Лев Шлосберг ✔

Илья Азар – мастер больших политических разговоров. Он подходит к ним с обстоятельностью хроникального репортёра, старающегося не упустить ни одну деталь происходящего. Говорить с Ильёй и легко (потому что всегда понятно, о чём он спрашивает), и трудно (потому что не на все вопросы истории время дало свои ответы, а получить ответы на свои вопросы Илья хочет прямо сейчас). Илья поговорил со мной для «Новой газеты – Казахстан», которая продолжает выходить в свет в наше неспокойное время.

18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЛЬВОМ МАРКОВИЧЕМ ШЛОСБЕРГОМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ЛЬВА МАРКОВИЧА ШЛОСБЕРГА

«Да, безусловно, власти хотят, чтобы в России была стерильная тишина. Чтобы общество соответствовало Государственной Думе. Ведь это в стране с демократией и свободой парламент должен соответствовать обществу, а у нас власти пытаются добиться обратного. Стерильность и единогласность в Госдуме они получили в 2021 году. И неслучайно: они же знали, что будет дальше.

Теперь они хотят получить единогласное общество, но с этим сложнее, потому что в народе другие настроения. Разные настроения. Если бы сейчас российский парламент соответствовал настроениям российского общества, то не все законодательные инициативы Путина и правительства получали бы поддержку более половины депутатов.

Но в абсолютном большинстве своём люди опасаются говорить. Все же видят, что происходит с теми, кто говорит. Но этой значительной части общества – я здесь живу, и я так её оцениваю – нужны свои политические представители. Мы востребованы, я востребован.

Людям так легче жить и понимать, что они не сумасшедшие, что они не перепутали чёрное и белое, добро и зло, что они правильно видят и понимают происходящее.

Общенациональное политическое представительстве сейчас заключается в том, что мы говорим вслух то, что люди боятся сказать. Наше слово – это наша работа, и эта работа стала действительно очень рискованной. Я это понимаю, но это моя работа.

Я считаю, что цена моего слова, пусть ограниченного цензурой, но которое я произношу здесь, несопоставима с ценой того слова, которое я или кто-то другой произносит или будет произносить из-за пределов страны.

Для людей, живущих в стране, важно, чтобы политик, представляющий их интересы, жил рядом с ними и нёс свои риски. Я понимаю, что люди не могут меня защитить. Да и если с ними что-то, не дай бог, начнёт происходить, то я тоже очень немногое смогу сделать, чтобы их защитить. Такова политика в России, а я участник политической борьбы, я действующий политик.

Меня лишили всех инструментов политической борьбы кроме одного – моего слова. И моё слово стоит столько, сколько оно стоит, не только потому, ЧТО я говорю, но и потому, ГДЕ я это говорю.

Слова политиков из-за пределов России для российского общества, для его самочувствия, для понимания людей, как жить и как выжить в такой ситуации, для будущего – не могу сказать, что совсем ничего не значат, но значат в тысячу раз меньше. Это несопоставимо, это два разных космоса.

Политик живет человеческими связями с теми людьми, рядом с которыми он находится. Понимаете, я – Антей, и я стою на земле. Если меня оторвать от земли, я потеряю свою силу.

Это формула политики. Ты политик там, где ты стоишь на земле. Если ты оторвался, ты становишься кем-то другим – комментатором, журналистом, блогером, общественным деятелем. Кем угодно, но не политиком, потому что политик – это тот, кто формирует общество, в котором он живёт.

Невозможно нести это бревно по ту сторону границы. Ни физически, ни морально, ни политически – никак. Я не хочу менять профессию.

Я живу в России, и то, что я делаю, является настоящей политикой. Я напрямую говорю с людьми и обсуждаю происходящие события с единомышленниками. И не только с единомышленниками. Далеко не все люди поддерживают меня полностью, но и они слышат то, что я говорю, и стараются понять. Это и есть политика.

Да, в России нет выборов, нет судов, нет разделения властей, нет защиты прав и свобод человека. А политика есть!».

@shlosberg

Партия Яблоко

«Я – Антей, если меня оторвать от земли, я потеряю свою силу»

Лев Шлосберг – о своем уголовном деле, миссии остающегося в России политика и идее немедленного прекращения огня в Украине

www.tgoop.com/shlosberg/8239

12.3K viewsedited  Oct 17 at 10:31

Илья Азар – мастер больших политических разговоров. Он подходит к ним с обстоятельностью хроникального репортёра, старающегося не упустить ни одну деталь происходящего. Говорить с Ильёй и легко (потому что всегда понятно, о чём он спрашивает), и трудно (потому что не на все вопросы истории время дало свои ответы, а получить ответы на свои вопросы Илья хочет прямо сейчас). Илья поговорил со мной для «Новой газеты – Казахстан», которая продолжает выходить в свет в наше неспокойное время.

18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЛЬВОМ МАРКОВИЧЕМ ШЛОСБЕРГОМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ЛЬВА МАРКОВИЧА ШЛОСБЕРГА

«Да, безусловно, власти хотят, чтобы в России была стерильная тишина. Чтобы общество соответствовало Государственной Думе. Ведь это в стране с демократией и свободой парламент должен соответствовать обществу, а у нас власти пытаются добиться обратного. Стерильность и единогласность в Госдуме они получили в 2021 году. И неслучайно: они же знали, что будет дальше.

Теперь они хотят получить единогласное общество, но с этим сложнее, потому что в народе другие настроения. Разные настроения. Если бы сейчас российский парламент соответствовал настроениям российского общества, то не все законодательные инициативы Путина и правительства получали бы поддержку более половины депутатов.

Но в абсолютном большинстве своём люди опасаются говорить. Все же видят, что происходит с теми, кто говорит. Но этой значительной части общества – я здесь живу, и я так её оцениваю – нужны свои политические представители. Мы востребованы, я востребован.

Людям так легче жить и понимать, что они не сумасшедшие, что они не перепутали чёрное и белое, добро и зло, что они правильно видят и понимают происходящее.

Общенациональное политическое представительстве сейчас заключается в том, что мы говорим вслух то, что люди боятся сказать. Наше слово – это наша работа, и эта работа стала действительно очень рискованной. Я это понимаю, но это моя работа.

Я считаю, что цена моего слова, пусть ограниченного цензурой, но которое я произношу здесь, несопоставима с ценой того слова, которое я или кто-то другой произносит или будет произносить из-за пределов страны.

Для людей, живущих в стране, важно, чтобы политик, представляющий их интересы, жил рядом с ними и нёс свои риски. Я понимаю, что люди не могут меня защитить. Да и если с ними что-то, не дай бог, начнёт происходить, то я тоже очень немногое смогу сделать, чтобы их защитить. Такова политика в России, а я участник политической борьбы, я действующий политик.

Меня лишили всех инструментов политической борьбы кроме одного – моего слова. И моё слово стоит столько, сколько оно стоит, не только потому, ЧТО я говорю, но и потому, ГДЕ я это говорю.

Слова политиков из-за пределов России для российского общества, для его самочувствия, для понимания людей, как жить и как выжить в такой ситуации, для будущего – не могу сказать, что совсем ничего не значат, но значат в тысячу раз меньше. Это несопоставимо, это два разных космоса.

Политик живет человеческими связями с теми людьми, рядом с которыми он находится. Понимаете, я – Антей, и я стою на земле. Если меня оторвать от земли, я потеряю свою силу.

Это формула политики. Ты политик там, где ты стоишь на земле. Если ты оторвался, ты становишься кем-то другим – комментатором, журналистом, блогером, общественным деятелем. Кем угодно, но не политиком, потому что политик – это тот, кто формирует общество, в котором он живёт.

Невозможно нести это бревно по ту сторону границы. Ни физически, ни морально, ни политически – никак. Я не хочу менять профессию.

Я живу в России, и то, что я делаю, является настоящей политикой. Я напрямую говорю с людьми и обсуждаю происходящие события с единомышленниками. И не только с единомышленниками. Далеко не все люди поддерживают меня полностью, но и они слышат то, что я говорю, и стараются понять. Это и есть политика.

Да, в России нет выборов, нет судов, нет разделения властей, нет защиты прав и свобод человека. А политика есть!».

@shlosberg

BY Лев Шлосберг