Пока это еще не стало явным, но большевики и в Центральной (ака Средней) Азии тоже заложили множество “бомб”, которые еще, к сожалению, взорвутся со стопроцентной вероятностью.
Национальная политика советской власти в этом регионе была не совсем понятна западным специалистам 20 века. В официальную коммунистическую риторику они традиционно не верили и искали потаённый смысл московской политики, сравнивая её с политикой “обычных” империалистических стран в отношении отсталых колоний. Поэтому на вопрос “Зачем большевики так странно провели административно-территориальные границы, оставив почти в каждой республике очаг потенциального напряжения” давался традиционный ответ: большевики применяли классическую формулу “разделяй и властвуй”.
Иными словами, нарезая республиканские границы в Средней Азии, большевики руководствовались прежде всего геополитическими расчетами, игнорируя этнокультурные особенности региона. А главной геополитической задачей большевиков являлось а) предотвращение потенциальной опасности роста исламистской и пантюркистской реакции и б) предотвращение попыток отделения (для чего якобы создавались условия обеспечивающие невозможность развития республик без связи со своим великим соседом). Это был мейнстрим западной советологии в годы Холодной войны.
Однако, после крушения СССР и начала “архивной революции” подобные взгляды подверглись ревизии в сторону признания рационального подхода большевиков к административно-территориальному делению, которое, - как выяснилось, - сопровождалось как интенсивными консультациями с многочисленными экспертами (экономистами, востоковедами, этнографами), так и переговорами с самими коренными мусульманами.
Как это ни странно, но о “разделе колониального типа” Средней Азии коварными иезуитами-большевиками теперь на Западе говорят гораздо меньше, нежели в самой постсоветской Средней Азии (где все нынешние проблемы легко можно скинуть на безбожников из прошлого). Поскольку ставшие достоянием детали трансформации первоначальной постреволюционной и этнически очень размытой структуры региона, - советских Бухары, Хорезма, Киргизского края и Туркестана, - в национальные государства современного типа, - Узбекистана, Казахстана, Туркменистана, Кыргызстана и Таджикистана соответственно, - указывают, насколько сильно намучились большевики, пытаясь смягчить межплеменные трения в этом мультикультурном краю через установление четких административных границ и создать на основе этнолингвистического единства различных групп населения нации современного типа.
Достаточно вспомнить, какими столкновениями между т.н. “национальными бюро”, представлявшими интересы разных народов, сопровождалось установление границ между республиками в 1924 году. Как отчаянно представители новых туркменских, казахских, узбекских наций пытались присвоить себе права на экономически более выгодные “смешанные” районы и спихнуть соседям экономически отсталые, требующие дотаций и вложений территории. Можно вспомнить, как часто центральная Территориальная комиссия запрашивала этнографическую экспертизу в момент, когда схватившиеся между собой “нацбюро” пытались приписать то или иное смешанное население к “своей” нации.
Тут кстати стоит отметить, что советские этнографы с дореволюционным опытом относились с предубеждением к большевистским проектам по конструированию среднеазиатских наций. Знаменитый востоковед Василий Бартольд, - один из тех, к кому обращалась советская власть по вопросу определения “национальности” многочисленных среднеазиатских общин, в записке “Об исторических взаимоотношениях турецких и иранских народностей Средней Азии” откровенно указывал, что проект создания национальных государств в Средней Азии есть искусственный процесс, строящийся на искажении исторических фактов и западноевропейской модели нацстроительства, совершенно чуждой региону.
Пока это еще не стало явным, но большевики и в Центральной (ака Средней) Азии тоже заложили множество “бомб”, которые еще, к сожалению, взорвутся со стопроцентной вероятностью.
Национальная политика советской власти в этом регионе была не совсем понятна западным специалистам 20 века. В официальную коммунистическую риторику они традиционно не верили и искали потаённый смысл московской политики, сравнивая её с политикой “обычных” империалистических стран в отношении отсталых колоний. Поэтому на вопрос “Зачем большевики так странно провели административно-территориальные границы, оставив почти в каждой республике очаг потенциального напряжения” давался традиционный ответ: большевики применяли классическую формулу “разделяй и властвуй”.
Иными словами, нарезая республиканские границы в Средней Азии, большевики руководствовались прежде всего геополитическими расчетами, игнорируя этнокультурные особенности региона. А главной геополитической задачей большевиков являлось а) предотвращение потенциальной опасности роста исламистской и пантюркистской реакции и б) предотвращение попыток отделения (для чего якобы создавались условия обеспечивающие невозможность развития республик без связи со своим великим соседом). Это был мейнстрим западной советологии в годы Холодной войны.
Однако, после крушения СССР и начала “архивной революции” подобные взгляды подверглись ревизии в сторону признания рационального подхода большевиков к административно-территориальному делению, которое, - как выяснилось, - сопровождалось как интенсивными консультациями с многочисленными экспертами (экономистами, востоковедами, этнографами), так и переговорами с самими коренными мусульманами.
Как это ни странно, но о “разделе колониального типа” Средней Азии коварными иезуитами-большевиками теперь на Западе говорят гораздо меньше, нежели в самой постсоветской Средней Азии (где все нынешние проблемы легко можно скинуть на безбожников из прошлого). Поскольку ставшие достоянием детали трансформации первоначальной постреволюционной и этнически очень размытой структуры региона, - советских Бухары, Хорезма, Киргизского края и Туркестана, - в национальные государства современного типа, - Узбекистана, Казахстана, Туркменистана, Кыргызстана и Таджикистана соответственно, - указывают, насколько сильно намучились большевики, пытаясь смягчить межплеменные трения в этом мультикультурном краю через установление четких административных границ и создать на основе этнолингвистического единства различных групп населения нации современного типа.
Достаточно вспомнить, какими столкновениями между т.н. “национальными бюро”, представлявшими интересы разных народов, сопровождалось установление границ между республиками в 1924 году. Как отчаянно представители новых туркменских, казахских, узбекских наций пытались присвоить себе права на экономически более выгодные “смешанные” районы и спихнуть соседям экономически отсталые, требующие дотаций и вложений территории. Можно вспомнить, как часто центральная Территориальная комиссия запрашивала этнографическую экспертизу в момент, когда схватившиеся между собой “нацбюро” пытались приписать то или иное смешанное население к “своей” нации.
Тут кстати стоит отметить, что советские этнографы с дореволюционным опытом относились с предубеждением к большевистским проектам по конструированию среднеазиатских наций. Знаменитый востоковед Василий Бартольд, - один из тех, к кому обращалась советская власть по вопросу определения “национальности” многочисленных среднеазиатских общин, в записке “Об исторических взаимоотношениях турецких и иранских народностей Средней Азии” откровенно указывал, что проект создания национальных государств в Средней Азии есть искусственный процесс, строящийся на искажении исторических фактов и западноевропейской модели нацстроительства, совершенно чуждой региону.
A Hong Kong protester with a petrol bomb. File photo: Dylan Hollingsworth/HKFP. Telegram channels enable users to broadcast messages to multiple users simultaneously. Like on social media, users need to subscribe to your channel to get access to your content published by one or more administrators. How to Create a Private or Public Channel on Telegram? With the administration mulling over limiting access to doxxing groups, a prominent Telegram doxxing group apparently went on a "revenge spree." Choose quality over quantity. Remember that one high-quality post is better than five short publications of questionable value.
from us
