Поговорим о социальном в кино. Сейчас принято сравнивать фильм “Брат”, ставшим культовым в России, с “Рэмбо: первая кровь”, который, вообще-то, не менее культовый, в том числе и в России. Сходство очевидное, на первый взгляд: ветераны, вернулись с неправедной войны, не могут найти себе места, их тут никто не ждет, бла-бла, они убивают направо и налево. Однако, как говорится в старом пошлом анекдоте, есть нюанс и большая разница.
И разница в том, куда возвращаются эти ветераны. Если мы потревожим мощи классика социальной мысли Эмиля Дюркгейма и вспомним его термин “моральная плотность”, то Данила Багров и Джон Рэмбо возвращаются в места с радикально разной моральной плотностью.
В фильме "Рэмбо" городок, в который он вошел – тесно интегрированное сообщество с сильными внутренними связями и социальными нормами. На это наслаивается религиозность маленького американского городка и буквально почти родственные связи друг с другом: крестили детей, муж сестры и тд. И мы видим, как эта моральная плотность дает сильное чувство коллективизма и взаимную поддержку среди местных и представителей власти. Шериф и его подчинённые стремятся защитить город от всего, что нарушает привычный уклад, в том числе от непредсказуемого и "незваного" Рэмбо. В этой системе каждый понимает свои роли и обязанности, что выражается в скоординированной попытке контролировать поведение Рэмбо и поддерживать стабильность.
Конфликт возникает именно из-за того, что Рэмбо, как ветеран, не вписывается в эту плотную моральную структуру общества. Высокая моральная плотность становится для него барьером, через который он не может проникнуть. Сообщество не оставляет места для таких, как он, и это превращает его в чужака.
В "Брате" же Данила возвращается с войны в абсолютно дезинтегрированное общество начала 90-ых. Там, где в США моральным “уплотнителем” выступают местные сообщества, религия, родственные связи, в России это было государство, которое развалилось в 1991 году и образовало моральный вакуум. Он оказывается в мире, где социальные нормы и правила больше не имеют прежней силы. Люди разобщены, каждый пытается выжить в новых условиях. Данила вступает в контакт с множеством людей, но эти связи поверхностны и функциональны: они существуют до тех пор, пока полезны. Он ищет единственную доступную ему точку моральной сборки: брата. Но в итоге и там его ждет некоторое разочарование.
Данила сам по себе — символ этого разобщенного общества. Он действует в одиночку и лишь временно взаимодействует с другими людьми, не испытывая глубоких обязательств. Общество вокруг него — это смесь криминальных групп, случайных знакомых и людей, пытающихся приспособиться к новым экономическим условиям. И там, где Рэмбо постоянно встречает сопротивление, Данила Багров, наоборот, несется, влекомый течением жизни без направления. Рэмбо в этом обществе не может стать никем, а Данила в том – может стать кем угодно. Но в итоге никем и не становится и несется по жизни дальше, в Москву, где вся сила.
Намек, я думаю, понятен. Недостаточно диагностировать психологические надломы, ПТСР и прочие штуки, которые, безусловно, существуют. Важно понимать, что это все существует не в вакууме. Ну или в вакууме, что тоже само по себе некоторая среда.
Поговорим о социальном в кино. Сейчас принято сравнивать фильм “Брат”, ставшим культовым в России, с “Рэмбо: первая кровь”, который, вообще-то, не менее культовый, в том числе и в России. Сходство очевидное, на первый взгляд: ветераны, вернулись с неправедной войны, не могут найти себе места, их тут никто не ждет, бла-бла, они убивают направо и налево. Однако, как говорится в старом пошлом анекдоте, есть нюанс и большая разница.
И разница в том, куда возвращаются эти ветераны. Если мы потревожим мощи классика социальной мысли Эмиля Дюркгейма и вспомним его термин “моральная плотность”, то Данила Багров и Джон Рэмбо возвращаются в места с радикально разной моральной плотностью.
В фильме "Рэмбо" городок, в который он вошел – тесно интегрированное сообщество с сильными внутренними связями и социальными нормами. На это наслаивается религиозность маленького американского городка и буквально почти родственные связи друг с другом: крестили детей, муж сестры и тд. И мы видим, как эта моральная плотность дает сильное чувство коллективизма и взаимную поддержку среди местных и представителей власти. Шериф и его подчинённые стремятся защитить город от всего, что нарушает привычный уклад, в том числе от непредсказуемого и "незваного" Рэмбо. В этой системе каждый понимает свои роли и обязанности, что выражается в скоординированной попытке контролировать поведение Рэмбо и поддерживать стабильность.
Конфликт возникает именно из-за того, что Рэмбо, как ветеран, не вписывается в эту плотную моральную структуру общества. Высокая моральная плотность становится для него барьером, через который он не может проникнуть. Сообщество не оставляет места для таких, как он, и это превращает его в чужака.
В "Брате" же Данила возвращается с войны в абсолютно дезинтегрированное общество начала 90-ых. Там, где в США моральным “уплотнителем” выступают местные сообщества, религия, родственные связи, в России это было государство, которое развалилось в 1991 году и образовало моральный вакуум. Он оказывается в мире, где социальные нормы и правила больше не имеют прежней силы. Люди разобщены, каждый пытается выжить в новых условиях. Данила вступает в контакт с множеством людей, но эти связи поверхностны и функциональны: они существуют до тех пор, пока полезны. Он ищет единственную доступную ему точку моральной сборки: брата. Но в итоге и там его ждет некоторое разочарование.
Данила сам по себе — символ этого разобщенного общества. Он действует в одиночку и лишь временно взаимодействует с другими людьми, не испытывая глубоких обязательств. Общество вокруг него — это смесь криминальных групп, случайных знакомых и людей, пытающихся приспособиться к новым экономическим условиям. И там, где Рэмбо постоянно встречает сопротивление, Данила Багров, наоборот, несется, влекомый течением жизни без направления. Рэмбо в этом обществе не может стать никем, а Данила в том – может стать кем угодно. Но в итоге никем и не становится и несется по жизни дальше, в Москву, где вся сила.
Намек, я думаю, понятен. Недостаточно диагностировать психологические надломы, ПТСР и прочие штуки, которые, безусловно, существуют. Важно понимать, что это все существует не в вакууме. Ну или в вакууме, что тоже само по себе некоторая среда.
Judge Hui described Ng as inciting others to “commit a massacre” with three posts teaching people to make “toxic chlorine gas bombs,” target police stations, police quarters and the city’s metro stations. This offence was “rather serious,” the court said. To view your bio, click the Menu icon and select “View channel info.” To upload a logo, click the Menu icon and select “Manage Channel.” In a new window, hit the Camera icon. Select “New Channel” Over 33,000 people sent out over 1,000 doxxing messages in the group. Although the administrators tried to delete all of the messages, the posting speed was far too much for them to keep up.
from us
