Вечно юная классика от Дьёрдя Лигети и идеальная машина для убийств музыкой Барбара Ханниген — всем восхитительного воскресенья пожалуйста

https://youtu.be/sFFpzip-SZk

G-DUR

Что сообщает нам G-dur, мажор с одним диезом, приходящимся на VII ступень лада?

Соль мажор — это простота и вместе с тем изящество, это радость и даже некоторая игривость, тепло и лёгкий ветер. Соль мажор, что называется, is full of joy, и об этом хорошо знали и мастерски его использовали Бах и Гендель, Гайдн и Моцарт — для создания “лёгкой”, приятной слуху, совершенно ненавязчивой, но неизменно прекрасной придворной музыки.

А вот показания из кабинета исследования синестезии:
Николай Андреевич Римский-Корсаков утверждает, что соль мажор — светлый и откровенный;
у Оливье Мессиана он жёлтый;
Скрябин Александр Николаевич называет тональность оранжево-розовой;
Борис Владимирович Асафьев говорит, что это «изумруд газонов после весеннего дождя или грозы».

Лично у меня соль мажор тоже ясно-зелёный — как юные листья деревьев гингко билоба. G-dur — цвет мая, ощущение скорого начала каникул и предвкушение лета (это если говорить о воспоминаниях из детства), и бокал хорошего игристого в солнечный полдень — это уже сейчас.
О ваших ассоциациях жду телефонограмм по адресу [email protected] или @aortamintaia

Что послушать в соль мажоре, чтобы почувствовать его и сердцем, и мозгом и душой:

⁃ И.С.Бах — Брандербургский концерт №3
⁃ Гендель — сюита G-dur из «Музыки на воде»
⁃ Бетховен — Фортепианный концерт №4, именуемый «Жаворонковым» (и соль мажор этому названию очень созвучен)
⁃ Шуберт — месса G-dur
⁃ Малер — Симфония №4 (не простовата ли эта тональность для симфонии самого Малера? А вот и нет, почитайте её историю и вы поймёте, что композитор выбрал соль мажор максимально осознанно)
⁃ Рахманинов — прелюдия opus 32 №5 (кажется, это самый лиричный соль мажор ever)
⁃ могу продолжать этот список бесконечно, ведь соль мажор за свою простоту и универсальность любили и любят все те, кто любят универсальность и простоту, а нас таких немало.

#сольмажор

E-MOLL

Если ля минор это воздух, то ми — определённо вода. Вслушайтесь в него — и вы услышите прозрачность и чистоту, увидите в этих обертонах, будто в глади озера, своё отражение, и может быть даже почувствуете запах дождя. Ми минор — удивительная, тонкая тональность, где фа-диез при ключе, похоже, играет роль капли, падающей нам прямо в сердце с отчётливым ясным звуком.

Ми минор — миниатюры Шопена и песни Шуберта, ми минор — Четвёртая симфония Брамса. Её главную тему первой части вообще, пожалуй, стоит вышить на флаге этой тональности, утверждая тем самым её романтическую суть. Для эпохи романтизма e-moll — драгоценная находка, которую классицисты как будто немного обошли стороной. Ми минор — этакий элегичный романтик с чахоточным румянцем, печальными глазами и небрежно обёрнутым вокруг шеи мятым платком, — но если, конечно, только он захочет им быть.

Совершенно иные качества выявляет у ми минора, например, Иоганн Себастьян Бах — но кто бы в этом сомневался. Здесь речь уже не о трепете сомнений душевных, но о резонансе оных с внешним миром, о некоем микрокосме и обнаружении его внутри себя, о ясной и сознательной рефлексии философского или религиозного толка. Прелюдия и фуга из Первого тома ХТК в исполнении Гленна Гульда — это, конечно, совершенно реальный опыт постижения космоса не выходя из комнаты.
Есть в свойствах ми минора нечто, происходящее явно не от земного мира. Согласитесь, наполняющаяся нотой «ми» и производными от неё созвучиями холодная пустота православного храма — это то, что способно впечатлить как глубоко неверующего, так и далёкого от духовной музыки человека.

Вот тут, кажется, самое время взять флаг ми минора и на обратной его стороне вышить тему первой (и как несложно догадаться ми минорной) из Одиннадцати хоральных прелюдий для органа того же самого Иоганнеса Брамса. Дело в том, что именно вариант на тему этого хорала под названием «Mein Jesu, der du mich» (”О мой Иисус, меня избравший к блаженству вечному”) и звучит в начале его Четвёртой симфонии. Вообще на слух, конечно, эти темы могут показаться подозрительно несхожими; какой Иисус и какое блаженство вечное, если мы тут слышим вопрошающий монолог нашего чахоточного романтика, спросите вы. Однако же таков и был замысел автора — припрятать божественное под пеленой мирского до поры до времени. Ну а нам, музыковедам, только дай покопаться в нотах и построить смысловую арку какую-нибудь в своих интересах — в данном случае в интересах ми минора. Видите, красиво получилось.

И ещё о воде. Однажды я попросила своих японских учеников соотнести семь нот с семью днями недели, учитывая то, что в японском, как и во многих других языках, каждый день привязан к одному из явлений природы — солнце, луна, дерево, металл и так далее. Я, честно говоря, сомневалась в эксперименте, но это ровно до того момента, как увидела результаты. Они были практически неотличимы один от другого, и напротив иероглифов 水曜日, означающих день воды, среду, везде значилась нота «ми».

Светлые думы с флейтисткой Катей Пителиной и фантазией Георга Филиппа Телемана
завершат мой небольшой рассказ о ми миноре, тональности с тонкой и очень особенной душевной и духовной организацией.

#миминор
#ИоганнесБрамс
#ГленнГульд
#КатяПителина

У MusicAeterna наконец появился телеграм-дайджест — ну это просто слава богам, честное слово; читать информацию об их развёрнутой культурной деятельности с двух сайтов, из трёх инстаграмов и пяти страниц в Facebook было довольно затруднительно.

Из ближайших мероприятий в Доме Радио у меня в планах концерты Антона Батагова 2 и 4 апреля и обещающие быть увлекательными лекции о Прокофьеве; see you there. Если кому-то интересно, как это так, я ведь вроде в Токио живу, то вот знайте пожалуйста, что в этом году меня можно будет намного чаще застать в Петербурге. О культурных мероприятиях, которые я планирую там организовать, а также об уроках сольфеджио, меняющих мир, анонсы непременно последуют.

#MusicAeterna
#DV

Music for Piano — пьеса для препарированного фортепиано азербайджанской композиторши (или, согласно новым нормам, композиторки) Франгиз Али-Заде. Препарация заключается в подвешивании бисерных нитей к ряду струн инструмента. Звучит божественно красиво 🤍

Больше музыки Франгиз — вот здесь.

#ФрангизАлизаде
#слушаниемузыки
#playlistвыходногодня

Пётр Айду и Анастасия Теренкова играют космиста Вышнеградского, Алексей Мунипов о нём рассказывает — концерт мечты же.

Вот такая редкая история будет в Переделкино в воскресенье: сыграют 24 четвертитоновые прелюдии Вышнеградского. А я немного расскажу о нем до этого, вход на лекцию свободный.

https://www.facebook.com/events/1399799840373512

Прежде чем окунуться в солнечные волны ре мажора, не могу не сказать несколько слов непосредственно о самой ноте “ре”.

Вокруг этого звука издревле ходит много слухов и легенд разного толка: одни говорят, что звучание обертонов “ре” первой октавы исцеляет дух и тело (тут вам, если вдруг решитесь оздоровиться, необходим нетемперированный строй), другие призывают к медитации на эту частоту для пробуждения внутренних энергий. А квантовые физики из Швеции, например, распознали голос единичного атома — он издает монотонный звук “ре”, правда на двадцать октав выше той, которую в состоянии уловить слух человека.

Вообще меня как музыковеда, конечно, интересуют немного другие аспекты звуков — их местоположение и функциональная нагрузка в рамках лада, например, или физические и акустические свойства. Но магия ноты “ре” никого не может обойти стороной — кажется, тут тот самый случай, когда дионисийское начало безоговорочно берёт верх над аполлоническим. Иллюстрации этому лучше, чем произведение «The Riot of Spring» Дмитрия Курляндского, провозглашающего ноту “ре” амбассадором экстатической природы, чьё торжество в победе над разумом не знает границ и пределов, совершенно точно не найти.
Слово автору.

— Почему “ре”?
— Как известно, “ре” — в немецкой музыкальной терминологии D — традиционно символ божественного, Deus, но он может быть трактован и как Demos, и даже как Demon. В случае «Весны» мне важна была вторая трактовка.

— Относите ли вы себя к синестетикам? Видите цвет или образ этой ноты?
— Нет, я не слышу в цвете. Но я слышу объем, вес и расстояния — каждый звук рождает во мне ощущение пространства, наполненного объектами разных характеристик.

— А какие ноты вы бы выбрали для произведений, например, «The Manifest of Summer» или «The Eternal Shining of Winter»?
— Чтобы понять это, мне нужно сочинить эти произведения, обнаружить их внутренний контекст, проблематику, устройство — и только потом появится звуковое решение.

Звуковое решение «The Riot Of Spring» — это, кажется, пока лучшее из того, что было сказано в XXI веке — и о весне, и о бунте.

#ДмитрийКурляндский
#ре
#слушаниемузыки

Тем временем в Доме Радио происходит нечто волшебное: концертная программа апреля — лучшее из того, что я слышала и видела в музыкальном мире за последние несколько лет.

Антон Батагов в полной темноте под высокими сводами играет пронзительного и очень родного Шуберта, новый резидент Дома Андреас Мустукис в компании обнажённой женской фигуры с золотой грудью пишет полотно под аккомпанемент своих же — абсолютно завораживающих — произведений, хор MusicAeterna ходит по кругу, совершая священное действо под предводительством своего магического концертмейстера, оркестр исполняет «Архипелаг С» Такэмицу и Unanswered Question Айвза. Каждый концерт — просто какой-то драгоценный камень, прекрасный своей формой и своим неповторимым цветом. Они теперь будут храниться в шкатулке моей памяти, кажется, всегда. Спасибо ❤️

На концерты 28 апреля (Булез, Крам, Фуррер, Невский) и 30 апреля (музыка для аккордеона: Кейдж, Ланг) ещё можно успеть купить билеты.

Талантливая классная Вероника Иконникова создала логотип для этого канала и, кажется, всей моей жизни. Смотрите, как круто всё в нём сошлось.

За основу были взяты:
1) нотный стан;
2) дорожный знак «Конец зоны всех ограничений», пять параллельных линий которого отчётливо коррелируют c пунктом 1 и как бы говорят о том, что музыка есть божественное начало вне каких-либо рамок, законов или убеждений;
3) луч света, несущий знания и разжигающий из искры пламя в груди у тех, кто жаждет постижения теории и практики музыки.

Всем желающим получить открытки и наклейки с космическим нотным лучом просьба обращаться по адресу: [email protected] или @aortamintaia

Иван Ярчевский — один из пяти, кажется, пианистов на современной мировой сцене, кто исполняет этюд «Desordre» Дьёрдя Лигети. Тут дело не только в том, что выучить это произведение может только магистр Йода в области концентрации, но и в том, чтобы наделить сухую и математичную концепцию этюда, где левая рука играет повторяющиеся ритмические паттерны исключительно по чёрным клавишам, а правая — по белым, всё же некоей поэтикой. «Беспорядок» в исполнении Ивана — это поэтика бокала просекко (в правой руке) и чашки крепкого эспрессо (в левой); идеальное сочетание для смены смыслового настроя в полдень или чуть ближе к вечеру.

https://youtu.be/FUQO5JxLZiE

H MOLL

Давайте же вернёмся к квинтовому кругу и нашим диезам.
Два знака при ключе — это ре мажор и его параллельная тональность си минор, которая никогда и никого в силу своей пронзительной и трагичной природы не может оставить равнодушным.

Недавно мне в руки попали результаты некоего исследования по синестезии, проводимого среди современных русских композиторов. Жаль, что я не знаю, кто именно принимал в нём участие, знаю только, что опрошены были сто шесть человек. Так или иначе результаты касаемо си минора таковы: 19% считают эту тональность тёмной, 13,5% приписывают ей чёрный цвет, за светлые оттенки выступают всего 10%, остальные видят в си миноре синий, серый, зелёный и коричневый цвета.

Интересно, что во времена Баха си минор считался одной из самых мрачных тональностей. Бетховен также высказывался о ней максимально безрадостно, называя “чёрным ключом”. Пришедшие ему на смену романтики как будто сумели вскрыть тайную суть си, наделив её и цветом, и светом, но надо полагать, что дело здесь во многом в вопросе эволюции строя. Взяв за основу настройки инструментов "ля" первой октавы, равной 415 герц, как это было в эпоху барокко, или же ~430 времён Бетховена, мы окажемся в зоне, где тот си минор, который привычен нашему уху при настройке на 440, граничит с си-бемоль минором. А си-бемоль минор, надо сказать, являет собой совершенно беспробудную, пугающую и глухую темноту. Из наглядных примеров — фортепианная соната №2 Шопена, третья часть которой — это всем хорошо известный “Траурный марш”, а четвёртая — нагоняющий ужас звуковой вихрь, что существует как будто вне времени и пространства; кажется, что композитор запечатлел звуки ветра, гуляющего между нашим и потусторонним миром.
Но если си-бемоль минор всей тяжестью своих пяти бемолей буквально прижимает нас к земле, то диезы си минора, расположенные на его II и V ступенях, как бы подсвечивают звучание тональности изнутри — подобный эффект свечения возникает, например, если долго смотреть на Чёрный квадрат Малевича.

В целом, исходя и из исторической традиции, и из самого звучания, нет ничего удивительного в том, что за си минором закреплена репутация тональности, связанной со смертью. Но он, в отличие от того же си-бемоль минора, хоронящего души слушателей заживо, торжественно и патетично возвещает о том, что всё неминуемое — смерть желаний, годы и невзгоды, как и дату своего ухода, конечно же, — надо благодарно принимать.

Кстати, о патетике.
Исследовать феномен си минора в этой ипостаси нам предлагает Пётр Ильич Чайковский в своей великой Шестой симфонии, озаглавив её, собственно, Патетической. Премьера, к слову, состоялась за девять дней до смерти композитора, а Владимир Давыдов, племянник и последняя любовь Чайковского, которому было посвящено это произведение, несколькими годами позже покончил с собой.
Си минор Шестой более всего хочется сравнить с некой стихией: си как “sea”, море-океан, в котором есть свет и лазурь, штормы и бури, в котором живёт сама жизнь, и её же жестокая гибель.

«А когда мы друг друга покинем
Ты на крыльях своих унеси
Только пар, только белое в синем,
Голубое и белое в си...»

Это Борис Рыжий. А си как “синь” в музыке — это, кажется, первая часть Неоконченной симфонии Шуберта. И это воистину небесная синь в самом широком её прочтении: от цвета ночи до утренней лазури, от понятия самих небес в прямом смысле до понятий религиозных. Ну правда же?

#симинор

Я очень рада, что об одной из моих любимых пианисток настоящего времени Варваре Мягковой узнаёт всё больше людей. В выпуске программы «Ещёнепознер» она играет среди прочего сонату Скарлатти си минор — простейший музыкальный материал, переливающийся в её руках мягким и нежным светом драгоценного камня.

Я помню Варю со времен учёбы в школе: она высокая, с растрёпанными волосами, длинный вязаный шарф на шее, расстёгнутое пальто, очень глубокий взгляд и искренняя улыбка. Варя всегда была сама по себе, не похожей ни на кого; она как бы присутствовала здесь и не здесь одновременно. Загадочный си минор ей очень к лицу. И как здорово, что всё это в ней с тех пор совсем не изменилось.

#симинор
#ВарвараМягкова
#слушаниемузыки

D DUR

Несколько слов о ре мажоре.
Удивительно, но факт: почти все синестетики (в том числе и я) приписывают ре мажору жёлтые, солнечные, тёплые оттенки.
Вот что говорит о нём Римский-Корсаков: «Ре мажор — дневной, желтоватый, царственный, властный». Скрябин: «Жёлтый, яркий». Или Асафьев: «Солнечные лучи, блеск именно как интенсивное излучение цвета (если в жаркий день смотреть с горы Давида на Тифлис)».

А вот история, как первые двое пытались обратить в свою религию Сергея Васильевича Рахманинова, настроенного относительно “цветного слуха” весьма скептически.

Рахманинов рассказывает:
«Помню один спор, разгоревшийся между Римским-Корсаковым, Скрябиным и мной за маленьким столиком в кафе Де-ля-Пэ. Одно из новых открытий Скрябина заключалось в том, что, как он считал, существуют связи между звуками, то есть некоторыми аккордами и тональностями, и цветами солнечного спектра. Если не ошибаюсь, именно тогда он работал над планом большого симфонического произведения, в котором, помимо событий чисто музыкальных, должна была присутствовать игра света и цвета. Он никогда не задумывался о реальном воплощении своих идей в жизнь, эта сторона вопроса его мало беспокоила. Скрябин собирался ограничиться тем, чтобы поставить в партитуре световые и цветовые обозначения.
К моему удивлению, Римский-Корсаков в принципе согласился со Скрябиным, подтвердив, что между тональностями и цветами существует определенное соотношение. Я, поскольку не ощущал ничего общего между тем и другим, горячо оспаривал такую точку зрения. То, что Скрябин и Римский-Корсаков расходились в точных соотношениях того или иного цвета и той или иной тональности, доказывало мою правоту.
<…>

— Послушайте, — воскликнул вдруг, обращаясь ко мне, Римский-Корсаков, — я докажу вам, что мы правы, по вашим же собственным сочинениям. Возьмите, например, эпизод «Скупого рыцаря», где старый Барон открывает свои сундуки и ящики и драгоценности вспыхивают и сверкают в свете факела... Что вы скажете на это?
Я должен был согласиться, что эпизод написан в ре мажоре.

— Видите, — сказал Скрябин, — ваша интуиция бессознательно следовала законам, чье существование вы совершенно напрасно пытаетесь отрицать.

У меня было гораздо более простое объяснение этого факта. Сочиняя эпизод, я бессознательно обратился к сцене из оперы Римского-Корсакова «Садко», где по приказу Садко действующие лица вылавливают из Ильмень-озера золотую рыбку и испускают ликующие крики: «Золото! Золото!» Эти возгласы звучат в ре мажоре. Но переубедить коллег мне не удалось. Они покинули кафе с видом победителей, совершенно уверенные в том, что полностью доказали мне свою правоту.

(Из воспоминаний, записанных Оскаром фон Риземаном)


И вот что говорит о солнечном свете Теодор Курентзис, сделавший величайшую, на мой взгляд, по концентрации солнечного света запись произведений Жана-Филиппа Рамо: «Как объяснить человеку, которого никогда не обнимало солнце, что такое свет? Я бы сыграл ему вот эту музыку».

#ремажор
#ТеодорКурентзис

Короткий выпуск о том, что оперные постановки Ромео Кастеллуччи никого не оставляют равнодушными просто потому что это невозможно.
Я смотрела онлайн-трансляцию премьеры «Дон Жуана» на Зальцбургском фестивале, купив специально к этому случаю бутылку хорошего дорогого вина — для слияния с театральным действием и прочтения смыслов, заложенных режиссёром (коза, жонглирующие мимы, бейсбольная бита, упавший с неба рояль и так далее) получилось самое то.

Посмотрите и послушайте нетривиального Моцарта непременно, пока есть такая возможность.