"Свобода не демократична, а аристократична. Свобода не интересна и не нужна восставшим массам, они не могут вынести бремени свободы."

Николай Бердяев, "Самопознание"

Массам всегда нужен правитель. Терпят они его или нет - зависит лишь от того, насколько даруемая несвобода их удовлетворяет.

Они готовы уничтожить прежнюю власть ради обретения новой несвободы. За словами "Мы здесь власть" всегда скрывается вполне конкретное лицо. Говоря о свободе, массы никогда не представляют себя, они представляют своего лидера, который подарит им желанную несвободу.

Редкая смена несвобод - и есть та свобода, которую заслуживают массы.

​Дурацкие идеи часто наводят других людей на умные мысли.

Том ДеМарко, Тимоти Листер, "Человеческий фактор"

Команда находит лучшее решение проблемы, когда озвучиваются все идеи, даже откровенно безумные. Я, как и многие другие, периодически сталкиваюсь с ситуациями, когда во время решения сложной задачи кто-то предлагает что-то откровенно бессмысленное. Но именно эта дурацкая мысль дает новые зацепки чьему-то мозгу, и он выдает лучшее решение.

Однако дурацкие идеи возможны только в том случае, если люди не боятся высказываться. Это возможно в коллективах, в которых развито взаимоуважение и одобряется плюрализм мнений. Такой подход приводит к возникновению синергетического эффекта, когда команда совместно рождает решение.

Противоположным является подход, при котором сотрудникам допускается озвучивать только "продуманные" и "правильные" идеи, проще говоря, готовые. Критерий продуманности и правильности, разумеется, никому неизвестен, поэтому люди предпочитают просто молчать, чтобы не спровоцировать негативную реакцию руководителя. Но даже готовое решение может оказаться плохим, если оно не прошло шлифовку дурацкими идеями.

Мой жизненный опыт говорит, что, если убегаешь от чего-то только потому, что оно тебе не нравится, тебе не понравится и то, к чему прибежишь. Другое дело бежать к чему-то определенному. А к чему побежишь ты?

Джон Уиндем, "Куколки"

​“Сегодня психоанализ представляет собой некий суррогат религии для утративших веру и выбитых из традиционной культуры европейцев и американцев. Вместе с экзотическими восточными учениями, оккультизмом, биоэнергетикой и другими «плодами просвещения» психоанализ занимает в душе западного человека место, освобожденное христианством.”

Алексей Михайлович Руткевич, д.филос.н.

Сейчас это касается уже не только Запада, но и нашей Родины. У нас психоанализ тоже замещает собой религию. Посещение психотерапевта – исповедь: пришел, выговорился, полегчало, ушел. Только излечиваются немногие, потому что психолог или психотерапевт чаще всего предоставляют услуги профессионального слушателя, а не лекаря, хоть и говорят об обратном.

Посетив несколько раз психолога и другие несколько раз психотерапевта, я понял, что мне говорят то, что я хочу услышать. Делают так, чтобы мне стало легче. Но потом ты окунаешься в реальность, и все повторяется вновь. Возврат в покой требует новой исповеди, чтобы выговориться, чтобы с тобой не спорили, чтобы ты почувствоваться себя хорошим. К психологам и психотерапевтам я с тех пор больше не хожу. Реальность на то и реальность, что она честная.

​Немецкий философ Эрих Фромм уделял огромное внимание анализу человеческой деструктивности. Тема агрессии является центральной в его произведении “Анатомия человеческой деструктивности”, которой он посвятил 6 лет своей жизни.

Видя теорию либидо Фрейда недостаточной для объяснения истинных причин возникновения агрессии, психоаналитик приходит к выводу, что агрессия должна быть типизирована.

Агрессия первого типа – доброкачественная, ее Фромм объясняет так: “Я употреблял слово «агрессия» в отношении поведения, связанного с самообороной, с ответной реакцией на угрозу, и в конечном счете пришел к понятию доброкачественной агрессии.”

Агрессия второго типа – злокачественная, которую Фромм определяет как «деструктивность»: “Специфически человеческую страсть к абсолютному господству над другим живым существом и желание разрушать я выделяю в особую группу и называю словами «деструктивность» и «жестокость»”.

Иными словами, доброкачественная агрессия – вызвана самообороной и является реакцией на угрозу. Злокачественная агрессия никак не связана с самообороной и у нее другие причины, поиску которых и посвящена книга.

Впоследствии Фромм сопоставляет доброкачественную агрессию с инстинктом, а злокачественную с характером. Инстинкты – “… естественные влечения, которые коренятся в физиологических потребностях”, они являются ответом на физиологические потребности человека. Характер – “… специфические человеческие страсти”, это “вторая натура человека”. Характер происходит из специфических условий человеческого существования, из потребности в любви, нежности, свободе, разрушении, садизме, мазохизме, жажде собственности и власти.

К сожалению, я пока не дочитал книгу до конца, но в процессе. Однако уже сейчас меня мучает вопрос о том, к какому типу можно отнести агрессию, которая является реакцией на события, которые у человека подсознательно ассоциируется с психологической детской травмой. С одной стороны, такая агрессия непосредственно связана с самообороной. С другой стороны, травма является приобретенной и относится к специфическим условиям жизни человека. Но я вполне допускаю, что инстинкты могут постепенно перетекать в характер. Ответ для меня пока не очевиден. Поэтому, если вы хотите, то я буду рад обсуждению этой темы в комментариях, заодно опробуем эту функциональность.

Заблуждение (вера в идеал) не есть слепота, заблуждение есть трусость… Всякое завоевание, всякий шаг вперед в познании вытекает из мужества, из строгости к себе, из чистоплотности в отношении себя… Я не отвергаю идеалов, я только надеваю в их присутствии перчатки…

Фридрих Ницше, “Ecce Homo”

Отказаться от веры действительно сложно, потому что страшно. Страх перед признанием своего заблуждения мучителен. Ведь если человек верит, что земля плоская, то осознание того, что она круглая, приводит к тяжелому последствию – необходимости признания своей неправоты, что невыносимо для большей части людей. Еще хуже, когда человек надевает маску всезнайки – для него прозрение становится подрывом фундамента самооценки. Готов ли будет такой человек расстаться с заблуждением или предпочтет даже не ставить его под сомнение?

Когда человек что-нибудь делает, он всегда делает это для себя. Может быть, и существуют на свете совершенные эгоисты, но уж совершенных альтруистов не бывает.

Аркадий и Борис Стругацкие, "Хищные вещи века"

Путаница, вызванная обладанием почти всеми возможностями выражения, возникшими в прошлом, почти непроницаемо скрывает человека. Жест заменяет бытие, многообразие - единство, разговорчивость - подлинное сообщение, переживание - экзистенцию; основным аспектом становится бесконечная мимикрия.

Карл Ясперс, Жан Бодрийяр. Призрак толпы.

Ничто не мешает человеку быть собой, но существование человеческого Я невозможно без присутствия слабости. Её принятие – верный признак сильной воли.
Однако мир потребления не терпит слабости. Не принимая её в себе, мы отнюдь не демонстрируем силу – мы предаемся страху и трусости. Мы отказываемся от себя и пытаемся соответствовать общепринятым шаблонам. Мы жаждем какого-то “успеха”, хоть и не знаем, что это такое. Мы вынуждены притворяться и заставляем притворяться других. В этом притворстве мы тоскуем по человечности, но даже это мы делаем скрытно.

Избранные не те, кто кичливо ставит себя выше, но те, кто требует от себя больше, даже если требование к себе непосильно.

Хосе Ортега-и-Гассет, "Восстание масс"

У представителей определенных групп людей сейчас принято вешать клеймо пропагандиста на любого, кто публично говорит о том, с чем эта группа не согласна.
Однако эти представители являются пропагандистами в не меньшей степени.

Публика в конце концов есть известный род коммерческой клиентуры, но род весьма своеобразный, стремящийся затмить всякий другой вид клиентуры. Уже одно то, что люди известного круга покупают продукты в магазинах одного разряда, одеваются у одной и той же модистки или портного, посещают один и тот же ресторан, — устанавливает между ними известную социальную связь и предполагает между ними сродство, которое укрепляется и подчеркивается этой связью. Каждый из нас, покупая то, что соответствует его потребностям, имеет более или менее смутное сознание, что этим самым он выражает и изъясняет свое единство с тем социальным классом, который питается, одевается, удовлетворяет себя во всем почти аналогичным образом.

Габриэль Тард, "Мнение и толпа"

​Александр Константинович Уледов в своей книге “Структура общественного сознания” говорил, что классовое расслоение общества существенно снизило значимость моральных принципов и заповедей общества. Все больше аспектов жизни выпадали из поля действия нравственности. В то же самое время господствующий эксплуататорский класс лицемерно навязывал всему обществу мораль, которой сам не придерживался – в теории разрабатывались и проповедовались одни принципы поведения, а фактически господствующий класс придерживался совсем других.

Эта книга была написала в 1968 году и в то время критика буржуазии была продиктовано идеологией. Но что мы видим сейчас, в век победившего капитализма? Моральные принципы уступили свое место принципу “каждый сам за себя”. И если еще недавно мы смеялись над бездуховностью Запада, над их эгоизмом, то сегодня мы переняли все эти черты. Капитализм – не про нравственность, но про выгоду. Где на первое место выходит личный интерес, там мораль должна отойти в сторону, потому что именно моральные принципы являются основной преградой на пути к собственному благосостоянию.

​Аномия - состояние общества при дезорганизации социальных норм и институтов, неопределённости и нестабильности условий человеческого действия, расхождении между провозглашаемыми обществом целями и доступностью для массы людей законных средств их достижения.

Данное понятие введено в оборот французским социологом Эмилем Дюркгеймом еще в 1893 году. Ученый пришел к выводу, что аномия стала основной причиной роста самоубийств на фоне мощного процесса индустриализации. Дюркгейм понимал под аномией разрушение традиционных социальных связей, обусловленное тем, что роль настоящего коллектива отошла на второй план перед мощью государственной машины и всякая подлинная социальная жизнь просто исчезла. Он считал, что люди, живущие в современной политической системе, представляют собой “дезорганизованную пыль из разрозненных индивидов”.

Говоря об аномии, Эрих Фромм отмечал, что человек нуждается в такой социальной системе, в которой он имеет свое место, сравнительно стабильные связи, идеи и ценности, разделяемые другими членами группы. “Достижение” современного индустриального общества состоит в том, что оно пришло к существенной утрате традиционных связей, общих ценностей и целей. В массовом обществе человек чувствует себя изолированным и одиноким даже будучи частью массы; у него нет убеждений, которыми он мог бы поделиться с другими людьми, их заменяют лозунги и идеологические штампы, которые он черпает из средств массовой информации. У человека есть потребность жить в мире с нормальными человеческими пропорциями и при этом осознавать себя личностью среди других личностей.

От аномии индустриального общества можно будет избавиться лишь при условии радикального изменения всей социальной и духовной структуры общества, то есть, когда индивид не только получит возможность жить в приличной квартире и нормально питаться, но когда его интересы будут совпадать с интересами общества, когда основными принципами нашей общественной и личной жизни станут не потребительство и враждебность, а дружелюбие и творческая самореализация.

Общеизвестно, что большинство недовольных, бунтовщиков, психопатов, растлителей малолетних, поджигателей, социал-реформистов, анархистов и тому подобных личностей — это одинокие, неженатые типы, которым нечем заняться и которые способны лишь заботиться о собственной персоне и замышлять свержение существующего строя. Таким образом, бракосочетание есть обязательный акт лояльности по отношению к правительству.

Роберт Шекли

Всем привет.
Написал пост со своими наблюдениями за удалённой работой команды в период вынужденной самоизоляции. Некоторые эффекты оказались для меня неожиданными, например, сокращение числа конфликтов. Другие эффекты были ожидаемыми, когда люди испытывают стресс в условиях социальной изоляции.

К сожалению, пост получился длинным, поэтому даю ссылку на внешний источник. Там же вы можете оставить свои комментарии.

https://teletype.in/@unmanageable/7ufEKav3J

Сильнейший признак отчуждения во взглядах двух людей состоит в том, что оба говорят друг другу иронические вещи, но никто из них не чувствует иронии в словах другого.

Фридрих Ницше, "Человеческое слишком человеческое".

Куда бы людей ни загнать, они, теснясь и толкаясь, в конце концов как-то устраиваются и размещаются, подобно тому, как разрозненные предметы, сунутые кое-как, без всякого порядка, в карман, сами собой находят способ соединиться и уложиться друг возле друга, и притом иногда лучше, чем если бы их уложили туда даже наиболее искусные руки.

Мишель Монтень, "Опыты"

​Нашел в закромах свою статью об интернет-дружбе, в которой я рассматривал фактор доверия при дружбе в сети и за её пределами. Предлагаю вам познакомиться с некоторыми выдержками.

Нормативное определение слова "дружба" мы найдем в словаре Ожегова: «Близкие отношения, основанные на взаимном доверии, привязанности, общности интересов». Как видно, определение обращено к сфере духовного, оно не формулирует требования к наличию физического контакта между людьми в качестве условия для установления дружеских отношений.

Привязанность, общность интересов – все это применимо как для интернет-дружбы, так и для дружбы вне сети. В этом нет противоречия и с точки зрения психологии, где дружба является одним из типов аттракции - возникновения привлекательности одного человека для другого, возникающее у него как результат его специфического эмоционального отношения. Аттракция может возникать в самых разных типах отношений между людьми, а, следовательно, наличие контакта вне Интернета не является обязательным условием для ее проявления. Следует ли из вышесказанного, что дружба в Интернете и дружба не в сети имеют одинаковую силу, одинаковую природу возникающего доверия и общности интересов? Действительно ли наш уровень доверия не зависит от того, знаем ли мы человека лично, смотрели ли ему в глаза?

Североамериканский ученый Джессика Мэри Витак провела исследование, основанное на следующей гипотезе: «В целом, отношения в Интернете имеют значительно более слабые связи, чем отношения в реальной жизни». По его итогам она заключила, что дружба, которая происходит исключительно в Интернете, имеет значительно более слабую двухстороннюю связь, чем дружба вне виртуального пространства. Однако социологи Николас Кристакис и Джеймс Фаулер в результате проведенного исследования социальных сетей сделали вывод о том, что между людьми существуют не только двухсторонние, но и многосторонние связи - ситуации, когда люди оказывают влияние друг на друга при отсутствии между ними прямой социальной связи. Такая связь возможна в случаях, когда ее посредниками выступают общие друзья, обладающие высокой степенью доверия.

Я провел свое исследование, в котором 500 пользователям сети задавался вопрос «Открываете ли вы ссылки, которые вам присылают друзья?». Было получено следующее распределение ответов. Всегда открывают ссылки 22% респондентов. Открывают ссылки часто около 42%, в то время как открывают изредка 32% опрошенных. Выходит, что 64% респондентов готовы открывать ссылки, полученные от друзей, и почти половина из них готовы делать это всегда.
Но сама возможность перехода по ссылке не говорит о том, что представленная информация будет изучена. Я решил дополнительно проверить, будут ли респонденты читать статьи, на которые им присылают ссылки, если эти статьи лежат вне сферы их интересов. На вопрос «Станете ли вы читать в Интернете статью на тему, которая ранее не вызывала у вас интереса, если ссылку на нее порекомендовал кто-то из ваших интернет-друзей?» всего около 8% опрошенных указали, что обязательно прочитают статью. Но ответ «Скорее всего прочитаю» выбрали уже 45% респондентов. Примечательно и то, что среди вариантов ответа был «Зависит от того, кто именно порекомендовал», но он оказался выбором лишь 16% человек. Получается, что люди не только готовы открывать ссылки, но и готовы изучать информацию, которая за ними скрывается, не обращая значительного внимания на то, от кого именно была получена ссылка.

Сообщение, передаваемое по списку контактов одного интернет-друга, переходит в список другого, потом в список третьего и так далее. Ссылка, получившая распространение в рамках одной социальной сети, начинает транслироваться, а затем и распространяться уже в совершенно других социальных сетях. Социальные сети формируют маршруты информационных потоков такой конфигурации, при которой информация может достичь их самых дальних уголков. При этом мы можем столкнуться с ситуацией, когда пользователь не проявляет разборчивости, проявляя уровень доверия, достаточный для принятия от сетевых друзей практически любой информации, даже недостоверной.

Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека — вечно. И помните, что это — навечно. Лицо для растаптывания всегда найдется. Всегда найдется еретик, враг общества, для того чтобы его снова и снова побеждали и унижали.

Джордж Оруэлл, 1984

Без врага жизнь общества плоха...

​Только у человека можно вызвать оборонительную агрессию методом «промывания мозгов». Чтобы внушить человеку, что ему грозит опасность, нужно прежде всего такое средство, как язык; без языка подобное внушение чаще всего невозможно. Кроме того, нужно, чтобы социальная система обеспечивала почву для промывания мозгов. Например, трудно себе представить, что такого рода внушение имело бы успех у племени мбуту. Эти африканские охотники-пигмеи, которые благополучно живут в своих лесах и не подчиняются никакому постоянному авторитету. В этом общества никто не имеет столько власти, чтобы заставить кого-либо поверить в невероятное. Совсем иное дело, когда общество располагает набором таких авторитетных персон, как колдуны, волшебники, политические или религиозные лидеры. По сути дела, сила внушения, которой обладает правящая группа, определяет и власть этой группы над остальным населением, или уж, как минимум, она должна уметь пользоваться изощренной идеологической системой, которая снижает критичность и независимость мышления.

Эрих Фромм, “Анатомия человеческой деструктивности”

Что будет делать руководитель страны, если его страна должна вступить в войну, пусть даже вынужденно? Что будет делать директор компании, если ему нужно уволить ключевого сотрудника? Что будет делать один гопник, если ему нужна поддержка друзей в конфликте с другим гопником? Все они будут объяснять своей аудитории, что противник угрожает лично ей, а уже чем конкретно – придумать не сложно.
И это нормально.