Спор с другом, пламенная речь оппозиционера, реакция представителя власти на неудобные вопросы, экспертные оценки специалистов по всем вопросам – демагогические приемы применяются повсюду. Рискну предположить, что каждый из нас, может быть и изредка, но прибегает к помощи демагогии.
Очень любопытными оказались определения в словаре В. И. Даля:
Демагог - крайний демократ, добивающийся власти во имя народа; тайный возмутитель; поборник безначалия, желающий ниспровергнуть порядок управления.
Демагогия - господство власти народа, черни в управлении; народовластие.
А вот что пишет доктор политических наук Николай Баранов: “Демагогия является мощным оружием в руках тех, кто имеет власть и кто к ней стремится. Ее берут на вооружение различные силы, заинтересованные в поддержке масс. Среди политических демагогов встречаются люди, которые свято верят в свою правоту. Но суть от этого не меняется: искреннее заблуждение одного способно ввести в заблуждение многих.”
Но меня больше всего волнует только один вопрос. Возможно ли снискать популярность у масс, не применяя демагогию? И я склоняюсь к отрицательному ответу. Свою позицию опишу цитатой английского дипломата Филипа Честерфилда.
“Всякое многочисленное сборище, из каких бы людей оно ни состояло, есть не что иное, как толпа. А когда ты имеешь дело с толпой, ни разум, ни здравый смысл сами по себе никогда ни к чему не приводят: надо обращаться исключительно к страстям этих людей, к их ощущениям, чувствам и к тому, чем они, очевидно, интересуются. Когда все эти люди собираются вместе, у них нет способности к пониманию, но у них есть глаза и уши, которым следует польстить, которые надо увлечь, а сделать это можно только с помощью красноречия, мелодичных периодов, изящных жестов и всего многообразия средств ораторского искусства.”
Очень любопытными оказались определения в словаре В. И. Даля:
Демагог - крайний демократ, добивающийся власти во имя народа; тайный возмутитель; поборник безначалия, желающий ниспровергнуть порядок управления.
Демагогия - господство власти народа, черни в управлении; народовластие.
А вот что пишет доктор политических наук Николай Баранов: “Демагогия является мощным оружием в руках тех, кто имеет власть и кто к ней стремится. Ее берут на вооружение различные силы, заинтересованные в поддержке масс. Среди политических демагогов встречаются люди, которые свято верят в свою правоту. Но суть от этого не меняется: искреннее заблуждение одного способно ввести в заблуждение многих.”
Но меня больше всего волнует только один вопрос. Возможно ли снискать популярность у масс, не применяя демагогию? И я склоняюсь к отрицательному ответу. Свою позицию опишу цитатой английского дипломата Филипа Честерфилда.
“Всякое многочисленное сборище, из каких бы людей оно ни состояло, есть не что иное, как толпа. А когда ты имеешь дело с толпой, ни разум, ни здравый смысл сами по себе никогда ни к чему не приводят: надо обращаться исключительно к страстям этих людей, к их ощущениям, чувствам и к тому, чем они, очевидно, интересуются. Когда все эти люди собираются вместе, у них нет способности к пониманию, но у них есть глаза и уши, которым следует польстить, которые надо увлечь, а сделать это можно только с помощью красноречия, мелодичных периодов, изящных жестов и всего многообразия средств ораторского искусства.”
Государи представляются мне несчастнейшими из смертных, потому что никто не говорит им правды и вместо друзей имеют они только льстецов.
Но, скажут мне, царские уши не выносят правды; по этой причине и убегают государи от мудрецов, опасаясь, как бы не отыскался среди них человек свободный, который посмеет говорить вещи скорее правдивые, нежели приятные.
Эразм Роттердамский, "Похвала глупости"
Но, скажут мне, царские уши не выносят правды; по этой причине и убегают государи от мудрецов, опасаясь, как бы не отыскался среди них человек свободный, который посмеет говорить вещи скорее правдивые, нежели приятные.
Эразм Роттердамский, "Похвала глупости"
Достал с полки книгу Жан-Жака Руссо, изданную в 1976 году, которую я недавно свистнул из книжного шкафа моего папы, когда мы заглянули к родителям на чай. Пока придумывал этот пост, скачал “Теорию справедливости” Джона Ролза.
Так вот, хочу рассказать про общественный договор и справедливость.
В книге “Теория справедливости” американский философ Ролз говорит о концепции справедливости, которая ложится в основу общественного договора.
Общественный договор – это частичный отказ людей от своих прав в пользу государства в обмен на реализацию своих интересов с его помощью. Жан-Жак Руссо говорил об общественном договоре так: “Каждый из нас передает в общее достояние и ставит под высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, и в результате для нас всех вместе каждый член превращается в нераздельную часть целого.”
Однако такой договор не может действовать без общего подхода к пониманию справедливости. Джон Ролз считает, что участники общественного договора выберут следующую общую концепцию: «Все первичные общественные блага – свобода и возможности, доходы и богатства, а также условия самоуважения – должны быть распределены поровну, если только неравное распределение каких-либо или всех этих благ не служит благу наименее преуспевающей части общества». То есть, ключевой тезис заключается в том, что неравенство допустимо только в пользу наименее обеспеченных людей.
Так вот, хочу рассказать про общественный договор и справедливость.
В книге “Теория справедливости” американский философ Ролз говорит о концепции справедливости, которая ложится в основу общественного договора.
Общественный договор – это частичный отказ людей от своих прав в пользу государства в обмен на реализацию своих интересов с его помощью. Жан-Жак Руссо говорил об общественном договоре так: “Каждый из нас передает в общее достояние и ставит под высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, и в результате для нас всех вместе каждый член превращается в нераздельную часть целого.”
Однако такой договор не может действовать без общего подхода к пониманию справедливости. Джон Ролз считает, что участники общественного договора выберут следующую общую концепцию: «Все первичные общественные блага – свобода и возможности, доходы и богатства, а также условия самоуважения – должны быть распределены поровну, если только неравное распределение каких-либо или всех этих благ не служит благу наименее преуспевающей части общества». То есть, ключевой тезис заключается в том, что неравенство допустимо только в пользу наименее обеспеченных людей.
Индивид, составляющий частицу одухотворенной толпы, уже не сознает своих поступков, и у него, как у загипнотизированного, одни способности исчезают, другие же доходят до крайней степени напряжения. Под влиянием внушения такой субъект будет совершать известные действия с неудержимой стремительностью; в толпе же эта неудержимая стремительность проявляется с ещё большей силой, так как влияние внушения, одинакового для всех, увеличивается путем взаимности.
Фридрих Ницше, Психология масс и анализ человеческого "Я"
Выходите на улицу - именно к этому призывает тот, кто хочет использовать силу массы для свержения власти. И если цели достигнуты, то такой призыв мы от него больше не услышим. Потому что для свержения власти масса необходима, а для сохранения полученной власти масса опасна.
Фридрих Ницше, Психология масс и анализ человеческого "Я"
Выходите на улицу - именно к этому призывает тот, кто хочет использовать силу массы для свержения власти. И если цели достигнуты, то такой призыв мы от него больше не услышим. Потому что для свержения власти масса необходима, а для сохранения полученной власти масса опасна.
Нет слова, которое получило бы столько разнообразных значений и производило бы столь различное впечатление на умы, как слово «свобода». Одни называют свободой легкую возможность низлагать того, кого они наделили тиранической властью; другие — право избирать того, кому они должны повиноваться; третьи — право носить оружие и совершать насилия; четвертые видят ее в привилегии состоять под управлением человека своей национальности или подчиняться своим собственным законам. Некий народ долгое время принимал свободу за обычай носить длинную бороду. Иные соединяют это название с известной формой правления, исключая все прочие. Люди, вкусившие блага республиканского правления, отождествили понятие свободы с этим правлением, а люди, пользовавшиеся благами монархического правления, — с монархией. Наконец, каждый именовал свободой то правление, которое наиболее отвечало его обычаям или склонностям. Так как в республике пороки правления, на которые жалуются люди, выступают не так заметно и назойливо, причем создается впечатление, что там более действует закон, чем исполнители закона, то свободу обыкновенно отождествляют с республиками, отрицая ее в монархиях. Наконец, ввиду того что в демократиях народ, по-видимому, может делать все, что хочет, свободу приурочили к этому строю, смешав, таким образом, власть народа со свободой народа.
Шарль Луи Монтескье, “О духе законов”
Транспарант “За свободу” красив, но пуст, потому что каждый за ним видит совершенно разный смысл.
Шарль Луи Монтескье, “О духе законов”
Транспарант “За свободу” красив, но пуст, потому что каждый за ним видит совершенно разный смысл.
В социальной психологии есть теория отличительности, которая утверждает, что люди определяют себя при помощи того, что отличает их от других в данных обстоятельствах: “каждый осознает себя в терминах тех характеристик, которые отличают его от других людей, особенно от людей его обычной социальной среды… Женщина-психолог в компании из дюжины женщин других профессий будет думать о себе как о психологе; оказавшись рядом с дюжиной мужчин-психологов, она будет ощущать себя женщиной” .
Люди определяют свою идентичность при помощи того, чем они не являются.
Самюэль Хантингтон, "Столкновение цивилизаций"
Зато я петь умею!
Люди определяют свою идентичность при помощи того, чем они не являются.
Самюэль Хантингтон, "Столкновение цивилизаций"
Зато я петь умею!
Кто-нибудь возразит, что по мере того, как массам становятся ясны механизмы пропаганды, та изживает себя. Но я в это не верю. Мир будет усложняться, люди будут становиться все умнее, и единственная разновидность пропаганды, которая в этих условиях сама нанесет себе вред – это пропаганда лживая или направленная против блага общества.
Мне вновь возразят, что пропаганду сплошь и рядом используют для создания заметных политических фигур. Так как же обстоит все на самом деле – лидер делает пропаганду или пропаганда делает лидера? Существует распространенное убеждение о том, что умелый пресс-атташе сделает великого человека даже из совершенной пустышки.
Ответ здесь тот же, что и на старый вопрос о том, газета ли влияет на общественное мнение или же общественное мнение влияет на газету. Лидер и его идеи нуждаются в плодородной почве, но при этом у лидера должны обязательно быть и семена, которые он сможет посеять. Скажем иначе: лидер и пропаганда нуждаются 29 друг в друге для того, чтобы получить возможность позитивно влиять на происходящее. Пропаганда полезна политику лишь тогда, когда он может сказать нечто, в чем осознанно или неосознанно заинтересована публика.
Но даже при условии, что та или иная пропаганда лжива или не соответствует действительности, мы не можем отвергать все методы пропаганды в целом. Пропаганда, в том или ином виде, будет всегда использоваться в ситуации, когда лидеру необходимо воззвать к избирателям.
Эдвард Бернейс, “Пропаганда” 1928 г.
Мне вновь возразят, что пропаганду сплошь и рядом используют для создания заметных политических фигур. Так как же обстоит все на самом деле – лидер делает пропаганду или пропаганда делает лидера? Существует распространенное убеждение о том, что умелый пресс-атташе сделает великого человека даже из совершенной пустышки.
Ответ здесь тот же, что и на старый вопрос о том, газета ли влияет на общественное мнение или же общественное мнение влияет на газету. Лидер и его идеи нуждаются в плодородной почве, но при этом у лидера должны обязательно быть и семена, которые он сможет посеять. Скажем иначе: лидер и пропаганда нуждаются 29 друг в друге для того, чтобы получить возможность позитивно влиять на происходящее. Пропаганда полезна политику лишь тогда, когда он может сказать нечто, в чем осознанно или неосознанно заинтересована публика.
Но даже при условии, что та или иная пропаганда лжива или не соответствует действительности, мы не можем отвергать все методы пропаганды в целом. Пропаганда, в том или ином виде, будет всегда использоваться в ситуации, когда лидеру необходимо воззвать к избирателям.
Эдвард Бернейс, “Пропаганда” 1928 г.
Мы родились в величайшую из эпох - в Эпоху Удовлетворения Желаний.
Может быть, не все это еще понимают, но девяносто девять процентов моих сограждан уже сейчас живут в мире, где человеку доступно практически все мыслемое. О наука! Ты, наконец, освободила человечество! Ты дала нам, даешь и будешь отныне давать все... Пищу - превосходную пищу! - Одежду - превосходную, на любой вкус и в любых количествах! - Жилье - превосходное жилье! Любовь, радость, удовлетворенность, а для желающих, для тех, кто утомлен счастьем, - сладкие слезы, маленькие спасительные горести, приятные утешительные заботы, придающие нам значительность в собственных глазах...
Это воистину чудовищный кошмар: миллиард разинутых пастей и ни одной головы!
Аркадий и Борис Стругацкие, "Хищные вещи века".
Может быть, не все это еще понимают, но девяносто девять процентов моих сограждан уже сейчас живут в мире, где человеку доступно практически все мыслемое. О наука! Ты, наконец, освободила человечество! Ты дала нам, даешь и будешь отныне давать все... Пищу - превосходную пищу! - Одежду - превосходную, на любой вкус и в любых количествах! - Жилье - превосходное жилье! Любовь, радость, удовлетворенность, а для желающих, для тех, кто утомлен счастьем, - сладкие слезы, маленькие спасительные горести, приятные утешительные заботы, придающие нам значительность в собственных глазах...
Это воистину чудовищный кошмар: миллиард разинутых пастей и ни одной головы!
Аркадий и Борис Стругацкие, "Хищные вещи века".
В книге знаменитого советского социолога Бориса Грушина “Мнение о мире и мир мнений” приводится его суждение о роли СМИ в формировании общественного мнения. Интересно оно тем, что книга издана в 1967 году.
Вот что пишет Грушин о СМИ в главе “Характер и источники ошибок общественного мнения”: “Социалистическая печать, радио и другие средства делают бесконечно много для того, чтобы различными способами поднять сознание масс до научного уровня; они постоянно заняты распространением научных знаний, их популяризации и т.п. То же нужно сказать и о пропаганде как таковой. В условиях общества, где идеология стала наукой, она представляет собой пропаганду прежде всего собственно науки – марксистско-ленинской теории и строится на основе положений этой науки.”
Однако, несмотря на это, Грушин считает, что мы не можем поставить знак равенства между распространяемой советскими СМИ сведениями и истиной. Он видит главную причину представления не истинных сведений в том, что советские публиковали не только научные положения, но и мнения “других” людей: “Если речь идет о газетном номере, то, как правило, научно обоснованные материалы занимают 200-300, ну, в лучшем случае, 500 строк. Остальное – разного рода сообщения и мысли журналистов или так называемых внештатных авторов, информация о фактах событиях и пр.”
И далее социолог рассматривает причины отклонения от истины: “Основная масса этих сведений, сообщаемых газетой или радио, не заключает уже в себе той бесспорной истины, что и доказанное положение науки. Не прошедшие, подобно научным предложениям, через через горнило точной проверки, не опирающиеся на систему строгого доказательства, все эти «сообщения», «мысли», «информации» не имеют характера безличных суждений, одинаково верных в любом изложении, который отличает собственно научное знания, но являются «сообщениями», «мыслями» тех или иных людей, со всем их плюсами и минусами в качестве источника информации. Однако нередко они заключают в себе ошибки, ложное содержание - тогда ошибочным оказывается и порожденное ими мнение масс”.
Прочитанное натолкнуло меня на следующие выводы:
1) Принципиально ситуация тогда и сейчас мало чем отличается с точки самого факта проникновения ошибок и ложной информации в СМИ. Научно обоснованные сведения сосуществуют с мнениями. И эти мнения часто могут не иметь под собой твердой основы в виде компетентности автора в том вопросе, по поводу которого он высказывается.
2) Однако я вижу разницу в природе ошибок и лжи, а также в возможности их проникновения. Сегодня в сфере СМИ наблюдается необыкновенная пестрота, открыты возможности для создания все новых и новых изданий. Но их коммерческий базис требует зарабатывать деньги, а для этого нужны лайки, реклама, размещение заказных материалов, преобладание популярности над экспертностью (угодить публике становится важнее, чем говорить истину) и т.д. Отсюда мы имеем тонны кликбейта, что особенно страшно в условиях, когда в потоке новостей люди читают их по заголовкам. Отсюда и ошибочные, а порой и откровенно лживые статьи, вводящие в заблуждение. Искуссные рекламные интеграции, которые не всегда можно отличить от информационной статьи. Вера в пользу бобровой струи, невероятное обилие фейковых новостей, из-за которого мы уже не понимаем, где правда, а где ложь.
В отсутствие цензуры и чрезмерного разнообразия мнений массы оказываются под информационным давлением - по многим вопросам общественное мнение не может сфокусироваться и остается противоречивым.
Вот что пишет Грушин о СМИ в главе “Характер и источники ошибок общественного мнения”: “Социалистическая печать, радио и другие средства делают бесконечно много для того, чтобы различными способами поднять сознание масс до научного уровня; они постоянно заняты распространением научных знаний, их популяризации и т.п. То же нужно сказать и о пропаганде как таковой. В условиях общества, где идеология стала наукой, она представляет собой пропаганду прежде всего собственно науки – марксистско-ленинской теории и строится на основе положений этой науки.”
Однако, несмотря на это, Грушин считает, что мы не можем поставить знак равенства между распространяемой советскими СМИ сведениями и истиной. Он видит главную причину представления не истинных сведений в том, что советские публиковали не только научные положения, но и мнения “других” людей: “Если речь идет о газетном номере, то, как правило, научно обоснованные материалы занимают 200-300, ну, в лучшем случае, 500 строк. Остальное – разного рода сообщения и мысли журналистов или так называемых внештатных авторов, информация о фактах событиях и пр.”
И далее социолог рассматривает причины отклонения от истины: “Основная масса этих сведений, сообщаемых газетой или радио, не заключает уже в себе той бесспорной истины, что и доказанное положение науки. Не прошедшие, подобно научным предложениям, через через горнило точной проверки, не опирающиеся на систему строгого доказательства, все эти «сообщения», «мысли», «информации» не имеют характера безличных суждений, одинаково верных в любом изложении, который отличает собственно научное знания, но являются «сообщениями», «мыслями» тех или иных людей, со всем их плюсами и минусами в качестве источника информации. Однако нередко они заключают в себе ошибки, ложное содержание - тогда ошибочным оказывается и порожденное ими мнение масс”.
Прочитанное натолкнуло меня на следующие выводы:
1) Принципиально ситуация тогда и сейчас мало чем отличается с точки самого факта проникновения ошибок и ложной информации в СМИ. Научно обоснованные сведения сосуществуют с мнениями. И эти мнения часто могут не иметь под собой твердой основы в виде компетентности автора в том вопросе, по поводу которого он высказывается.
2) Однако я вижу разницу в природе ошибок и лжи, а также в возможности их проникновения. Сегодня в сфере СМИ наблюдается необыкновенная пестрота, открыты возможности для создания все новых и новых изданий. Но их коммерческий базис требует зарабатывать деньги, а для этого нужны лайки, реклама, размещение заказных материалов, преобладание популярности над экспертностью (угодить публике становится важнее, чем говорить истину) и т.д. Отсюда мы имеем тонны кликбейта, что особенно страшно в условиях, когда в потоке новостей люди читают их по заголовкам. Отсюда и ошибочные, а порой и откровенно лживые статьи, вводящие в заблуждение. Искуссные рекламные интеграции, которые не всегда можно отличить от информационной статьи. Вера в пользу бобровой струи, невероятное обилие фейковых новостей, из-за которого мы уже не понимаем, где правда, а где ложь.
В отсутствие цензуры и чрезмерного разнообразия мнений массы оказываются под информационным давлением - по многим вопросам общественное мнение не может сфокусироваться и остается противоречивым.
Я остановился, чтобы послушать Ленина. Воистину он слабый оратор, но мне казалось, что этот человек может пойти далеко. Почему? Да потому, что он был готов поощрить толпу на любое насилие, преступление, жестокость, на которые в создавшихся деморализованных условиях люди и так были готовы.
Питирим Сорокин, "Человек. Цивилизация. Общество"
Оратору нужна плодородная почва. Остается только вспомнить, кто ее обильно удобрил.
Питирим Сорокин, "Человек. Цивилизация. Общество"
Оратору нужна плодородная почва. Остается только вспомнить, кто ее обильно удобрил.
В своем первом явлении истина нигде и никогда не была поддержана: новым мнениям всегда не доверяют, их всегда отрицают только на том основании, что они еще непривычны. Истина, однако, как и золото, в не меньшей степени "истина", когда ее только что "добыли в шахте".
Элизабет Ноэль-Нойман, "Общественное мнение: открытие спирали молчания"
Элизабет Ноэль-Нойман, "Общественное мнение: открытие спирали молчания"
В книге "Искусство слушать" приведены расшифровки различных лекций и некоторых трудов великого ученого Эриха Фромма. Довольно интересным мне показалось его рассуждение о родительской любви.
"Ознакомившись с биографиями большинства детей, вы, несомненно, найдете, что родительская любовь – один из величайших вымыслов, какие только были когда-либо изобретены. Обычно родительская любовь маскирует желание родителей иметь власть над ребенком. Я не хочу сказать, что не бывает исключений. Исключения существуют, любящие родители встречаются, я некоторых видел. Однако в целом, если вы ознакомитесь с историей обращения родителей с детьми на протяжении столетий и с современной историей, вы обнаружите, что действительно главный интерес большинства родителей – контролировать детей, и их любовь я назвал бы разновидностью садизма: «Я желаю тебе добра, я люблю тебя при условии, что ты не пытаешься бунтовать против моего контроля»."
Вот такой собственнический характер у любви.
"Ознакомившись с биографиями большинства детей, вы, несомненно, найдете, что родительская любовь – один из величайших вымыслов, какие только были когда-либо изобретены. Обычно родительская любовь маскирует желание родителей иметь власть над ребенком. Я не хочу сказать, что не бывает исключений. Исключения существуют, любящие родители встречаются, я некоторых видел. Однако в целом, если вы ознакомитесь с историей обращения родителей с детьми на протяжении столетий и с современной историей, вы обнаружите, что действительно главный интерес большинства родителей – контролировать детей, и их любовь я назвал бы разновидностью садизма: «Я желаю тебе добра, я люблю тебя при условии, что ты не пытаешься бунтовать против моего контроля»."
Вот такой собственнический характер у любви.
“Когда уважающий себя человек слышит о манипуляции сознанием, он думает, что его-то уж не провести. Он — индивидуум, свободный атом человечества. Как на него повлиять? Атом-то атом, но и атом расщепить оказалось возможно, хотя само слово «атом» означает неделимый.”
Сергей Кара-Мурза, "Манипуляция сознанием"
Не родился еще человек, имеющий иммунитет к манипуляциям. Существование современного общества стало возможным благодаря их существованию.
Сергей Кара-Мурза, "Манипуляция сознанием"
Не родился еще человек, имеющий иммунитет к манипуляциям. Существование современного общества стало возможным благодаря их существованию.
„Народу кажется, что он свободен в революциях, это — страшный самообман. Он — раб темных стихий… В революции не бывает и не может быть свободы, революция всегда враждебна духу свободы… Революция… случается с человеком, как случается болезнь, несчастье, стихийное бедствие, пожар или наводнение.“
Николай Бердяев, "Философия неравенства"
Николай Бердяев, "Философия неравенства"
Когда угнетенные, растоптанные, подвергшиеся насилию увещевают себя из мстительной хитрости бессилия: "будем иными, чем злые, именно, добрыми! А добр всякий, кто не совершает насилия, кто не оскорбляет никого, кто не нападает, кто не воздает злом за зло, кто препоручает месть Богу, кто подобно нам держится в тени, кто уклоняется от всего злого, и вообще немногого требует от жизни, подобно нам, терпеливым, смиренным, праведным", — то холодному и непредубежденному слуху это звучит, по сути, не иначе как: "мы, слабые, слабы, и нечего тут; хорошо, если мы не делаем ничего такого, для чего мы недостаточно сильны"; но эта въедливая констатация, эта смышленость самого низшего ранга, присущая даже насекомым (которые в случае большой опасности прикидываются дохлыми, чтобы избежать "слишком многих" действий).
Фридрих Ницше, "Генеалогия морали"
Многие из нас крайне мастеровиты в рационализации собственной слабости. Но каждый из многих понимает реальное положение дел, оттого и неспокойно нам.
Фридрих Ницше, "Генеалогия морали"
Многие из нас крайне мастеровиты в рационализации собственной слабости. Но каждый из многих понимает реальное положение дел, оттого и неспокойно нам.
"Городская жизнь анонимна и, скажем так, абстрактна. Люди вступают в отношения, но не как полноценные личности, а как воплощения экономических функций, или во внерабочее время, как безответственные искатели развлечений. Оказавшись в плену подобного образа жизни, они начинают чувствовать себя одинокими и ничтожными. Из их существования уходит какой-либо смысл и значение."
Олдос Хаксли, "Возвращение в дивный новый мир"
Мы хотели ни в чем не нуждаться? Пожалуйста, мир полон всего. Но теперь мы нуждаемся в своем месте, которое очень сложно найти в уже наполненном мире. Вдруг оказалось, что полнота мира ничего не стоит без наличия своего места.
Олдос Хаксли, "Возвращение в дивный новый мир"
Мы хотели ни в чем не нуждаться? Пожалуйста, мир полон всего. Но теперь мы нуждаемся в своем месте, которое очень сложно найти в уже наполненном мире. Вдруг оказалось, что полнота мира ничего не стоит без наличия своего места.
Друзья, прошу прощения за отсутствие постов. Что-то не было мотивации. А тут прочитал "Колыбель для кошки" Курта Воннегута. В книге Боконон - основатель религии Боконизм - излагает свое учение в книгах. Должен признать, что четырнадцатый том очень резонирует с моими взглядами на жизнь. Поэтому предлагаю вам цитату из книги, включающую полное содержание этого тома:
"И я вспомнил Четырнадцатый том сочинений Боконона — прошлой ночью я прочёл его весь целиком. Четырнадцатый том озаглавлен так: «Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?»
Прочесть Четырнадцатый том недолго. Он состоит всего из одного слова и точки: «Нет»."
"И я вспомнил Четырнадцатый том сочинений Боконона — прошлой ночью я прочёл его весь целиком. Четырнадцатый том озаглавлен так: «Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?»
Прочесть Четырнадцатый том недолго. Он состоит всего из одного слова и точки: «Нет»."
"На самом деле ни один политический лидер и ни одно правительство никогда не признаются в своих намерениях подавить волю народа; у них на устах сегодня совсем другие слова, совершенно иная лексика, которая, казалось бы, имеет диаметрально противоположное значение. Ни один диктатор не называет себя диктатором, и каждая политическая система клянется выражать волю народа. К тому же в странах «свободного мира» в труде, в воспитании и в политике место явного авторитета занимают «анонимный авторитет» и система манипулирования."
Эрих Фромм, "Анатомия человеческой деструктивности"
Один очень дорогой мне человек сказал по поводу голосования по поправкам в конституцию: "Они нас за дураков держат". На что я ответил, что если пользоваться таким подходом, то любая власть "держит за дураков" население своей страны. Когда мы говорим о "другой" власти - лучшей и честной, дарующей людям настоящую свободу - мы забываем о том, чем, собственно, является власть. Власть - это подчинение людей, навязывание им своей воли.
Но если задать людям вопрос, желают ли они безвластия, то чаще всего мы услышим отрицательный ответ. Но почему? Ведь отсутствие власти и есть свобода - не этого ли мы желаем? Желание противоположного - это очень по-человечески.
Эрих Фромм, "Анатомия человеческой деструктивности"
Один очень дорогой мне человек сказал по поводу голосования по поправкам в конституцию: "Они нас за дураков держат". На что я ответил, что если пользоваться таким подходом, то любая власть "держит за дураков" население своей страны. Когда мы говорим о "другой" власти - лучшей и честной, дарующей людям настоящую свободу - мы забываем о том, чем, собственно, является власть. Власть - это подчинение людей, навязывание им своей воли.
Но если задать людям вопрос, желают ли они безвластия, то чаще всего мы услышим отрицательный ответ. Но почему? Ведь отсутствие власти и есть свобода - не этого ли мы желаем? Желание противоположного - это очень по-человечески.
