Notice: file_put_contents(): Write of 157 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/tgoop/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 12288 of 12445 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/tgoop/post.php on line 50 Дом Астерия@sorta_books P.508
«Красивая ты девка, Соня, только зашуганная. Кто тебя зашугал?» - спрашивает Родион Родионович у студентки своей мастерской. Чтобы случайно не «выкнуть» в ответ на этот вопрос, скорее риторический, перейдём к вопросу следующему. «О чём ты думаешь?». В голове Сони по закону мироздания лихорадочно проворачиваются шестерёнки механизма ублажения. Из вариантов: «думаю о том, как сделать Вам приятно», «думаю, чем Вас удивить», «думаю о том, как Вам благодарна», «думаю о том, как мне хорошо с Вами», «думаю о том, как Вы ходите». Профессора нельзя разочаровать односложностью, банальностью, или, упаси Всевышний, пошлым признанием в любви. Любовь у него уже была, до разрыва аорты была, а теперь ему надо только обожания и, может, немного коротких клетчатых юбок, в которые можно это обожание наряжать.
В бананово-лимонном Сингапуре, в буре, в ожившей картине Матисса, в температурящей девичьей фантазии разворачиваются отношения Сони и Профессора. Глазированные концепцией Данте и Беатриче, начинены они только насилием. Хрустят сушки в зубах студентов мастерской, хрустят переломанные их амбиции, хрустят рёбра женщин Профессора, хрустит и рассыпается всё, к чему прикасается его рука.
«Волшебник. Колдун на сельской свадьбе».
Только магия его - бесхитростные, одинаковые изо дня в день фокусы. Все его жертвы - «муси», как на подбор. «Муся, мусечка, мусь, ну мусь, ну что» - не обращение и не зов, а безликая лексема, применяемая ко всякой достаточно хрупкой девице, чтобы кошмарить её своим мнимым величием.
«Вероятно, дьявол» - это роман со злободневным оскалом, написанный не в пример лучше, чем обласканные публикой «Акты отчаяния» или модная, ядовитая «Магма». Он отличается от современников в нише травматического опыта хотя бы тем, что предлагает читателю не только порцию битого стекла.
(Чтобы не кривить душой, скажу, что и битое стекло без приправ - тоже недурное решение, даром что пресное. На одном из этапов взросления личность обнаруживает, что «ты-такая-красивая-когда-плачешь» - не вполне личная история, а хрестоматийный пример, полифония. Оказывается, «танец в садистском аду без музыки» был один на всех. Осмысление травмы, собственной социальной дезадаптации будет востребовано ещё много лет, но чтобы сосчитать различия между «Магмой» и «Актами отчаяния» вам хватит пальцев одной руки)
Асташовой есть что сказать, кроме. Она - художница, которая увядает и воскресает. Она сама дьявол in situ. Она - человек поколения, которое расцвело и заработало невроз, чтобы стать «интересным».
(в данном контексте словосочетание «заработать невроз» - это про действительный, тяжёлый труд самовоспитания и самоедства)
«Вероятно, дьявол» не сводится к мучительному опыту любви. В красной комнате в Подколокло (Подколокольном переулке) выживает и матереет единственная в своём роде Соня, а не Муся. Берега её истории движением тектонических плит отодвигаются от мира Профессора. У Сони есть стиль, есть стать, есть ворох словесных кружев, местами нестерпимо красивых, местами несколько пафосных. Соня сама волшебница, сама себе сад с кислым виноградом и лягушками, и она пишет свою историю так, чтобы не остаться жалобливым стоном в хоре. Красную комнату и Сонины повадки читатель без труда узнает и спустя долгое время.
«Красивая ты девка, Соня, только зашуганная. Кто тебя зашугал?» - спрашивает Родион Родионович у студентки своей мастерской. Чтобы случайно не «выкнуть» в ответ на этот вопрос, скорее риторический, перейдём к вопросу следующему. «О чём ты думаешь?». В голове Сони по закону мироздания лихорадочно проворачиваются шестерёнки механизма ублажения. Из вариантов: «думаю о том, как сделать Вам приятно», «думаю, чем Вас удивить», «думаю о том, как Вам благодарна», «думаю о том, как мне хорошо с Вами», «думаю о том, как Вы ходите». Профессора нельзя разочаровать односложностью, банальностью, или, упаси Всевышний, пошлым признанием в любви. Любовь у него уже была, до разрыва аорты была, а теперь ему надо только обожания и, может, немного коротких клетчатых юбок, в которые можно это обожание наряжать.
В бананово-лимонном Сингапуре, в буре, в ожившей картине Матисса, в температурящей девичьей фантазии разворачиваются отношения Сони и Профессора. Глазированные концепцией Данте и Беатриче, начинены они только насилием. Хрустят сушки в зубах студентов мастерской, хрустят переломанные их амбиции, хрустят рёбра женщин Профессора, хрустит и рассыпается всё, к чему прикасается его рука.
«Волшебник. Колдун на сельской свадьбе».
Только магия его - бесхитростные, одинаковые изо дня в день фокусы. Все его жертвы - «муси», как на подбор. «Муся, мусечка, мусь, ну мусь, ну что» - не обращение и не зов, а безликая лексема, применяемая ко всякой достаточно хрупкой девице, чтобы кошмарить её своим мнимым величием.
«Вероятно, дьявол» - это роман со злободневным оскалом, написанный не в пример лучше, чем обласканные публикой «Акты отчаяния» или модная, ядовитая «Магма». Он отличается от современников в нише травматического опыта хотя бы тем, что предлагает читателю не только порцию битого стекла.
(Чтобы не кривить душой, скажу, что и битое стекло без приправ - тоже недурное решение, даром что пресное. На одном из этапов взросления личность обнаруживает, что «ты-такая-красивая-когда-плачешь» - не вполне личная история, а хрестоматийный пример, полифония. Оказывается, «танец в садистском аду без музыки» был один на всех. Осмысление травмы, собственной социальной дезадаптации будет востребовано ещё много лет, но чтобы сосчитать различия между «Магмой» и «Актами отчаяния» вам хватит пальцев одной руки)
Асташовой есть что сказать, кроме. Она - художница, которая увядает и воскресает. Она сама дьявол in situ. Она - человек поколения, которое расцвело и заработало невроз, чтобы стать «интересным».
(в данном контексте словосочетание «заработать невроз» - это про действительный, тяжёлый труд самовоспитания и самоедства)
«Вероятно, дьявол» не сводится к мучительному опыту любви. В красной комнате в Подколокло (Подколокольном переулке) выживает и матереет единственная в своём роде Соня, а не Муся. Берега её истории движением тектонических плит отодвигаются от мира Профессора. У Сони есть стиль, есть стать, есть ворох словесных кружев, местами нестерпимо красивых, местами несколько пафосных. Соня сама волшебница, сама себе сад с кислым виноградом и лягушками, и она пишет свою историю так, чтобы не остаться жалобливым стоном в хоре. Красную комнату и Сонины повадки читатель без труда узнает и спустя долгое время.
A Telegram channel is used for various purposes, from sharing helpful content to implementing a business strategy. In addition, you can use your channel to build and improve your company image, boost your sales, make profits, enhance customer loyalty, and more. Developing social channels based on exchanging a single message isn’t exactly new, of course. Back in 2014, the “Yo” app was launched with the sole purpose of enabling users to send each other the greeting “Yo.” Telegram users themselves will be able to flag and report potentially false content. In handing down the sentence yesterday, deputy judge Peter Hui Shiu-keung of the district court said that even if Ng did not post the messages, he cannot shirk responsibility as the owner and administrator of such a big group for allowing these messages that incite illegal behaviors to exist. Hui said the messages, which included urging the disruption of airport operations, were attempts to incite followers to make use of poisonous, corrosive or flammable substances to vandalize police vehicles, and also called on others to make weapons to harm police.
from us
