Мы росли на уютных задворках, где страх и мечта умещались в гелик, где в пронзительном мутном восторге врубали быка и врубали телик, и сквозь глыбы угрюмой застройки гортанные ангелы нам хрипели:
да святится имя твоё, да будет воля твоя.
2.
А потом мы стояли по стойке, дрожа, повторяли, что в нас не целят. Ничего ведь, что с наших крестов над курганом и храмом свисает ценник. Эти мысли гниют, как восьмёрки во ртах работяг и дворах панелек.
и светится имя твоё, с билбордов — воля твоя.
3.
Толпы злых, недосказанных нас — как бездомных синиц неземная гласность. Кто горит — тот и Газа, и газ, и сиротки-весны голубая глазость. Мы бредём через мясо и грязь, ведь у всякой беды есть обратный адрес.
нам не видно своих, если гаснет имя твоё.
4.
Перепробовать землю, злаковый каждый сорт раздеть, смехотворными зенками вглядываясь в первородную пустостепь. Познавать на костях, насколько любовь взаимна.
Поиграй со мной, тот-кто-смотрит-из-наших-окон. Постреляй со мной из ружья в слепых серафимов. Непроглядная стая жалоб невыразимых. Незавидное племя нас, людских, настоящих.
В небо вытянем руки, господи. Скинь нам мячик.
5.
Когда тебя нет, всё становится веществом и качеством. Признаком, списком, где всё упорядоченно и чисто. Когда тебя нет — это словно уходит алгебра, оставляя числа. Словно из нас уходит война — в тридесятый раз обожравшись падали, налегке. И получается просто так, что одни стреляли, другие падали, хе-хе-хе. Так уходит любовь, но остаётся раздета и на хардкор быстра та самая дева, которая тебе нра.
В поддатливом море, в проруби гóвнами — томный флот Ноя. Когда тебя нет, остаётся только всё остальное.
6.
Счёт на сто лет в банке. Кровь на стене в банке. Плоть на столе в банке. Слово во мне — в банке.
Словно в дыму party. Соль на полу в хате. Снова моргнул. Лето. Солнце в плену света.
7.
Геройские дети, брошенные отцом, ищущие отца. Широкие реки кровные без конца.
Пролежни тридцати трёх лет Ильи Муромцá.
Возраст христовый, падающие оковы. На волю, на волю, жаворонки и совы.
Имя господне, хочешь, упоминай всуе — имя господне только не упоминай в сое.
8.
В последнее время в храмах по воскресеньям я вижу не бабушек-птичек, не старушоночек — а молодых парней и юных девиц, одетых красиво, дорого и со вкусом. У них всё в порядке в том, что мы называем жизнью. Но есть вопросы, и им никто не может ответить. Ни государство, ни капитал, ни лидеры мнений, ни даже этот высокопалубный краш-священник.
Никто не посмеет, никто не имеет права ответить на эти вопросы, заданные детьми страстных девяностых и безыдейных растерянных нулевых.
Я, одетый красиво, дорого и со вкусом, стою в своём храме вечного ноября.
Зажигать города, разговоры и революции, как юность с утра, как свечку у алтаря.
Мы росли на уютных задворках, где страх и мечта умещались в гелик, где в пронзительном мутном восторге врубали быка и врубали телик, и сквозь глыбы угрюмой застройки гортанные ангелы нам хрипели:
да святится имя твоё, да будет воля твоя.
2.
А потом мы стояли по стойке, дрожа, повторяли, что в нас не целят. Ничего ведь, что с наших крестов над курганом и храмом свисает ценник. Эти мысли гниют, как восьмёрки во ртах работяг и дворах панелек.
и светится имя твоё, с билбордов — воля твоя.
3.
Толпы злых, недосказанных нас — как бездомных синиц неземная гласность. Кто горит — тот и Газа, и газ, и сиротки-весны голубая глазость. Мы бредём через мясо и грязь, ведь у всякой беды есть обратный адрес.
нам не видно своих, если гаснет имя твоё.
4.
Перепробовать землю, злаковый каждый сорт раздеть, смехотворными зенками вглядываясь в первородную пустостепь. Познавать на костях, насколько любовь взаимна.
Поиграй со мной, тот-кто-смотрит-из-наших-окон. Постреляй со мной из ружья в слепых серафимов. Непроглядная стая жалоб невыразимых. Незавидное племя нас, людских, настоящих.
В небо вытянем руки, господи. Скинь нам мячик.
5.
Когда тебя нет, всё становится веществом и качеством. Признаком, списком, где всё упорядоченно и чисто. Когда тебя нет — это словно уходит алгебра, оставляя числа. Словно из нас уходит война — в тридесятый раз обожравшись падали, налегке. И получается просто так, что одни стреляли, другие падали, хе-хе-хе. Так уходит любовь, но остаётся раздета и на хардкор быстра та самая дева, которая тебе нра.
В поддатливом море, в проруби гóвнами — томный флот Ноя. Когда тебя нет, остаётся только всё остальное.
6.
Счёт на сто лет в банке. Кровь на стене в банке. Плоть на столе в банке. Слово во мне — в банке.
Словно в дыму party. Соль на полу в хате. Снова моргнул. Лето. Солнце в плену света.
7.
Геройские дети, брошенные отцом, ищущие отца. Широкие реки кровные без конца.
Пролежни тридцати трёх лет Ильи Муромцá.
Возраст христовый, падающие оковы. На волю, на волю, жаворонки и совы.
Имя господне, хочешь, упоминай всуе — имя господне только не упоминай в сое.
8.
В последнее время в храмах по воскресеньям я вижу не бабушек-птичек, не старушоночек — а молодых парней и юных девиц, одетых красиво, дорого и со вкусом. У них всё в порядке в том, что мы называем жизнью. Но есть вопросы, и им никто не может ответить. Ни государство, ни капитал, ни лидеры мнений, ни даже этот высокопалубный краш-священник.
Никто не посмеет, никто не имеет права ответить на эти вопросы, заданные детьми страстных девяностых и безыдейных растерянных нулевых.
Я, одетый красиво, дорого и со вкусом, стою в своём храме вечного ноября.
Зажигать города, разговоры и революции, как юность с утра, как свечку у алтаря.
How to Create a Private or Public Channel on Telegram? Co-founder of NFT renting protocol Rentable World emiliano.eth shared the group Tuesday morning on Twitter, calling out the "degenerate" community, or crypto obsessives that engage in high-risk trading. Telegram Android app: Open the chats list, click the menu icon and select “New Channel.” Telegram message that reads: "Bear Market Screaming Therapy Group. You are only allowed to send screaming voice notes. Everything else = BAN. Text pics, videos, stickers, gif = BAN. Anything other than screaming = BAN. You think you are smart = BAN. How to create a business channel on Telegram? (Tutorial)
from us
