Через него действовала божественная сила. Вот почему он как бы весь светился — такое впечатление он производил на меня, и, вероятно на других людей, окружавших его в лагере.

Это была сила харизмы, благодати, сосудом которой он был и себя ощущал.

Такой человек, такой священник в те годы был «обречен» на то, чтобы оказаться в тюрьме и лагере.

Он был слишком притягателен и там, на воле, и власти попытались пресечь его влияние на людей.

Отец Иоанн был христианином в полном значении этого слова. Для него не было «ни эллина, ни иудея».

Расовые и национальные различия не имели для него значения. Ксенофобия, шовинизм были глубоко ему чужды.

В каждом человеке он видел прежде всего человека, стремился разглядеть в нём не его телесную, и даже не его душевную, а его духовную природу — то, что делает человека одноприродным с Богом.

Достоинство человеческой личности было для него высшей ценностью. Еврей был для него таким же близким человеком, как и человек любой национальности.

Ученики Христа были евреями. Первые христиане были людьми многих национальностей.

Христианство открыто всему миру, и эту открытость нёс в себе отец Иоанн.

Из воспоминаний Владимира Кабо
📚 «Письма из заключения»
📸 Наталья Евсеева