы…
Еженедельная литературно-публицистическая газета