«Валлес оказался плох», – отметил для себя Соколов и решил оставить для перевода только предисловие из французского издания «Les Réfractaires». Предисловие было довольно боевым по настрою. Вот какие утверждения там можно найти:
«Отщепенцы – спокойные безумцы, восторженные труженики, мужественные учёные, которые проедают свои гроши и проживают свою жизнь, отыскивая причины общественных зол и бедствий, проповедуя вечную республику, блаженное социальное устройство, личную свободу, гражданскую солидарность, экономическую правду.
Отщепенцы – беспокойные люди, жаждущие только шума и волнений, воображающие, что им непременно нужно выполнить какое-то призвание, совершить какое-то священнодействие, защитить какое-нибудь знамя».
И так далее. Но дальше в книге Валлеса отщепенцы становились «отшельниками», выброшенными за борт привычной жизни интеллектуалами, а Соколов хотел сделать отщепенцев протестантами – в самом широком смысле этого слова.
Для этого в ход пошли отрывки из других книг и сочинений. Например, фрагмент о римском полководце Тите Лабиене из памфлета Луи-Огюстена Рожара, будущего участника Парижской коммуны, который через подборки фактов из античной истории критиковал монархические порядки Второй империи: Тит Лабиен в ходе гражданской войны стал оппонентом Цезаря и примкнул к республиканцам. Из книги деятеля Великой Французской революции Вольнея «Руины, или Размышления о революциях империй», где критиковались клерикальные старые порядки, была позаимствована целая глава «Развалины»: в ней утверждалось, что насилие и грабёж извечно сопровождают историю человечества, приводя в конечном итоге к развалинам цивилизации. Ещё были щедрые цитаты из «Утопии» Мора, Фурье, Прудона и так далее.
Нетрудно догадаться, почему ещё в феврале 1866 года Соколов узнал о книге Жюля Валлеса и предложил одной петербургской типографии сделать её перевод, а уже в конце марта книга была готова. Совсем не та, которая задумывалась с самого начала, но готова же. Так что при чтении «Отщепенцев» можно долго разбирать, какие именно фрагменты – перевод зарубежных авторов, какие – их вольный пересказ, где Соколову помогал Зайцев, а где Зайцеву – Соколов.
Компилятивный характер книги, как ни странно, не превратил её в хаотичный конспект исторических зарисовок. Читателю предлагалась стройная, логически выверенная структура повествования: «Отщепенцы» состоят из введения, заключения и двух частей. Первая часть, «Историческое отщепенство», рассказывает о стоиках, первых христианах, религиозных сектах средних веков и нового времени, а также об утопистах старых поколений вплоть до XVIII века. Вторая часть, «Современное отщепенство», в три раза короче, и её содержание кратко анонсируется в последних предложениях первой части:
«Но как, после религиозной революции, произведённой проповедью евангелия, удержалось рабство политическое, так, после переворота 1789 года, уцелело ещё рабство экономическое.
Вот почему идея свободы, то есть идея исторического Отщепенства, должна была выразиться отрицанием этого последнего рабства. И она, действительно, выразилась в лице современных отщепенцев буржуазного порядка, в лице социалистов».
«Валлес оказался плох», – отметил для себя Соколов и решил оставить для перевода только предисловие из французского издания «Les Réfractaires». Предисловие было довольно боевым по настрою. Вот какие утверждения там можно найти:
«Отщепенцы – спокойные безумцы, восторженные труженики, мужественные учёные, которые проедают свои гроши и проживают свою жизнь, отыскивая причины общественных зол и бедствий, проповедуя вечную республику, блаженное социальное устройство, личную свободу, гражданскую солидарность, экономическую правду.
Отщепенцы – беспокойные люди, жаждущие только шума и волнений, воображающие, что им непременно нужно выполнить какое-то призвание, совершить какое-то священнодействие, защитить какое-нибудь знамя».
И так далее. Но дальше в книге Валлеса отщепенцы становились «отшельниками», выброшенными за борт привычной жизни интеллектуалами, а Соколов хотел сделать отщепенцев протестантами – в самом широком смысле этого слова.
Для этого в ход пошли отрывки из других книг и сочинений. Например, фрагмент о римском полководце Тите Лабиене из памфлета Луи-Огюстена Рожара, будущего участника Парижской коммуны, который через подборки фактов из античной истории критиковал монархические порядки Второй империи: Тит Лабиен в ходе гражданской войны стал оппонентом Цезаря и примкнул к республиканцам. Из книги деятеля Великой Французской революции Вольнея «Руины, или Размышления о революциях империй», где критиковались клерикальные старые порядки, была позаимствована целая глава «Развалины»: в ней утверждалось, что насилие и грабёж извечно сопровождают историю человечества, приводя в конечном итоге к развалинам цивилизации. Ещё были щедрые цитаты из «Утопии» Мора, Фурье, Прудона и так далее.
Нетрудно догадаться, почему ещё в феврале 1866 года Соколов узнал о книге Жюля Валлеса и предложил одной петербургской типографии сделать её перевод, а уже в конце марта книга была готова. Совсем не та, которая задумывалась с самого начала, но готова же. Так что при чтении «Отщепенцев» можно долго разбирать, какие именно фрагменты – перевод зарубежных авторов, какие – их вольный пересказ, где Соколову помогал Зайцев, а где Зайцеву – Соколов.
Компилятивный характер книги, как ни странно, не превратил её в хаотичный конспект исторических зарисовок. Читателю предлагалась стройная, логически выверенная структура повествования: «Отщепенцы» состоят из введения, заключения и двух частей. Первая часть, «Историческое отщепенство», рассказывает о стоиках, первых христианах, религиозных сектах средних веков и нового времени, а также об утопистах старых поколений вплоть до XVIII века. Вторая часть, «Современное отщепенство», в три раза короче, и её содержание кратко анонсируется в последних предложениях первой части:
«Но как, после религиозной революции, произведённой проповедью евангелия, удержалось рабство политическое, так, после переворота 1789 года, уцелело ещё рабство экономическое.
Вот почему идея свободы, то есть идея исторического Отщепенства, должна была выразиться отрицанием этого последнего рабства. И она, действительно, выразилась в лице современных отщепенцев буржуазного порядка, в лице социалистов».
Find your optimal posting schedule and stick to it. The peak posting times include 8 am, 6 pm, and 8 pm on social media. Try to publish serious stuff in the morning and leave less demanding content later in the day. Healing through screaming therapy While the character limit is 255, try to fit into 200 characters. This way, users will be able to take in your text fast and efficiently. Reveal the essence of your channel and provide contact information. For example, you can add a bot name, link to your pricing plans, etc. bank east asia october 20 kowloon Ng Man-ho, a 27-year-old computer technician, was convicted last month of seven counts of incitement charges after he made use of the 100,000-member Chinese-language channel that he runs and manages to post "seditious messages," which had been shut down since August 2020.
from us
