4.12 в 15:00 мск мы встретимся в лектории всеализма с Яковом Подольным, чтобы обсудить произведения Матвея Соловьева.

С Яковом и самим автором мы попробуем разгадать основы уникальной образности стихотворений, поговорим о поэтических и теологических связях, которыми пронизано каждое. И опишем свои переживания.

Ждём вас!

Регистрация

Произведения Матвея, о которых мы поговорим на встрече.

А тем временем в издательстве Полифем объявлен сбор на дебютную книгу автора.

Публикуем в журнале цикл Марины Богдановой "Наклонения. Молитвенные места".

Первое, что бросается в глаза при чтении — проступающие, словно из языковых промежутков, слова в квадратных скобках. Они превращают стихотворение в палимпсест, а, по словам авторки, обозначают еще и значения, вкладываемые ею в глаголы. В идеале это должно создавать однозначность понимания, но при линейном чтении написанное в скобках приобретает собственные значения. Пространства стихотворений начинают расширяться, множа самостоятельные высказывания, обнажая симбиотические отношения языка и нашего восприятия.

Комментарий Марины о личной художественной практике:

Для меня поэзия — это не только академический или творческий интерес, но и особый способ мышления, возможность в первую очередь видеть окружающее пространство в его целости и частностях. Потому я и люблю как читать и анализировать, так и писать поэтические тексты — мне важно рассматривать то, что уже высказано, и искать то, что еще требует высказывания. Особенно интересно в этом плане наблюдать за современной поэзией и отмечать, как тексты поэтов и поэтесс отражают окружающую действительность и в режиме реального времени, в динамике формируют будто новую реальность или дополняют уже существующую.

Стихотворение, по моему мнению, случается в тот момент, когда возникает ощущение “я не могу не сказать этого, не выразить это”. Создание поэтического произведения для меня ощущается как своего рода коллажная практика — вылавливание элементов действительности и комбинация их в высказывание. В этом смысле аналогия с визуальным искусством очень важна, поскольку для меня каждое слово имеет собственную смысловую и эмоциональную окраску, является частью реальности с рваными или ровными краями, выцветшее или яркое в своей интенсивности, и процесс написания текста напоминает процесс создания коллажа — я добавляю те цвета и формы, сочетание которых мне кажется наиболее гармоничным и выражающим необходимое чувство и ощущение. Я собираю свои тексты как пазлы, где для каждого элемента нет единственно правильного положения.

#переводы

Гюнтер Айх

БЕЗ ПОДПИСИ

Ответы: гусеницы под корой
срубленных тополей,
деревцá сумаха в подножии склона,
остаток воды в банке из-под мёда.

Сквозь букет цветов – распорядок некого мира
и наклонная линия лесных массивов.
Немного тайн,
сохранённых лопастями ветряков,
их довольно для ясности и пресыщения –

нет больше вопросов, единогласие,
накрытое смертью.

перевод Анны Глазовой

Источник: личный канал Анны Глазовой

#выбор_Валерия_Горюнова

"Без подписи" ("Ohne Unterschrift") Гюнтера Айха сопротивляется однозначной интерпретации, позволяя мне как читателю стать наблюдателем круговорота жизни и смерти и почувствовать его безразличную силу. Название произведения, скорее всего, намекает на отсутствие субъекта и на то, что это стихотворение способно стать общим (в частности, творческим) голосом людей.

Поэт перечисляет "ответы", что могут быть как метафорами, так и материальными объектами, но, несмотря на эту двузначность, они обозначают одно и то же. Образы "срубленный тополей" и "гусениц под корой" являются как реальной могилой растений, так и иносказанием могилы, где зарождается новая жизнь. "Деревца сумаха", с которых начинается подъем на возвышенность, осенью приносят ярко красные плоды, похожие на цвет крови. "Остаток воды в банке из-под мёда" ассоциируется у меня как с творческим, так и с настоящим голодом. "Букет цветов" во второй строфе — яркость жизни, для которой смерть неизбежна, потому что таков "распорядок некого мира", что сопротивляется доступу. О неопределенности и отсутствии полного знания о мире, возможно, говорит и "наклонная линия лесных массивов", будто противопоставленная своей жизненностью холодному и недостижимому горизонту — мечте о запредельном. "Лопасти ветряков" — намёк на круговорот под воздействием земных сил.

Однако вторую строфу, на мой взгляд, невозможно по-настоящему прочитать без третьей, которая возвращает к образу "гусениц под корой", к могиле, где зарождается жизнь. Завершающее двустишие меняет вектор взгляда на перечисленные ответы, и, кажется, будто я сам накрыт смертью и созерцаю живое из-под принесённого, чтобы почтить память, букета цветов, мешающего обзору. Надо мной встаёт и заходит солнце, меняются времена года и направления ветра ("распорядок некого мира"), в небе и на склоне жизнь превращается в смерть и обратно. И я молча творю-наблюдаю собой и не собой постоянное круговращение ответов. Присутствую и отсутствую. Как и все.

#комментарий_Валерия_Горюнова

Напоминаем, что сегодня в 15:00 мск мы встретимся в с Яковом Подольным, чтобы обсудить произведения Матвея Соловьева.

Ждём вас!

Регистрация
Тексты для обсуждения

Обсудили с Яковом Подольным тексты Матвея Соловьева.

По словам автора, эти стихотворения пишутся "о языке", но в ходе встречи мы выяснили, что Матвей ищет язык, равный по плотности телу и предмету, и для этого заглядывает в руинизированные миры прошлого и будущего, где, возможно, коммуникация была/будет равна творению.

Спасибо Якову и Матвею за встречу! И Евгении Сусловой за точные комментарии и помощь в выявлении киноотсылок.

Посмотреть встречу в вк

https://www.youtube.com/watch?v=kUDTCj1Il8E&t=2s

В этом месяце в журнале появилось 4 публикации:

ПОЭЗИЯ

🔹 Али Алиев. Low poly poems 0001—0110

🔹 Марина Богданова. Молитвенные места

ПЕРЕВОДЫ

🔹 Лин Хеджинян. Охота. Книга восьмая (перевод с английского Руслана Миронова)

СИНТЕЗЫ

🔹 Леготворчество. Игра без инструкций (Глеб Симонов, Ростислав Русаков, Владимир Кошелев и Михаил Бордуновский)
______

ВСТРЕЧИ:

🔹 Встреча с Денисом Ларионовым. Обсуждение книги Андрея Левкина "Искусство прозы, а заодно и поэзии"

🔹 Встреча-интервью редакции с Карлой Харриман (в сотрудничестве с Метажурналом и изд. Полифем)

🔹 Встреча с Петром Кочетковым, Никой Третьяк и Кириллом Шубиным. Обсуждение альманаха "Лес растёт"

🔹 Встреча с Яковом Подольным. Обсуждение произведений Матвея Соловьева

В журнале опубликованы стихи Цао Сэна в переводе Ивана Алексеева.

Поэт в своих работах соединяет виртуальное и реальное, технологическое и природное, фантастическое и традиционное ("девушка из гоночной игры", "аскет странствует ничем не стеснённый / перебирает в руке / четки солярных планет", "электрический бодхисаттва" и др.). И каждое стихотворение становится уникальным объектом, где все стороны мира насыщены сознанием.

девушка из гоночной игры

в тот день в пустыне был карнавал,
за рулем Форда я ехал на гонку.
толпа ревела,
потеряв разум,
и она была среди этих людей.

в углу,
за ограждением,
она то просто смотрела перед собой,
то вдруг вовлекалась и что-то выкрикивала.

движок заглох,
и я остановился
полюбоваться подольше.

симпатичная,
глаз правда не разглядеть,
что-то неуловимое в ней.
посигналил.
она не услышала.

привалился на руль.
лучше будет не двигаться.
на что она смотрит?
я надолго задумался.

попробую понаблюдать
с другого угла.
у нее лбу не написано имя.
как и все прочие,
она – такая же незнакомка.

все было спланировано:
она появилась передо мной,
чтобы потом затеряться
на просторах системы.

выжав педаль,
я на скорости врезался в ограждение,
прямо пред ней
высекая трескучие дивные искры.

но никаких повреждений.
раз за разом я продолжал повторять этот трюк,
в надежде привлечь
ее внимание.

Цао Сэн
перевод Ивана Алексеева

Отличный повод перечитать поэму Владимира Кошелева "Путём ночного города" из книги "my blue song и другие песни", опубликованную в нашем журнале.

Энн Лаутербах

В ПУТИ

То, что внушала музыка и что
обрело вход, было поначалу
ограничено: изменения на отрезке 
постепенности. Мы пока еще не могли определиться с именем. 
И, не определившись с именем, мы отправились дальше, 
с чувством, что страницы переворачиваются,
и музыка теряется по прибытии.
Дождь, не утихающий, подсказывал, 
как если бы он был упоминанием, знаком своего осуществления, 
позволением того, что мы знали все это время:
дождь прекратится, и мы поймем это.
Мы были на экскурсии, 
это очевидно, но
мы не решались ничего брать с собой, 
даже если останавливались время от времени, 
чтобы предложить друг другу: «Вот, это тебе».
Это было нечто, что мы уже дарили прежде, 
и потому оно содержало пустоту 
или паузу в веществе, но мы не могли поступать 
иначе, учитывая сколько всего кануло: формальная часть. 
Включения были насыщены, но отделены.
Мы научились вслушиваться нота за нотой
и добираться, рискуя, но радуясь, к открытию.

(перевод Сергея Хана)

Анастасия Кудашева

❍ ❍ ❍

ослепляющая белизна снега
напоминает мне о том что я живу не в трансе
и меня не транслирует липкий э - кран чужеродного

птица выпавшая из гнезда не перестаёт быть птицей
даже если это было падение
в невозможную ( судорогу - ) грязь

в лужах отражается всегда одно и то же время года
поэтому птенец не захлёбывается но двухсторонне парит
отряхивая нежные перья

я моргаю сто раз подряд чтобы разглядеть
из чего всё возделано

⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿
⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⠿⣿⣿⠋⢹⣿⡿⢿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿
⣿⣿⣿⣿⣿⡟⠻⣿⣦⡈⠻⠄⠸⠋⢀⣾⠃⣸⣿⣿⣿⣿⣿⣿
⣿⣿⣿⡿⠿⣿⡄⠹⣿⣿⣆⠄⢀⣴⣿⡟⠄⠛⠉⣠⣼⣿⣿⣿
⣿⣿⣿⣷⣦⡄⠄⠄⠹⢿⣿⡆⢸⡿⠟⠁⣀⠄⠙⠛⠛⣿⣿⣿
⣿⣿⣿⣉⣀⣤⣤⣶⣦⣄⠈⠄⠄⠄⣴⣿⣿⣿⣿⣿⣾⣿⣿⣿
⣿⣿⣿⠋⠙⠛⠛⠛⠛⢁⣠⡀⢀⣤⣈⠙⠛⠉⢉⣠⣤⣿⣿⣿
⣿⣿⣿⣿⡿⠛⢀⠄⢠⣿⣿⡇⢸⣿⣿⣷⡀⢀⣈⠙⠻⣿⣿⣿
⣿⣿⣿⣿⣤⣶⡿⠄⣾⣿⠋⠄⠄⠙⢿⣿⣧⠈⢿⣿⣶⣿⣿⣿
⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣧⣴⡟⢁⣴⡇⢸⣦⡈⠻⣿⣷⣿⣿⣿⣿⣿⣿
⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣇⣸⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿
⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿⣿

Источник: книга Анастасии Кудашевой "К будущему воссоединения"

#выбор_Валерия_Горюнова

Стихотворение Анастасии заинтересовало меня тем, как изображение может преобразить и объединить текст. Чтобы убедиться в этом, достаточно разглядеть в схематичной снежинке три направления птичьих следов, а потом уловить три возможности взгляда на всю картинку: 1. "птенец", 2-3. двоякий снег, что находится поверх заполненных черным цветом точек шрифта Брайля, позволяя прочитать некоторые буквы, и становится просветом сквозь них, указывающим на другую реальность.

В словесной части произведения противопоставлены мутный мир грязи и луж, "отражающих всегда одно и то же время года", и чистый снег, позволяющий разглядеть Иное. Снежинка падает, как птенец из гнезда, однако тот "не захлёбывается, но двухсторонне парит" поверх и сквозь мутность, судя по изображению. И это помогает выйти из трансовых иллюзий, конвульсивных ("судорога") и нестабильно-текучих, как дождь ("э-кран"). Из-за потери зрения от снежного блеска героиня начинает видеть мир ясно и различает "из чего всё возделано", то есть первоматерию, что находится вне снега и грязи.

Кажется, что словесная часть разваливается на фрагментарные образы, отсылая к тому, что язык не способен коснуться запредельного, ему доступны только входы в иллюзию-транс (экраны личного, а не всеобщего). Но нити стихотворения связывает изображение, схематичность-троякость которого позволяет интуитивно уловить внеязыковую реальность.

Также преображающая роль визуального помогает мне осознать, что пора перестать говорить и просто посмотреть на снег.

#комментарий_Валерия_Горюнова

В журнале опубликован цикл "Canti Romani" Лоуренса Ферлингетти в переводе Анны Сидоренко.

При чтении произведения кажется, что смотришь медитативное кино об отпуске в Италии. Но за фасадом машин, пляжей и черного кофе на балконе затаилась, как Колизей, кровавая история Рима, дух Данте и росчерки символов ("ласточки", "красная птица" заката, "волк" и др.) и религиозная махина, противоположностью которой является лёгкая музыка Вивальди. Неторопливость прерывается упоминанием смерти Пазолини, далеко не единственного, кто умер на этих улицах. Цикл оканчивается отсылкой на дантовский "сумрачный лес", что вызывает вопрос: а не являлось ли всё это путешествие встречей со смертью?

Комментарий Анны:

Canti Romani — пластичная панорама Италии, её истории и культуры. Центр панорамы — Дух поэзии, вечно ищущий пристанища, легко погибающий, но так же легко возрождающийся. В каждом новом воплощении Дух хранит в себе наследие предыдущих, параллельно накапливая и свой «багаж». От Данте до Пазолини, до самого Ферлингетти тянется неразрывная цепь, где без предыдущего звена следующее не может существовать, но и завершить собой эту цепь не может. Избранная циклическая форма произведения ещё сильнее артикулирует непрерывную «текучесть» истории. И только земля, медитативно наращивающая слои, остаётся вечным свидетелем метаморфоз поэтического Духа.