Ваша тема онлайн

«Четыре сестры». Отрывок из рассказа.
– Опять ты, зараза, здесь ковыряешь, а ну, брысь отседова! – громко и хрипло крикнул краснорожий военный в расстёгнутом кителе, выходя на крыльцо большого и широкого дома, на худенькую, смуглую до черноты, девчушку в заплатанных лохмотьях от бурятского тэрлика, торопливо собиравшую, присев на корточки, картофельные очистки, куски хлеба, рыбьи головы и скелеты на помойке возле столовой вохровцев и госслужащих, каковым и был этот дом, стоявший посреди таёжного посёлка.
На вид девочке лет семь или восемь. Чёрные, тоненькие босые ножки местами покрывала короста, коленки в царапинах. Над ней монотонно жужжали зелёные мухи. Нещадно пекло беспощадное тайшетское солнце, опаляя побелевший шифер посёлка, который, казался вымершим.

Девчушка строго и недовольно стрельнула большими черёмуховыми глазами в сторону военного и, сложив аккуратно объедки в собранный подол, не очень-то спеша побежала вдоль забора и лопухов к баракам в конце посёлка, где жили спецпоселенцы. Там ждала её больная мать Чимид, сестрёнка Сэвэдэй, которой не было и года, ещё одна сестра десяти лет – Һамудай, а старшая сестра Хорло придёт с лесоповала вечером. Ей уже четырнадцать лет. Семья. И все, кроме младшей, добывают еду. Больная мать шьёт, Һамудай помогает ей и смотрит за младшей, часто помогает и старшей на лесоповале, которая выполняет «норму», Бутидка выпрашивает или ищет еду. Заметно, что военных и госслужащих девочка не боится. Видимо, привыкла к их постоянному окружению, окрикам, взглядам.
Бутидка бежала, не оглядываясь, потом пошла ровным шагом и с тоской думала, что на помойке осталось много очистков овощей, кусочков хлеба, объеденных рыбьих скелетов и даже слипшихся стебельков лапши. Бутидка набрела на это место первой! Сегодня она могла бы хорошо накормить семью. Неужели военным жалко объедков, даже чушкам не отдали? Пропадёт еда. Но, если повезёт, то остатки могут собрать другие бурятские ребятишки, которых привезли сюда вместе с ними осенью прошлого года. Многие из них умерли за зиму и весну, но некоторые выжили, а теперь бродят по посёлку, ищут пищу.
Случается, они собираются вместе и играют, когда не в поиске. А ищут они всё время. Матери и старшие дети на бесконечной работе. Русское слово «норма» для взрослых и подростков бурят, некогда живших в степи и кормивших себя, стало и праздником, и голодной смертью. Выполнил «норму» – получишь еду, не выполнил – не получишь, помирай. Кто не работает, тот не ест. Вообще…
Дети умирают чаще взрослых. Русские говорят «дохнут, как мухи». Буряты повторяют пословицу: «Живущий в аду, адом и счастлив». Неужели? Голод, холод, грязь, бараки набиты людьми, клопы и вши прямо пожирают их. Клопов – тьмы, валятся прицельно, обнаружив обогретые места, вши непрерывно копошатся в одежде, по всему телу, у людей кровавые расчёсы.
(От 3 до 5 минут чтения. О том, как купить книгу, см. на сайте Виктора Балдоржиева или в группах в интернете)

www.tgoop.com/viktorazarovskiy/737

8.6K viewsВиктор Балдоржиев, edited  Apr 3 at 13:43

«Четыре сестры». Отрывок из рассказа.
– Опять ты, зараза, здесь ковыряешь, а ну, брысь отседова! – громко и хрипло крикнул краснорожий военный в расстёгнутом кителе, выходя на крыльцо большого и широкого дома, на худенькую, смуглую до черноты, девчушку в заплатанных лохмотьях от бурятского тэрлика, торопливо собиравшую, присев на корточки, картофельные очистки, куски хлеба, рыбьи головы и скелеты на помойке возле столовой вохровцев и госслужащих, каковым и был этот дом, стоявший посреди таёжного посёлка.
На вид девочке лет семь или восемь. Чёрные, тоненькие босые ножки местами покрывала короста, коленки в царапинах. Над ней монотонно жужжали зелёные мухи. Нещадно пекло беспощадное тайшетское солнце, опаляя побелевший шифер посёлка, который, казался вымершим.

Девчушка строго и недовольно стрельнула большими черёмуховыми глазами в сторону военного и, сложив аккуратно объедки в собранный подол, не очень-то спеша побежала вдоль забора и лопухов к баракам в конце посёлка, где жили спецпоселенцы. Там ждала её больная мать Чимид, сестрёнка Сэвэдэй, которой не было и года, ещё одна сестра десяти лет – Һамудай, а старшая сестра Хорло придёт с лесоповала вечером. Ей уже четырнадцать лет. Семья. И все, кроме младшей, добывают еду. Больная мать шьёт, Һамудай помогает ей и смотрит за младшей, часто помогает и старшей на лесоповале, которая выполняет «норму», Бутидка выпрашивает или ищет еду. Заметно, что военных и госслужащих девочка не боится. Видимо, привыкла к их постоянному окружению, окрикам, взглядам.
Бутидка бежала, не оглядываясь, потом пошла ровным шагом и с тоской думала, что на помойке осталось много очистков овощей, кусочков хлеба, объеденных рыбьих скелетов и даже слипшихся стебельков лапши. Бутидка набрела на это место первой! Сегодня она могла бы хорошо накормить семью. Неужели военным жалко объедков, даже чушкам не отдали? Пропадёт еда. Но, если повезёт, то остатки могут собрать другие бурятские ребятишки, которых привезли сюда вместе с ними осенью прошлого года. Многие из них умерли за зиму и весну, но некоторые выжили, а теперь бродят по посёлку, ищут пищу.
Случается, они собираются вместе и играют, когда не в поиске. А ищут они всё время. Матери и старшие дети на бесконечной работе. Русское слово «норма» для взрослых и подростков бурят, некогда живших в степи и кормивших себя, стало и праздником, и голодной смертью. Выполнил «норму» – получишь еду, не выполнил – не получишь, помирай. Кто не работает, тот не ест. Вообще…
Дети умирают чаще взрослых. Русские говорят «дохнут, как мухи». Буряты повторяют пословицу: «Живущий в аду, адом и счастлив». Неужели? Голод, холод, грязь, бараки набиты людьми, клопы и вши прямо пожирают их. Клопов – тьмы, валятся прицельно, обнаружив обогретые места, вши непрерывно копошатся в одежде, по всему телу, у людей кровавые расчёсы.
(От 3 до 5 минут чтения. О том, как купить книгу, см. на сайте Виктора Балдоржиева или в группах в интернете)

BY Ваша тема онлайн