sacred violence

Коллеги, из вчерашнего поста, как я понял, многим особо зашла (или не зашла) часть про Франкла – кто-то написал мне лично или в своих каналах, спасибо. Должен отдать должное, про «ошибку выжившего» – мысль Дюка. Она существенная, но для меня важнее остальное – отсюда и связь с «атеистами в окопах». Поскольку же там все было сумбурно, проговорю основную мысль более четко:

1. В пограничных ситуациях (близость смерти, продолжительное страдание) в людях часто «просыпается» религиозное чувство, начинаются эпифании, духовные обращения и прочее. Это вообще не мысль, а трюизм. Чуть менее трюизм, что

2. Различные «большие институции» (церковь, государство, психиатрия – тоже банальный список) об этом хорошо знают и часто стремятся к воспроизведению опыта пограничных ситуаций в изначальном либо «прирученном», рутинизированном виде с целью стимулировать обращение. В этом плане церковь, которая одобряет конфликты, потому что они стимулируют религиозный опыт, и Франкл, который одобряет ситуации крайнего страдания, потому что они помогают людям «обрести смысл», – фактически заодно. Это общий, к тому же исходно религиозный паттерн, и мои собственные тяжбы по поводу бессмысленности жизни здесь особо не при чем.

Добавлю, что пункт 1 часто гротескно выражается в художественной форме. В более общем масштабе это «Омен» (сейчас вот посмотрел приквел, «Омен. Первое знамение»): там католическая церковь задумывает родить Антихриста, чтобы вернуть людей к Богу, то есть им нужно «вернуть ненависть в хардкор» – нужна реальная угроза, чтобы простимулировать общество. В более частном масштабе это «Мученицы» Паскаля Ложье: там, как вы помните, некий тайный культ подвергает женщин долгосрочному заключению и пыткам, чтобы те могли заглянуть в загробный мир и, так сказать, сделать оттуда репортаж. Проблема в том, что это знание невыносимо, и когда главная героиня рассказывает главе культа, что увидела, та кончает с собой. К слову, один из примеров «мучеников» в фильме (мы видим его на фотографии) – это знаменитая «китайская казнь» линь-чи – в 30-е годы на это фото медитировал Батай и думаю, что это его прямое влияние. Еще, например, был сериал «ОА», где злодей-доктор держал взаперти людей, переживших клиническую смерть, и раз за разом заново их топил, потому что они так заглядывали в другие измерения. Можно привести еще кучу примеров, но что пришло в голову.

Еще важно, что во всех этих случаях мы как будто не можем «обратить внимание» на этот паттерн без критики – то есть без того, чтобы сказать, что «да, это работает, но специально так делать нехорошо». Насилие остается насилием, а поверенные им «благие цели», выходит – не так уж и благи. Тупо, но как есть

www.tgoop.com/sacredviolence/940

12.7K viewsedited  Jul 1 at 13:49

Коллеги, из вчерашнего поста, как я понял, многим особо зашла (или не зашла) часть про Франкла – кто-то написал мне лично или в своих каналах, спасибо. Должен отдать должное, про «ошибку выжившего» – мысль Дюка. Она существенная, но для меня важнее остальное – отсюда и связь с «атеистами в окопах». Поскольку же там все было сумбурно, проговорю основную мысль более четко:

1. В пограничных ситуациях (близость смерти, продолжительное страдание) в людях часто «просыпается» религиозное чувство, начинаются эпифании, духовные обращения и прочее. Это вообще не мысль, а трюизм. Чуть менее трюизм, что

2. Различные «большие институции» (церковь, государство, психиатрия – тоже банальный список) об этом хорошо знают и часто стремятся к воспроизведению опыта пограничных ситуаций в изначальном либо «прирученном», рутинизированном виде с целью стимулировать обращение. В этом плане церковь, которая одобряет конфликты, потому что они стимулируют религиозный опыт, и Франкл, который одобряет ситуации крайнего страдания, потому что они помогают людям «обрести смысл», – фактически заодно. Это общий, к тому же исходно религиозный паттерн, и мои собственные тяжбы по поводу бессмысленности жизни здесь особо не при чем.

Добавлю, что пункт 1 часто гротескно выражается в художественной форме. В более общем масштабе это «Омен» (сейчас вот посмотрел приквел, «Омен. Первое знамение»): там католическая церковь задумывает родить Антихриста, чтобы вернуть людей к Богу, то есть им нужно «вернуть ненависть в хардкор» – нужна реальная угроза, чтобы простимулировать общество. В более частном масштабе это «Мученицы» Паскаля Ложье: там, как вы помните, некий тайный культ подвергает женщин долгосрочному заключению и пыткам, чтобы те могли заглянуть в загробный мир и, так сказать, сделать оттуда репортаж. Проблема в том, что это знание невыносимо, и когда главная героиня рассказывает главе культа, что увидела, та кончает с собой. К слову, один из примеров «мучеников» в фильме (мы видим его на фотографии) – это знаменитая «китайская казнь» линь-чи – в 30-е годы на это фото медитировал Батай и думаю, что это его прямое влияние. Еще, например, был сериал «ОА», где злодей-доктор держал взаперти людей, переживших клиническую смерть, и раз за разом заново их топил, потому что они так заглядывали в другие измерения. Можно привести еще кучу примеров, но что пришло в голову.

Еще важно, что во всех этих случаях мы как будто не можем «обратить внимание» на этот паттерн без критики – то есть без того, чтобы сказать, что «да, это работает, но специально так делать нехорошо». Насилие остается насилием, а поверенные им «благие цели», выходит – не так уж и благи. Тупо, но как есть

BY sacred violence