Почему психопатичным индивидам зачастую бесполезно угрожать наказаниями
Социальные порядки часто строятся на предположении, что потенциальные наказания за их нарушение должны отпугивать от этого значительную часть индивидов, которые бы иначе смело стали совершать любые преступления. В какой-то мере это действительно так, однако то, насколько человек вообще поддаётся угрозе наказания, зависит ещё и от того, какой личностью он является.
Как было недавно выяснено, индивиды с психопатическими предрасположенностями демонстрируют сниженную чувствительность к боли, что влияет на их способность учиться на болезненных последствиях. В рамках одного эксперимента при выполнении задачи, в которой участники могли получить как вознаграждение, так и электрический разряд, обладание более выраженными чертами психопатии приводило к худшей способности обучаться болезненному опыту. Ввиду более быстрой выработки толерантности к боли, участники с высокими показателями психопатии быстро возвращались к своим изначальным ожиданиям и не меняли своего поведения.
Более ранние исследования показывают, что если попросить психопатичных индивидов научиться проходить лабиринт, используя различные рычаги, а также вместе с этим избегать тех из них, которые причиняют болезненные удары, то они хорошо справятся только с первой задачей. А в случае опыта с азартными играми, в которых две колоды содержали карты, ведущие к высоким выигрышам, но и к высоким потерям, что делало невозможным выигрыш в долгосрочной перспективе, а другие две колоды вели к небольшим выигрышам, но и небольшим потерям, что делало возможным долгосрочный выигрыш, психопатичные индивиды плохо обучались не выбирать карты из первых двух колод, тогда как с этим не было проблем у обычных участников. По-видимому, они легко концентрируются на более быстрых и больших выгодах, игнорируя сопутствующие риски. Также в одном исследовании с помощью МРТ было показано, что мозг у насильственных преступников с высокими показателями психопатии обрабатывает стимулы наказания нетипичным образом, а это может приводить к неадекватной оценке выгод и наказаний.
Есть также предположение, по которому психопаты и вовсе могут получать удовольствие от того, что испытывают страх, и намеренно попадать в ситуации, вызывающие его. Оно подтверждается одним исследованием, в котором индивиды с более высокими показателями психопатии, а особенно её первичного фактора (таких черт, как недостаток эмпатии и поверхностное обаяние), выражали большее удовольствие от просмотра видеозаписей с контентом, нацеленным на побуждение страха, чем участники с её меньшими показателями. Кроме того, исследователи проблемы корпоративной психопатии в изучении вопроса обеспечения информационной безопасности в банковской сфере отмечают, что страх перед немедленным или прямым наказанием неспособен предотвратить неэтичное поведение со стороны психопатичных людей. Поэтому они, в том числе, предлагают ещё до принятия кого-либо на работу проводить проверку на его предрасположенность к психопатии.
Можно заметить, что индивиды с психопатическими предрасположенностями склонны неадекватно оценивать выгоды и негативные последствия своего поведения, и угрожать им наказанием зачастую попросту бессмысленно. Поэтому в их случае вместо наказаний определённо стоит рассмотреть терапевтический подход, исправляющих у них дисфункцию механизма ингибирования насилия, ввиду которой они и обладают высокими показателями психопатии.
Социальные порядки часто строятся на предположении, что потенциальные наказания за их нарушение должны отпугивать от этого значительную часть индивидов, которые бы иначе смело стали совершать любые преступления. В какой-то мере это действительно так, однако то, насколько человек вообще поддаётся угрозе наказания, зависит ещё и от того, какой личностью он является.
Как было недавно выяснено, индивиды с психопатическими предрасположенностями демонстрируют сниженную чувствительность к боли, что влияет на их способность учиться на болезненных последствиях. В рамках одного эксперимента при выполнении задачи, в которой участники могли получить как вознаграждение, так и электрический разряд, обладание более выраженными чертами психопатии приводило к худшей способности обучаться болезненному опыту. Ввиду более быстрой выработки толерантности к боли, участники с высокими показателями психопатии быстро возвращались к своим изначальным ожиданиям и не меняли своего поведения.
Более ранние исследования показывают, что если попросить психопатичных индивидов научиться проходить лабиринт, используя различные рычаги, а также вместе с этим избегать тех из них, которые причиняют болезненные удары, то они хорошо справятся только с первой задачей. А в случае опыта с азартными играми, в которых две колоды содержали карты, ведущие к высоким выигрышам, но и к высоким потерям, что делало невозможным выигрыш в долгосрочной перспективе, а другие две колоды вели к небольшим выигрышам, но и небольшим потерям, что делало возможным долгосрочный выигрыш, психопатичные индивиды плохо обучались не выбирать карты из первых двух колод, тогда как с этим не было проблем у обычных участников. По-видимому, они легко концентрируются на более быстрых и больших выгодах, игнорируя сопутствующие риски. Также в одном исследовании с помощью МРТ было показано, что мозг у насильственных преступников с высокими показателями психопатии обрабатывает стимулы наказания нетипичным образом, а это может приводить к неадекватной оценке выгод и наказаний.
Есть также предположение, по которому психопаты и вовсе могут получать удовольствие от того, что испытывают страх, и намеренно попадать в ситуации, вызывающие его. Оно подтверждается одним исследованием, в котором индивиды с более высокими показателями психопатии, а особенно её первичного фактора (таких черт, как недостаток эмпатии и поверхностное обаяние), выражали большее удовольствие от просмотра видеозаписей с контентом, нацеленным на побуждение страха, чем участники с её меньшими показателями. Кроме того, исследователи проблемы корпоративной психопатии в изучении вопроса обеспечения информационной безопасности в банковской сфере отмечают, что страх перед немедленным или прямым наказанием неспособен предотвратить неэтичное поведение со стороны психопатичных людей. Поэтому они, в том числе, предлагают ещё до принятия кого-либо на работу проводить проверку на его предрасположенность к психопатии.
Можно заметить, что индивиды с психопатическими предрасположенностями склонны неадекватно оценивать выгоды и негативные последствия своего поведения, и угрожать им наказанием зачастую попросту бессмысленно. Поэтому в их случае вместо наказаний определённо стоит рассмотреть терапевтический подход, исправляющих у них дисфункцию механизма ингибирования насилия, ввиду которой они и обладают высокими показателями психопатии.
Когда кто-то имеет безусловное право на оплату его труда путём изъятия средств у других людей под угрозой насилия (налогообложения), то он лишается всякого стимула работать эффективно. Напротив, такие условия создают стимул работать так, чтобы эта работа требовала как можно больших трат, даже если это в ущерб быстроте и качеству результата.
Существует ли зло и чем отвечать тем, кто не считает совершение зла чем-то плохим
В разговорах на тему насилия нередко можно столкнуться с аргументом со стороны тех, кто нормализирует данное явление, что на самом деле ничего плохого в нём нет, да и вообще никакого зла не существует, поскольку сами понятия добра и зла просто выдуманы человеком и могут быть сформулированы, как угодно. Кто-то и вовсе может заявить, что человеческая жизнь ничего не стоит и как-то особо ценить её лишено смысла. Разумеется, в первую очередь разговаривать с представителями таких взглядов не имеет особого смысла и вообще контрпродуктивно (куда эффективнее будет доносить идеи ненасилия тем, кто не отрицает их полностью с самого начала разговора). Но всё же неплохо будет понимать, чем же им можно ответить.
Во-первых, хоть и нельзя объективно обозначить какие-то конкретные явления как добро и зло, процесс, в ходе которого люди дают такие обозначения, хотя бы частично полагается на определённые объективные факторы. Об этом нам говорит теория морального нативизма, согласно которой по крайней мере некоторые аспекты морального познания человека являются врождёнными и имеют глубокие эволюционные корни. Исследования показали, что в различных обществах запрет на убийство, как и короткий список оправданий его совершения, является крайне неизменным. Кроме того, исследование, проведённое среди десяти культур с разных частей мира, включая жителей сёл, городов, и даже представителей кочевых народов, показывает, что побои, изнасилование, кражу, клевету и лжесвидетельство оценивают как противоправные (то есть «плохие» или «чрезвычайно плохие») поступки около 95% людей.
Также стоит упомянуть теорию механизма ингибирования насилия, по которой именно данный механизм делает человека способным отличать проступки морального характера от проступков «обычного» характера (последние являются культурно-зависимыми и субъективными в оценке). Первые проступки состоят в причинении конкретным людям вреда, тогда как вторые лишь в нарушении каких-то социальных норм, но без причинения вреда. Для среднестатистического и здорового индивида можно ожидать, что первые проступки им будут оценены как что-то более плохое, нежели вторые. А вот индивиды с нарушением работы ингибитора насилия и психопатическими предрасположенностями имеют трудности с тем, чтобы различать эти формы проступков.
Во-вторых, как отмечают некоторые исследователи, кто-то (а конкретнее – индивид с психопатическими предрасположенностями) может заявлять, что он имеет полное право вредить другим людям ради своей выгоды и отрицать необходимость применения к себе каких-то мер против этого даже в том случае, если он бы не хотел, чтобы другие ему как-либо вредили. Но в таком случае он буквально выпишет себя из социальной кооперации и её выгод.
Собственно, индивиду, не считающему злом и чем-то принципиально плохим и недопустимым такие вещи, как изнасилования, пытки или убийства, можно лишь посоветовать не скрывать свои людоедские взгляды и не формулировать их какими-то неоднозначными и уклончивыми словами, а прямо заявить, например, своим близким или другим людям, с которыми он взаимодействует, что он бы не посчитали злом, если бы подобные формы насилия были применены к ним, поскольку никакого зла ведь не существует. Да и вообще в том случае, если у него есть психопатические предрасположенности, пусть прямо и честно заявит другим, что он, как психопат, с ними лишь чисто ради выгод и кинет их, как только они станут ему невыгодны. В таком случае можно было бы посмотреть, как долго индивиды с подобным взглядом на вопрос добра и зла продержатся в социальной кооперации и не будут из неё исключены. Хотя, очевидно, они просто побоятся демонстрировать свою позицию настолько прямым и открытым образом. Но раз так, то и разговор с ними можно считать законченным.
В разговорах на тему насилия нередко можно столкнуться с аргументом со стороны тех, кто нормализирует данное явление, что на самом деле ничего плохого в нём нет, да и вообще никакого зла не существует, поскольку сами понятия добра и зла просто выдуманы человеком и могут быть сформулированы, как угодно. Кто-то и вовсе может заявить, что человеческая жизнь ничего не стоит и как-то особо ценить её лишено смысла. Разумеется, в первую очередь разговаривать с представителями таких взглядов не имеет особого смысла и вообще контрпродуктивно (куда эффективнее будет доносить идеи ненасилия тем, кто не отрицает их полностью с самого начала разговора). Но всё же неплохо будет понимать, чем же им можно ответить.
Во-первых, хоть и нельзя объективно обозначить какие-то конкретные явления как добро и зло, процесс, в ходе которого люди дают такие обозначения, хотя бы частично полагается на определённые объективные факторы. Об этом нам говорит теория морального нативизма, согласно которой по крайней мере некоторые аспекты морального познания человека являются врождёнными и имеют глубокие эволюционные корни. Исследования показали, что в различных обществах запрет на убийство, как и короткий список оправданий его совершения, является крайне неизменным. Кроме того, исследование, проведённое среди десяти культур с разных частей мира, включая жителей сёл, городов, и даже представителей кочевых народов, показывает, что побои, изнасилование, кражу, клевету и лжесвидетельство оценивают как противоправные (то есть «плохие» или «чрезвычайно плохие») поступки около 95% людей.
Также стоит упомянуть теорию механизма ингибирования насилия, по которой именно данный механизм делает человека способным отличать проступки морального характера от проступков «обычного» характера (последние являются культурно-зависимыми и субъективными в оценке). Первые проступки состоят в причинении конкретным людям вреда, тогда как вторые лишь в нарушении каких-то социальных норм, но без причинения вреда. Для среднестатистического и здорового индивида можно ожидать, что первые проступки им будут оценены как что-то более плохое, нежели вторые. А вот индивиды с нарушением работы ингибитора насилия и психопатическими предрасположенностями имеют трудности с тем, чтобы различать эти формы проступков.
Во-вторых, как отмечают некоторые исследователи, кто-то (а конкретнее – индивид с психопатическими предрасположенностями) может заявлять, что он имеет полное право вредить другим людям ради своей выгоды и отрицать необходимость применения к себе каких-то мер против этого даже в том случае, если он бы не хотел, чтобы другие ему как-либо вредили. Но в таком случае он буквально выпишет себя из социальной кооперации и её выгод.
Собственно, индивиду, не считающему злом и чем-то принципиально плохим и недопустимым такие вещи, как изнасилования, пытки или убийства, можно лишь посоветовать не скрывать свои людоедские взгляды и не формулировать их какими-то неоднозначными и уклончивыми словами, а прямо заявить, например, своим близким или другим людям, с которыми он взаимодействует, что он бы не посчитали злом, если бы подобные формы насилия были применены к ним, поскольку никакого зла ведь не существует. Да и вообще в том случае, если у него есть психопатические предрасположенности, пусть прямо и честно заявит другим, что он, как психопат, с ними лишь чисто ради выгод и кинет их, как только они станут ему невыгодны. В таком случае можно было бы посмотреть, как долго индивиды с подобным взглядом на вопрос добра и зла продержатся в социальной кооперации и не будут из неё исключены. Хотя, очевидно, они просто побоятся демонстрировать свою позицию настолько прямым и открытым образом. Но раз так, то и разговор с ними можно считать законченным.
В воскресенье (01.12), в 18:00 по мск, на канале Правый Угол я приму участие в подкасте, где будет вестись обсуждение касательно проблемы насилия в человеческом обществе. Не пропустите!
Примеры испытаний антиагрессивных агентов на людях
Как известно, серотонинергическая (5-HT) система мозга играет ключевую роль в регуляции агрессии и отвечает за работу механизма ингибирования насилия у человека. Поэтому именно она стала целью для многих исследований в направлении разработки наиболее эффективных антиагрессивных агентов. Конечно, есть много средств, показавших эффективность в опытах на животных. Но сейчас мы перечислим некоторые из них, которые уже были проверены и на людях.
В опытах на мышах и собаках применение триптофана, являющегося прекурсором серотонина, оказывало антиагрессивный эффект, при этом не нарушая остальное поведение. Но что касательно применения к человеку? В некоторых опытах он снижал агрессивность и враждебность, а также повышал доверие и щедрость. Другие биоактивные добавки, влияющие на серотониновую функцию, тоже могут быть полезны (например, инозитол снижает у людей враждебность, а S-аденозилметионин снижал агрессивность в опытах на пациентах с шизофренией).
Во многих опытах на животных было показано, что некоторые агонисты 5-HT1A и 5-HT1B рецепторов (препараты, активирующие их) способны подавить атакующую агрессию, при этом не влияя на защитное поведение и другие формы активности. На людях испытывалось лабораторное средство элтопразин подобного воздействия с целью «ингибирования деструктивного поведения без других значительных поведенческих, психиатрических или соматических побочных эффектов». В ряде испытаний на агрессивных пациентах с деменцией, умственной отсталостью, психотическими расстройствами и расстройствами личности оно не приводило к общему улучшению их состояния, однако значительно снижало агрессивность с минимумом или без побочных эффектов. Также в одном опыте средство со схожим воздействием золмитриптан значительно снижало агрессию, связанную с приёмом алкоголя.
Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС), хоть и могут иметь побочные эффекты, были больше всего проверены на людях в вопросе насилия. У пациентов с расстройствами личности флуоксетин снижает риск агрессивного поведения в 4 раза. В одном из опытов он также значительно снизил совершение насилия алкоголиками по отношению к близким людям. В другом опыте пароксетин успешно устранял агрессию, связанную с первичной психопатией (подразумевающей бессердечность и неэмпатичность), и это был не результат седативного эффекта. Похоже, первичная психопатия связана с дисфункцией серотониновой системы. На насильственных рецидивистах однажды проверялся сертралин, и он оказался эффективным в исправлении их поведения. Также в нескольких опытах циталопрам улучшал способность участников распознавать лицевые выражения страха (а распознавание сигналов бедствия со стороны других людей важно в работе ингибитора насилия), повышал их щедрость и делал их более склонными выбирать избежание причинения людям вреда в некоторых типах моральных дилемм.
Стоит упомянуть и психоделики, которые способны стимулировать у человека эмпатию и просоциальное поведение. В одном из опытов псилоцибин даже привёл к устойчивому снижению предрасположенности к авторитарным политическим взглядам. В первую очередь они являются агонистами 5-HT2A рецепторов, однако одно исследование на мышах показывает, что их просоциальный эффект может быть связан со стимуляцией 5-HT1A рецепторов.
В конце отметим и некоторые другие примеры. Так, приём «омега-3» приводит к умеренному снижению как реактивной (импульсивной), так и проактивной (инструментальной) агрессии, что может быть связано с улучшениями в работе ингибитора насилия. Вещества, воздействующие на 5-HT1A рецепторы, имеются и в составе эфирных масел, ингаляция которых оказалась эффективной в снижении агрессивности у людей с когнитивными нарушениями. Также уже изучается возможность использования пробиотиков (бифидобактерий и лактобактерий), участвующих в метаболизме триптофана и серотонина в организме, для терапии насильственного поведения.
Источников, на которые ссылается данный материал, очень много, поэтому для ознакомления с ними вам стоит посетить сайт Antiviolence.io.
Как известно, серотонинергическая (5-HT) система мозга играет ключевую роль в регуляции агрессии и отвечает за работу механизма ингибирования насилия у человека. Поэтому именно она стала целью для многих исследований в направлении разработки наиболее эффективных антиагрессивных агентов. Конечно, есть много средств, показавших эффективность в опытах на животных. Но сейчас мы перечислим некоторые из них, которые уже были проверены и на людях.
В опытах на мышах и собаках применение триптофана, являющегося прекурсором серотонина, оказывало антиагрессивный эффект, при этом не нарушая остальное поведение. Но что касательно применения к человеку? В некоторых опытах он снижал агрессивность и враждебность, а также повышал доверие и щедрость. Другие биоактивные добавки, влияющие на серотониновую функцию, тоже могут быть полезны (например, инозитол снижает у людей враждебность, а S-аденозилметионин снижал агрессивность в опытах на пациентах с шизофренией).
Во многих опытах на животных было показано, что некоторые агонисты 5-HT1A и 5-HT1B рецепторов (препараты, активирующие их) способны подавить атакующую агрессию, при этом не влияя на защитное поведение и другие формы активности. На людях испытывалось лабораторное средство элтопразин подобного воздействия с целью «ингибирования деструктивного поведения без других значительных поведенческих, психиатрических или соматических побочных эффектов». В ряде испытаний на агрессивных пациентах с деменцией, умственной отсталостью, психотическими расстройствами и расстройствами личности оно не приводило к общему улучшению их состояния, однако значительно снижало агрессивность с минимумом или без побочных эффектов. Также в одном опыте средство со схожим воздействием золмитриптан значительно снижало агрессию, связанную с приёмом алкоголя.
Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС), хоть и могут иметь побочные эффекты, были больше всего проверены на людях в вопросе насилия. У пациентов с расстройствами личности флуоксетин снижает риск агрессивного поведения в 4 раза. В одном из опытов он также значительно снизил совершение насилия алкоголиками по отношению к близким людям. В другом опыте пароксетин успешно устранял агрессию, связанную с первичной психопатией (подразумевающей бессердечность и неэмпатичность), и это был не результат седативного эффекта. Похоже, первичная психопатия связана с дисфункцией серотониновой системы. На насильственных рецидивистах однажды проверялся сертралин, и он оказался эффективным в исправлении их поведения. Также в нескольких опытах циталопрам улучшал способность участников распознавать лицевые выражения страха (а распознавание сигналов бедствия со стороны других людей важно в работе ингибитора насилия), повышал их щедрость и делал их более склонными выбирать избежание причинения людям вреда в некоторых типах моральных дилемм.
Стоит упомянуть и психоделики, которые способны стимулировать у человека эмпатию и просоциальное поведение. В одном из опытов псилоцибин даже привёл к устойчивому снижению предрасположенности к авторитарным политическим взглядам. В первую очередь они являются агонистами 5-HT2A рецепторов, однако одно исследование на мышах показывает, что их просоциальный эффект может быть связан со стимуляцией 5-HT1A рецепторов.
В конце отметим и некоторые другие примеры. Так, приём «омега-3» приводит к умеренному снижению как реактивной (импульсивной), так и проактивной (инструментальной) агрессии, что может быть связано с улучшениями в работе ингибитора насилия. Вещества, воздействующие на 5-HT1A рецепторы, имеются и в составе эфирных масел, ингаляция которых оказалась эффективной в снижении агрессивности у людей с когнитивными нарушениями. Также уже изучается возможность использования пробиотиков (бифидобактерий и лактобактерий), участвующих в метаболизме триптофана и серотонина в организме, для терапии насильственного поведения.
Источников, на которые ссылается данный материал, очень много, поэтому для ознакомления с ними вам стоит посетить сайт Antiviolence.io.
Подкаст 01.12.24 Волюнтарист
Правый Угол 🟨⬛️
Запись вчерашнего подкастка, который благодаря Волюнтаристу превратился в лекцию 😁. Очень насыщенно информацией. Такой небольшой экскурс в его позиции и как он видит проблему насилия в обществе. Получилось и подискутировать, но вопросы остались, так что договорились ещё как-нибудь собраться. Было забавно, когда я не мог дозваться до него, но подозреваю это был баг тг, потому как перезайдя он меня услышал 😌
Как экстремизм и радикализация связаны с психопатией и другими чертами личности
Довольно интересным является вопрос роли личности человека в экстремизме, т. е. поддержке использования насилия для достижения политических целей, и радикализации, включая агрессивную религиозную радикализацию. В этом вопросе особенно стоит учесть, что психопатические предрасположенности являются самым сильным фактором, предсказывающим насильственное поведение, а значит можно предположить, что они в определённой мере объясняют и эти явления. И в некоторых исследованиях такой вопрос всё же был рассмотрен.
Например, в одном из них изучалось, насколько наличие у человека воинствующего экстремистского мышления можно объяснить склонностью к психопатии, садизму и дезинтеграции (психозу). На выборке из 306 студентов было показано, что садистские и психопатические склонности связаны с пронасильственностью – поддержкой насилия как метода достижения целей. Также психопатия и дезинтеграция были связаны с верой в то, что мир является испорченным и мерзким местом. Кроме того, дезинтеграция хорошо предсказывала склонность человека полагаться на сверхъестественные силы как рациональное оправдание экстремистских действий. Эти результаты были воспроизведены при проведении схожего исследования на выборке из 147 заключённых мужчинах.
В другом исследовании на выборке из 643 женщин было показано, что те из них, которые обладают высокими показателями черт тёмной триады (нарциссизма, макиавеллизма и психопатии), характеризуются самыми высокими уровнями радикализированного сознания и поведения и склонны к агрессивной религиозной радикализации. Также на выборке из 299 студентов подтвердилась положительная связь черт тёмной триады с пронасильственностью и поддержкой экстремизма. Значительная положительная связь между психопатией и экстремизмом подтверждается ещё одним исследованием, проведённым на 954 добровольцах. Кроме того, на выборке из 469 студентов было выяснено, что психопатия и нарциссизм прямым образом объясняют пронасильственность человека, тогда как психопатия и макиавеллизм прямым образом объясняют религиозное радикальное поведение.
Как мы видим, психопатия, а также другие социально-негативные черты личности, такие как нарциссизм, макиавеллизм, садизм и дезинтеграция, являются факторами, которые по данным множества исследований предсказывают склонность человека к пронасильственности, экстремизму и радикализму. Об этом необходимо знать для лучшего понимания проблемы подобного поведения и более эффективного поиска возможных методов её решения.
Довольно интересным является вопрос роли личности человека в экстремизме, т. е. поддержке использования насилия для достижения политических целей, и радикализации, включая агрессивную религиозную радикализацию. В этом вопросе особенно стоит учесть, что психопатические предрасположенности являются самым сильным фактором, предсказывающим насильственное поведение, а значит можно предположить, что они в определённой мере объясняют и эти явления. И в некоторых исследованиях такой вопрос всё же был рассмотрен.
Например, в одном из них изучалось, насколько наличие у человека воинствующего экстремистского мышления можно объяснить склонностью к психопатии, садизму и дезинтеграции (психозу). На выборке из 306 студентов было показано, что садистские и психопатические склонности связаны с пронасильственностью – поддержкой насилия как метода достижения целей. Также психопатия и дезинтеграция были связаны с верой в то, что мир является испорченным и мерзким местом. Кроме того, дезинтеграция хорошо предсказывала склонность человека полагаться на сверхъестественные силы как рациональное оправдание экстремистских действий. Эти результаты были воспроизведены при проведении схожего исследования на выборке из 147 заключённых мужчинах.
В другом исследовании на выборке из 643 женщин было показано, что те из них, которые обладают высокими показателями черт тёмной триады (нарциссизма, макиавеллизма и психопатии), характеризуются самыми высокими уровнями радикализированного сознания и поведения и склонны к агрессивной религиозной радикализации. Также на выборке из 299 студентов подтвердилась положительная связь черт тёмной триады с пронасильственностью и поддержкой экстремизма. Значительная положительная связь между психопатией и экстремизмом подтверждается ещё одним исследованием, проведённым на 954 добровольцах. Кроме того, на выборке из 469 студентов было выяснено, что психопатия и нарциссизм прямым образом объясняют пронасильственность человека, тогда как психопатия и макиавеллизм прямым образом объясняют религиозное радикальное поведение.
Как мы видим, психопатия, а также другие социально-негативные черты личности, такие как нарциссизм, макиавеллизм, садизм и дезинтеграция, являются факторами, которые по данным множества исследований предсказывают склонность человека к пронасильственности, экстремизму и радикализму. Об этом необходимо знать для лучшего понимания проблемы подобного поведения и более эффективного поиска возможных методов её решения.
