Одно дело — ты на коляске с культяшками, другое — в офицерской форме, чуть ли не строевым шагом. Спустя год по ТВ попался репортаж, как кто-то без ног прыгает с парашютом. И, вдруг, слышу: «У нас в госпитале лежал герой СССР, полковник Бурков, тоже без ног. Он меня и воодушевил». В тот момент произошло во мне глубочайшее осознание: слава Богу, что я остался без ног в Афганистане — ради хотя бы вот этих двоих, чтобы они не совершили грех самоубийства. И сегодня я езжу по стране, встречаюсь в госпиталях с молодежью, как член наблюдательного совета Фонда «Защитники Отечества» и духовный наставник Комитета семей воинов Отечества. Спрашиваю: «Как вы думаете, вот парню в 27 лет, летчику, остаться без ног — это трагедия?» Все говорят: «Да». Я отвечаю: «Посмотрите на меня, где вы видите трагедию?».
Купе в Питер Да, было тяжело, когда встал на протезы. Сразу учился ходить без костылей. Но в госпитале была возможность в любой момент сесть. Понял, что нужно себя подстегнуть. Отпросился в отпуск. Поехал сначала к друзьям в Питер. В купе были одни женщины, я постеснялся снимать свои «лапы», чтобы ногам дать отдохнуть. Вышел из поезда — ног не чувствовал. Был момент, когда я шел через парк и понял, что дальше идти не могу, а скамейки рядом нет. Мысль: неужели так всю жизнь? В глазах слезы. На снег садиться, пока кто-нибудь не подымет? Все-таки пошел.
И после еще несколько дней ходил по городу, пересиливая себя. Когда приехал в санаторий, врач взял мои документы, задал пару вопросов и отправил в палату. Через несколько минут влетает: «Почему не сказал, что ты на протезах?!» И я ликовал, потому что еще три дня назад все видели, что я иду на протезах. Бог не допускает испытаний свыше сил. Главное — не сдаваться. И второе дыхание открывается.
«Жена бросила? Поздравляю!» Недавно позвонил мне зав. отделением госпиталя им. Вишневского: «У нас у парня при ранении позвоночник зацепило, нижняя часть не работает. Его из-за этого жена бросила, и он жить не хочет». Взял я с собой в госпиталь Героя России Игоря Задорожного, он на Кавказе воевал. Пережил ампутацию ног и руки нет. Приехали, я помолился, заходим в палату. Знаю, что наш боец лежит справа. С юморком так говорю: «Мужики, дошла информация, что кого-то из вас бросила жена». И продолжаю: «Поздравляю!» Парень ошалел. Я ему говорю: «Зачем тебе жена-предательница? Тебе Бог лучшее даст. Игорешка какую встретил — красавица, пять сыновей ему родила». Он заулыбался. Мысли плохие пропали. И слезы тоже.
Монах Киприан: Бог не допускает испытаний свыше сил. Главное — не сдаваться. После ранения во время операции у меня трижды была клиническая смерть. Я не просто верю в то, что смерти нет — я это точно знаю. Есть всего лишь разлучение души с телом. Я видел все, что происходило с моим телом. И я встретился тогда впервые с Богом. Люди, кто был в клинической смерти, говорят о свете в конце тоннеля. Когда расстанемся с телом, мы встретимся со светом, но еще встретимся и с самым главным, что дает этот свет. И это — состояние счастья, которое на земле невозможно получить.
После ранения во время операции у монаха Киприана трижды была клиническая смерть. Разговариваю с теми, кто на войне потерял близкого человека, я стараюсь донести до них мысль, что это не утрата любимого человека. Это всего лишь разлука на время, потому что мы тоже умрем и с ними встретимся.
О битве с бесами Меня попросили помолится за девочку, с которой происходили странные вещи. Я купил молитвослов, стал молитвы читать. И началось... Кто-то невидимый подзатыльники дает, книги по дому летают. Рассказал знакомому настоятелю монастыря, думал он меня в психушку сдаст. А он ответил, что у него еще хуже было: бесы его до синяков избивали. Господь, открыв мне невидимый мир, дал понять: воюй теперь на другом, духовном, фронте. А потом была встреча со старцем, который нежданно-негаданно для меня благословил на монашество. В 59 лет я принял постриг. И сейчас — насельник московского Высоко-Петровского монастыря.
Одно дело — ты на коляске с культяшками, другое — в офицерской форме, чуть ли не строевым шагом. Спустя год по ТВ попался репортаж, как кто-то без ног прыгает с парашютом. И, вдруг, слышу: «У нас в госпитале лежал герой СССР, полковник Бурков, тоже без ног. Он меня и воодушевил». В тот момент произошло во мне глубочайшее осознание: слава Богу, что я остался без ног в Афганистане — ради хотя бы вот этих двоих, чтобы они не совершили грех самоубийства. И сегодня я езжу по стране, встречаюсь в госпиталях с молодежью, как член наблюдательного совета Фонда «Защитники Отечества» и духовный наставник Комитета семей воинов Отечества. Спрашиваю: «Как вы думаете, вот парню в 27 лет, летчику, остаться без ног — это трагедия?» Все говорят: «Да». Я отвечаю: «Посмотрите на меня, где вы видите трагедию?».
Купе в Питер Да, было тяжело, когда встал на протезы. Сразу учился ходить без костылей. Но в госпитале была возможность в любой момент сесть. Понял, что нужно себя подстегнуть. Отпросился в отпуск. Поехал сначала к друзьям в Питер. В купе были одни женщины, я постеснялся снимать свои «лапы», чтобы ногам дать отдохнуть. Вышел из поезда — ног не чувствовал. Был момент, когда я шел через парк и понял, что дальше идти не могу, а скамейки рядом нет. Мысль: неужели так всю жизнь? В глазах слезы. На снег садиться, пока кто-нибудь не подымет? Все-таки пошел.
И после еще несколько дней ходил по городу, пересиливая себя. Когда приехал в санаторий, врач взял мои документы, задал пару вопросов и отправил в палату. Через несколько минут влетает: «Почему не сказал, что ты на протезах?!» И я ликовал, потому что еще три дня назад все видели, что я иду на протезах. Бог не допускает испытаний свыше сил. Главное — не сдаваться. И второе дыхание открывается.
«Жена бросила? Поздравляю!» Недавно позвонил мне зав. отделением госпиталя им. Вишневского: «У нас у парня при ранении позвоночник зацепило, нижняя часть не работает. Его из-за этого жена бросила, и он жить не хочет». Взял я с собой в госпиталь Героя России Игоря Задорожного, он на Кавказе воевал. Пережил ампутацию ног и руки нет. Приехали, я помолился, заходим в палату. Знаю, что наш боец лежит справа. С юморком так говорю: «Мужики, дошла информация, что кого-то из вас бросила жена». И продолжаю: «Поздравляю!» Парень ошалел. Я ему говорю: «Зачем тебе жена-предательница? Тебе Бог лучшее даст. Игорешка какую встретил — красавица, пять сыновей ему родила». Он заулыбался. Мысли плохие пропали. И слезы тоже.
Монах Киприан: Бог не допускает испытаний свыше сил. Главное — не сдаваться. После ранения во время операции у меня трижды была клиническая смерть. Я не просто верю в то, что смерти нет — я это точно знаю. Есть всего лишь разлучение души с телом. Я видел все, что происходило с моим телом. И я встретился тогда впервые с Богом. Люди, кто был в клинической смерти, говорят о свете в конце тоннеля. Когда расстанемся с телом, мы встретимся со светом, но еще встретимся и с самым главным, что дает этот свет. И это — состояние счастья, которое на земле невозможно получить.
После ранения во время операции у монаха Киприана трижды была клиническая смерть. Разговариваю с теми, кто на войне потерял близкого человека, я стараюсь донести до них мысль, что это не утрата любимого человека. Это всего лишь разлука на время, потому что мы тоже умрем и с ними встретимся.
О битве с бесами Меня попросили помолится за девочку, с которой происходили странные вещи. Я купил молитвослов, стал молитвы читать. И началось... Кто-то невидимый подзатыльники дает, книги по дому летают. Рассказал знакомому настоятелю монастыря, думал он меня в психушку сдаст. А он ответил, что у него еще хуже было: бесы его до синяков избивали. Господь, открыв мне невидимый мир, дал понять: воюй теперь на другом, духовном, фронте. А потом была встреча со старцем, который нежданно-негаданно для меня благословил на монашество. В 59 лет я принял постриг. И сейчас — насельник московского Высоко-Петровского монастыря.
Joined by Telegram's representative in Brazil, Alan Campos, Perekopsky noted the platform was unable to cater to some of the TSE requests due to the company's operational setup. But Perekopsky added that these requests could be studied for future implementation. The Standard Channel Concise Ng Man-ho, a 27-year-old computer technician, was convicted last month of seven counts of incitement charges after he made use of the 100,000-member Chinese-language channel that he runs and manages to post "seditious messages," which had been shut down since August 2020. The group also hosted discussions on committing arson, Judge Hui said, including setting roadblocks on fire, hurling petrol bombs at police stations and teaching people to make such weapons. The conversation linked to arson went on for two to three months, Hui said.
from us
