Пришли сегодня к вам с серьёзным вопросом: а что вам больше всего нравится в этом канале?
Мы, конечно, видим все ваши лайки и комментарии, всегда отмечаем, что зашло лучше всего, но решили спросить напрямую. Так что feel free написать в комменты, что вам нравится читать, чего не хватает и ради каких постов вы готовы заглядывать сюда каждый день.
Всё-таки очень хочется круто проапгрейдить канал в этом году, и без вас нам точно не справиться.
Мы, конечно, видим все ваши лайки и комментарии, всегда отмечаем, что зашло лучше всего, но решили спросить напрямую. Так что feel free написать в комменты, что вам нравится читать, чего не хватает и ради каких постов вы готовы заглядывать сюда каждый день.
Всё-таки очень хочется круто проапгрейдить канал в этом году, и без вас нам точно не справиться.
А для всех, кто хочет высказаться, но не хочет писать длинные комменты, оставляем небольшой опросик.
Какой контент в канале вам заходит больше всего?
Anonymous Poll
76%
Длинные посты с разбором актуальных трендов и явлений
61%
Рекапы статей из зарубежных журналов, чтобы быть в курсе событий
23%
Личные посты из жизни
33%
Мемы и красивые подборки
35%
Советы, что посмотреть, почитать, послушать
1%
Тут нет того, что я люблю — напишу в комменты
Что не так с современной журналистикой? Исследование.
Сначала алгоритмы и соцсети сломали старую медиа-картину мира – но не так, как нам казалось и хотелось. Если раньше цифровую журналистику воспринимали как апогей постмодерна (субъективность, плюрализм мнений, размывание истины), то на деле она оказалась… возвращением модерна. Только теперь в новой, субъективной форме. Фильтры и алгоритмы стали новыми нарративами. Теории заговора, политические идеологии, эмоциональные "факты" – всё это формирует замкнутые инфопузыри, где одна правда становится единственной возможной. Вместо плюрализма – войны нарративов, каждый из которых претендует на абсолютность.
Для примера:
В 2018 году ООН признала, что Facebook сыграл "решающую роль" в разжигании ненависти против мусульманской группы рохинджа. Алгоритмы соцсети продвигали экстремистский контент, который демонизировал рохинджа, называя их угрозой для страны. Дезинформация распространилась настолько широко, что армия использовала ее для оправдания этнических чисток.
Звучит антиутопически, но это довольно логично, потому что журналистика потеряла автономию. Facebook, X (Twitter), TikTok и YouTube диктуют, что увидят пользователи. Кликбейтные заголовки, хайповые темы и "шок-контент" выигрывают у аналитики. Истина? Вторична, это мы с вами давно уяснили. Важно в первую очередь удержание внимания (здесь скупую слезу пустили все авторы большого формата YouTube).
В итоге, журналистика, конечно, не умерла – но она мутировала в машину подтверждения убеждений. Алгоритмы не разрушают идеологические рамки – они их цементируют.
Сначала алгоритмы и соцсети сломали старую медиа-картину мира – но не так, как нам казалось и хотелось. Если раньше цифровую журналистику воспринимали как апогей постмодерна (субъективность, плюрализм мнений, размывание истины), то на деле она оказалась… возвращением модерна. Только теперь в новой, субъективной форме. Фильтры и алгоритмы стали новыми нарративами. Теории заговора, политические идеологии, эмоциональные "факты" – всё это формирует замкнутые инфопузыри, где одна правда становится единственной возможной. Вместо плюрализма – войны нарративов, каждый из которых претендует на абсолютность.
Для примера:
В 2018 году ООН признала, что Facebook сыграл "решающую роль" в разжигании ненависти против мусульманской группы рохинджа. Алгоритмы соцсети продвигали экстремистский контент, который демонизировал рохинджа, называя их угрозой для страны. Дезинформация распространилась настолько широко, что армия использовала ее для оправдания этнических чисток.
Звучит антиутопически, но это довольно логично, потому что журналистика потеряла автономию. Facebook, X (Twitter), TikTok и YouTube диктуют, что увидят пользователи. Кликбейтные заголовки, хайповые темы и "шок-контент" выигрывают у аналитики. Истина? Вторична, это мы с вами давно уяснили. Важно в первую очередь удержание внимания (здесь скупую слезу пустили все авторы большого формата YouTube).
В итоге, журналистика, конечно, не умерла – но она мутировала в машину подтверждения убеждений. Алгоритмы не разрушают идеологические рамки – они их цементируют.
Nature
The old-new epistemology of digital journalism: how algorithms and filter bubbles are (re)creating modern metanarratives
Humanities and Social Sciences Communications - The old-new epistemology of digital journalism: how algorithms and filter bubbles are (re)creating modern metanarratives
Настоящий Белый Лотос
В 2016 году техномиллиардер Ларри Эллисон купил самый малонаселенный остров на Гавайях и построил там несколько отелей, самый новый из которых — пятизвездочный Sensei. (Дальше можете включить себе фоном ту самую заставку Белого лотоса.)
Гости прибывают туда на частном вертолете из Гонолулу и оказываются в настоящем святилище, окруженном произведениями Хауме Пленсы, Фернандо Ботеро, Бальтасара Лобо, Джеффа Кунса и Клода Лаланна. Пышные сады, красивые номера и роскошная еда здесь — норма.
Фирменное предложение Sensei Lanai — пятидневная программа «Отдых и перезагрузка», в рамках которой гости работают с экспертами, анализируя свои повседневные привычки по трем ключевым направлениям: движение, питание, сон. А чтобы отдых был действительно качественным — будь то ноющая поясница или хронический режим «бей или беги», — в дело вступают специалисты.
С самого начала программы наставники задают постояльцам простые вопросы: «Как вы спите? Расскажите о своем питании. Как часто вы двигаетесь? Изменилось ли это, когда вы начали работать из дома?» — и далее по списку.
На основе этих данных составляется персональный план ухода, который сочетает в себе холистические методы и последние технологии в сфере бьюти.
Ночь в таком отеле начинается от $800, и, как мы видим, сейчас люди готовы тратить деньги на подобный отдых в надежде получить тот самый люкс-экспириенс.
В 2016 году техномиллиардер Ларри Эллисон купил самый малонаселенный остров на Гавайях и построил там несколько отелей, самый новый из которых — пятизвездочный Sensei. (Дальше можете включить себе фоном ту самую заставку Белого лотоса.)
Гости прибывают туда на частном вертолете из Гонолулу и оказываются в настоящем святилище, окруженном произведениями Хауме Пленсы, Фернандо Ботеро, Бальтасара Лобо, Джеффа Кунса и Клода Лаланна. Пышные сады, красивые номера и роскошная еда здесь — норма.
Фирменное предложение Sensei Lanai — пятидневная программа «Отдых и перезагрузка», в рамках которой гости работают с экспертами, анализируя свои повседневные привычки по трем ключевым направлениям: движение, питание, сон. А чтобы отдых был действительно качественным — будь то ноющая поясница или хронический режим «бей или беги», — в дело вступают специалисты.
С самого начала программы наставники задают постояльцам простые вопросы: «Как вы спите? Расскажите о своем питании. Как часто вы двигаетесь? Изменилось ли это, когда вы начали работать из дома?» — и далее по списку.
На основе этих данных составляется персональный план ухода, который сочетает в себе холистические методы и последние технологии в сфере бьюти.
Ночь в таком отеле начинается от $800, и, как мы видим, сейчас люди готовы тратить деньги на подобный отдых в надежде получить тот самый люкс-экспириенс.
А давайте поговорим о стыде. О стыде на роскошь.
Закат кричащей роскоши – это не просто экономический спад, а глубинная переналадка того, как мы сообщаем миру о своём положении. Если раньше монограмма Louis Vuitton была всеобщим языком успеха, то сейчас мы наблюдаем появление более сложной системы знаков и смыслов. Китайский феномен «люксового стыда» (luxury shame) – это не просто эволюция вкуса, а прямое следствие политического давления. Когда состоятельные китайцы прячут свои Birkin и Chanel под неприметными фасадами, они спасаются от подозрений в коррупции и отклонении от коммунистических идеалов. Партийная машина Си Цзиньпина превратила демонстративное потребление из символа успеха в потенциальную мишень для репрессий – ситуация, отражающая фундаментальное противоречие между капиталистическим изобилием и официальной идеологией равенства.
Это явление имеет поразительные исторические параллели с судьбой французских аристократов после Великой революции 1789 года. Роялистам, чтобы выжить в новом радикальном обществе, пришлось не просто скрывать своё богатство, но и полностью перекодировать язык статуса. Шелка и парча сменились намеренно простыми тканями, а вычурные украшения – скромными деталями, понятными только "своим". В этом вынужденном переизобретении роскоши таился парадоксальный акт сопротивления – сохранение культурных кодов знати через их радикальное преображение.
Движение к скромности было дало сверху и не с самыми добрыми намерениями, но в итоге, что тогда, что сейчас, богатейшие мира сего ушли в модную тишь да гладь.
В этой игре в прятки – прячем элементы статуса, сохраняя статус, прослеживается живое подтверждение теорий Пьера Бурдье.
Будущее роскоши принадлежит не тем, кто полностью от неё отказывается, а тем, кто переосмысливает её через более сложные коды вкуса, знания и этического сознания — через то, что Бурдье называл «различением» — способностью замечать и ценить неочевидное. В мире, где символы статуса становятся всё более утончёнными, истинной роскошью становится не золотая пряжка, а тот культурный багаж, который позволяет считывать незаметные для непосвящённых знаки подлинной исключительности.
Ну а новый ролик про судьбу люкса совсем скоро.
Закат кричащей роскоши – это не просто экономический спад, а глубинная переналадка того, как мы сообщаем миру о своём положении. Если раньше монограмма Louis Vuitton была всеобщим языком успеха, то сейчас мы наблюдаем появление более сложной системы знаков и смыслов. Китайский феномен «люксового стыда» (luxury shame) – это не просто эволюция вкуса, а прямое следствие политического давления. Когда состоятельные китайцы прячут свои Birkin и Chanel под неприметными фасадами, они спасаются от подозрений в коррупции и отклонении от коммунистических идеалов. Партийная машина Си Цзиньпина превратила демонстративное потребление из символа успеха в потенциальную мишень для репрессий – ситуация, отражающая фундаментальное противоречие между капиталистическим изобилием и официальной идеологией равенства.
Это явление имеет поразительные исторические параллели с судьбой французских аристократов после Великой революции 1789 года. Роялистам, чтобы выжить в новом радикальном обществе, пришлось не просто скрывать своё богатство, но и полностью перекодировать язык статуса. Шелка и парча сменились намеренно простыми тканями, а вычурные украшения – скромными деталями, понятными только "своим". В этом вынужденном переизобретении роскоши таился парадоксальный акт сопротивления – сохранение культурных кодов знати через их радикальное преображение.
Движение к скромности было дало сверху и не с самыми добрыми намерениями, но в итоге, что тогда, что сейчас, богатейшие мира сего ушли в модную тишь да гладь.
В этой игре в прятки – прячем элементы статуса, сохраняя статус, прослеживается живое подтверждение теорий Пьера Бурдье.
Будущее роскоши принадлежит не тем, кто полностью от неё отказывается, а тем, кто переосмысливает её через более сложные коды вкуса, знания и этического сознания — через то, что Бурдье называл «различением» — способностью замечать и ценить неочевидное. В мире, где символы статуса становятся всё более утончёнными, истинной роскошью становится не золотая пряжка, а тот культурный багаж, который позволяет считывать незаметные для непосвящённых знаки подлинной исключительности.
Ну а новый ролик про судьбу люкса совсем скоро.
Этот пост я забраковала к публикации.
Да, думаю, никто не будет в шоке, узнав, что у меня работают зумеры. И я их очень люблю – не поколение, а своих сотрудников. Но как поколение – это настоящий прикол.
Миллениалы, конечно, не лучше. Помните же фразу «миллениалы изобрели… (вставить что-нибудь очевидное)»? То же самое сейчас происходит с зумерами: они открывают мир со всей его неприглядностью словно до них ничего подобного не было.
«Зумеры – самое несчастное поколение». «Зумеры – самые одинокие». Зумеры то, зумеры се. Я могу согласиться, что пандемия лишила зумеров возможности нормально попутешествовать и тусить на фестивалях, и что та же пандемия приучила их дольше сидеть дома, залипать в рилзики и малоэффективно социализироваться, но точно не согласна, что именно зумеры открыли скучную жизнь, работу за копейки на старте карьеры и «ужасы» капитализма, где от тебя ждут пользу, а не твою креативность и уникальность.
С чем я еще согласна, так это с тем, что зумеры и миллениалы стали первыми поколениями, которых рассматривают под лупой. Все дело в интернете и алгоритмах. Кто чаще всего сидит в соцсетях? Правильно з. и м. (буду сокращать, а то эти слова уже мозоль натерли). Вот про них больше всего и набирают просмотры посты и видосы. З. и м. благодаря доступности информации и сервисов, чаще обращают внимание на свое ментальное здоровье, чаще прибегают к помощи (потому что благодаря алгоритмам это меньше табуировано) и чаще сообщают о своих проблемах – прямо в сеть. Миллениалы, которые росли на меньшей прозрачности, еще не так открыто заявляют о своих ежедневных проблемах, когда зумеры в случае любой печальки включают переднюю камеру и выдают все как на духу. Это как совет психологов написать письмо, изложив все свои тревоги, не отправляя их адресату, только зумеры отправляют, а при необходимости еще прямой эфир проводят и просят подписаться на бусти и патреон. И я кстати не считаю это чем-то плохим – увидеть, что ты не один сталкиваешься с жизненными проблемами, невероятно терапевтично. Вот только давайте не будем из этого делать сенсацию и приписывать трудности, встречающиеся на пути каждого человека, одному поколению.
Да, думаю, никто не будет в шоке, узнав, что у меня работают зумеры. И я их очень люблю – не поколение, а своих сотрудников. Но как поколение – это настоящий прикол.
Миллениалы, конечно, не лучше. Помните же фразу «миллениалы изобрели… (вставить что-нибудь очевидное)»? То же самое сейчас происходит с зумерами: они открывают мир со всей его неприглядностью словно до них ничего подобного не было.
«Зумеры – самое несчастное поколение». «Зумеры – самые одинокие». Зумеры то, зумеры се. Я могу согласиться, что пандемия лишила зумеров возможности нормально попутешествовать и тусить на фестивалях, и что та же пандемия приучила их дольше сидеть дома, залипать в рилзики и малоэффективно социализироваться, но точно не согласна, что именно зумеры открыли скучную жизнь, работу за копейки на старте карьеры и «ужасы» капитализма, где от тебя ждут пользу, а не твою креативность и уникальность.
С чем я еще согласна, так это с тем, что зумеры и миллениалы стали первыми поколениями, которых рассматривают под лупой. Все дело в интернете и алгоритмах. Кто чаще всего сидит в соцсетях? Правильно з. и м. (буду сокращать, а то эти слова уже мозоль натерли). Вот про них больше всего и набирают просмотры посты и видосы. З. и м. благодаря доступности информации и сервисов, чаще обращают внимание на свое ментальное здоровье, чаще прибегают к помощи (потому что благодаря алгоритмам это меньше табуировано) и чаще сообщают о своих проблемах – прямо в сеть. Миллениалы, которые росли на меньшей прозрачности, еще не так открыто заявляют о своих ежедневных проблемах, когда зумеры в случае любой печальки включают переднюю камеру и выдают все как на духу. Это как совет психологов написать письмо, изложив все свои тревоги, не отправляя их адресату, только зумеры отправляют, а при необходимости еще прямой эфир проводят и просят подписаться на бусти и патреон. И я кстати не считаю это чем-то плохим – увидеть, что ты не один сталкиваешься с жизненными проблемами, невероятно терапевтично. Вот только давайте не будем из этого делать сенсацию и приписывать трудности, встречающиеся на пути каждого человека, одному поколению.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Я не в танке, я очень рада за наших ребят, но Анору так и не посмотрела. Стоит?
Не одним западом едины. Ведя дискурс о положении люкса в мире, мы почти всегда говорим о США и Европе, где одним из главных тормозов стал кризис стоимости жизни, и, конечно, о России, где к кризису добавились еще и санкции.
Вспоминали с вами еще про Китай, в котором люксовый рынок сильно видоизменяется. Но есть страны, где ситуация совсем обратная, например, Индия. Резервный банк страны прогнозирует, что рынок люкса вырастет на 6,5–7% в 2025 году.
Louis Vuitton уже подсуетился и открыл свой крупнейший магазин в Индии, занимающий более 7000 квадратных футов. Бренды Aquazzura и Golden Goose также открыли по флагманскому магазину.
Причем основными потребителями здесь являются наши любимые альфа и зумеры, которые, как ожидается, будут составлять 56% потребителей к 2040 году.
Бонусом к этому празднику жизни становится и без того богатая (во всех смыслах) культура свадеб (рынок оценивается примерно в $130 миллиардов). Это одна из самых простых точек входа в плане маркетинга для люкса в стране, где, как мы помним, на торжество могут привезти и Рианну с концертом.
По итогу мы имеем ситуацию, полностью обратную Западу, где единственной проблемой становится логистика и слабая индийская инфраструктура, но когда денег много, это точно никого не остановит.
Вспоминали с вами еще про Китай, в котором люксовый рынок сильно видоизменяется. Но есть страны, где ситуация совсем обратная, например, Индия. Резервный банк страны прогнозирует, что рынок люкса вырастет на 6,5–7% в 2025 году.
Louis Vuitton уже подсуетился и открыл свой крупнейший магазин в Индии, занимающий более 7000 квадратных футов. Бренды Aquazzura и Golden Goose также открыли по флагманскому магазину.
Причем основными потребителями здесь являются наши любимые альфа и зумеры, которые, как ожидается, будут составлять 56% потребителей к 2040 году.
Бонусом к этому празднику жизни становится и без того богатая (во всех смыслах) культура свадеб (рынок оценивается примерно в $130 миллиардов). Это одна из самых простых точек входа в плане маркетинга для люкса в стране, где, как мы помним, на торжество могут привезти и Рианну с концертом.
По итогу мы имеем ситуацию, полностью обратную Западу, где единственной проблемой становится логистика и слабая индийская инфраструктура, но когда денег много, это точно никого не остановит.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
лю-лю-люкс
Как говорится не пов, а рил, когда весь выпуск то и дело говоришь о самых разных брендах, язык уже заплетается.
Доделываем новый выпуск, уже скоро на YouTube.
Как говорится не пов, а рил, когда весь выпуск то и дело говоришь о самых разных брендах, язык уже заплетается.
Доделываем новый выпуск, уже скоро на YouTube.
Куда пропал люкс?
Погружаемся на самое дно проблем рынка люкса в новом выпуске Отдела моды.
Уже на канале!
Погружаемся на самое дно проблем рынка люкса в новом выпуске Отдела моды.
Уже на канале!
YouTube
АЙСБЕРГ ЛЮКСА: что скрывается за падением дорогой одежды
Заметили, как люкс постепенно уходит с улиц и из внимания масс? И нет, это уже даже не тренд на тихую роскошь, а, кажется, глобальный сход интереса к люксовой моде на нет.
И сразу же на ум приходят понятные аргументы: зумеры слишком осознанные для такого…
И сразу же на ум приходят понятные аргументы: зумеры слишком осознанные для такого…
А вот так выглядели японцы в период «экономического чуда» (которое разбирали в ролике), когда в 1970-80х в стране случился резкий скачок экономики и тогдашняя молодежь стала активно тратить деньги на фэшн.