Существует множество мнений по поводу того, в чем состоит задача философии. Среди них можно выделить ту точку зрения, что для философии существует две, более-менее пересекающиеся задачи - обоснование и объяснение. Я не буду сейчас размышлять по поводу того, в чем суть философского обоснования и философского объяснения - это тема для отдельного поста. Чем бы ни было философское обоснование и объяснение, оно сталкивается с одной интересной проблемой, которую можно назвать проблемой предельного обоснования. Когда мы говорим об обосновании или объяснении, мы выходим за пределы строго логических связей между суждениями и/или фактами - то есть говорим не только об истинностных отношениях между суждениями или причинных отношениях между фактами. Обосновывая или объясняя, мы выстраиваем особые нормативные отношения между тезисами - одни из них поддерживают другие. То, что объясняет, поддерживает то, что мы стремимся объяснить; то, при помощи чего мы даем обоснование, поддерживает то, что мы хотим обосновать - разумеется, в том случае, если предлагаемые нами объяснения и обоснования соответствуют некоторым принципам. Именно здесь и возникает проблема. То, при помощи чего мы пытаемся давать обоснование или объяснение, должно быть более достоверным, чем то, что мы пытаемся обосновать или объяснить. Чтобы не усложнять, скажу лишь, что у нас должны быть бОльшие основания верить в доводы или в предполагаемое объяснение (explanans), чем в то, что мы пытаемся обосновать или объяснить. Почему? В случае обоснования бОльшая сила доводов обеспечивает сравнительную безопасность нашего убеждения в сравнении с альтернативным ему убеждением, не имеющим столь же сильных доводов в свою пользу. В случае объяснения бОльшая сила explanans обеспечивает прирост знания. Если мы больше уверены в предложенном нами объяснении, чем в том, что мы пытаемся объяснить, у нас появляется основание для выбора между альтернативными объяснениями. Хорошо, общая схема понятна, но где же здесь проблема? Их здесь две - как минимум. Во-первых, непонятен критерий, позволяющий различать философские суждения по степени достоверности. В случае эмпирических суждений, с которыми (в числе некоторых других) оперирует наука и здравый смысл (или "здравый смысл"), то их в этом отношении можно различать на основании вероятностей. Как именно это делать - другой вопрос; важно то, что мы не теряемся в догадках по поводу того, что в принципе мог бы представлять из себя такой критерий. Такой критерий может обращаться либо к феноменальным/феноменологическим аспектам философских суждений, либо к структурным, эпистемическим связям между ними. Первый вариант сомнителен (об этом я буду писать в одном из следующих постов), а второй порождает закономерный вопрос - через какие эпистемические связи между философскими суждениями мы могли бы сформулировать такой критерий? Какие бы ни были варианты, остается секрет Полишинеля - сам этот критерий должен быть более достоверным, чем те суждения, к которым он мог бы применяться. Даже если это и возможно, то совершенно неясно, как именно. Но хорошо, допустим, критерий у нас есть - и не просто критерий, а соответствующий этому условию большей достоверности. Но в таком случае от Сциллы нас может прибить к Харибде - тому сценарию, в котором этому критерию ничего не соответствует или соответствует куда меньше суждений, чем мы надеялись. Нет никакого противоречия (по крайней мере явного) в том, что многие значимые для нас философские обоснования или объяснения оказались столь же достоверными, как и то, что мы хотели бы с их помощью обосновать или объяснить. О том, что со всем этим делать - в будущих постах
Существует множество мнений по поводу того, в чем состоит задача философии. Среди них можно выделить ту точку зрения, что для философии существует две, более-менее пересекающиеся задачи - обоснование и объяснение. Я не буду сейчас размышлять по поводу того, в чем суть философского обоснования и философского объяснения - это тема для отдельного поста. Чем бы ни было философское обоснование и объяснение, оно сталкивается с одной интересной проблемой, которую можно назвать проблемой предельного обоснования. Когда мы говорим об обосновании или объяснении, мы выходим за пределы строго логических связей между суждениями и/или фактами - то есть говорим не только об истинностных отношениях между суждениями или причинных отношениях между фактами. Обосновывая или объясняя, мы выстраиваем особые нормативные отношения между тезисами - одни из них поддерживают другие. То, что объясняет, поддерживает то, что мы стремимся объяснить; то, при помощи чего мы даем обоснование, поддерживает то, что мы хотим обосновать - разумеется, в том случае, если предлагаемые нами объяснения и обоснования соответствуют некоторым принципам. Именно здесь и возникает проблема. То, при помощи чего мы пытаемся давать обоснование или объяснение, должно быть более достоверным, чем то, что мы пытаемся обосновать или объяснить. Чтобы не усложнять, скажу лишь, что у нас должны быть бОльшие основания верить в доводы или в предполагаемое объяснение (explanans), чем в то, что мы пытаемся обосновать или объяснить. Почему? В случае обоснования бОльшая сила доводов обеспечивает сравнительную безопасность нашего убеждения в сравнении с альтернативным ему убеждением, не имеющим столь же сильных доводов в свою пользу. В случае объяснения бОльшая сила explanans обеспечивает прирост знания. Если мы больше уверены в предложенном нами объяснении, чем в том, что мы пытаемся объяснить, у нас появляется основание для выбора между альтернативными объяснениями. Хорошо, общая схема понятна, но где же здесь проблема? Их здесь две - как минимум. Во-первых, непонятен критерий, позволяющий различать философские суждения по степени достоверности. В случае эмпирических суждений, с которыми (в числе некоторых других) оперирует наука и здравый смысл (или "здравый смысл"), то их в этом отношении можно различать на основании вероятностей. Как именно это делать - другой вопрос; важно то, что мы не теряемся в догадках по поводу того, что в принципе мог бы представлять из себя такой критерий. Такой критерий может обращаться либо к феноменальным/феноменологическим аспектам философских суждений, либо к структурным, эпистемическим связям между ними. Первый вариант сомнителен (об этом я буду писать в одном из следующих постов), а второй порождает закономерный вопрос - через какие эпистемические связи между философскими суждениями мы могли бы сформулировать такой критерий? Какие бы ни были варианты, остается секрет Полишинеля - сам этот критерий должен быть более достоверным, чем те суждения, к которым он мог бы применяться. Даже если это и возможно, то совершенно неясно, как именно. Но хорошо, допустим, критерий у нас есть - и не просто критерий, а соответствующий этому условию большей достоверности. Но в таком случае от Сциллы нас может прибить к Харибде - тому сценарию, в котором этому критерию ничего не соответствует или соответствует куда меньше суждений, чем мы надеялись. Нет никакого противоречия (по крайней мере явного) в том, что многие значимые для нас философские обоснования или объяснения оказались столь же достоверными, как и то, что мы хотели бы с их помощью обосновать или объяснить. О том, что со всем этим делать - в будущих постах
Hashtags But a Telegram statement also said: "Any requests related to political censorship or limiting human rights such as the rights to free speech or assembly are not and will not be considered." Members can post their voice notes of themselves screaming. Interestingly, the group doesn’t allow to post anything else which might lead to an instant ban. As of now, there are more than 330 members in the group. Your posting frequency depends on the topic of your channel. If you have a news channel, it’s OK to publish new content every day (or even every hour). For other industries, stick with 2-3 large posts a week. Write your hashtags in the language of your target audience.
from us
