Признавая непростое положение для Украины на фронтах, да и в тылу тоже, я бы не стал спешить с далеко идущими выводами, в том числе о неизбежной военной катастрофе Украины. Вот уж действительно все не так однозначно. Положение тяжелое, но на самом деле оно тяжелое для обеих сторон. Просто с помощью сложной системы политических, дипломатических и медийных призм сложности другой стороны (России) оказались окутаны «туманом войны».
Если в течение первых полутора лет войны украинская пропаганда была на недосягаемой высоте, то в следующие два года путинская контрпропаганда активно набирала очки и сейчас, на мой взгляд, находится на пике. Важнейшей частью этой пропаганды оказался путинский блеф, в котором он проявил себя круче, чем Челентано в известной комедии прошлого столетия.
Сейчас уже очень трудно сказать, что у Путина действительно хорошо, а что есть лишь видимость, созданная в результате проведения Кремлем специальной дезинформационной операции по введению Запада в заблуждение относительно устойчивости путинского режима. Главное, чего мы не знаем, – это цена тех побед, которые демонстрирует российская армия на Донбассе, и то, как долго будет Россия в состоянии платить эту цену. Я бы выделил сегодня как минимум три компонента, формирующих эту цену:
Мобилизация. С одной стороны, Россия два года избегает мобилизации, худо-бедно набирая пару сотен тысяч контрактников в год, что позволяет ей поддерживать группировку в боеспособном состоянии. С другой стороны, те, кто готов воевать добровольно даже за любые деньги, оказались тоже исчерпаемым ресурсом. Отсюда и корейцы. Их появление на фронте, что бы там ни говорили, не от хорошей жизни, и еще аукнется Путину в будущем.
Инфляция. Угроза макроэкономической нестабильности вдруг выскочила словно черт из табакерки и, ловко орудуя локтями, быстро пробирается в первые ряды угроз режиму. Усилиями Патрушева-младшего лозунг «масло вместо пушек», похоже, может снова стать актуальным. Если ничего не делать, то цены полетят в космос шустрее, чем корабли Маска. Если начать что-то делать с ценами, то, как показывает советский опыт, быстро исчезнет с полок магазинов сам предмет спора. Все это может развиться значительно быстрее, чем многим представляется.
Технологическая стагнация. Сегодня мы говорим о действенности санкций как о чем-то, нацеленном в отдаленное будущее (10-15 лет). Все понимают, что длительное нахождение в технологической изоляции приведёт к деградации российской промышленности. Но сложился консенсус относительно того, что «пока толстый сохнет, худой сдохнет». При этом Украина представляется худой, а Россия – толстой. Из этого делается вывод, что инерционно российская промышленность, пусть не без помощи Китая, Ирана и КНДР, будет способна обеспечивать нужды армии на должном уровне еще как минимум несколько лет. Но есть проблема узких технологических мест, где от наличия двух-трех ключевых технологий, какой-то пары станков, какой-то одной партии особо важных комплектующих зависит выполнение гособоронзаказа по самым чувствительным для армии позициям. Мы (ну, кроме разведок заинтересованных стран, конечно) пока не имеем четкого представления о том, как много у господина Чемезова сегодня этих самых узких мест.
Все эти неопределенности существенно затрудняют точную оценку того, насколько велика у Путина в данный момент мотивация к прекращению войны и насколько долго он может позволить себе «упираться» в вопросе об условиях такого перемирия, настаивая, например, на реинкарнации всех пунктов «Стамбульского соглашения», которое видится ему как вариация на тему «Минских соглашений».
Мы сейчас уверены, что у него на руках одни козыри, но он может оказаться просто шулером, красиво блефующим с полным комплектрм шестерок на руках.
Признавая непростое положение для Украины на фронтах, да и в тылу тоже, я бы не стал спешить с далеко идущими выводами, в том числе о неизбежной военной катастрофе Украины. Вот уж действительно все не так однозначно. Положение тяжелое, но на самом деле оно тяжелое для обеих сторон. Просто с помощью сложной системы политических, дипломатических и медийных призм сложности другой стороны (России) оказались окутаны «туманом войны».
Если в течение первых полутора лет войны украинская пропаганда была на недосягаемой высоте, то в следующие два года путинская контрпропаганда активно набирала очки и сейчас, на мой взгляд, находится на пике. Важнейшей частью этой пропаганды оказался путинский блеф, в котором он проявил себя круче, чем Челентано в известной комедии прошлого столетия.
Сейчас уже очень трудно сказать, что у Путина действительно хорошо, а что есть лишь видимость, созданная в результате проведения Кремлем специальной дезинформационной операции по введению Запада в заблуждение относительно устойчивости путинского режима. Главное, чего мы не знаем, – это цена тех побед, которые демонстрирует российская армия на Донбассе, и то, как долго будет Россия в состоянии платить эту цену. Я бы выделил сегодня как минимум три компонента, формирующих эту цену:
Мобилизация. С одной стороны, Россия два года избегает мобилизации, худо-бедно набирая пару сотен тысяч контрактников в год, что позволяет ей поддерживать группировку в боеспособном состоянии. С другой стороны, те, кто готов воевать добровольно даже за любые деньги, оказались тоже исчерпаемым ресурсом. Отсюда и корейцы. Их появление на фронте, что бы там ни говорили, не от хорошей жизни, и еще аукнется Путину в будущем.
Инфляция. Угроза макроэкономической нестабильности вдруг выскочила словно черт из табакерки и, ловко орудуя локтями, быстро пробирается в первые ряды угроз режиму. Усилиями Патрушева-младшего лозунг «масло вместо пушек», похоже, может снова стать актуальным. Если ничего не делать, то цены полетят в космос шустрее, чем корабли Маска. Если начать что-то делать с ценами, то, как показывает советский опыт, быстро исчезнет с полок магазинов сам предмет спора. Все это может развиться значительно быстрее, чем многим представляется.
Технологическая стагнация. Сегодня мы говорим о действенности санкций как о чем-то, нацеленном в отдаленное будущее (10-15 лет). Все понимают, что длительное нахождение в технологической изоляции приведёт к деградации российской промышленности. Но сложился консенсус относительно того, что «пока толстый сохнет, худой сдохнет». При этом Украина представляется худой, а Россия – толстой. Из этого делается вывод, что инерционно российская промышленность, пусть не без помощи Китая, Ирана и КНДР, будет способна обеспечивать нужды армии на должном уровне еще как минимум несколько лет. Но есть проблема узких технологических мест, где от наличия двух-трех ключевых технологий, какой-то пары станков, какой-то одной партии особо важных комплектующих зависит выполнение гособоронзаказа по самым чувствительным для армии позициям. Мы (ну, кроме разведок заинтересованных стран, конечно) пока не имеем четкого представления о том, как много у господина Чемезова сегодня этих самых узких мест.
Все эти неопределенности существенно затрудняют точную оценку того, насколько велика у Путина в данный момент мотивация к прекращению войны и насколько долго он может позволить себе «упираться» в вопросе об условиях такого перемирия, настаивая, например, на реинкарнации всех пунктов «Стамбульского соглашения», которое видится ему как вариация на тему «Минских соглашений».
Мы сейчас уверены, что у него на руках одни козыри, но он может оказаться просто шулером, красиво блефующим с полным комплектрм шестерок на руках.
Matt Hussey, editorial director of NEAR Protocol (and former editor-in-chief of Decrypt) responded to the news of the Telegram group with “#meIRL.” Developing social channels based on exchanging a single message isn’t exactly new, of course. Back in 2014, the “Yo” app was launched with the sole purpose of enabling users to send each other the greeting “Yo.” “[The defendant] could not shift his criminal liability,” Hui said. Among the requests, the Brazilian electoral Court wanted to know if they could obtain data on the origins of malicious content posted on the platform. According to the TSE, this would enable the authorities to track false content and identify the user responsible for publishing it in the first place. Read now
from us
