В 1915 году население столицы Кореи, Кёнсона (как Сеул называли японцы), составляло всего 241 тысячу человек. В 1920-х годах наблюдался постепенный прирост численности жителей, и к 1930 году в городе проживало уже 350 тысяч человек. Первоначально этот процесс шел медленно, однако к середине 1930-х годов темпы роста населения значительно увеличились.

Это было связано с изменениями в политике, которую проводили японские власти на территории колонии. С этого времени началось активное развитие промышленности в Корее. Значительные инвестиции — как частные, так и государственные — направлялись на развитие горнорудной, химической и металлургической отраслей, машиностроения, а также на строительство транспортной и энергетической инфраструктуры.

Ускоренная урбанизация, заметная прежде всего в северной части страны, где строились новые предприятия, не обошла стороной и Кёнсон. Как административный центр колонии, город привлекал японские корпорации, чьи главные офисы размещались поблизости от местной администрации. Взаимодействие с чиновниками было необходимо предпринимателям для решения множества вопросов. За короткий период численность населения города удвоилась: к 1937 году она составила 706 тысяч человек, а к 1942 году впервые в истории столицы превысила миллион. Согласно муниципальным данным, в этом году в Кёнсоне проживало 1,114 миллиона человек.

Параллельно с увеличением численности жителей расширялась и территория города. В 1936 году площадь Кёнсона выросла до 134 км². Тогда же город впервые пересек реку Ханган, на северном берегу которой он располагался с момента основания. В результате административной реформы в границы города был включен остров Ёыйдо, где сейчас расположены парламент и ключевые политические учреждения Южной Кореи.

Несмотря на некоторое сокращение населения в последние годы японского правления, уже после освобождения Кореи в 1945 году демографический рост столицы возобновился. Сейчас населения города с агломерацией 26 млн человек.

Аничков мост всегда узнаваем.
Это январь 1884 г.
Невский проспект от Адмиралтейства до Аничкова моста впервые освещен электричеством

Дипломатический союз между Англией и Португалией, закреплённый Виндзорским договором 1386 года, обеспечил английским купцам, особенно из портового города Бристоля, доступ к передовым знаниям мореплавания.

С 1420-х годов Португалия, под руководством принца Энрике Мореплавателя, активно исследовала западное побережье Африки. Основной целью этих экспедиций было установление прямых торговых связей с африканскими королевствами южнее Сахары, чтобы обойти арабские караванные маршруты, контролировавшие торговлю золотом, слоновой костью и рабами. Результаты этих экспедиций оказались впечатляющими: к концу XV века португальцы нанесли на карту западное побережье Африки вплоть до мыса Доброй Надежды, основали колонии на Мадейре, Азорских островах и островах Зелёного Мыса. Эти достижения вдохновляли мореплавателей из других стран.

Бристольские купцы, чья торговая активность долгое время ограничивалась Ирландией и Бордо, начали задумываться о собственных экспедициях.

С Ирландией и Бордо англичане торговали вином, оливковым маслом и фруктами. И если зимой с этих товаров получался хороший навар, то летом с бристольцами успешно конкурировали купцы из Фландрии и Италии.

Благодаря поиску бристольцы нашли товар на продажу летом: треска.
В эпоху викингов англичане вели активную торговлю с Исландией и Гренландией, однако с течением времени эти связи ослабли. В XV веке бристольские купцы восстановили торговлю с Исландией. Летом они обменивали европейские товары на сушёную треску. Когда спрос на вино, оливковое масло и фрукты был минимальным, торговля ребят из Бристоля оставалась прибыльной благодаря треске.

В 1892 году для пассажиров знаменитого «Восточного экспресса», курсировавшего между Парижем и Стамбулом, в районе Бейоглу открылся отель «Pera Palace».

Это место стало настоящим магнитом для знаменитостей, таких как Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Сара Бернар, Альфред Хичкок и другие. В своих произведениях отель упоминал даже Эрнест Хемингуэй: в рассказе «Снега Килиманджаро» герой возвращается на рассвете в «Pera Palace» после насыщенной ночи в Бейоглу. Одной из самых известных гостей отеля стала Агата Кристи, которая написала в номере 411 свой знаменитый роман «Убийство в “Восточном экспрессе”».

Но не только писатели и кинозвезды останавливались здесь. В «Pera Palace» гостили коронованные особы и выдающиеся политики, такие как Николай II, Георг V, Франц Иосиф I, Уинстон Черчилль и Лев Троцкий. В холле до сих пор можно увидеть старинные часы, по которым сверяли время пассажиры «Восточного экспресса». После падения Османской империи отель стал центром международного шпионажа. Управляющий даже повесил табличку, призывающую шпионов уступать места в холле платежеспособным клиентам.

Отель также связан с Мустафой Кемалем Ататюрком, основателем Турецкой Республики. Номер 101, в котором он жил, стал своего рода музеем, где собраны личные вещи «отца турок», включая пижаму, шляпу, очки и даже коробку с зубным порошком. Особое внимание привлекает шелковый гобелен, подаренный Ататюрку индийским махараджей. На нем вышиты часы, показывающие время 9:07. Это стало пророческим: Ататюрк скончался 10 ноября 1938 года в 9:05, а его мозг перестал функционировать через две минуты.

#стамбул

Королева турецких борделей

В Турции деятельность публичных домов легализована, и в Стамбуле их центром традиционно считается район Бейоглу, включая улицы Зурафа, Бекяр и Замбак в квартале Галатасарай. Бордели здесь работают ещё с эпохи султана Абдул-Хамида I. Один из самых известных притонов располагался прямо у Галатской башни и носил название «Ikıbu uk genelev» («Бордель за две лиры») — в честь первых тарифов. Его владелицей была Матильда Манукян, одна из богатейших женщин Турции и пример добросовестного налогоплательщика.

В 1994 году она перечислила в казну свыше 10 миллионов долларов, из которых 1,2 миллиона поступили в бюджет Стамбула.
Манукян называли «королевой борделей» благодаря её предпринимательской хватке. Она создала сеть публичных домов по всей стране, которые приносили колоссальные доходы. Например, заведения в Бейоглу ежегодно обеспечивали ей прибыль в 4 миллиона долларов. Помимо этого, её активы включали 37 торговых центров, отели в Анталье и Аланье, текстильную фабрику, заводы по производству пластика и даже остров в Мраморном море.

Эксперты оценивали состояние Манукян в сотни миллионов долларов.
Матильда строго следовала законам, что позволило ей стать одним из самых заметных бизнесменов страны. В 1994 году она в шестой раз получила «Золотую плакетку» — награду правительства Турции.

Помимо бизнеса, Манукян активно занималась благотворительностью. В 1995 году она выделила 36 тысяч долларов на ремонт Стамбульского неврологического диспансера, а также поддерживала армянскую общину города, став её главным спонсором.

Её деятельность вызывала много противоречий. Консерваторы и исламисты осуждали Манукян за её бизнес, социалисты — за богатство, а националисты — за армянское происхождение. Один из самых громких инцидентов произошёл на официальном ужине, когда премьер-министр Турции Тансу Чиллер отказалась сидеть рядом с «королевой борделей». Однако Манукян оставалась невозмутимой, заявив: «Премьер-министры в Турции меняются очень часто, а мадам Манукян одна».

В 1995 году на 80-летнюю Матильду Манукян было совершено покушение: в её автомобиле взорвалась бомба. Водитель и охранник погибли, а сама она лишилась ноги. Несмотря на это, она продолжила управлять своей империей до конца жизни. Матильда прожила ещё шесть лет и оставила своё наследие детям и внукам, оставшись одной из самых ярких и противоречивых фигур в истории Турции.

Сеул крупнее, чем говорит статистика

Цифра, указанная в справочниках о населении и площади Сеула обманчива. Точнее, административные границы города и его фактические границы совсем не сходятся.

По официальным данным, площадь города составляет 605,21 квадратных километра, а численность населения, по состоянию на 2023 год, насчитывает около 9,5 миллиона человек. Однако эти данные лишь формально отражают ситуацию.

Границы корейской столицы официально давно не менялись. Политическая система Южной Кореи, основанная на каких-никаких демократических принципах, делает пересмотр границ крайне сложным. Провести законопроект через многоуровневую систему голосований практически невозможно. Реальный город еще в 1980-х годах вышел за пределы территории, официально обозначенной как «особый город Сеул».

Сегодня городская застройка распространилась на соседние районы, игнорируя административные линии, нарисованные на карте.
Жители таких городов, как Пундан или Ильсан, несомненно, считают себя частью Сеула. В официальной статистике они не учитываются, так как Пундан и Ильсан формально являются отдельными населенными пунктами, входящими в состав провинции Кёнги.

При этом границы между этими районами и Сеулом настолько условны, что их практически невозможно заметить. Например, одна сторона улицы может относиться к Сеулу, а другая — уже к соседнему городу.

Если же учитывать население всей столичной агломерации, включая прилегающие города и районы, численность возрастает в разы. По оценкам, Сеульская агломерация насчитывает более 25 миллионов жителей. А это почти половина Кореи.

Это еще раз убеждает меня в простой мысли: города стоит изучать не в формальных административных границах, а в реальных (то есть с агломерацией).

Во второй половине XIX века фотоателье в стамбульском районе Бейоглу (Галата) стали играть важную культурную роль, соперничая по значимости с тавернами и публичными домами. Именно здесь, в 1857 году, Паскаль Себах открыл первое в городе фотоателье под названием «Foto Sébah», расположенное на главной улице Гран-Рю-де-Пера в доме №439. Позже его дело продолжил сын Жан Паскаль, который объединился с художником Поликарпом Жоалье. Их компания, известная как «Foto Sébah», а позже «Sébah & Joaillier», стала настоящим культурным символом Османской империи.

Себахи не были единственными мастерами фотоискусства в Бейоглу. Среди их конкурентов выделялись грек Базиль Каргопуло с ателье «B. Kargopoulo» (дом №447), швед Гийом Берггрен с салоном «Little Sweden» (дом №414) и армянин Богос Таркулян с мастерской «Photographie Phébus» (дом №359). Также в районе работали Николай Андреоменос, братья Гюльмез, знаменитые братья Абдулла (Абдуллаяны) и первая в Турции женщина-фотограф Мариам Шагинян.

Благодаря их фотографиям сохранились образы старого Стамбула – его жителей, от дервишей до падишахов, и виды города.
Каждый фотограф имел свой уникальный стиль. Каргопуло специализировался на панорамах Стамбула и Босфора, снимал уличные сцены и интерьеры дворцов султана. Себах-старший создавал портреты людей разных национальностей и вероисповеданий. Берггрен и Андреоменос фотографировали архитектурные памятники. Таркулян стал известен как мастер портретов. Братья Гюльмез и Абдулла увлекались как портретной, так и панорамной фотографией. Мариам Шагинян, работавшая в своей студии «Foto Galatasaray» в Бейоглу, славилась экспериментами. Она фотографировала не только молодоженов, младенцев и красавиц, но также и представителей подпольных организаций, делая её творчество по-настоящему уникальным.

на прикрепленном фото работа Берггрена

Стамбул, как и полагается любой уважающей себя столице, расположился на семи холмах. Эти холмы находятся на историческом полуострове Суричи, где был основан древний город Византий. В эпохи Византии и Османской империи каждый из холмов увенчивался грандиозным храмом или монументальной мечетью.

На первом холме возвышается мечеть Султанахмет, а на его склонах расположены знаменитая Айя-София и дворец Топкапы. Второй холм украшает мечеть Нуруосмание, за которой начинается Гранд-базар. Третий холм разделён: на южной стороне находится мечеть Баязид, а на северной — величественная Сулеймание.

На четвёртом холме стоит мечеть Фатих, на пятом — мечеть Селима I. Шестой холм венчает мечеть Михримах Султан, у подножия которой раскинулись районы Эдирнекапы и Айвансарай, настолько разросшиеся, что вышли за пределы старых крепостных стен Константинополя.

Седьмой холм расположен между районом Аксарай и берегом Мраморного моря. Здесь стоят мечети Коджа Мустафа-паши и Джеррах-паши. Эти семь холмов с их величественными зданиями являются символом богатой истории и культурного наследия Стамбула.

В период с 1945 по 1953 год более миллиона человек покинули Северную Корею, спасаясь от новой власти, и перебрались на юг. Кроме того, от полутора до двух миллионов мигрантов вернулись в Южную Корею из Японии и Китая.

Значительная часть этих людей обосновалась в Сеуле, население которого к началу 1950 года достигло 1,445 миллиона жителей.
Во время Корейской войны 1950–1953 годов город, который четырежды переходил из рук в руки, временно обезлюдел: после боевых действий и эвакуаций в нем оставалось менее четверти населения.

Ситуация начала меняться после завершения войны в 1953 году, когда правительственные учреждения Республики Корея вернулись в Сеул.
Основной поток новых жителей составляли крестьяне, покидавшие сельские районы в поисках лучшей жизни. Многие из них оседали в быстро разрастающихся трущобах.

К 1955 году население Сеула достигло 1,43 миллиона, к 1960 году выросло до 2,45 миллиона, а к 1965 году достигло 3,47 миллиона человек.

Столь быстрый прирост вызывал серьезное беспокойство как у властей города, так и у центрального правительства. В 1964 году вышел роман Ли Хо-чхоля «Переполненный Сеул», посвященный демографическим проблемам столицы, что только подогрело общественное внимание к этой теме. В том же году мэр Сеула Юн Чхи-ён предложил ввести строгую систему разрешений на переезд в город, похожую на советскую систему прописки. Однако эта инициатива встретила сопротивление и была отклонена парламентом.

Тем временем население Сеула продолжало расти: в 1970 году оно составило 5,4 миллиона, в 1975 году — 6,9 миллиона, а к 1980 году достигло 8,4 миллиона человек. Быстрый экономический рост, начавшийся в 1960-х, помог частично смягчить социальные проблемы. Трущобы, которые в те годы называли «лунными деревнями» (таль тоннэ), постепенно заменялись на кварталы многоквартирных домов. Хотя эти здания часто выглядели безлико, они предлагали более комфортные условия для жизни.

В 1453 году османское завоевание Константинополя стало судьбоносным событием, изменившим баланс сил в Евразии. Османы перекрыли важнейший торговый путь, который связывал Европу с азиатскими рынками. Это стало серьёзным ударом для Генуи и других европейских торговых государств, поскольку именно через «шелковые пути» шли такие важные товары, как сахар, экзотические ткани и квасцы. Последние были жизненно необходимы для европейского текстильного производства, так как использовались для закрепления красителей.

С утратой доступа к этим маршрутам завершилась эпоха торгового могущества Кафы, генуэзской колонии в Крыму, которая долгое время была ключевым узлом на евразийских торговых путях. Потеря Константинополя вынудила Геную искать новые торговые возможности в других регионах. Скоро на Сицилии и в Алгарве под руководством генуэзских купцов наладилось производство шелка и сахара высокого качества, что стало частичным ответом на кризис. Особый интерес для генуэзцев представляло королевство Гранада, последний исламский анклав на территории Испании.

Помимо производства шелка, шафрана, сахара и цитрусовых, Гранада открывала путь к торговле с Магрибом (северо-запад Африки) и золотом из земель к югу от Сахары.

угадайте город по фото
уровень: сложно

Галата — район Стамбула, известный своим космополитическим населением и культурной значимостью, — в Османской империи обладала уникальным самоуправлением, что выделяло её среди других частей государства.

Руководство округа было поделено между мюдюрем (главой муниципалитета) и меджлисом (советом). Первым мюдюрем стал Камиль Бей, имевший значительный опыт: он работал в министерстве иностранных дел, носил орден Почетного легиона и участвовал в организации Османского павильона на Всемирной выставке в Париже (1856).

Меджлис включал семерых представителей, среди которых обязательно должны были быть два грека, один армянин и два мусульманина. Членами совета могли стать только люди, владеющие недвижимостью в Пере (греческое название района) и прожившие в Стамбуле не менее десяти лет.

Для работы муниципалитета были привлечены четыре иностранных консультанта, которых утверждал кабинет министров Османской империи (Диван). Власти округа управляли ремонтом зданий, работой рынков, поддержанием правопорядка через вооружённые отряды и другими сферами. У Перы была своя почта, суд, тюрьма и собственный бюджет, что позволяло ей существовать автономно.

К 1868 году Пера превратилась в своеобразный город-государство в центре Стамбула. Европейские путешественники сравнивали её с независимыми торговыми республиками Европы. Привилегированный статус привел к тому, что обитатели Галаты часто выражали недовольство султану, а размер налогов в Пере был значительно ниже, чем в других районах города. Некоторые налоги отсутствовали вовсе, так как немусульмане, находившиеся под покровительством европейских посольств, отказывались их платить.