sacred violence

По долгу службы не только посчитал возраст Юбера и Мосса на момент написания «Очерка о природе и функциях жертвоприношения» (напомню, оба оказались сопляками), но и худо-бедно перечитал текст – и поразился, какой он все-таки ебанутый. Конечно, в самом хорошем смысле.

Напомню, среди прочего они там доказывают, что жертвоприношения буквально создают богов, поскольку вот мы убиваем животное или человека и выпускаем сконцентрированную в них сакральность (а это на самом деле «опасная и губительная сила» самой смертной жизни, которая должна расточаться), ощущаем какой-то экстаз и считаем, что жертва – это божество, а потом божество воскресает, потому что мы находим еще одну жертву, а потом мы снова ее убиваем и так до бесконечности. В итоге оказывается, что бог – это «мерцающий бесцветный образ, порожденный периодичностью жертвоприношений». Ну и вообще, чтобы кто-нибудь стал богом, ему необходимо умереть – Геракл, например, становится им после самоубийства.

Как будто мало, что жертва – это всегда убийство бога, она всегда еще и самоубийство бога, поскольку жертвователь, жрец и жертва символизируют его наравне. Получается, что бог-шизофреник вселяется в нескольких разных персонажей и убивает одного себя руками другого себя. Отсюда Юбер и Мосс приходят к совсем уж безумной идее, что мифические поединки богов-громовержцев с хтоническими чудищами (Зевс и Тифон, Мардук и Тиамат, Индра и Вритра) – это на самом деле самоубийства, поскольку это один и тот же персонаж. У Зевса, например, был эпитет «Хтоний», типа он владыка подземного мира, Мардука называют также «царем бездны», а какой-нибудь бог Нергал известен еще и как бог огня Гибий. На резонный вопрос «зачем вообще убивать бога?» авторы отвечают, что боги вообще-то очень злые и вредные, и поэтому их надо иногда убивать – то есть приносить в жертву, иначе катастрофа. Вот, например, есть индийский бог Рудра, который одновременно покровительствует стаду и гадит ему. Рудру надо вселить в самого красивого быка, а потом убить в лесной чаще в полночь, и все какое-то время будет хорошо.

Я это все к чему: авторы пишут об этом только обиняками, но точно держали в голове Христа и его искупительную жертву – и представьте, какой shitstorm бушевал у них в головах и какой, как сейчас говорят, «стоял запах»:

– Короче, бллин, Яхве, он… убил самого себя *затягивается*. То есть дал убить самого себя на кресте. Евреи, римляне – все замазаны… Потому что был очень вредный и понимал, что надо себя убить… И стал добрым. И он, короче, каждый день убивает сам себя… а в конце снова станет злым. Как-то так, бллин. И еще его нету на самом деле, эээ…

– Марсель, ты долбанулся, дядя Эмиль не будет это печатать!

www.tgoop.com/sacredviolence/952

5.2K viewsedited  Jul 16 at 14:33

По долгу службы не только посчитал возраст Юбера и Мосса на момент написания «Очерка о природе и функциях жертвоприношения» (напомню, оба оказались сопляками), но и худо-бедно перечитал текст – и поразился, какой он все-таки ебанутый. Конечно, в самом хорошем смысле.

Напомню, среди прочего они там доказывают, что жертвоприношения буквально создают богов, поскольку вот мы убиваем животное или человека и выпускаем сконцентрированную в них сакральность (а это на самом деле «опасная и губительная сила» самой смертной жизни, которая должна расточаться), ощущаем какой-то экстаз и считаем, что жертва – это божество, а потом божество воскресает, потому что мы находим еще одну жертву, а потом мы снова ее убиваем и так до бесконечности. В итоге оказывается, что бог – это «мерцающий бесцветный образ, порожденный периодичностью жертвоприношений». Ну и вообще, чтобы кто-нибудь стал богом, ему необходимо умереть – Геракл, например, становится им после самоубийства.

Как будто мало, что жертва – это всегда убийство бога, она всегда еще и самоубийство бога, поскольку жертвователь, жрец и жертва символизируют его наравне. Получается, что бог-шизофреник вселяется в нескольких разных персонажей и убивает одного себя руками другого себя. Отсюда Юбер и Мосс приходят к совсем уж безумной идее, что мифические поединки богов-громовержцев с хтоническими чудищами (Зевс и Тифон, Мардук и Тиамат, Индра и Вритра) – это на самом деле самоубийства, поскольку это один и тот же персонаж. У Зевса, например, был эпитет «Хтоний», типа он владыка подземного мира, Мардука называют также «царем бездны», а какой-нибудь бог Нергал известен еще и как бог огня Гибий. На резонный вопрос «зачем вообще убивать бога?» авторы отвечают, что боги вообще-то очень злые и вредные, и поэтому их надо иногда убивать – то есть приносить в жертву, иначе катастрофа. Вот, например, есть индийский бог Рудра, который одновременно покровительствует стаду и гадит ему. Рудру надо вселить в самого красивого быка, а потом убить в лесной чаще в полночь, и все какое-то время будет хорошо.

Я это все к чему: авторы пишут об этом только обиняками, но точно держали в голове Христа и его искупительную жертву – и представьте, какой shitstorm бушевал у них в головах и какой, как сейчас говорят, «стоял запах»:

– Короче, бллин, Яхве, он… убил самого себя *затягивается*. То есть дал убить самого себя на кресте. Евреи, римляне – все замазаны… Потому что был очень вредный и понимал, что надо себя убить… И стал добрым. И он, короче, каждый день убивает сам себя… а в конце снова станет злым. Как-то так, бллин. И еще его нету на самом деле, эээ…

– Марсель, ты долбанулся, дядя Эмиль не будет это печатать!

BY sacred violence