сил. Поэтому распоряжением Народного комиссариата по военным вопросам ВСР практически все командиры старой армии остались на своих местах и даже лучше: в условиях нехватки офицерских кадров военный наркомат принудительно назначал на командные посты даже тех, кто не горел желанием служить коммунистам. Однако эти люди готовы были воевать за священные границы матушки-Венгрии, твердо веря в то, что вступив в войну под красным флагом, они завершат её в Карпатах под красно-бело-зеленым знаменем. Т.е. они надеялись, что патриотический дух все равно одержит верх на временным коммунистическим помешательством.

Кстати, ровно таким же декретно-бюрократическим способом старые Национальная гвардия и Финансовая полиция превратились в Красную гвардию.

Иными словами, венгерские Красная Армия и Красная Гвардия де-факто представляли собой “старорежимные” армию и полицию, подвергшуюся некоторому реформированию (типа смены полковых знамен на красные флаги, отмены воинских званий или введения должности политкомиссара).  Проявлением курьёзности всей этой картины может стать то, что в момент тяжелых боёв 20-21 апреля начальник штаба Красной Армии на румынском направлении Енё Томбор приказал в качестве меры подъёма боевого духа солдат провести дополнительные пасхальные богослужения.

Тем временем, развивая оперативный успех, Красная Армия провела свой знаменитый победоносный Северный поход против чехословацких войск (более слабых, нежели румыны), в результате которого 16 июня была провозглашена фактически марионеточная Словацкая Советская Республика.

На фоне достижений Северной кампании Антанта изменила свой агрессивный тон, начав переговоры с венгерским Советом о выводе Красной Армии из Словакии в обмен на отвод куда более опасных для Будапешта румынских войск. Доверчивый Бела Кун согласился на эту сделку, что стало началом конца Венгерской Советской Республики.

Ибо основной костяк Красной Армии воспринимал завоевание Словакии не так, как это виделось Бела Куну и его товарищам. В то время как коммунисты мыслили категориями мировой революции, большинство красноармейцев вход в Словакию расценили как возвращение незаконно отторгнутой чехами Верхней Венгрии, на территории которой исторически проживало много мадьяр. 

Само по себе провозглашение непонятной Словацкой Советской Республики вызвало недоумение в рядах командования, но решение сдать без боя отвоеванные “исторические земли” ради сохранения власти Совета вообще привело к стремительной деморализации войска, которое было “красным” лишь по названию. 

Руководитель победоносного Северного похода Аурель Штромфельд в знак протеста подал в отставку, вслед за ним ушел главнокомандующий Вильмош Бём и бóльшая часть офицеров. Рядовые патриоты и члены добровольческих трудовых подразделений тыла (“резервной рабочей армии”), составленной из пролетариев, тоже начали расходиться по домам, ошарашенные попранием “национальных интересов”. Мобилизованные крестьяне, - основное население аграрной Венгрии, - не получив от ВСР ничего (в отличие от России венгры не раздали землю), побросав оружие потянулись в деревню. Даже ранее дисциплинированные “профсоюзные роты” под влиянием общих настроений упадка впадали в анархию. Короче говоря, только что родившаяся в горниле успешной борьбы с чехословацкими империалистами венгерская Красная Армия начала расползаться по швам.

При этом представитель Антанты Клемансо просто обманул Бела Куна, потому что после отвода венгров из Словакии румынские войска продолжали наступать на Будапешт.

Коммунисты в итоге могли рассчитывать лишь на немногочисленные отряды, оставшиеся верными партийной идеологии, но находившиеся в состоянии  “полураспада” и не способные воевать с регулярной армией. Поэтому последняя отчаянная атака ВСР против румын на Тисе 20 июля 1919 года провалилась полностью. Красная Армия окончательно рухнула и у венгерских коммунистов больше не было никакого прикрытия от наступающих румын. А Советская Россия на панические телеграммы Бела Куна о поддержке отвечала отказом: при всем желании помочь венграм, учитывая тяжелую ситуацию на Украине, она не могла.

Между тем укативший в Вену в качестве представителя ВСР бывший командующий Красной Армией Вильмош Бём успел договориться с представителями Антанты о почетной капитуляции и 1 августа, в преддверии падения Будапешта под ударами румын, венгерский Совет подал в отставку, передав власть обратно социал-демократам и организовав эвакуацию руководящих кадров в ту же Вену. Причем вождь венгерской революции Бела Кун на этом последнем заседании произнес проникновенную и совершенно не характерную для любого проигравшего политика 30-минутную речь, в которой честно признал, что “диктатура пролетариата потерпела полный крах в военном, экономическом и политическом отношении”, а коммунисты утратили доверие темных масс и должны уйти, ибо “без масс мы просто мусор”.

На этом история Венгерской Советской Республики завершилась.

На неделе мексиканские народники из Сапатистской Армии Национального Освобождения (EZLN) в Хасинто (штат, естественно, Чьяпас) провели фестиваль под названием Re(belarte) y Re(velarte) / Искусство радости и бунта/; международную встречу деятелей культуры из 27 стран мира (около 350 человек, а всего на фест съехалось более двух тысяч участников), посвященную развитию “культуры восстания и сопротивления”. 

Открытие фестиваля было обставлено помпезно: маршем сотни сапатистских милиционеров, вооруженных дубинками как символом “низового сопротивления” (сама EZLN сложила оружие еще в 2005 году). Сапатисты конечно бодрятся вовсю, но это все не так весело на самом деле, поскольку Чьяпас (да и вся Мексика) уже давно погрузился в пучину криминального террора и вот эти символические дубинки выглядят не очень убедительно, потому что мексиканские наркокартели нынче - это настоящие вооруженные армии с миллионными бюджетами, которые вроде не очень боятся каких-то крестьян, которые свои палочки вставляют в колеса сверхприбыльной машине наркотического и миграционного трафика, идущего через Чьяпас (контроль за путями нелегальной миграции в США приносит синдикатам не меньше средств).

Тем не менее, во вступительной речи нынешний команданте Моисес подчеркнул, что движение не стремится к насилию, но готово защищать себя от наркокартелей и корпораций, все активней проникающих в этот глухой штат на фоне быстрой модернизации Мексики. В контексте реорганизации EZLN 2023-24 гг., направленной на “повышение защиты общин и матери-земли в случае агрессии, нападений, эпидемий, вторжения хищных корпораций, частичной или полной военной оккупации, стихийных бедствий”, эти словеса звучат довольно загадочно. Потому что военный потенциал EZLN неизвестен, но хорошо известен масштаб социальной организации сапатистов, которые до сих пор обладают значительным влиянием среди коренного населения.

Команданте Моисес вообще много чего наговорил. Проклял капиталистическую систему, “которая родилась плохой и умрет потому, что она плохая”, заявил что капитализм уничтожает все хорошее, что было раньше - от природы до коллективного общественного уклада, - и пригрозил, что сама земля, в конечном итоге, на все это отреагирует: “не будет никаких беспилотников, потому что не будет аккумуляторов, не будет никаких автомобилей, потому что не будет бензина”. Короче, сапатисты поддерживают традицию антикапиталистического технопессимизма “аграрных социалистов”, что отличало их (аграрных социалистов) всегда от марксистов любого вида, которые в общем уповают на светлое будущее городского индустриализма.

В своем обращении к публике команданте Моисес призвал к созданию “нового искусства для жизни”, потому что капиталистическое искусство давно изжило себя, оно пропагандирует гибель и когда доминирующий капитализм логическим образом умрет, “у нас ничего не останется”. 

“Представьте себе день без капитализма. Что мы будем делать тогда? А ведь это произойдет”. Поэтому надо думать уже сегодня об искусстве, которое поможет выжить и теперь, и в будущем, когда нужно будет строить новый посткапиталистический мир. Новое искусство, созданное коллективно, якобы должно этому посодействовать.

В общем, старая, раскритикованная еще в эпоху Перестройки, марксистская идея о том, что “искусство - это идеология, выраженная в художественных образах”, обретает новую жизнь. 

Соответственно, в течение недели на двух площадках проводились встречи сапатистов с представителями различных общественных организаций для обмена опытом и обсуждений, проводились всякие разные мероприятия (театральные, музыкальные, сессии по литературе, художественному мастерству и скульптуре, даже какой-то испанский самопальный цирк приехал), короче все в традиционном для сапатистов духе, а-ля “слова сильнее пуль”. Такой вот веселый деревенский движ.

👆Вообще, с мексиканской Сапатистской Армией Национального Освобождения (EZLN) произошло примерно то же самое, что и с Рабочей Партией Курдистана. Т.е. она тоже перешла от радикального марксизма-ленинизма к оригинальному, неагрессивному и самобытному варианту народничества.

Но. Если у РПК (фактически - у самого Оджалана) этот процесс занял много времени, был плавным и осмысленным, то EZLN перешла к “индианизму” достаточно быстро, стихийно и, самое главное, неожиданно. Потому что к этому организацию вынуждали условия, сложившиеся после неудачного вооруженного восстания января 1994.

Читать далее: https://sorok40sorok.blogspot.com/2025/04/ezln.html?m=1