tgoop.com/staywelltuned/63
Last Update:
H MOLL
Давайте же вернёмся к квинтовому кругу и нашим диезам.
Два знака при ключе — это ре мажор и его параллельная тональность си минор, которая никогда и никого в силу своей пронзительной и трагичной природы не может оставить равнодушным.
Недавно мне в руки попали результаты некоего исследования по синестезии, проводимого среди современных русских композиторов. Жаль, что я не знаю, кто именно принимал в нём участие, знаю только, что опрошены были сто шесть человек. Так или иначе результаты касаемо си минора таковы: 19% считают эту тональность тёмной, 13,5% приписывают ей чёрный цвет, за светлые оттенки выступают всего 10%, остальные видят в си миноре синий, серый, зелёный и коричневый цвета.
Интересно, что во времена Баха си минор считался одной из самых мрачных тональностей. Бетховен также высказывался о ней максимально безрадостно, называя “чёрным ключом”. Пришедшие ему на смену романтики как будто сумели вскрыть тайную суть си, наделив её и цветом, и светом, но надо полагать, что дело здесь во многом в вопросе эволюции строя. Взяв за основу настройки инструментов "ля" первой октавы, равной 415 герц, как это было в эпоху барокко, или же ~430 времён Бетховена, мы окажемся в зоне, где тот си минор, который привычен нашему уху при настройке на 440, граничит с си-бемоль минором. А си-бемоль минор, надо сказать, являет собой совершенно беспробудную, пугающую и глухую темноту. Из наглядных примеров — фортепианная соната №2 Шопена, третья часть которой — это всем хорошо известный “Траурный марш”, а четвёртая — нагоняющий ужас звуковой вихрь, что существует как будто вне времени и пространства; кажется, что композитор запечатлел звуки ветра, гуляющего между нашим и потусторонним миром.
Но если си-бемоль минор всей тяжестью своих пяти бемолей буквально прижимает нас к земле, то диезы си минора, расположенные на его II и V ступенях, как бы подсвечивают звучание тональности изнутри — подобный эффект свечения возникает, например, если долго смотреть на Чёрный квадрат Малевича.
В целом, исходя и из исторической традиции, и из самого звучания, нет ничего удивительного в том, что за си минором закреплена репутация тональности, связанной со смертью. Но он, в отличие от того же си-бемоль минора, хоронящего души слушателей заживо, торжественно и патетично возвещает о том, что всё неминуемое — смерть желаний, годы и невзгоды, как и дату своего ухода, конечно же, — надо благодарно принимать.
Кстати, о патетике.
Исследовать феномен си минора в этой ипостаси нам предлагает Пётр Ильич Чайковский в своей великой Шестой симфонии, озаглавив её, собственно, Патетической. Премьера, к слову, состоялась за девять дней до смерти композитора, а Владимир Давыдов, племянник и последняя любовь Чайковского, которому было посвящено это произведение, несколькими годами позже покончил с собой.
Си минор Шестой более всего хочется сравнить с некой стихией: си как “sea”, море-океан, в котором есть свет и лазурь, штормы и бури, в котором живёт сама жизнь, и её же жестокая гибель.
«А когда мы друг друга покинем
Ты на крыльях своих унеси
Только пар, только белое в синем,
Голубое и белое в си...»
Это Борис Рыжий. А си как “синь” в музыке — это, кажется, первая часть Неоконченной симфонии Шуберта. И это воистину небесная синь в самом широком её прочтении: от цвета ночи до утренней лазури, от понятия самих небес в прямом смысле до понятий религиозных. Ну правда же?
#симинор
BY Stay well-tuned
Share with your friend now:
tgoop.com/staywelltuned/63