В ранние университетские годы меня увлекали и одновременно смущали силлогизмы средневековых схоластов. Ну, вроде этого, к примеру: «Писание говорит, что Бог всемогущ и всесилен. Но может ли Бог создать камень, который он не в состоянии поднять? Если нет - то он не всемогущ. Если да – то он не всесилен». Один из таких силлогизмов Кремлю придется решать в ходе начинающейся избирательной кампании: «Пропаганда говорит, что Путин всемогущ и всесилен. Но может ли Путин начать войну, в которой он не в состоянии победить? Если нет – то он не всемогущ. Если да – то он не всесилен».
Путин может пообещать сегодня вечную войну, но уже не может пообещать победы в ней – в этом его главная, пока еще им самим плохо осознаваемая, электоральная уязвимость. Именно вследствие наличия такой уязвимости его нынешняя избирательная кампания никак не обретет внятного профиля и не получит однозначного лейтмотива. Она то берет фальшивую, слишком высокую мирную ноту, то срывается в истерический военный вопль. Самого Путина в этой кампании как бы и нет. То есть физически он присутствует практически везде, провоцируя слухи о двойниках, а политически он отсутствует. Кремль ведет не политическую, а политтехнологическую кампанию, которая нацелена на то, чтобы выиграть поединок по очкам.
Путин до этих выборов не особо нуждался в политтехнологах, скорее они нуждались в нем. Но все меняется, и теперь нас ждет избирательная кампания, отданная политтехнологам на аутсорсинг, в которой сам Путин будет актером второго плана в сценарии с чужого плеча. И это при том, что, кроме самой первой своей кампании, где он был чистой воды политтехнологическим продуктом, Путин в дальнейшем опирался при переизбрании в основном на свою интуицию и понимание того, что можно назвать текущим запросом масс. Как правило, он давал на этот запрос не просто своевременный, а формирующий и опережающий ответ. Политтехнологи лишь оформляли его политический выбор, а не заменяли его, как сегодня.
Путин изначально был сконструирован под определенный политический запрос на “Ельцина, но не Ельцина” - чтоб был точно такой же, но другой. Тогда, в 2000 году, заготовка прошла как по маслу, общество сглотнуло наживку. Но в 2004 году он уже сам определял, в чем состоит общественный запрос. Те выборы прошли под флагом раскулачивания олигархов. Через четыре года общество стало что-то подозревать, возник слабо выраженный, но достаточно четкий запрос на восстановление законности и модернизацию. Под этот запрос Путин подложил обществу Медведева, временно отойдя в тень. Когда Медведев чуть было не обрушил систему, Путин уловил запрос на национализм и удовлетворил его в полном объеме, проведя кампанию 12-го года под флагом борьбы с цветными революциями, устраиваемыми Западом. В 2018 год он въехал на инерции “крымского консенсуса”, а в 2020-ом сам возглавил национал-большевистский переворот, предрешивший вступление России в войну.
Сложность нынешнего момента для Путина в том, что он не может удовлетворить запрос масс, который сам же и породил. Сегодня массы ждут победы, а он может предложить только продолжение войны без ограничения по времени и в пространстве. Именно поэтому приходится делать избирательную кампанию инерционной, безликой и бессодержательной. Он заходит с разных карт, тасуя колоду как шулер, но политически он уже ничего России не предлагает. По всей видимости, войной Путин исчерпал себя. На этой музыкальной фразе его политическую пластинку заело, и сколько бы мы не слушали его речей, ничего нового от него уже не услышим.
В ранние университетские годы меня увлекали и одновременно смущали силлогизмы средневековых схоластов. Ну, вроде этого, к примеру: «Писание говорит, что Бог всемогущ и всесилен. Но может ли Бог создать камень, который он не в состоянии поднять? Если нет - то он не всемогущ. Если да – то он не всесилен». Один из таких силлогизмов Кремлю придется решать в ходе начинающейся избирательной кампании: «Пропаганда говорит, что Путин всемогущ и всесилен. Но может ли Путин начать войну, в которой он не в состоянии победить? Если нет – то он не всемогущ. Если да – то он не всесилен».
Путин может пообещать сегодня вечную войну, но уже не может пообещать победы в ней – в этом его главная, пока еще им самим плохо осознаваемая, электоральная уязвимость. Именно вследствие наличия такой уязвимости его нынешняя избирательная кампания никак не обретет внятного профиля и не получит однозначного лейтмотива. Она то берет фальшивую, слишком высокую мирную ноту, то срывается в истерический военный вопль. Самого Путина в этой кампании как бы и нет. То есть физически он присутствует практически везде, провоцируя слухи о двойниках, а политически он отсутствует. Кремль ведет не политическую, а политтехнологическую кампанию, которая нацелена на то, чтобы выиграть поединок по очкам.
Путин до этих выборов не особо нуждался в политтехнологах, скорее они нуждались в нем. Но все меняется, и теперь нас ждет избирательная кампания, отданная политтехнологам на аутсорсинг, в которой сам Путин будет актером второго плана в сценарии с чужого плеча. И это при том, что, кроме самой первой своей кампании, где он был чистой воды политтехнологическим продуктом, Путин в дальнейшем опирался при переизбрании в основном на свою интуицию и понимание того, что можно назвать текущим запросом масс. Как правило, он давал на этот запрос не просто своевременный, а формирующий и опережающий ответ. Политтехнологи лишь оформляли его политический выбор, а не заменяли его, как сегодня.
Путин изначально был сконструирован под определенный политический запрос на “Ельцина, но не Ельцина” - чтоб был точно такой же, но другой. Тогда, в 2000 году, заготовка прошла как по маслу, общество сглотнуло наживку. Но в 2004 году он уже сам определял, в чем состоит общественный запрос. Те выборы прошли под флагом раскулачивания олигархов. Через четыре года общество стало что-то подозревать, возник слабо выраженный, но достаточно четкий запрос на восстановление законности и модернизацию. Под этот запрос Путин подложил обществу Медведева, временно отойдя в тень. Когда Медведев чуть было не обрушил систему, Путин уловил запрос на национализм и удовлетворил его в полном объеме, проведя кампанию 12-го года под флагом борьбы с цветными революциями, устраиваемыми Западом. В 2018 год он въехал на инерции “крымского консенсуса”, а в 2020-ом сам возглавил национал-большевистский переворот, предрешивший вступление России в войну.
Сложность нынешнего момента для Путина в том, что он не может удовлетворить запрос масс, который сам же и породил. Сегодня массы ждут победы, а он может предложить только продолжение войны без ограничения по времени и в пространстве. Именно поэтому приходится делать избирательную кампанию инерционной, безликой и бессодержательной. Он заходит с разных карт, тасуя колоду как шулер, но политически он уже ничего России не предлагает. По всей видимости, войной Путин исчерпал себя. На этой музыкальной фразе его политическую пластинку заело, и сколько бы мы не слушали его речей, ничего нового от него уже не услышим.
How to create a business channel on Telegram? (Tutorial) Telegram Android app: Open the chats list, click the menu icon and select “New Channel.” How to create a business channel on Telegram? (Tutorial) A few years ago, you had to use a special bot to run a poll on Telegram. Now you can easily do that yourself in two clicks. Hit the Menu icon and select “Create Poll.” Write your question and add up to 10 options. Running polls is a powerful strategy for getting feedback from your audience. If you’re considering the possibility of modifying your channel in any way, be sure to ask your subscribers’ opinions first. Informative
from us
