Тем временем "Операция 1027" в Мьянме продолжается, вызывая переполох в верхах военной диктатуры, так как под контролем повстанческого альянса теперь оказались некоторые торговые пути в Китай, от торговли с которым попавшие под международные санкции бравые генералы/спасители родины, зависят чрезвычайно сильно.

Соответственно, продолжает куролесить и коммунистическая Народно-освободительная Армия, действующая бок о бок с альянсом на правах некоей автономии. Само собою, центральной роли в войне т.н. демократической коалиции против генералов коммунисты, в силу малочисленности, не играют, но видимо и фантомом маленькую армию Компартии Бирмы назвать нельзя.

Фотокарточка 1: отряд НОА после захвата полицейского участка в городе Тейнни 

Фотокарточка 2: отряд НОА перед захваченным административным зданием департамента Таунднжи

Фотокарточка 3: отряд НОА перед захваченным армейским КПП в столице штата Шан городе Таунджи

В Ханкенди, - бывшем Степанакерте, который являлся столицей непризнанной Нагорно-Карабахской Республики, - власти Азербайджана демонтировали располагавшуюся в центре города статую Степана Шаумяна, одного из руководителей Бакинской коммуны.

Фигура Шаумяна, которому отец нынешнего президента Гейдар Алиев (сделавший, кстати, в советский период довольно много для поддержки левых в Турции, Иране, Афганистане и Пакистане) когда-то пел дежурные оды, в современной азербайджанской историографии демонизирована; его выставляют чуть ли не зачинщиком резни и погромов мусульман, которые в лихое революционное время устраивали армянские дашнаки, выступавшие ситуативными союзниками большевиков, имевшими в Азербайджане довольно слабую социальную базу.

Разрушения памятников советским деятелям теперь поставлены на поток и современные марксисты могли бы уже начинать шуметь про какое-нибудь "наступление империалистического фашизма на экспорт", если бы не одно но. 

Дело в том, что в моду в последнее время вошли не только демонтажи истуканов, но и антиимпериалистическая демагогия.  Очень удобная для обоснования решительной политики тех стран, которые объявляют себя "антиимпериалистами". 

И Азербайджан не остался в стороне от этих модных трендов. Однако, если по всему миру "суверенные народы" и их президенты ополчились преимущественно на американский империализм, то азербайджанские элиты не могут спокойно спать, пока не будет повержен французский неоколониализм. Самый преступный и кровавый из всех империалистических хищников, по мнению Ильхама Алиева. Вы то, поди, думали что американцы больше всех миру навредили? Да нет, оказывается французы.

Причем, антифранцузские выпады - это не просто эмоциональная реакция или личное мнение отдельных представителей азербайджанского истеблишмента. Это вполне официальный внешнеполитический курс. Который Азербайджан последовательно проводил в рамках своего председательства в Движении Неприсоединения с 2019 года, увенчав его организацией в Баку 20 октября 2023 года международной конференции под броским названием "Неоколониализм: нарушения прав человека и несправедливость". Куда съехались не только представители держав, тоже заявляющих о своём антиимпериализме (типа Алжира, Мали, Эфиопии, Марокко и т.д.), но и члены движений, борющихся по сей день за свержение французского господства в Новой Каледонии, на Корсике, во Французской Полинезии, Французской Гвиане, Гваделупе и Мартинике.

Здесь опять однозначно и твердо, - как в послании Ильхама Алиева к конференции, так и в речах председателя собрания, помощника президента Хикмета Гаджиева, - было заявлено, что именно Франция и французский неоколониализм несет на себе ответственность за основную массу военных преступлений, грабежей, эксплуатации и угнетения, которым подвергались миллионы людей по всей планете в последние 200 лет. И Азербайджан, как последовательный борец за справедливость, права человека и мир во всем мире, будет продолжать оказывать помощь народам, пострадавшим от французского империализма, в их борьбе за укрепление независимости, национального суверенитета, против дискриминации и расизма.

Вот такой вот левый поворот наметился в Азербайджане. Стало быть, Баку теперь стал новым антиимпериалистическим центром нового “многополярного мира”, о котором так долго говорили большевики. 

Остаётся только вопрос: почему именно Франция-то? Ответ простой: Франция объявлена врагом всего прогрессивного человечества за свою традиционную "проармянскую" политику, которая несколько вредит великодержавным проектам азербайджанского руководства, вот и все.

А низвержение статуи “армянского террориста Шаумяна” в бывшем Степанакерте, это, получается, удар как раз по этой коварной политике империалистической Франции, которая и в период Российской революции оказывала поддержку дашнакам, наделавшим много бед в Баку, Шемахе и Губе, и в постсоветское время поддерживала карабахский сепаратизм/терроризм. 

Так что все нормально. Это антиимпериализм просто такой.

Про участие левых в Тунисской и Египетской революциях я уже как-то писал, деятельность коммунистов в революционном процессе в Судане тоже маленько осветил, а вот несчастную Сирию как-то обошел стороной.

Хотя Сирийская революция стала первым в 21 веке крупным кейсом, который вызвал раскол среди тех, кто именует себя коммунистами. Да не просто раскол чисто теоретический; несмотря на то, что марксисты, - и шире, левые вообще, - не являлись главными актерами этого масштабнейшего спектакля, они, тем не менее, успели блеснуть на всех флангах разыгравшейся в стране гражданской войны, отстаивая свои самые правильные и теоретически выверенные позиции, которые конечно же противоречили одна другой.

Читать далее: https://telegra.ph/Levye-v-sirijskoj-vojne-11-17

Помимо мнения Муаммара Каддафи насчет проблемы Палестины, есть еще один неортодоксальный взгляд.

В брошюре “Демократический конфедерализм” сидящий пожизненно в турецкой тюрьме лидер Рабочей Партии Курдистана Абдулла Оджалан, вскользь касаясь арабо-израильского конфликта, толкует о том, что почти семидесятилетняя череда поражений огромной арабской нации от крошечного Израиля связана не столько с внешней поддержкой еврейского государства со стороны империалистических монстров, сколько с силой внутренней демократии и коммунализма (взаимодействия), существующих в Израиле и почти задавленных в арабских странах государственными и религиозными бюрократами. 

Дескать, именно внутренняя стабильность общества является определяющей в данной ситуации. И стабильность эта, по мысли Оджалана, достигается не шквалом государственной или религиозной пропаганды, не силовыми зачистками недовольных, а демократизацией общества.

Поэтому для Оджалана разрешение арабо-израильского конфликта лежит в плоскости завоевания арабами демократии.

Это завоевание демократии Оджалан понимает как максимальное вытеснение из общественной жизни государства как такового и его идеологии (к которой он относит и национализм всякого рода, - новую форму “светской” религии, - и исламизм, фактически тоже работающий на укрепление государства-нации), с переходом к новой форме муниципального самоуправления и соответствующей этому идеологии, базирующейся на признании этнического, религиозного, социального многообразия и отказа от какой бы то ни было унификации (национальной, языковой, классовой, религиозной и т.д.).

Фактически Оджалан выставляет такую альтернативу: либо арабы продолжат взывать к национализму/исламизму в стремлении силой принудить Израиль к созданию палестинского государства, либо арабы завоюют демократию и реальный народный суверенитет.

В первом случае, исходя из логики Оджалана (более подробно изложенной в “Манифесте демократической цивилизации”, написанной им опять же в тюрьме), войны и страдания на Ближнем Востоке будут продолжаться до бесконечности, потому что появление еще одного арабского национального государства в дополнение к 22-м уже существующим не изменит общей картины, а скорее даже ухудшит её. Позволяя Израилю, - региональному гегемону, - и дальше маневрировать и сохранять своё господство в оставшейся неприкосновенной системе региональных взаимоотношений, играя на интересах элит и бюрократов различных арабских/мусульманских государств, поддерживая противоречия между ними, дестабилизируя их через национализм/религиозный фанатизм/межэтническое и социальное напряжение. 

Государство - это, мол, не спасение, а новое ярмо на шее народа заместо старого. Палестинское государство как таковое не решит проблем ни палестинцев, ни евреев, не изменит расстановки общественных сил ни в Израиле, ни в арабском мире, не принесет ни справедливости, ни развития, ни мира. Как сам Оджалан утверждает, “система национального государства на Ближнем Востоке, вопреки утверждениям, является не решением национальных и социальных проблем, а источником их дальнейшего развития и углубления вплоть до состояния неразрешимости. Национальное государство не решает проблем, оно их создаёт, истощая ближневосточное общество и стравливая его отдельные группы между собой, пока у них не иссякнут силы”.

Поэтому, собственно, сама РПК и аффилированные с нею левые организации в Сирии, Иране и Ираке, входящие в Союз Курдских Общин, давно сняли требования о создании курдского национального государства, выступая только за автономию и децентрализацию.

Во втором случае арабы через демократизацию достигают внутренней стабильности общества, необходимой для успешной самообороны…но при этом, благодаря отказу от идеологии государства-нации во всех его проявлениях и усилении низового демократизма, возникает возможность разрешения арабо-израильского конфликта мирным, компромиссным путем.

Этот же подход предлагается и для разрешения конфликтов между арабами и другими национальными меньшинствами Ближнего Востока (типа курдов, белуджей, ассирийцев, армян, туркменов и т.д.). Никакое создание новых государств для этого множества этносов и религиозных групп не сможет покончить с взаимной ненавистью и недоверием, а вот углубить имеющиеся проблемы оно может легко. Только вытеснение парадигмы государства-нации со всем его массивным и разноликим экономическо-идеологическим комплексом из общественных отношений Ближнего Востока и переход к прямому общественному диалогу, к прямой муниципальной демократии, является методом уничтожения всей той системы межнациональных отношений, которая была выстроена колонизаторами,  укреплена капитализмом и является вечным очагом напряжения.

Примерно такой взгляд на палестинский конфликт у этого старого марксиста-ленинца, перешедшего, под влиянием суровой реальности (крушение социалистического блока, последовательные “сливы” курдского дела всеми его союзниками, превращение курдской автономии в Ираке, фактически отвоеванной у Саддама в 90-91 гг., в коррумпированную деспотию клана Барзани и т.д.), к оригинальной модели революционной демократии, не признающей ни национального государства (в том числе и курдского национального государства, как уже сказано), ни какой бы то ни было общественной  унификации, ни какого бы то ни было угнетения. Модели, которую в меру своих сил курды пытаются реализовать и отстоять от натиска Сирии, Турции и Ирака в освобожденном Сирийском Курдистане (Рожаве).

Сегодня как раз 45 лет исполнилось с тех пор, как в селе Фис, недалеко от турецкого города Диярбакыр, собрались 22 человека во главе с уже не совсем и юным Абдуллой Оджаланом (знаменитое прозвище “Дядя”, - “Апо”, - он получил еще раньше) и учредили марксистско-ленинскую революционную организацию, которая весной 1979 года получит официальное наименование Рабочей Партии Курдистана. И которая уже к концу 80-х/началу 90-х станет ведущей политической партией турецкой части Курдистана, сражающейся за национальное курдское социалистическое государство.

Одной из особенностей РПК стал почти полный игнор “борьбы с ревизионизмом”, процветавшей среди собственно левых турок. Пока турецкие марксисты дрались между собой (а иногда и просто убивали друг друга), выясняя, чья политическая линия теоретически более верная, - тем самым ослабляя левый лагерь перед лицом поднимающейся реакции, закончившейся военным переворотом 12 сентября 1980 года, - курдские революционеры были озабочены исключительно адаптацией своей борьбы к тем довольно отсталым формам общества, в которых им приходилось действовать, совершенно не беспокоясь о том, соответствует ли все это тем или иным моделям социализма или нет. Таким образом, с самого начала своего существования РПК придерживалась довольно неортодоксальных взглядов на марксизм, а сам Абдулла Оджалан уже в 80-е позволял себе публичную критику “государственного бюрократизма”, который привёл “реальный социализм” в тупик, а рабочие массы этих социалистических стран "к порабощению и отчуждению". По воспоминаниям старого партийца Джемиля Байыка, Оджалан еще в 84 году на заседании ЦК РПК открыто говорил соратникам, что “реальный социализм” в странах соцлагеря не имеет ничего общего с социализмом, потому что государство должно было отмирать, а вместо этого оно невероятно усилилось, и подчинило себе сами массы трудящихся.

Поэтому, когда “реальный социализм” в конце 80-х начал на глазах рушится и перерождаться, Оджалан достаточно легко и непринужденно обратился к смутной концепции “нового социализма”. Суть которого заключалась не в продолжении максимального расширения социалистического государства (как настаивали антирревизионисты-ортодоксы) и не в примирении социалистического государства и рынка (как предлагали умеренные коммунисты, пытавшиеся остаться на плаву в новых условиях идейного краха), а в идущей снизу демократической трансформации общества.

Однако дальнейшего развития этот концепт тогда не получил. Лишь оказавшись в тюрьме в 1999 году, Оджалан, анализируя процесс вооруженной борьбы за курдское национальное дело и его место в современном мире, вернулся к концепции радикальной социалистической демократии.

Теперь, под влиянием трудов американского социалиста-федералиста Мюррея Букчина, Оджалан выдвинул в качестве цели борьбы РПК “демократическую парадигму”: концепт нового общества, демократического, равноправного, экологичного и поступательно освобождающегося от гегемонии национального государства, которое теперь само по себе (на основе изучения Оджаланом опыта “реального социализма” и национально-освободительных движений) рассматривалось как препятствие для освобождения масс.

Естественно, эта достаточно радикальная смена курса (особенно, в плане воспевания равенства мужчин и женщин) не могла не породить некоторого сопротивления со стороны части консервативно настроенных военных руководителей организации, среди которых выделялся Осман Оджалан, младший брат Абдуллы. Но, история сыграла парадоксальную шутку: благодаря созданному в прошлые годы культу личности “Апо”, который особенно укрепился после его задержания турецкими властями, РПК в общем и целом довольно быстро и без особых разговоров (в духе, партия сказала "надо" - комсомол ответил "есть") приняла новую  либертарную/радикально-демократическую модель, теоретическим источником которой стали труды великого лидера. Такой вот забавный казус.

Ну а далее, уже в новом тысячелетии, Рабочая Партия Курдистана пережила период трансформации в Конгресс Свободы и Демократии и обратно в РПК, отказ от борьбы за национальное курдское государство с односторонним прекращением огня, расширение влияния на все части разделенного между четырьмя государствами Курдистана с учреждением в каждом его углу аффилированных с РПК организаций (Партии демократического решения в Ираке, Партии демократического союза в Сирии, Партии свободной жизни в Иране), сведенных в Союз (Ассоциацию) Курдских Общин, т.н. “третье восстание” в Турции 2015-16 годов, и, наконец, приняла активнейшее участие в Сирийской революции, прорекламировав на весь мир свою “демократическую парадигму” в рамках борьбы в Рожаве.

Посему, конечно ура в честь 45-летия.

Компартия Венесуэлы высказалась насчет назревающей конфронтации между Венесуэлой и Гайаной вокруг спорной территории Эссекибо. В преддверии потешного консультативного референдума 3 декабря, который как бы должен подкрепить “снизу” территориальные претензии мадуристского правительства, КПВ говорит, что 

А) признавая справедливость исторических претензий Венесуэлы на земли, отторгнутые Британской империей аж в 19 веке, партия желает разрешить пограничный спор с Гайаной мирным и компромиссным путем, не привлекая иностранных союзничков и не доводя дело до военной эскалации, как это происходит сейчас;

Б) партия осуждает стремление мадуристского правительства с помощью насаждения ультрапатриотической и милитаристской пропаганды в духе “солнце Венесуэлы восходит в Эссекибо”, отвлечь миллионы обнищавших венесуэльцев от политико-экономических проблем страны;

В) партия критически относится к дорогостоящей кампании консультативного референдума и призывает всех венесуэльцев не обращать внимания на шумную рекламу, изображающую антирабочее, антинародное и антидемократическое правительство Николаса Мадуро, готовое ради сохранения власти распродать страну транснациональным корпорациям, как самое патриотичное в мире;

Г) партия осуждает давление на людей, которое оказывает венесуэльское правительство, с целью принудить их к участию в добровольном референдуме; в ход якобы идут угрозы увольнения для госслужащих, угрозы лишения социальных пособий для малоимущих, угрозы объявления “предателями родины” для всех остальных;

Г) партия предупреждает народ об том, что те, кто сегодня со слезами на глазах вещают о защите отечества от наступления ExxonMobil в полосе Эссекибо - это те же самые люди, которые буквально на днях подписывали соглашения (почему-то КПВ их называет “секретными”, хотя никакого секрета тут нет) о передаче нефтегазовых месторождений страны в руки иностранных ТНК (в том числе - североамериканской Chevron). 

Это те же самые люди, которые ранее вообще не интересовались регионом Эссекибо, потому что доходов от продажи венесуэльской нефти было достаточно для накопления капитала, но теперь, когда пул транснациональных корпораций грозит превратить Гайану в прямого конкурента Венесуэлы на мировом нефтегазовом рынке, в сердцах политических вождей мадуризма проснулась патриотическая тоска по утраченным землям, неожиданно содержащим в своих недрах кое-какие богатства.

Короче говоря, КПВ настаивает, чтобы рабочий класс сохранял свою независимость от господ-руководителей и не давал себя дурачить псевдопатриотической и псевдо-антиимпериалистической тарабарщиной.

#Венесуэла

Любопытно наблюдать за волной патриотизма, которую нагоняют в ходе референдума как в Венесуэле (Эссекибо - наш!), так и, - чуть в меньших масштабах, - в Гайане (Не отдадим Эссекибо!).

Знакомясь с речами венесуэльских патриотов я выяснил что:

- конфликт между Венесуэлой и Гайаной это на самом деле конфликт между Венесуэлой и США/транснациональными корпорациями, потому что гайанцы, “к сожалению”, не обладают субъектностью;

- под гайанским игом стонут тысячи индейцев, которых надо непременно спасти от вымирания. В качестве пропагандистского козыря почти везде идет упоминание о сепаратистском крестьянском восстании индейцев-вапишана 2 января 1969 года, которые захватив административные здания, заложников и аэропорты зоны Рупунуни, провозгласили независимость и обратились за военной поддержкой к Венесуэле. Но ничего не получили и были быстро рассеяны Силами обороны молодого государства (Гайана получила независимость в 1966), потеряв около 100 человек убитыми. Бэкграунд восстания заключался в том, что индейцы-землевладельцы опасались, что правительство, в котором тогда превалировали негры, отберет у них выданные еще британцами сертификаты на землю и заселит их черными иммигрантами с Барбадоса и Ямайки, чего вообще не предусматривалось. Потом уже гайанское правительство обвиняло Венесуэлу в подготовке и вооружении повстанцев, но в итоге в 1970 году скандал кое-как замяли;

- венесуэльские олигархи в середине XIX века запродали Эссекибо британцам в обмен на оружие и деньги для обороны от федеральной революции, а затем английские колонисты при поддержке американских империалистов и царской России зафиксировали “кражу 159 тысяч квадратных километров” у Венесуэлы через Парижский арбитраж 1899 года. Прошло 120 лет и настал момент восстановить историческую справедливость, вернув Эссекибо в родную гавань, потому что и Венесуэла уже не та, что раньше, и мир теперь не однополярный;

- Гайана злостно нарушает принципы мира в регионе уже давно, не только проводя учения с Южным командованием армии США и выдав лицензию на добычу нефти ExxonMobil, но и задумав разместить в регионе Тигри военную базу. А район Тигри это еще один богатый минералами спорный кусок, который промеж себя 40 лет не могут поделить Гайана и Суринам. А еще Гайана голосовала за Великобританию во время обсуждения в ООН конфликта вокруг Фолклендских (Мальвинских) островов в 1982 году, так то!

Вот такая вот деколонизация намечается, еще одна и скорее всего - не последняя. 

#Венесуэла

☝️Кстати говоря, перед любителями поиска “наиболее/наименее реакционных слоёв”, которые надобно осудить/поддерживать до тех пор, пока социализм не настанет, территориальный спор между Венесуэлой и Гайаной ставит некоторую проблему выбора. 

Венесуэла, понятно, давно себя зарекомендовала на мировой арене как “социалистическое” и “антиимпериалистическое” государство; в этом плане демагогия венесуэльских элит насчет антиамериканизма и “защиты наследия Уго Чавеса и концепции социализма 21 века” льётся безостановочным потоком, несмотря на открытый поворот последних лет в сторону неприкрытого авторитаризма, поклонов частному сектору и зарубежным ТНК.

Но и гайанские верхи не лыком шиты. Начнем с того, что Гайана еще в 1970 году провозгласила независимый социалистический курс, трансформировавшись в Кооперативную Республику (каковой формально пребывает и поныне), с тотальной гегемонией трех марксистских партий в политической жизни страны: индогайанской Народной прогрессивной партии, афрогайанским Народным национальным конгрессом и Народным рабочим альянсом. Собственно, господство НПП и ННК сохранилось и после крушения социалистического блока; Народная прогрессивная партия (входившая, между прочим, до начала 2010-х в Международную встречу коммунистических и рабочих партий) с 1992 года держит большинство в парламенте (с коротким перерывом с 2015 по 2020), их оппоненты из ННК твердо идут вторым номером. 

Естественно, крушение СССР привело к отказу гайанского истеблишмента от всесильного и бессмертного учения марксизма-ленинизма (с которым и до этого обращались весьма вольно, приспосабливая его к “национальной специфике”, характеризующейся расколом по этническому принципу между неграми и потомками индийцев) и, подобно всем другим таким же организациям третьего мира, переходу на позиции социал-демократии/левого популизма/левого национализма. С постепенным размыванием, - под воздействием экономических неурядиц, -  даже этой идейно-скудной базы в сторону “реальной политики”, т.е. реверансов в сторону крупного бизнеса, переходу к приватизации активов и демонтажу социального государства. И, в конечном итоге, к пересмотру законодательства в области добычи природных ископаемых, что позволило американской ExxonMobil в 2015 году приобрести нефтяные концессии в Эссекибо и начать в 2019 непосредственно добычу, что привело к быстрому росту экономики страны.

Между тем, левое наследие в Гайане по-прежнему теплится, т.к. отказу политических элит от формально левых позиций препятствуют как давние традиции (прежде всего, широкое почитание среди негров первого президента Форбса Бернхема, выдвинувшего концепцию кооперативного социализма, и его этнического индийского оппонента, второго президента Чадди Джагана, которого американцы именовали не иначе, как коммунистом), так и удобство самой левой идеологии, которая открывает широкие возможности для демагогии, популизма и контроля над толпой.

Наконец, - и это должно впечатлить многих истинных марксистов-ленинцев, - Гайана является единственной страной Западного Полушария, где на законодательном уровне запрещены гомосексуальные связи как таковые (а до 2018 каралось даже переодевание мужчин в женскую одежду). Стало быть с защитой традиционных ценностей здесь все более чем в порядке.

Так что номинально Гайана - такое же “социалистическое” государство, как и Венесуэла, и даже находящееся (согласно действующей Конституции) “на стадии перехода от капитализма к социализму”.

Выбирайте, товарищи, один из двух стульев, не стесняйтесь.

Кое-где встречается мнение, что нынешний кризис вокруг претензий Венесуэлы на нефтеносный район Эссекибо очень напоминает кувейтскую авантюру Саддама Хусейна.

Тогда отец иракского народа, стоя у руля обнищавшего и разоренного в результате бессмысленной ирано-иракской войны государства, столкнулся с очень серьезной проблемой восстановления народного хозяйства. Т.к. львиную часть доходов Ирака составляли поступления от продажи нефти, а нефтяной рынок к концу 80-х был перенасыщен, иракские руководители начали дерзко требовать у ОПЕК снижения добычи. И прежде всего эти требования неслись в сторону маленького соседнего Кувейта, который на всем протяжении войны Саддама с Ираном являлся буквально спасителем Багдада, ссуживающим ему деньги для продолжения священной войны с “персидским экспансионизмом”. 

Кувейт эти ценные указания проигнорировал, поэтому раздосадованный Саддам применил новый тактический приём: обвинил Кувейт в незаконном наклонном бурении через границу, т.е. технологическом вторжении в иракское месторождение Румайла. С помощью которого кувейтские негодяи украли у “иракского народа” нефти на сумму в 2.5 миллиарда долларов. Багдад потребовал компенсации, пригрозив в противном случае отказаться от выплаты своих военных долгов Кувейту.

В общем и целом, к 1990 году Саддам уже явно настроился на то, чтобы “забрать своё” (т.е. вернуть Кувейт в родную гавань), пополнив нефтяные богатства “иракского народа” и одновременно подстегнуть рост цен на черное золото. Кроме того, новая военная кампания могла решить проблему демобилизации участников закончившейся ирано-иракской войны, т.к. возвращение солдат к гражданской жизни в условиях разрухи, разорения и эпохальных политических перемен в мире, грозило режиму Саддама не самыми хорошими последствиями.

Параллельно формировалось и идеологическое обоснование будущей победоносной кампании. Очень успешно навязав обществу за время ирано-иракской войны нарративы великодержавного государственного национализма (что позволило, например, офицерам-суннитам гнать иракскую армию, на 70% состоявшую из шиитской бедноты, в кровопролитные и зачастую бессмысленные бои против своих иранских единоверцев), Саддам продолжил разыгрывать карту борьбы за величие родины. Из исторических архивов были извлечены документы, однозначно указывавшие на то, что Кувейт является неотъемлемой частью Ирака, а его независимость обеспечена лишь вмешательством британских империалистов, когда-то давно прочертивших границы по линейке в своих собственных интересах. Кроме того, подчеркивался деспотичный и антинародный характер правления кувейтского эмира, - американско-сионистской марионетки конечно же, - под пятой которого стонут тысячи арабских братьев. Которым Ирак должен принести долгожданную свободу и вернуть их в большую семью во главе с матерью-родиной, Великим Ираком. 

Читать далее: https://telegra.ph/Irakskaya-Kompartiya-i-vtorzhenie-v-Kuvejt-12-07

Завтра начинаются двухдневные выборы президента Египта, на которых почти безальтернативным кандидатом выступает генерал Абдель Фаттах Ас-Сиси. Который, придя к власти с помощью военного переворота в 2013 и будучи переизбран на выборах 2018, божился, что на третий срок не пойдет ни за что на свете. Но сейчас такое тяжелое время, столько всего еще недоделано, нельзя бросать отечество в столь переломный момент. Поэтому господин Ас-Сиси, поддавшись на уговоры представителей политических партий, буквально в последний момент, - на излете трехдневной октябрьской конференции под названием “История Родины” (где рекламировались успехи и достижения Египта последних лет), - милостиво согласился идти на третий президентский срок. Большой господин нехотя внял слезам своих ничтожных подчиненных и никуда не уходит. Сценарий классический, отработанный сотни раз и неизменно эффективный.

Ас-Сиси человек, искушенный в интригах. Еще при Хосни Мубараке он дорос до важного поста руководителя военной разведки и сыграл большую роль в отстранении многолетнего президента и “любимца народа”, - собственно, Мубарака, - когда Египет захлестнула волна массовых протестов в 2011 году. Само собой, военно-олигархический истеблишмент страны, сформировавшийся за годы правления этого самого Мубарака, вообще не горел желанием что-либо принципиально менять, но под давлением толпы таки допустил в 2012 году свободные президентские выборы. На которых вполне закономерно победил кандидат от консервативного “глубинного народа”, представитель “Братьев-мусульман” Мухаммед Мурси.

С этого момента военно-олигархическая верхушка во главе с Ас-Сиси принялась раскручивать тему “захвата государства исламскими экстремистами”, углубляя раскол между светскими и религиозными слоями страны. Педалируя тему “укрепления исламистской диктатуры” и “попрания демократии”, реальные хозяева Египта через свои СМИ вопрошали со слезами на глазах: “За это ли мы стояли на Майдане Тахрире?” При этом, надо отметить, против относительно умеренных “Братьев-мусульман” борцам за счастье египетского народа удалось настроить даже местных саляфитов (крайне правых исламистов), которые фактически выступили единым фронтом со светскими силами против “новой диктатуры Мурси”. Ну и, конечно же, в стройных рядах “светского сопротивления”, растущего при негласной поддержке армии, полиции и олигархии, шагала и бóльшая часть египетской левой, сделавшей свой выбор между “более реакционными” и “менее реакционными” слоями. Лишь троцкачи из “Революционных социалистов” робко пытались противостоять всей этой кампании, утверждая, что под видом “второго этапа революции” (свержения “исламистской диктатуры”) временно отступившие круги старой государственной бюрократии и связанной с нею олигархии готовят контрреволюционный переворот.

И действительно, закончилось все в июле 2013 года военным переворотом, арестом Мурси и резнёй против “ихванов” (Братьев-мусудьман) по всей стране. Правда почти сразу выяснилось, что “просвещенные абсолютисты” и “борцы за демократию” во главе с министром обороны и военной промышленности Ас-Сиси идут по пути восстановления пошатнувшейся системы Мубарака в еще худшем виде. Посему, взволнованные египетские массы попытались организовать т.н. “третью площадь”, - движение протеста как против светской военно-олигархической контрреволюции, так и против консерваторов-исламистов. Но теперь, в условиях тяжелого социального раскола, введенного чрезвычайного положения, агрессивной кампании СМИ против “мятежников и анархистов, желающих погибели Египту”, отсутствия какой-либо внятной революционной альтернативы и усталости обманутого в своих ожиданиях общества, это движение особых перспектив не имело. А репрессивная политика “спасителей родины от чумы исламизма” к 2015-16 году окончательно добила остатки бунтарского энтузиазма египтян. 

Таким образом, военно-олигархическая диктатура вечного Мубарака, пройдя короткий этап дестабилизации 2011-13 гг., полностью восстановилась и еще более укрепилась под руководством нового отца народа, такого же, вероятно, вечного и бесконечного Абдель Фаттаха Ас-Сиси. 

Есть одно место в мире, где коммунисты все никак не уймутся в эту грустную эпоху тотального мирового отката в средневековье. Это Испания.

Очередной амбициозный проект выкатили баски из уже упоминавшейся тут не раз Gazte Koordinadora Sozialista (Координация социалистической молодежи). Теперь, получается, они затеяли организовать новую, доселе невиданную революционную коммунистическую организацию, - Социалистический Совет Страны Басков (Euskal Hierriko Kontseilu Sozialista), - которая должна обеспечить как бы политическое руководство левого движения. Об этом обо всем было объявлено на субботней встрече в зале для игры в “пелоту” (национальная баскская игра с мячом и ракеткой) в Эйбаре, на которой присутствовало полторы тысячи человек.

В перспективе, - как задумывается, - вокруг EHKS (который формально будет представлять собой союз местных политических советов, которых пока всего 11) должны сгруппироваться “здоровые коммунистические силы” из других испанских регионов, типа каталонской Horitzó Socialista или вылетевших из Компартии Испании членов её молодежного крыла.

Заявляется, что EHKS это не парламентская партия, да и собственно не классическая партия вовсе, а некий политический инструмент, задача которого - завоевание “коммунистической гегемонии” внутри рабочего класса. 

К ленинской “партии нового типа”, которую на протяжении 100 лет строили коммунисты в разных странах, EHKS имеет, как я понимаю, отдаленное отношение. Больше всего эта новая организация напоминает итальянскую “Autonomia Operaia” (Рабочую автономию) скончавшегося на днях Тони Негри. Грамшистские тейки о “завоевании гегемонии”, упор на культурно-просветительско-организационную борьбу через которую строится “рабочая власть” уже сейчас (а не на захват государственной власти любыми способами как у Ильича), марксистский антиавторитаризм, равнодушие к иррациональным и бессмысленным теоретическим конфликтам внутри умирающей “старой левой”, презрение к парламентаризму/реформизму/социал-демократизму. Нету только воспеваний насилия и “революционной спонтанности”, которыми славились итальянцы в 70-е.

Из новаций у басков присутствует призыв к строительству наднациональной революционной структуры, которая могла бы стать преградой для стравливания капиталистами, вздумавшими делить мир в очередной раз, народов друг с другом. Так же, фактически держась защиты национальной идентичности, баски теперь отрицают необходимость революции в отдельно взятой стране. Только в освобожденной от капитализма Европе баски добьются реального национального освобождения, такая мысль.

Еще мне почудилось, будто логотип этой свежей организации слегка напоминает эмблему одной отечественной “протопартии”. 

Что из этого молодецкого энтузиазма получится непонятно, но по нынешним временам даже такое сборище на полторы тысячи лиц уже можно считать достижением.