Для многих Донецк за последние годы успел стать синонимом слова «война». Это словно неприятное, тяжёлое, страшное. Но есть и другое, ещё более гадкое словцо — «теракт», и оно вызывает у русского человека не меньше тяжких ассоциации (вспоминаются Будённовск, Норд-Ост, Беслан). Я уверен, что практически у каждой семьи уже есть свои зловещие воспоминания на фоне прошедших чеченских войн и возвращения в страну радикального ислама. К несчастью, в моей жизни был такой день, когда оба этих страшных слова стали одним целым.
Вечерний, затухающий, словно застывший во времени и пространстве Донецк. Фронт методично отодвигается от многострадального города. Вокруг темно — это частный сектор, освещения здесь сильно меньше, чем в ярком и пустом центре. Мы едем в гости к питерскому добровольцу с позывным (внезапно) «Питер», он служит вместе с художником Антоном Беликовым и Богданом «Скуфом».
Заносим генератор в располагу, где царит мрачная атмосфера. Темень притом такая, что хоть глаз выколи, хотя комендантский час ещё не начался. Все напряжённые, угрюмые и даже злые. Сейчас у бойцов время отдыха, некрологов не было... Что же случилось?
Записываем отчёт с прошлой партией аптечек, и тут внезапно бойцы сквозь зубы говорят, что уже завтра пойдут на передовую мстить. В этот момент моё любопытство берёт верх. Я начинаю расспрашивать мужиков о том, что же такое случилось, перебирая в голове все возможные варианты. На меня смотрят с полным непониманием, как на сумасшедшего. Крокус. Теракт. Сотни людей расстреляли в Москве, среди жертв были дети. Кто это, если не хохлы, а?
В этот день за пару часов до встречи хохлы вырубили мне все карточки и банки, сборы встали, но я был этому даже рад, ведь теперь нет жуткого соблазна собирать деньги на армию на фоне всеобщего горя. Мне казалось, что это спекуляция, потому что мы ещё не знаем ни заказчика, ни исполнителя. Позже на заблокированную альфу всё-таки стали слать средства, и по возвращении с фронта я увидел, что денег там хватает на целый Мавик 3Т.
Год назад ещё бóльшему количеству людей стало ясно, что с нами идёт война не только на фронтах Новороссии, но и по всей России. Враг тут другой — это радикальный ислам, заражающий умы необразованных мигрантов, которых страны Средний Азии специально высылают к нам, чтобы обезопасить себя от таких неблагонадёжных граждан. Об этом прямо говорят официальные лица, это видно по внутренней политике самих этих государств. Это очень опасный враг, который быстро занимает позиции во всех структурах РФ и стремится к легализации. А на фоне русского вымирания проблема исламизации приобретает совсем страшный размах и бешеную скорость.
Надеюсь, что трагедия Крокуса чему-то научила советских людей с идеологической жвачкой про «дружбу народов и 666 народов многонациональной России» в голове. Надеюсь и на то, что неуверенный курс на пересмотр национальной политики и миграционного вопроса не будет остановлен. Это фронт номер два, второй сразу после украинского.
Царствие Небесное всем невинно убиенным в этом ужасном теракте.
Для многих Донецк за последние годы успел стать синонимом слова «война». Это словно неприятное, тяжёлое, страшное. Но есть и другое, ещё более гадкое словцо — «теракт», и оно вызывает у русского человека не меньше тяжких ассоциации (вспоминаются Будённовск, Норд-Ост, Беслан). Я уверен, что практически у каждой семьи уже есть свои зловещие воспоминания на фоне прошедших чеченских войн и возвращения в страну радикального ислама. К несчастью, в моей жизни был такой день, когда оба этих страшных слова стали одним целым.
Вечерний, затухающий, словно застывший во времени и пространстве Донецк. Фронт методично отодвигается от многострадального города. Вокруг темно — это частный сектор, освещения здесь сильно меньше, чем в ярком и пустом центре. Мы едем в гости к питерскому добровольцу с позывным (внезапно) «Питер», он служит вместе с художником Антоном Беликовым и Богданом «Скуфом».
Заносим генератор в располагу, где царит мрачная атмосфера. Темень притом такая, что хоть глаз выколи, хотя комендантский час ещё не начался. Все напряжённые, угрюмые и даже злые. Сейчас у бойцов время отдыха, некрологов не было... Что же случилось?
Записываем отчёт с прошлой партией аптечек, и тут внезапно бойцы сквозь зубы говорят, что уже завтра пойдут на передовую мстить. В этот момент моё любопытство берёт верх. Я начинаю расспрашивать мужиков о том, что же такое случилось, перебирая в голове все возможные варианты. На меня смотрят с полным непониманием, как на сумасшедшего. Крокус. Теракт. Сотни людей расстреляли в Москве, среди жертв были дети. Кто это, если не хохлы, а?
В этот день за пару часов до встречи хохлы вырубили мне все карточки и банки, сборы встали, но я был этому даже рад, ведь теперь нет жуткого соблазна собирать деньги на армию на фоне всеобщего горя. Мне казалось, что это спекуляция, потому что мы ещё не знаем ни заказчика, ни исполнителя. Позже на заблокированную альфу всё-таки стали слать средства, и по возвращении с фронта я увидел, что денег там хватает на целый Мавик 3Т.
Год назад ещё бóльшему количеству людей стало ясно, что с нами идёт война не только на фронтах Новороссии, но и по всей России. Враг тут другой — это радикальный ислам, заражающий умы необразованных мигрантов, которых страны Средний Азии специально высылают к нам, чтобы обезопасить себя от таких неблагонадёжных граждан. Об этом прямо говорят официальные лица, это видно по внутренней политике самих этих государств. Это очень опасный враг, который быстро занимает позиции во всех структурах РФ и стремится к легализации. А на фоне русского вымирания проблема исламизации приобретает совсем страшный размах и бешеную скорость.
Надеюсь, что трагедия Крокуса чему-то научила советских людей с идеологической жвачкой про «дружбу народов и 666 народов многонациональной России» в голове. Надеюсь и на то, что неуверенный курс на пересмотр национальной политики и миграционного вопроса не будет остановлен. Это фронт номер два, второй сразу после украинского.
Царствие Небесное всем невинно убиенным в этом ужасном теракте.
Select “New Channel” Judge Hui described Ng as inciting others to “commit a massacre” with three posts teaching people to make “toxic chlorine gas bombs,” target police stations, police quarters and the city’s metro stations. This offence was “rather serious,” the court said. Hui said the messages, which included urging the disruption of airport operations, were attempts to incite followers to make use of poisonous, corrosive or flammable substances to vandalize police vehicles, and also called on others to make weapons to harm police. How to create a business channel on Telegram? (Tutorial) Polls
from us
