Сейчас, кажется, о голодовке Олега Сенцова пишут уже реже, но кто-то по-прежнему считает дни и сейчас РФ, кажется, хочет обменять его на трех других политзаключенных, но Госдеп против. Мне до недавнего времени был непонятен более общий смысл этих голодовок: почему государство не может позволить кому-то так просто умереть, если его и так посадили на 20 лет? Все это, безусловно, как-то там объясняется по закону, но закон тут – инстанция производная и голодовку как инструмент мобилизации можно рассмотреть и сквозь призму идеи мученичества.
Сама идея плодотворной смерти, т.е. такой, которая создает новую реальность и после которой что-то происходит, возникает и прочее – прошла в своем развитии через несколько стадий. Первая из них – учредительное убийство: когда «мы» убиваем кого-нибудь, и из него творим мир. Это Тиамат в «Энума Элиш», Пуруша в «Ригведе» или Авель в Книге Бытия. Второй этап – мученичество, когда «они» убивают кого-нибудь из нас, и у нас появляется что-то хорошее. Это христианская церковь, которая «рождается на Кресте», или Маккавеи в 4-х Маккавейских книгах, смерть которых позволяет иудеям свергнуть иго сирийских греков и воцарить Хасмонеев. Любое мученичество при этом вызывает за собой волну жертвенного empowerment, когда за мучеников начинают мстить, либо они сами продолжают мстить из того мира. Всякое движение, у которого появляются мученики, «наделает дел». Французская революция 1789 года тому пример.
Так вот, голодовка – последний, может быть, этап осознания этого механизма. Человек решает стать мучеником, ставит свою жизнь на кон в какой-то игре и может поэтому ставить условия. Если он умрет – будет жертвенный empowerment, кто-нибудь поднимет его на щит и его «врагам» может не поздоровиться. Цель «врагов» – не допустить его смерти, что они обычно и делают.
В доказательство того, что все это – не мои фантазии, могу навскидку привести один случай. Это Ирландская голодовка 1981 года, которую иногда называют кульминацией т.н. «проблем» в Северной Ирландии, т.е. этно-религиозно-политического конфликта ирландцев и англичан. Тогда англичане отменили понятие «политзаключенный», а находившееся в тюрьмах ирландцы требовали его вернуть. Зачинщиком голодовки стал Бобби Сэндс, который умудрился даже из тюрьмы избраться в британский парламент, но умер через 66 дней. Он вел дневник, в котором открыто связывал свое решение с действиями зачинщиков Пасхального восстания 1916 г., которых считал мучениками, а те, в свою очередь, апеллировали к католическим мученикам напрямую. И да, самого Бобби Сэндса ирландские националисты тоже провозгласили мучеником (как и 10 человек, умерших во время голодовки вместе с ним), по закону жертвенного empowerment’а пошли во имя него громить англичан и нескольких в Белфасте таки убили. Но так или иначе, Сэндс пополнил собой пантеон ирландских мучеников, определил смысл борьбы и дал всем толчок. Собственно, с ним они сейчас как-то там и толкутся.
Сейчас, кажется, о голодовке Олега Сенцова пишут уже реже, но кто-то по-прежнему считает дни и сейчас РФ, кажется, хочет обменять его на трех других политзаключенных, но Госдеп против. Мне до недавнего времени был непонятен более общий смысл этих голодовок: почему государство не может позволить кому-то так просто умереть, если его и так посадили на 20 лет? Все это, безусловно, как-то там объясняется по закону, но закон тут – инстанция производная и голодовку как инструмент мобилизации можно рассмотреть и сквозь призму идеи мученичества.
Сама идея плодотворной смерти, т.е. такой, которая создает новую реальность и после которой что-то происходит, возникает и прочее – прошла в своем развитии через несколько стадий. Первая из них – учредительное убийство: когда «мы» убиваем кого-нибудь, и из него творим мир. Это Тиамат в «Энума Элиш», Пуруша в «Ригведе» или Авель в Книге Бытия. Второй этап – мученичество, когда «они» убивают кого-нибудь из нас, и у нас появляется что-то хорошее. Это христианская церковь, которая «рождается на Кресте», или Маккавеи в 4-х Маккавейских книгах, смерть которых позволяет иудеям свергнуть иго сирийских греков и воцарить Хасмонеев. Любое мученичество при этом вызывает за собой волну жертвенного empowerment, когда за мучеников начинают мстить, либо они сами продолжают мстить из того мира. Всякое движение, у которого появляются мученики, «наделает дел». Французская революция 1789 года тому пример.
Так вот, голодовка – последний, может быть, этап осознания этого механизма. Человек решает стать мучеником, ставит свою жизнь на кон в какой-то игре и может поэтому ставить условия. Если он умрет – будет жертвенный empowerment, кто-нибудь поднимет его на щит и его «врагам» может не поздоровиться. Цель «врагов» – не допустить его смерти, что они обычно и делают.
В доказательство того, что все это – не мои фантазии, могу навскидку привести один случай. Это Ирландская голодовка 1981 года, которую иногда называют кульминацией т.н. «проблем» в Северной Ирландии, т.е. этно-религиозно-политического конфликта ирландцев и англичан. Тогда англичане отменили понятие «политзаключенный», а находившееся в тюрьмах ирландцы требовали его вернуть. Зачинщиком голодовки стал Бобби Сэндс, который умудрился даже из тюрьмы избраться в британский парламент, но умер через 66 дней. Он вел дневник, в котором открыто связывал свое решение с действиями зачинщиков Пасхального восстания 1916 г., которых считал мучениками, а те, в свою очередь, апеллировали к католическим мученикам напрямую. И да, самого Бобби Сэндса ирландские националисты тоже провозгласили мучеником (как и 10 человек, умерших во время голодовки вместе с ним), по закону жертвенного empowerment’а пошли во имя него громить англичан и нескольких в Белфасте таки убили. Но так или иначе, Сэндс пополнил собой пантеон ирландских мучеников, определил смысл борьбы и дал всем толчок. Собственно, с ним они сейчас как-то там и толкутся.
Administrators Public channels are public to the internet, regardless of whether or not they are subscribed. A public channel is displayed in search results and has a short address (link). Concise The visual aspect of channels is very critical. In fact, design is the first thing that a potential subscriber pays attention to, even though unconsciously. With Bitcoin down 30% in the past week, some crypto traders have taken to Telegram to “voice” their feelings.
from us
