ru+de ʕ´•ᴥ•`ʔ

​​#нетвойне


«Война для меня не про солдат, а про ужас и страдание обычных, мирных людей»


«Меня зовут Камиля. Родилась я в Астрахани, а потом поступила в университет в Санкт-Петербурге. По образованию я инженер-лазерщик.

Во время аспирантуры увидела объявление по поиску сотрудников, специализирующихся как раз на моих любимых лазерах. Связалась с фирмой, а они ответили, что в Питере филиал закрыли, но зато есть место в Германии. Так я тут и оказалась.

Живу в Германии уже больше пяти лет: сначала в Дортмунде, а в прошлом году переехала в Штутгарт.

Так получилось, что в моей семье не было ветеранов — все мужчины либо умерли, либо были расстреляны во время Большого Террора, либо на момент начала войны были ещё детьми. А потому я не выросла на рассказах о фронте и героических подвигах. Одна бабушка иногда рассказывала про жизнь в тылу, а другая — про жизнь в оккупации на территории Украины. Может, поэтому война для меня не про солдат, а про ужас и страдание обычных, мирных людей.

В начале февраля этого года мы с другом парня обсуждали вероятность войны, и я сказала, что считаю это вполне вероятным событием. В такой ситуации неприятно оказываться правой. 24 февраля во время завтрака я просматривала новости и увидела вот это всё. Первые несколько часов я пребывала в некой прострации и в шоке. Потом начала пытаться что-то сделать. Подписала петицию Льва Пономарёва и пошла демонстрировать вместе с русской/украинской/белорусской и казахстанской диаспорами. Мы демонстрировали несколько выходных подряд. Про нас даже репортаж сняли

Я всегда интересовалась политикой как некой областью человеческой деятельности, но никогда до этого не выходила на протесты. Было страшно, но сейчас страха нет. Есть только обреченная решимость.

На митингах познакомилась с девушкой, встречающей людей на вокзале. Помогала там по вечерам несколько раз, а потом уговорила сотрудника социаламта отправить меня еще куда-нибудь. Сейчас я на постоянной основе волонтерю по вечерам в отеле. В основном помогаю переводами творений немецкой бюрократической машины и облегчаю коммуникацию между беженцами и сотрудниками отеля/врачами/мальтезер и т.д. Сейчас приезжает людей намного меньше, но вот месяц назад было совсем туго. Все плачут, кричат, нервы до предела. С немецкой стороны — плохая организация: никто ничего не знает и не понимает. Например, повезли людей на заселение в одно место, а через несколько часов они своим ходом возвращаются, потому что их животных не принимают. Беженцы этих животных с таким трудом вывозили, а теперь их никуда не берут. Приходится в другое место отвозить.

Хотя, по рассказам других волонтёров, в Штутгарте еще неплохо. Боюсь представить, что творится в плохо организованных городах.

Моя помощь украинским беженцам — это отчасти своего рода искупление. Я чувствую вину и ответственность за все происходящее и пытаюсь хоть таким образом возместить несделанное. Именно несделанное, потому что я, хоть и была политически образованна, но не активна. Я понимала, что в России всё плохо, но желания и сил втягиваться в какую-то деятельность не было. Болотная, Навальный прошли мимо меня. А после эмиграции я и вовсе оказалась вне событий. Российская политика казалась далёкой и отчужденной, будто происходила в параллельной Вселенной. А сейчас весь этот кафкианский абсурдный мир свалился мне на голову.

Я чувствую себя виноватой и ответственной за то, что ничего не сделала вчера, чтобы сегодня было лучше. Поэтому я решила сегодня маленькими, неуверенными шажками делать лучше завтра.

Люди реагируют на волонтерскую деятельность положительно. Коллеги и семья парня передавали через меня гуманитарную помощь (одежду, обувь и т.д.). Даже друзья и родственники из России, которые поддерживают "специальную военную операцию", считают волонтёрство хорошим делом. Задают только иногда тупые вопросы: "Почему у вас так много беженцев? А что случилось? Наверное, мошенники какие-то? Заработать пытаются? А Россию много ругают?". Вопросы терпимые, но отсутствие эмпатии и какого-то критического мышления, конечно, поражает».

www.tgoop.com/ruplusde/400

4.8K viewsedited  Apr 25, 2022 at 12:01

​​#нетвойне


«Война для меня не про солдат, а про ужас и страдание обычных, мирных людей»


«Меня зовут Камиля. Родилась я в Астрахани, а потом поступила в университет в Санкт-Петербурге. По образованию я инженер-лазерщик.

Во время аспирантуры увидела объявление по поиску сотрудников, специализирующихся как раз на моих любимых лазерах. Связалась с фирмой, а они ответили, что в Питере филиал закрыли, но зато есть место в Германии. Так я тут и оказалась.

Живу в Германии уже больше пяти лет: сначала в Дортмунде, а в прошлом году переехала в Штутгарт.

Так получилось, что в моей семье не было ветеранов — все мужчины либо умерли, либо были расстреляны во время Большого Террора, либо на момент начала войны были ещё детьми. А потому я не выросла на рассказах о фронте и героических подвигах. Одна бабушка иногда рассказывала про жизнь в тылу, а другая — про жизнь в оккупации на территории Украины. Может, поэтому война для меня не про солдат, а про ужас и страдание обычных, мирных людей.

В начале февраля этого года мы с другом парня обсуждали вероятность войны, и я сказала, что считаю это вполне вероятным событием. В такой ситуации неприятно оказываться правой. 24 февраля во время завтрака я просматривала новости и увидела вот это всё. Первые несколько часов я пребывала в некой прострации и в шоке. Потом начала пытаться что-то сделать. Подписала петицию Льва Пономарёва и пошла демонстрировать вместе с русской/украинской/белорусской и казахстанской диаспорами. Мы демонстрировали несколько выходных подряд. Про нас даже репортаж сняли

Я всегда интересовалась политикой как некой областью человеческой деятельности, но никогда до этого не выходила на протесты. Было страшно, но сейчас страха нет. Есть только обреченная решимость.

На митингах познакомилась с девушкой, встречающей людей на вокзале. Помогала там по вечерам несколько раз, а потом уговорила сотрудника социаламта отправить меня еще куда-нибудь. Сейчас я на постоянной основе волонтерю по вечерам в отеле. В основном помогаю переводами творений немецкой бюрократической машины и облегчаю коммуникацию между беженцами и сотрудниками отеля/врачами/мальтезер и т.д. Сейчас приезжает людей намного меньше, но вот месяц назад было совсем туго. Все плачут, кричат, нервы до предела. С немецкой стороны — плохая организация: никто ничего не знает и не понимает. Например, повезли людей на заселение в одно место, а через несколько часов они своим ходом возвращаются, потому что их животных не принимают. Беженцы этих животных с таким трудом вывозили, а теперь их никуда не берут. Приходится в другое место отвозить.

Хотя, по рассказам других волонтёров, в Штутгарте еще неплохо. Боюсь представить, что творится в плохо организованных городах.

Моя помощь украинским беженцам — это отчасти своего рода искупление. Я чувствую вину и ответственность за все происходящее и пытаюсь хоть таким образом возместить несделанное. Именно несделанное, потому что я, хоть и была политически образованна, но не активна. Я понимала, что в России всё плохо, но желания и сил втягиваться в какую-то деятельность не было. Болотная, Навальный прошли мимо меня. А после эмиграции я и вовсе оказалась вне событий. Российская политика казалась далёкой и отчужденной, будто происходила в параллельной Вселенной. А сейчас весь этот кафкианский абсурдный мир свалился мне на голову.

Я чувствую себя виноватой и ответственной за то, что ничего не сделала вчера, чтобы сегодня было лучше. Поэтому я решила сегодня маленькими, неуверенными шажками делать лучше завтра.

Люди реагируют на волонтерскую деятельность положительно. Коллеги и семья парня передавали через меня гуманитарную помощь (одежду, обувь и т.д.). Даже друзья и родственники из России, которые поддерживают "специальную военную операцию", считают волонтёрство хорошим делом. Задают только иногда тупые вопросы: "Почему у вас так много беженцев? А что случилось? Наверное, мошенники какие-то? Заработать пытаются? А Россию много ругают?". Вопросы терпимые, но отсутствие эмпатии и какого-то критического мышления, конечно, поражает».

BY ru+de ʕ´•ᴥ•`ʔ