tgoop.com/ulpan_politica/330
Last Update:
Выше на видео: «...У меня был деда. Он в 1939 году поступил в Ленинградский медицинский институт. Семья этим очень гордилась. Они были из маленького местечка. Все остальные остались в этом местечке и, спойлер, погибли, были расстреляны немцами. Спасся дед и еще один человек из всей большой семьи. А дед спасся почему? Потому что он в 1939 году поступил в Ленинградский мединститут.
Закончил первый курс. Закончил второй курс. И вот он идет, представьте себе, по Ленинграду в июне 1941 года. Сдал экзамены за второй курс. Насвистывает, такой франт. Ему 19 лет. И по радио объявляют, что началась война.
Перемотаем вперед, холодная блокадная зима 1941-1942 года. Уже третий курс. Трамваи не ходят. На улицах буквально штабелями складывают тела, которые некому, негде, некогда хоронить. И, естественно, медицинский институт функционирует только на бумаге. Профессора приходят принимать экзамены. Они отсиживают положенный час или два в аудитории. На эти экзамены никто не приходит. Но профессорам необходимо приходить, потому что иначе они не будут получать свою увеличенную норму хлеба и масла. Студенты знают, что на экзамены приходить необязательно.
И вот дед лежит. Вокруг цинга, дистрофия. Дом на улице Рубинштейна, на берегу Фонтанки. Для того, чтобы спуститься за водой, нужно сделать пять попыток. Потому что – спускаешься за водой, набираешь, зачеркиваешь ее ведром. Но пока ты поднимаешься обратно по абсолютно ледяным ступенькам, ты расплескиваешь воду, если сам не падаешь на лед или в эту прорубь. Спускаешься еще раз. Так пять раз. И многие люди в какой-то момент перестали выходить из дома. Перестали вставать с кровати. И тогда дед, говоря современным языком, выбрал себе челлендж. Он сказал: я сдам экзамены, зимнюю сессию.
Что же он делал? Трамваи не ходят. Он шел с улицы Рубинштейна по Кировскому мосту [ныне — Троицкий мост] на Петроградскую сторону в мединститут. Копил хлеб и масло до дня экзамена. Половину съедал возле моста, половину – когда шел обратно. На экзамене они с профессором не разговаривали про медицину. Они просто убеждались, что оба не сошли еще с ума в этих условиях. И он получал свою пятерку в зачетку и ушел обратно. Но он ходил, я думаю, не за пятеркой. Он ходил для того, чтобы я родился на свет.
Он бы не выжил, если бы он не поставил себе эту абсурдную, на первый взгляд, цель – сдать зимнюю сессию в самом нерелевантном для этого учебном году, который только можно было придумать. У него была причина вставать с кровати, причина выходить из дома. И он заставил себя выжить. А дальше, спустя два месяца, слава богу, институт эвакуировали по Дороге Жизни, по льду Ладоги. В следующую за ними машину попал снаряд, она ушла под лед. То есть он мог и там погибнуть. Но каким-то чудесным образом, – в общем-то, серией чудес, – так получилось, что, слава богу, дед выжил. И я появился на свет, мои дети появились на свет благодаря этому его решению. Чудеса чудесами, но это было решение человека».
Полную беседу нашего главного редактора Линор Горалик с раввином Мотлом Гордоном смотрите на нашем Youtube-канале. Подписывайтесь и включайте уведомления, чтобы не пропустить новые выпуски.
Записала Майя Милова, специально для «Ульпан.Политика»
BY Ульпан.Политика
❌Photos not found?❌Click here to update cache.
Share with your friend now:
tgoop.com/ulpan_politica/330